Кавалер розы. Большой театр. Пресса о спектакле. Путь к себе: «Кавалер розы» Рихарда Штрауса в Большом театре (17.06.2015) В Большом театре впервые представили "Кавалера розы" Рихарда Штрауса
Сюжет . Молодой граф Рофрано питает нежные чувства к княгине Вернденберг. Несмотря на взаимность чувств, Маршальша понимает, что их союз не будет долговечен. Однажды утром двоюродный брат княгини (барон Окс) практически застает влюбленных врасплох: но не тут-то было. Граф Рофрано переодевается в горничную и в таком виде пребывает прямо перед носом у распутного брата, который не теряет возможности поухаживать за юной красоткой. Но его привело к сестре совсем иное дело. Окс просит Маршальшу о помощи. Он собирается взять в жены дочь богатого вельможи Фаниналя. Старая традиция требует, чтобы человеком, что преподнесет девушке серебряную розу, был молодой человек аристократического происхождения. Маршальша уговаривает Окса, чтобы Октавиан стал «кавалером розы». Она предчувствует скорую разлуку и, тем не менее, посылает вслед за графом Рофрано драгоценную розу для будущей невесты. Как и ожидалось, юный Октавиан и Софи влюбились друг в друга с первого взгляда, а из-за наглого поведения барона, девушка лишь сильнее влюбляется в графа.
Интриганы Аннина и Вальцакки спешат донести Оксу весть о чувствах невесты. Он, в свою очередь, пытается вынудить девушку заключить брачный договор. На защиту Софи выходит Октавиан и наносит барону легкую рану. Тот поднимает шум, но вскоре успокаивается: он получил письмо от мнимой Мариандль, назначившей ему скорое свидание, и уже предвкушает любовную интригу. Окс спешит в гостиницу, а там его поджидает Октавиан, снова переодетый в женщину. Несмотря на удивительное сходство Мариандль с графом Рофрано, барон не может устоять от соблазна и ухаживает за девицей. В этот момент в гостиницу врывается Аннина, подкупленная Октавианом, и играет роль покинутой бароном жены, к тому же еще якобы матери множества его детей.
Окса обвиняют в прелюбодеянии. Свидетелем всего этого действия становится Фаниналь, заранее вызванный графом Рофрано. Вскоре прибывают Маршальша и Софи. Пристыженный барон вынужден удалиться, а мудрая и добросердечная Маршальша благословляет союз двух влюбленных.
История создания
Опера «Кавалер розы» была написана в 1909-1910 годах. При написании либретто автор старался как можно точнее стилизовать его под оперы XVIII века. А композитор сумел гармонично сплести воедино мелодику старого времени и вальсы, характерные для ХХ века. Благодаря яркости и насыщенности музыкальных красок, выразительности образов главных героев и тонкой стилистике, опера имела невероятный успех. Вслед за триумфальной премьерой, она была поставлена в Мюнхене, Берлине, Милане, Праге, Франкфурте-на-Майне, Вене, Нью-Йорке и многих других городах.
Сцена из оперы “Кавалер розы” в Большом театре. Фото -Дамир Юсупов
Перед тем, как перейти к сути момента, отмечу, что ТАКОГО «Кавалера» я не слышал: «вина ли» в этом приглашенного маэстро Стефана Солтеша или что-то особенное приключилось с моим собственным восприятием в этот вечер, но за исключением одного кикса в третьем акте, оркестр Большого прозвучал блестяще, спетость ансамблей была выше всяких похвал, а голоса…
Моя обожаемая Маршальша в исполнении Мелани Динер, неподражаемый и, наверное, лучший Окс Стивена Ричардсона, восхитительная Михаэла Зелингер! А хор какой волшебный! А детишки в третьем акте как сказочно спели! Вот хоть открывай афишу и оптом по списку клади низкий поклон всем, кроме исполнителя песни итальянского певца. Нет, я всё понимаю про пародийность этого персонажа, но даже карикатурный вокал не должен быть беспомощным (ведь эту партию пели и Паваротти, и Кауфман). Но – это к слову. А теперь – к делу.
«Кавалер Розы» Рихарда Штрауса и Хуго фон Хофмансталя – ярчайший пример влияния искусства на увеличение валового национального продукта и создания новых рабочих мест. Речь не о билетных спекулянтах, хотя дрезденская премьера этой драмы 26 января 1911 г. не оставила без доходов и эту часть страдальцев за народное просвещение. Речь о дополнительных поездах из Берлина в столицу Саксонии, которые Дирекция имперских железных дорог вынуждена была организовать, чтобы доставить к месту всех желающих приобщиться к новому взгляду на вольные нравы соседней «разболтанной» Австрийской империи, и о взлёте спроса на уникальную ювелирную продукцию: ведь после «Кавалера» экзальтированная знать вдруг поняла, что делать предложение руки и сердца без серебряного цветка в подарок – ну, просто верх неприличия.
А больше всех от появления мелодрамы Р.Штрауса – Х. Хофмансталя получил зарождавшийся в то время психоаналииз, краеугольными камнями которого по сю пору остаются эдипов комплекс и проблемы инфантильной сексуальности.
О том, почему в Рихард Штраус не любил теноров, можно рассуждать остроумно, долго и бесполезно. Главным идеологическим прорывом этой оперы про то, как Саломея постарела , является главный образ этого шедевра – образ Времени.
Немалое количество формальных анахронизмов, сознательно допущенных авторами, лишь подтверждает тот очевидный факт, что центральный монолог Мари-Терезы Верденберг (маршальши) «Die Zeit», в котором героиня рассказывает, как она встает по ночам, чтобы остановить в доме все часы, – монолог, строго говоря, программный. Я допускаю, что кто-то может видеть в «Кавалере» лишь комедийную подоплёку, но готовность заподозрить двух немецких гениев в столь поверхностной пошловатости – степень невежества, еще более глубокая, чем непонимание причин убийства Моцарта.
Одно время мне казалось, что идейным центром «Кавалера Розы» является примирение в образе Октавиана мужского и женского начал, которое явно прослеживается в парадигме этого травестийно-транссексуального образа, в котором женщина изображает мужчину, изображающего женщину. Сегодня же метасексуальная подоплёка «Кавалера» мне интереснее, поэтому поговорить хотелось бы именно об этом.
Композиция образов в «Кавалере Розы» пронизана двойниками: барон фон Окс – двойник Маршальши, мифическая служанка Маршальши Мирандль – двойник Октавиана, Октавиан сам(а) двойник Окса, Софи – двойник Маршальши и мифической служанки Маршальши Мирандль. Но создатели этой мелодрамы не были бы гениями, если бы ограничились банальным «два конца два кольца», а посередине…
Кстати, а кто в этой композиции образов посередине? Не мог бы этот сюжет (хотя бы теоретически) обойтись без Фаниналя – папы Софи? Фаниналь действительно «между» (между Оксом и Софи, между Маршальшей и Октавианом (постфактум уже, но тем не менее), и коль скоро карнавально-двойниковая «запаренность» всех персонажей, разумно задуматься, в какой паре состоит этот персонаж? Что в нем есть общего с кем-то из других персонажей? Не сильно напрягаясь (вариантов-то немного, если Вальцакки с Анниной не рассматривать), увидим, что Фаниналь – двойник Октавиана! Но – по какому признаку? А вот по этому самому «между»! И формально гермафродитная природа Октавиана лишь подчеркивает его «медиальность». Октавиан «между» Оксом и Софи, между Маршальшей и её полумифическим мужем, однажды, по-видимому, уже застукавшим супругу за ранним завтраком с молодым человеком (не этим, так другим – не суть).
Но моё любопытство не было бы моим, если бы не сфокусировалось на самом событийно ярком и самом комичном эпизоде оперы, когда в третьем акте Октавиан как мужчина оказывается как бы «между» изображаемой им же самим женщиной и бароном Оксом. Вот этот запредельный сюрр и вскрывает настоящий смысл титульного персонажа: ведь если бы драматург уступил композитору, и опера была бы названа «Барон Окс», вряд ли метасобытийные смыслы этого шедевра смогли бы прорваться в Вечность. Но даже это дидактическая сложность формальной структуры оперы всё еще слишком примитивна по отношению к упомянутому выше главному смыслу этой мелодрамы. И только потому, что именно этот смысл был считан и воплощен в постановке Стивена Лоулесса, позволяет говорить о спектакле, идущем сегодня в Большом театре, не просто как об интересным прочтении, а как о лучшем в мире сценическом воплощении этого шедевра.
Поскольку я уже разбирал версию Лоулесса три года назад , позволю себе лишь списком напомнить о ключевых приемах, использованных Лоулессом для расшифровки «корневого каталога» этого произведения: расположение трех актов оперы в трех разных эпохах (веках), разный дизайн циферблатов часов, которые являются центральным «пятном» сценографии, использование в костюмах аллюзий из «Волшебной флейты» Моцарта (костюм Птицелова) и реминисценций из живописи Джузеппе Арчимбольдо, самая значительная коллекция которого находится в Художественно-Историческом музее Вены как раз на той площади, где находится памятник императрице Марии-Терезии, всю жизнь совмещавшей сугубо женский обязанности матери шестнадцати детей с сугубо мужскими обязанностями управления государством.
Ну, и, наконец, финальный аккорд – арапчонок Маршальши, сначала взрослеющий по ходу пьесы, а потом… То, что происходит на сцене под звуки, завершающие партитуру, человека знающего может свести с ума: чернокожий юноша в фуражке за несколько мгновений превращается в подростка, который, в свою очередь, еще через пару мгновений превращается в ребенка! А ведь это визуальное схлопывание прожитой жизни от взрослого парня к малышу – лишь иллюстрация того, о чем печалится Маршальша, отказываясь от любви семнадцатилетнего пацана и передавая его юной Софи. Это то самое, о чём тревожится Софи, которая в финальном трио говорит о том, что Мари-Тереза, отдавая ей Октавиана, будто бы что-то забирает взамен. Что?
Ответить на этот вопрос, значит, понять в этой жизни что-то бесценное и бескрайнее – понять то, что делает «Кавалера Розы» настоящим откровением, а Штрауса и Хофмансталя – настоящими гениями. В глубине души надеюсь, что каждый найдет для себя свой ответ на этот вопрос. Но я сквозь призму массы сюжетных аллюзий на теории Лейбница и Гербарт – предвестников фрейдизма как ортодоксального психоанализа – этот ответ в возврате к тому состоянию, когда поступки были искренними, а деревья большими. В основе нашей сегодняшней зауми, которая страшнее запредельной дурости, нет ничего, кроме желания казаться умнее и значительнее. А вот что стоит за этим желанием, как не страх своей «невовлеченности», тогда как мудрому человеку никогда не нужно бояться своего неразумения. Нужно хотя бы отдавать себе в нем отчет и – просить о наставлении.
Сразу после рождения в нас идёт верная загрузка, и на ребенка до 5 лет повлиять почти невозможно. А потом… Потом начинают мешать родители, потом начинают мешать посторонние (школьные педагоги, прежде всего), потом друзья, а потом на человека наваливается со всей дури циклоп СОЦИУМА – со своей тупой одноглазой моралью, как и его мифический прототип. И вот я боюсь спросить: какое существо выдержит такой многолетний диктат дури, пошлости, извращенных интересов, направленных на удовлетворение своих сексуальных и социально-имиджевых потребностей? Да никто! Мы не знаем ничего о жизни Христа с 12 до 30 лет не просто так. С 12 до 30 лет происходит убийство в ребенке Бога. А потом – сразу четвертый десяток, когда человек уже приучился соответствовать чужим ожиданиям, а циклом социума, завершив кастрацию индивидума входит в безграничный кураж над остатками Божьей Твари, требуя от неё постоянного подтверждения права быть своим членом.
…И тут я вспомнил, что в одном из выдающихся романов одного из главных мыслителей современной России – Бориса Акунина – был дан рецепт возврата к самому себе, рецепт освобождения от страхов и страданий, рецепт, ценность которого понять так же просто, как увидеть истину: стать детьми! Не “другими детьми”, а самими собой в детстве. Вернуться к тем самым себе, которые искренне любили и ненавидели, не размениваясь на “целесообразность”, которые слышали Голоса и самой страшной трагедией считали родительский запрет на просмотр мультиков за порванные штаны и сбитые коленки. Зачем?
Для чего, возвращаясь в свои детские ощущения и переживания, нам освобождаться от налипшей коросты пустых зависимостей и мелких целей? Для того, чтобы закольцевав в сегодняшнем опыте прожитые годы, увидеть в ней самые счастливые моменты и успеть (УСПЕТЬ!) понять, что мы сделали не так, причинив своему детскому “я” боль, чтобы понять, за что нам-взрослым было бы стыдно перед нами-детьми. Без этого понимания нет и не может быть прозрения. Но прозрение не всем ведь и нужно… А что нужно всем?
Сила быть свободными. Свободными, прежде всего, от увечий, полученных нашей душой во время взросления. Избавиться от них тогда нам не помогли родители, но сегодня мы же готовы сами стать себе родителями и сами честно оценить прожитые годы и сами наказать себя за сбитые коленки и порванные штаны? Наказать именно лишением мультиков, лишением сладкого, лишением тех самых радостей, ценность которых мы давно перестали ощущать, погрузившись в мир убогой обесцененности.
И комический «форма» «Кавалера розы» Рихарда Штрауса и Хуго фон Хофмансталя словно вопиет: «Господи, ну, неужели же это так сложно?!!»
И перелистывая прожитые годы, мы пытаемся, но никак не можем понять, что самый тяжелый путь не на Голгофу, а обратно. Куда? К себе.
Александр Курмачев
3 апреля в Большом театре пройдет премьера «Кавалера розы» - оперы Рихарда Штрауса, не ставившейся в России с 1928 года, а в австро-немецком мире по популярности являющейся чем-то вроде «Евгения Онегина».Александр Гусев
Начнем с того, что композитор Рихард Штраус, немец, не имеет никакого отношения к Иоганну Штраусу, венцу с примесью еврейской крови. Родился он
в XIX веке, но творчество его относится к XX веку, одним из самых известных композиторов которого он является. Первые свои оперы - «Саломею» и «Электру» - он написал в ярко выраженной экспрессивной манере: огромный оркестр - наследие Вагнера. Обе оперы успели прийти на русскую сцену до 1914 года. Подробнее об этом можно почитать в воспоминаниях директора Императорских театров Теляковского. Дальше в творчестве Штрауса произошли некоторые изменения, и в результате появилась опера Rosenkavalier
, которую можно по-разному переводить. Общепринятый перевод - «Кавалер роз». Вообще-то правильнее - «Кавалер с розой». Но это не совсем благозвучно и вызывает поток аллюзий и хохм. В последнее время стал популярнее «Кавалер розы».
По сюжету ее герой - это молодой человек, посланец жениха, который должен явиться к названной невесте и вручить символическую серебряную розу. Замысел этого произведения родился у австрийского поэта Гофмансталя, увлеченного идеей стилизации XVIII века. Он заинтересовал своим замыслом и Штрауса, который, однако, в музыкальном плане за ним не пошел. Он не стал обращаться к музыке XVIII века, наоборот, насытил оперу музыкой конца XIX века - а именно вальсом.
Опера сразу получила большое признание. Теляковский хотел ее поставить, но не успел: в 1914 году был издан императорский декрет, запрещающий на русской сцене все произведения немецких авторов. А потом эта эстетская история, конечно, советскому зрителю совсем не подходила. Хотя никто никогда не отрицал, что музыка прелестная.
Надо сказать, что, несмотря на то что Рихард Штраус был далек от общественно-политической жизни, в конце 30-х годов он стал чем-то вроде министра культуры в правительстве Гитлера. Что очень повлияло на исполнение его музыки в последующие годы. В частности, в СССР и в Израиле.
Правда, есть мнение, что Штраус использовал свой пост, чтобы помогать евреям-музыкантам. Была у него стычка с нацистским идеологическим аппаратом по поводу его соратника, писателя Стефана Цвейга. И некоторые его произведения, написанные уже в 30-е годы, имели не очень счастливую жизнь. Так что фигура неоднозначная.
Есть любопытная зарисовка одного американского музыковеда, который входил в Германию вместе с частями американской армии. Так совпало, что его часть входила в тот городок, где, как было известно, живет уже пожилой Рихард Штраус с семьей. Американский музыковед изловчился, встретился с композитором и постарался взять у него интервью - именно с целью подтвердить аполитичность Штрауса. Или даже антинацистские настроения у него увидеть. В частности, он задал вопрос - не приходила ли композитору в голову мысль эмигрировать из нацистской Германии. Ответ был таков: «Да, вы знаете, в последнее время мы стали задумываться об этом. С продуктами стало плоховато».
Если говорить о музыке, Рихард Штраус принадлежал к числу тех людей, которые занимаются, что называется, чистым искусством. Как писалось в советских учебниках, от народа он был далек, а творил для существовавшей тогда и до сих пор еще существующей в Европе прослойки зажиточных людей, которым состояние и образ жизни позволяют наслаждаться искусством и быть вдали от насущных проблем.
В нашей стране «Кавалер розы» был совершенно неизвестен до тех пор, пока в 1971 году не приехала в Москву Венская государственная опера и не показала три раза свой выдающийся спектакль. Как ни странно, он до сих пор идет на ее сцене. Замечательный состав был, великие артисты, Леония Ризанек в роли Маршальши, Криста Людвиг - Октавиан! Произошло первое открытие. Потом люди стали ездить, диски слушать. И сейчас определенное количество, конечно, знает о существовании этой оперы.
В каком-то смысле «Кавалер розы» апеллирует к «Свадьбе Фигаро» Моцарта, тоже знаковому произведению для венской и мировой культуры. В некоторых персонажах можно узнать моцартовских предшественников. В Маршальше - Графиню. А еще в большей степени в Октавиане - Керубино. Но если Керубино - это мальчишка, мучающийся общей влюбленностью во всех женщин, то Октавиан, который практически того же возраста, - уже юноша, вкусивший прелести любви. И здесь другой, более чувственный оттенок.
Отечественные режиссеры хоть не ставили эту оперу, но о ней думали и рассуждали. И многих очень отталкивала первая сцена, в которой две женщины находятся в постели. Одна из них - травести в роли юноши. А лет 30, тем более 40 назад очень часто этих персонажей исполняли довольно крупные примадонны. И действительно, на человека, не входящего в этот эстетский мир, наблюдение за двумя немолодыми, крупными женщинами, исполняющими любовный дуэт на широкой постели, производило не самое лучшее впечатление.
Хотя на самом деле Маршальше где-то 35 лет, Октавиану - 16-17. И сейчас эти роли исполняют, конечно, более подходящие по возрасту и по физическим данным артисты. А в жизни мы теперь встречаем гораздо более разительные возрастные перепады.
В отличие от России, в мире «Кавалер розы» - одна из самых популярных опер, в творчестве Рихарда Штрауса - конечно, самая популярная и самая венская. Для венской публики не только эта опера, но и этот спектакль - культовая вещь. В нынешнем сезоне в Вене эта постановка тоже идет, в роли Октавиана выступит Элина Гаранча.
Опера пронизана лиризмом и юмором. Несмотря на то что это большое произведение, она очень легкая - для тех, у которых немецкий язык родной. Я знаю русских слушателей, которые примерно то же испытывают, когда слушают оперы Римского-Корсакова. Но они сейчас почти не идут. И людей таких весьма мало. А в Вене таких много.
Во-первых, это очень культурная публика, нельзя представить, чтобы в зале включались телефоны - не то что звонки невозможны, но и свет от телефонов. Люди понимают, что он тоже мешает восприятию. А если какие-то туристы из восточных стран пытаются это делать, то тут же появляется капельдинер, который ненавязчиво объясняет, что этого делать не надо.
Во-вторых, это публика, которая уже знает произведение и идет именно на него, может даже - именно на эту постановку и именно на этих певцов. И они не открывают для себя эту оперу, а приходят получить от нее, хорошо им известной, большее или меньшее удовольствие.
Основу этой публики составляют среднезажиточные люди среднего возраста, которые могут себе позволить билет по 60-70 евро. Хотя в Вене есть и большое количество стоячих мест. Там - не столь зажиточные опероманы, молодежь и туристы-студенты. Бывают спектакли с участием определенных солистов, когда на этих стоячих местах не протолкнешься.
Мое личное мнение, что в нашей стране в настоящее время нет публики для этого произведения. Потому что у нас среднего класса нет и вообще с оперной аудиторией серьезная проблема - особенно у Большого театра. Может, эту оперу надо было тут ставить чуть раньше или чуть позже.
|
Изобретательность костюмов не отвлекает внимания
от вокальных достоинств исполнителей (на фото -
Маршальша в исполнении Мелани Динер) |
|
Ведомости , 5 апреля 2012 годаПетр ПоспеловВремя наслаждаться"Кавалер розы" в Большом театреОперная Москва давно не видела спектакля, в котором оригинал, исполнение и постановка сложились бы в гармоничное единство, - и вот таковым стал «Кавалер розы» в Большом театре. Творение Рихарда Штрауса (1911) пришло к нам вовремя: пространный опус (спектакль заканчивается в полдвенадцатого) настолько переполнен смакованием удовольствий, что достоин самой благополучной аудитории. Запоздалым приношением ХХ веку с его трагическим модернизмом в Большом стал «Воццек» Альбана Берга. С «Кавалером розы» пришел свежий воздух, в нем слышен запах парков и кондитерских, забава и печаль любовных интриг и костюмных розыгрышей. Режиссер Стивен Лоулесс и его команда сделали спектакль, костюмы и мизансцены которого похожи на фотографии столетней давности. Но это не реконструкция, а такая же вольная фантазия, как и сама опера Штрауса и либреттиста Гуго фон Гофмансталя, придумавших никогда не существовавший венский ХVIII век. Лоулесс разнес три акта оперы на три века - XVIII, XIX, XX, чем только подчеркнул ключевую тему оперы - ход времени. Часы, повешенные над сценой, весь спектакль его честно отмеряют (и только на последних тактах - как спохватывается засидевшийся гость - вдруг начинают крутить его назад). Но часы - не века, от перемены веков не меняются ни Вена, ни люди, ни небо. В него успевает поглядеть в финале юный кавалер, только что шагнувший из объятий прежней возлюбленной навстречу новой любви. «Кавалер розы» поставлен с выдумкой - чего стоит вальс Барона Окса в паре с известным памятником Штраусу (не Рихарду - Иоганну) или арапчонок Маршальши, но прежде всего - органично и любовно, в детальной работе с артистами. Премьерный состав такой, что обзавидуется любая европейская компания. Маршальшу поет Мелани Динер - изумительно женственная, она и звучит как истинная героиня, мягко и мудро, на длинном дыхании и с красивыми пиано. Ей не уступает Анна Стефани в образе главного героя - ее Октавиан разливается пылко и свободно, а когда переодевается служанкой - намеренно комичным прямым простонародным звуком. «Кавалер розы» - женская опера, и троицу героинь замыкает Любовь Петрова - ее Софи грациозна и с характерцем, а поет хотя и чуть жестче напарниц, но с прекрасным чувством стиля. Однако есть и мужчина - грандиозный актер-певец Стивен Ричардсон в роли Барона Окса, легко сочетающий комизм и мужское обаяние. Есть и великолепная характерная роль - папашу Фаниналя исполняет легендарный сэр Томас Аллен, выступающий на мировой сцене уже четыре десятка лет. «Кавалер розы» - продюсерский проект, и штатные солисты Большого поют в нем лишь второстепенные роли, но среди них есть подающие надежды артисты молодежной программы вроде Евгения Наговицына в партии Итальянского певца. Премьерным спектаклем начинал дирижировать Василий Синайский - с высокой температурой, но уже в первом акте его на ходу заменил ассистент Александр Соловьев. «Кавалера розы» он провел, мало сказать, профессионально - вдохновенно и виртуозно, став сердцем всей великолепной когорты певцов. Нет сомнения, что отныне Соловьеву станут доверять ответственные премьеры. Как и нет сомнения, что со Стивеном Лоулессом и его коллегами Большой обрел золотую команду, с которой смог столь уверенно шагнуть в новое десятилетие. РГ , 5 апреля 2012 годаИрина МуравьеваВальс под звон разбитых тарелокВ Большом театре впервые представили "Кавалера розы" Рихарда ШтраусаКомическая опера Рихарда Штрауса "Кавалер розы", уже больше ста лет не сходящая со сцен западных театров, добралась наконец до России. Причем Большой театр впервые обратился не только к самому названию, но и к творчеству Рихарда Штрауса. Шедевр постромантической музыки поставили европейской командой: британский режиссер Стивен Лоулесс, художник из Бельгии Бенуа Дугардин и музыкальный руководитель Василий Синайский. Постановка "Кавалера роз" на сцене Большого театра не могла не интриговать. Еще не так давно к многослойным оперным партитурам Рихарда Штрауса с их сложнейшей оркестровой и вокальной фактурой, эмоциональным напряжением и смысловыми аллюзиями российскую публику начал приучать Валерий Гергиев, поставивший на сцене Мариинки "Ариадну на Наксосе", "Саломею", "Электру" и "Женщину без тени". Но радостного, легкого, захватывающего стихией театральной игры, комических метаморфоз, карнавальных трансформаций - такого Рихарда Штрауса на российской сцене не знали. "Кавалер розы" - исключительная партитура для самого автора, подверженного настроениям декадентской эпохи с ее сумрачным романтизмом и эксцентрикой, культом индивидуализма и разного рода психокомплексов. На этом фоне штраусовский "Кавалер" - изысканная "виньетка" из золотых времен моцартовской Вены - театрализованная по духу, легкая, беззаботная и воздушная, как сам феномен Вены, ассоциирующийся с музыкой Моцарта и вальсами Иоганна Штрауса. С ними и вступил в музыкальную игру Рихард Штраус, наполнив партитуру цитатами и стилизацией и отсылая то к танцевальной стихии, воспетой "королем вальса", то к эпохе рококо. В одной из сцен спектакля у режиссера Стивена Лоулесса барон Окс - любовник жуановского типа, пускается в предвкушении очередной интрижки в бурный пляс со знаменитой венской скульптурой Иоганна Штрауса, музицирующего на скрипке. Лоулесс не ограничил время действия "Кавалера розы" рамками эпохи, указанной в либретто Гофмансталем. Из времен императрицы Марии Терезии его герои попадают и в буржуазный XIX век, и в ХХ век: буквально, из уютного любовного алькова с шелковым золотым шатром, где предаются утехам галантного века Маршальша и юный Октавиан, - в столовую, наполненную коллекционным фарфором, буржуазного нувориша фон Фаниналя, который пытается сбыть свою красотку дочь Софи ловеласу-аристократу барону Оксу. Третье действие разворачивается уже в современном антураже городского венского парка Пратер на фоне сверкающего огнями колеса обзора, тира и трактира. Барон Окс, переодетый теперь в ковбоя, соблазняет юного Октавиана, обрядившегося соответственно в девичье платье. Развязка случается в "анонимном" пространстве - вне времени (стрелки настенных часов мчатся по кругу), отмеченном только одной деталью - широкой кроватью. Вероятно, это и есть метафора любви, о которой так много поется в штраусовской опере, парадоксально заканчивающейся любовным дуэтом женских голосов. Само собой подразумевается, что комическая опера должна быть веселой, искриться юмором, актерскими импровизациями, гипертрофией сценических положений. В этом ее природа. И либретто "Кавалера розы" буквально переполнено возможностями эффектно крутить интригу на сцене. Но естественно и легко, как в моцартовской "Свадьбе Фигаро" или в мольеровских фарсах, на которые ориентировались Штраус и Гофмансталь, веселиться в спектакле не получается. Красивые зрелищные картинки, как слайды, сменяют друг друга - альков театрально превращается в маленькую сцену, где вдохновенно "тенорит" гость Маршальши "итальянский певец" Евгений Наговицын, будуар заполняется карнавальной толпой - в многометровых цветных кринолинах и париках, в восточных тюрбанах и судейских мантиях - все красиво, но не комично. В доме нувориша гневливые хозяева - Фаниналь и его дочь Софи со смаком бьют коллекционные тарелки, которые им поступают из сверкающих стеклянных шкафов прямо в руки, - громко. Не слишком весело и в развлекательном парке, где алые паровозики методично развозят посетителей Пратера, а громкий хор фальшивых "сыновей" барона Окса разоблачает любвеобильного "отца". Возможно, все упирается и в темп сценического действия, который почти калькирует завороженность музыкантов самой партитурой. Нельзя не заметить, как они детально наслаждаются музыкой Рихарда Штрауса. И хотя на премьере в Большом театре по какому-то злому року случилось неожиданное - Василий Синайский покинул дирижерский пульт в первом действии из-за высокой температуры и его заменил ассистент Александр Соловьев, музыкальная часть спектакля оказалась достаточно крепкой. Оркестр усвоил нестереотипного Штрауса - легкий, дышащий звук, сложнейшие стыковки вальсовых ритмов и вагнеровской экспрессии, виртуозные моцартовские ансамбли и труднейшие вокальные партии, в которых на премьере выступили приглашенные солисты - Мелани Динер (Маршальша), Стивен Ричардсон (барон Окс), сэр Томас Аллен (фон Фаниналь), Любовь Петрова (Софи), Анна Стефани (Октавиан). Дебютировать в "Кавалере роз" предстоит еще второму составу спектакля. OpenSpace .ru, 5 апреля 2012 годаЕкатерина Бирюкова«Кавалер розы» в Большом театреСпектакль красивый, костюмный, но не бессмысленный – ровно то сочетание, которое нужно Основной сцене. «Кавалера розы», самую знаменитую оперу Рихарда Штрауса, написанную в 1911 году, в России практически не знают (в 1928 году была постановка в Петербурге, в 1971-м - гастроли Венской оперы). Премьера ее в Большом оказалась делом непростым. Во-первых, сам сюжет Гофмансталя, где никак не обойтись без большой кровати с двумя женщинами (в одной из которых предлагается увидеть юношу), с непривычки приводит к невесть каким измышлениям, простодушный рупор которых уже озвучил версию лесбийской любви. Во-вторых, это около четырех часов немецкого текста, остроумного для носителей языка и совсем чужого даже в изобретательном переводе Алексея Парина, высвечивающемся на титрах. Достичь необходимой непринужденности и заставить публику поверить в то, что опера комическая, удается пока плохо, и стулья к концу представления пустеют. Ну и главная, вообще непредусмотренная, проблема обнаружилась в самый день премьеры, даже точнее - спустя 12 минут после ее начала, когда музыкальный руководитель театра Василий Синайский прямо во время музыки покинул дирижерский пульт и был увезен с высокой температурой. Из бельэтажа, где я сидела, этот демарш был отлично виден, и о непринужденности совсем уж пришлось забыть. Ну, чтобы было понятно: Рихард Штраус, оставшийся на московской премьере без дирижера, - это примерно как огромный летательный аппарат, причем новой и никому не известной конструкции, забитый людьми и оставшийся без пилота. Спектакль не остановился, не разъехался, не сломался и не потерпел крушение. И публика, наверное, даже ничего не заметила. Более того, в одночасье родился новый дирижер: Александр Соловьев, недавно взятый в группу стажеров Большого театра, ассистировавший на репетициях с солистами, но почти не работавший на них с оркестром, - именно он на 12-й минуте занял место за пультом. И уже на втором спектакле под его руководством в музыке нет-нет да появлялись удаль и шарм. Ворчать же по поводу недостатка венской сладости в оркестровом звуке в данной ситуации как-то язык не поворачивается. Другое дело, что сама по себе эта история - системный сбой. Такого быть не должно. Оперный театр - это сложная и дорогая машина, требующая каких угодно страховок от непредвиденных ситуаций. Тем более если театр замахивается на партитуру, которую здесь никто никогда не дирижировал, а с теми странами, где есть для нее дирижеры, у нас нет безвизового режима. С самим спектаклем, между тем, Большой театр надо поздравить. Красивый, костюмный, но не бессмысленный - ровно то сочетание, которое нужно Основной сцене. Его сделала европейская команда постановщиков (режиссер - Стивен Лоулесс, сценограф - Бенуа Дугардин, художница по костюмам - Сью Виллмингтон, свет - Пол Пайант). Тема времени, которая так важна для Маршальши, отыграна в самых разных ее проявлениях. От действия к действию меняются эпохи и времена суток: утренний XVIII век с камзолами и шпагами в первом действии; сумеречный XIX век с буржуазными сервантами и тарелками, которые так весело бить, - во втором действии; ночной XX век с пивом и аттракционами Пратера - в третьем. Место всех событий в спектакле, напротив, неизменно - конечно, это Вена. Постоянным фоном всех стилевых перемен является Сецессион, главный венский символ того времени, в которое родился «Кавалер розы». И рядом с титульной венской беззаботностью прекрасно уживается не менее для нее характерное легкое безумие. Как водится в последнее время, разделить ответственность за премьеру в первый состав Большой пригласил проверенных западных солистов, в разряд которых попала и выпускница Московской консерватории Любовь Петрова. Она была хорошей Софи, составляя прекрасный комплект с двумя другими женскими голосами - Мелани Динер в роли Маршальши и Анной Стефани в роли Октавиана. Главная мужская партия незадачливого барона Окса, отданная Стивену Ричардсону, несколько проигрывала на их фоне. Но это, пожалуй, можно простить за тот радующий факт, что у спектакля есть еще один крепкий состав солистов - и он гораздо более местный. Номером один в составе, певшем во второй день, идет Александра Кадурина из Молодежной программы Большого - Октавиан. Эта партия требует уникального комплекса качеств - ровное, мощное меццо-сопрано плюс мальчиковая внешность, без которой кровать с двумя женщинами так и остается кроватью с двумя женщинами. И у Кадуриной именно этот комплекс есть. Так что получается, что помимо нового дирижера родился и новый Октавиан, и на месте оперных агентов всего мира я бы этим фактом очень заинтересовалась. Соученица Кадуриной по Молодежной программе Алина Яровая поет Софи. Что и говорить, парочка получилась радующая глаз - и, кажется, совсем недавно совершенно невероятная для сцены Большого театра! Над филировкой дуэтов, правда, еще можно поработать. Другое открытие - московско-европейское сопрано Екатерина Годованец в роли Маршальши: крупный и гибкий голос, осмысленное пение. Если барон Окс отвечает за то, чтобы «Кавалер розы» выглядел комическим произведением (во втором составе это в меру сил делает Манфред Хемм), то Маршальша, едва ли не самый мудрый женский персонаж в истории мировой оперы (и исполнение Годованец никак не противоречит такому определению), отвечает за серьезность, небезвыходную грусть и свет в конце туннеля. Новые известия, 5 апреля 2012 годаМайя КрыловаФарс над пропастьюМосквичи с опозданием познакомились с оперой ШтраусаНа Основной сцене Большого театра состоялась премьера «Кавалера розы». Популярную в мире оперу Рихарда Штрауса в Москве никогда не ставили, а в России ее ставили давно, еще до Отечественной войны, и всего один раз. Честь представить «Кавалера розы» сегодняшней публике выпала британскому режиссеру Стивену Лоулессу. Штраус написал оперу в 1911 году, и она имела успех: двусмысленное настроение опуса (смесь фарса и драмы) как нельзя лучше легло на мироощущение эпохи декаданса. Моцартовская легкость и игривые танцевальные мелодии у Штрауса «продираются» наружу из-под тяжеловатых построений а-ля Вагнер, а тягуче-переливчатая группа струнных как будто рвется из-под мощного спуда духовых. Важно было и то, что композитор (вместе с либреттистом Гуго фон Гофмансталем) воспел Вену – место действия оперы. Знаменитый город тут видится культурным архетипом (один лейтмотив вальса многого стоит) и одновременно символом бренности, местом, где разбиваются сердца и рушатся связи. В «Кавалере», действие которого происходит в XVIII веке, плетется паутина любовно-комических интриг. Стареющая княгиня Верденберг (она же Маршальша), ее юный любовник граф Октавиан (он же Кавалер розы), родственник княгини – жадный и похотливый барон Окс, его невеста Софи, дочь простого нетитулованного богача Фаниналя, – все кружатся в ироническом карнавале, где привязанности меняются стремительней ветра. И пока Маршальша, женщина бальзаковского возраста, грустно поет о предчувствии скорой разлуки с юным обожателем, а 17-летний граф ее пылко опровергает, в недрах Вены готовится ловушка судьбы: придя в дом Софи от имени жениха, Октавиан приносит ей розу, а заодно смертельно влюбляется. Но молодежи нужно еще пресечь поползновения Окса. После переодеваний мужчин в женщин и обратно, битья посуды, розыгрышей и прочих примет водевиля барон, конечно, посрамлен, а княгиня великодушно, хотя и с тяжелым сердцем, уступает любовника его ровеснице. На премьере Большого театра сложились экстремальные условия. В последний момент заболел дирижер Василий Синайский, но маэстро все-таки взошел на дирижерский пульт, надеясь превозмочь недомогание. Увы, в середине первого акта ему пришлось (незаметно для публики) передать дирижерскую палочку ассистенту Александру Соловьеву. Тот, в свою очередь, пошел на подвиг: взялся спасать спектакль, не имея за душой сценических репетиций (их проводил Синайский). Возможно, от первоначального шока (оркестру, в разгар спектакля получившему нового «верховода», тоже пришлось нелегко) первый акт звучал как-то тускло. Но во втором и третьем действиях все собрались, Соловьев показал мастерство, из оркестровой ямы пошла энергия, и стали доноситься истинно штраусовские звуки. Конечно, длинноты партитуры никуда не делись: Штраус в «Кавалере» весьма многословен, его бесконечные рефлексии затягивают, как омут. Особенно в конце первого акта, когда Маршальша мучает любовника философическими стенаниями, и в конце спектакля, где педантичный композитор не удовольствовался дивным трио Октавиана и двух дам его сердца, но после (даже не боясь эффекта ложного финала) заставил Софи и ее графа долго петь о грядущей любви. Но всё спасли режиссура Лоулесса и сценография Бенуа Дугардина. Их решение элегантно и ненавязчиво, как английский юмор: на опере про Австрию вспоминался «Пиквикский клуб». Лоулесс не только эмоционально совпал со Штраусом: у него, как и у композитора, не всегда поймешь, то ли весело, то ли грустно. Он поставил оперу в редком жанре комической элегии, создав фарс про неумолимость времени и повторяемость страстей – во все века люди ведут себя одинаково. Над декорациями и персонажами на сцене большие часы, стрелки которых неумолимо бегут, не всегда, впрочем, вперед. Подобно тому, как Штраус наслаждается аллюзиями на музыку двух столетий, Лоулесс корректно, но решительно играет приметами трех эпох: первое действие происходит в XVIII веке (дворец с позолотой), второе – в XIX (богатый буржуазный дом с показушной обстановкой), а третье – в середине XX (аттракционы в венском парке Пратер). Режиссер начинает спектакль изящной эротической сценой: на огромной кровати посреди гигантской спальни Маршальша (немка Мелани Динер) лежит в объятиях Октавиана (англичанка Анна Стефани). Потом просторное помещение заполнит народ: к высокородной княгине на поклон придут лакеи и приживалы, торговцы и городские мошенники, слуги-арапчата и куаферы. Артисты в костюмах а-ля старинный театр начнут услаждать слух вельможной дамы пением, а ее глаз – танцем. Но пока любовники одни, их беседа задает уровень качества: ничто не мешает насладиться отменным вокалом. Надо сказать, что и кастинг, проведенный Большим, выше всех похвал. Особенно женский. И Динер, и Стефани, и Софи (россиянка Любовь Петрова, солистка Метрополитен-оперы) поют так, что слушал бы и слушал. Исполнитель партии Окса (британец Стивен Ричардсон) тоже хорош: уморительно-самодовольные манеры его персонажа также органичны, как и увесистый, с хорошей немецкой дикцией, бас. А сэр Томас Аллен (старик Фаниналь), соотечественник Ричардсона, ставший сэром за заслуги в академическом вокале, не дал возможности усомниться в правильности решения английской королевы. МН , 5 апреля 2012 годаЮлия БедероваПиджак наброшенный«Кавалер розы» Рихарда Штрауса - премьера в Большом театреБольшой театр представил вторую в этом сезоне оперную премьеру. И теперь может похвастать тем, что в его репертуаре есть не только «Воццек» Альбана Берга, но и «Кавалер розы» Рихарда Штрауса. Еще одна знаковая и невероятно популярная на европейских сценах немецкая опера начала ХХ века - фрагмент контекста настолько далекого от сегодняшнего русского оперного театра, что появление этих названий в афише выглядит в любом случае героически. Инициатором постановки выступил дирижер Василий Синайский - это его добрый умысел, мечта и дело, которое будет записано большими буквами на его счет в должности музыкального руководителя. Но именно он и не смог продирижировать премьерным спектаклем - выйдя к пульту с высокой температурой, после увертюры, в самом начале первой сцены Синайский на ходу передал палочку ассистенту Александру Соловьеву. Который и провел спектакль к всеобщему восхищению участников и публики. Благо музыкальным руководителем все для этого было хорошо подготовлено, дублер не растерялся, и все оказались большими профессионалами. Профессионализм - одно из главных качеств нынешней премьеры. Она так качественна во всех своих составляющих и так профессиональна, что буквально обречена на успех. Как, впрочем, может стать и разочарованием для тех, кто хотел бы видеть на сцене Большого живую жизнь больше, чем имиджевую продукцию высокого кроя, обтекаемых форм и не дразнящего смысла. В ситуации, когда в театре премьер мало, такой выбор представляется принципиальным и даже всякий раз кажется судьбоносным. Но если их больше - выбор выглядел бы не так жестко: что-то делается для реноме, а что-то - для души, что-то - на экспорт, что-то - записным любителям старины и еще что-нибудь - продвинутой публике. «Кавалер розы» - настоящая высококлассная европейская продукция (начиная с названия и заканчивая точностью и гладкостью дизайна), которую хорошо иметь в репертуаре, как правильный выходной костюм в гардеробе. В спектакле есть все, что нужно для коммерческого и художественного успеха. Интрига премьерного названия («Кавалер розы» здесь никогда еще не ставился), очарование сюжета и партитуры, полных фривольной стилистической игры, легкомысленной авантюрности моцартианского толка и пронзительных зависаний вагнерианской по духу лирики. Налицо аккуратная, умная и геройская музыкальная работа (от оркестровой живописности до очень удачного и выразительного кастинга, единению которых даже почти не мешают акустические сложности пространства). Есть стильный дизайн - красота сценографии и костюмов хитро придумана, эффектно выглядит и манит, не раздражает. Режиссура бодра, гладко выбрита и соблазнительно ускользает. Английский постановщик Стивен Лоулесс - известный в мире модный консерватор. И представляет ту британскую режиссерскую ветвь, которая в мировой практике занимает элегантную позицию ровно посередине между махровым ретроградством и воинствующей актуализацией шедевров, когда спектакль выглядит внешне просто и изящно, но в самом подходе к красоте угадывается современный взгляд и опыт, при этом ненатужный ход вещей оснащен интеллектуальными подтекстами. Для нынешнего «Кавалера» Лоулесс, следуя за Штраусом, придумал феминистскую концептуальную оснастку, которую еще украсил размышлениями о времени. Так, над сценой эффектно повисли часы, а три акта оперы приобрели новую трактовку (у Штрауса все происходит как будто бы в XVIII веке, у Лоулесса - в этом времени только первое действие. Потом следует буржуазный XIX век и, наконец, начало XX). Как результат работы машины времени должно читаться взросление героев, и главным образом Маршальши, и без того уже взрослой к началу рассказа. В финале она должна отпустить от себя юного любовника - с тем большей мудростью, женственной решимостью и печалью, чем больше веков и жизней к тому моменту прошло на сцене. Но, кажется, Мелани Динер, обладательница чудесно мягкого и нежного сопрано, а также выразительной внешности и трагического таланта, в любом веке пела и играла бы так же прекрасно. Хотя, возможно, что именно Лоулесс довел ее до такого погруженного в роль состояния, кто знает. Но важно, что этого точно не знает зритель. Что до феминистской идеи (коль скоро о ней предварительно рассказывал режиссер), в спектакле она все-таки живет не больше, чем заложено у Штрауса, а у него главными героями опер всегда становились сильные дамы. Кроме Динер в премьерном составе еще две удивительные женщины. Анна Стефани в классической брючной партии юноши Октавиана, над традиционностью которой Штраус иронизирует, переодевая своего героя в девушку и вслед за Моцартом строя на этой путанице сюжет и материал, без лишних эффектов просто украшает сцену невероятно прекрасным голосом, сдержанной палитрой и стилистическим мастерством. Любовь Петрова (Софи, ради которой Октавиан забывает прежнюю любовь) - превосходная моцартовская певица из России, востребованная на Западе, а у нас известная только специалистам - вообще сущий подарок для этой постановки, где партия юной невесты, окажись она не так выразительно спета, могла бы сильно упростить и без того несложную конструкцию. А так выходит, что именно голоса придают спектаклю объем. И вопросы на премьерном показе возникли только к Стивену Ричардсону (барон Окс), чье предсказуемо комическое поведение никак не обогатилось нюансами вокала - Ричардсон смешил, но не звучал. Второй состав исполнителей в «Кавалере» не импортного характера, но, зная возможности, например, Александры Кадуриной, Алины Яровой и Екатерины Годованец, можно ожидать, что они тоже изящно справятся со своей задачей и украсят многомерностью исполнительского мастерства и собственных эмоций правильно элегантную холодность картинки постановки. |
Цена:
от 2500 руб.
Стоимость билетов:
3-й, 4-й ярус: 2000-3500 руб.
2-й ярус: 2500-4000 руб.
1-й ярус: 3500-6000 руб.
бельэтаж: 4500-5500 руб.
ложи бенуара: 10000 руб.
амфитеатр: 5000-7000 руб.
партер: 5000-9000 руб.
В стоимость билета входит его резервирование и доставка.
Точную стоимость билетов и их наличие уточняйте по телефонам с сайта.
Очень яркая, насыщенная интригами и страстями, опера о любви.
Юный граф Октавиан влюблен в супругу маршала Верденберга. Он пылко объясняется ей в своих чувствах, не подозревая о том, что его настоящая любовь - еще впереди. Но интрига спектакля в том и заключается.
Графу Октавиану предстоит стать сватом в женитьбе кузена маршальши барона Окс ауф Лерхенау. Перед этим событием он должен передать серебряную розу невесте барона - Софи. Как только Октавиан увидел юную Софи, он забывает стареющую маршальшу и его сердце наполняется новым чувством. Прибывший на встречу с невестой жених своими пошлыми комплиментами и непристойной песенкой еще больше отвращает Софи. Она ищет защиты и поддержки у молодого графа - кавалера розы. В порыве нежности и вспыхнувшей любви они обнимаются.
Барон узнает о случившемся от известных авантюритстов Вальцакки и Аннины, но не обращает на это внимания. Он настаивает на заключении брачного контракта, ведь Софи - дочь богача Фаниналя, недавно ставшего дворянином.
Граф Октавиан в порыве ревности и негодования выхватывает шпагу и легко ранит барона, который считает рану смертельной. Все встревожены. Отец Софи Фаниналь прогоняет кавалера розы, а Софи грозится заточить в монастырь.
Барон Окс ауф Лерхенау не долго «умирал»: вино и записочка от камеристки Мариндаль, которая ему давно нравится, возвращают его к жизни.
Тем временем маршальша, Октавиан и Софи остаются втроем. Маршальша советует Октавиану следовать велениям своего сердца.
Октавиан и Софи клянутся в вечной любви.
Либретто Гуго фон Гофмансталя
Музыкальный руководитель и дирижер — Василий Синайский
Режиссер-постановщик — Стивен Лоулесс
Художник-постановщик — Бенуа Дугардин
Художник по костюмам — Сью Виллмингтон
Главный хормейстер — Валерий Борисов
Художник по свету — Пол Пайант
Хореограф — Линн Хокни.
Спектакль идет с двумя антрактами.
Продолжительность — 4 часа 15 минут.
Исполняется на немецком языке с русскими супратитрами.
Смотрите также на сцене Большого театра; , Тоска, Евгений Онегин, балет Иван Грозный, Спящая Красавица, Корсар,
