Главная > Финансы и бизнес > Деньги на костях. Древняя история Удмуртии оказалась под угрозой лопат черных археологов. Где в Удмуртии клады зарыты? Крупный археологический памятник на территории удмуртии

Деньги на костях. Древняя история Удмуртии оказалась под угрозой лопат черных археологов. Где в Удмуртии клады зарыты? Крупный археологический памятник на территории удмуртии

Ключевые слова

УДМУРТИЯ / АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ / КРАЕВЕДЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ / КУЛЬТОВЫЕ И САКРАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ / ИСТОРИЧЕСКИЕ И РЕЛИГИОЗНО-МИФОЛОГИЧЕСКИЕ СВЕДЕНИЯ / UDMURTIYA / ARCHAEOLOGICAL SITES / REGIONAL STUDIES / RELIGIOUS AND SACRED SITES / HISTORIC DATA / RELIGIOUS AND MYTHOLOGICAL INFORMATION

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Волкова Люция Аполлосовна

Краеведы-энтузиасты Удмуртии (Вятской губ.) кон. XIX в. активно откликались на призывы общественных организаций и научных учреждений вести археологические исследования местного края. На вопросы программ Московского археологического и других научных обществ, присылаемых в уезды через Вятский статистический комитет, отвечали не только уездные чиновники, но и другая образованная часть населения: учителя, священнослужители, любители-краеведы. Стараниями А. А. Спицына, Н. Г. Первухина, Г. Е. Верещагина, Е. А. Корепанова и др. памятники старины бассейна рек Кама, Вятка, Чепца внедрены в российский научный контекст. Современные ученые по-прежнему высоко оценивают их как источники для научных реконструкций. Значимое место в описаниях археологических древностей отводилось историческим и религиозно-мифологическим сведениям . Стали известны устные предания об истории возникновения и этнической принадлежности древних ландшафтных объектов. Исследователи зафиксировали способы сакрализации и окультуривания археологических памятников , описали культовые действия, выполняемые местным населением на этих памятниках. Сопоставление сведений исследуемого периода с современными полевыми материалами позволяет констатировать факт бытования культовых памятников и сакральных объектов старины в окрестностях сельских поселений и удостоверить активное включение таких объектов в социокультурную жизнедеятельность удмуртов .

ARCHAEOLOGICAL SITES OF UDMURTIA AS SACRED LANDMARKS (FROM REGIONAL STUDIES OF THE LATE 19TH CENTURY)

In the late 19th century enthusiastic local historians from Udmurtia (Vyatka Governorate) readily responded to the calls of public organizations and academic institutions to conduct archaeological investigations in their local region. Moscow archaeological and other scientific organizations sent programmes to uyezds via Vyatka Statistical Committee. Not only uyezd officials and civil servants, but also other educated sections of the society, for example, teachers, priests and amateur historians answered questions of those programmes. Thanks to A. A. Spitsyn, N. G. Pervukhin, G. E. Vereshchagin, E. A. Korepanov and others, relics of the past in the basin of the rivers Vyatka, Kama, and Cheptsa were introduced into Russian scientific discourse. Contemporary researchers still greatly appreciate their works as sources for scientific reconstructions. While describing archaeological sites , they attached great significance to collecting historical, religious and mythological information . Researchers recorded folk legends about the origin of ancient landmarks and what ethnic group they belonged to, documented how archaeological monuments were sacralized and developed, and also described how the local population performed rituals at those sites. Comparing the late 19th century data to present-day field materials, the author confirms the existence of ancient religious places and sacred landmarks near rural settlements and demonstrates that they are actively involved into the sociocultural practices.

Текст научной работы на тему «Археологические памятники Удмуртии как сакральные объекты (из краеведческих исследований кон. Xix В.)»

И С Т О Р И Я, А Р Х Е О Л О Г И Я, Э Т Н О Г Р А Ф И Я

УДК 904(470.5):908

Л. А. Волкова

АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ УдМУРТИИ КАК САКРАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ

(ИЗ КРАЕВЕДЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ КОН. XIX В.)

Краеведы-энтузиасты Удмуртии (Вятской губ.) кон. XIX в. активно откликались на призывы общественных организаций и научных учреждений вести археологические исследования местного края. На вопросы программ Московского археологического и других научных обществ, присылаемых в уезды через Вятский статистический комитет, отвечали не только уездные чиновники, но и другая образованная часть населения: учителя, священнослужители, любители-краеведы. Стараниями А. А. Спицына, Н. Г. Первухина, Г. Е. Верещагина, Е. А. Корепанова и др. памятники старины бассейна рек Кама, Вятка, Чепца внедрены в российский научный контекст. Современные ученые по-прежнему высоко оценивают их как источники для научных реконструкций. Значимое место в описаниях археологических древностей отводилось историческим и религиозно-мифологическим сведениям. Стали известны устные предания об истории возникновения и этнической принадлежности древних ландшафтных объектов. Исследователи зафиксировали способы сакрализации и окультуривания археологических памятников, описали культовые действия, выполняемые местным населением на этих памятниках. Сопоставление сведений исследуемого периода с современными полевыми материалами позволяет констатировать факт бытования культовых памятников и сакральных объектов старины в окрестностях сельских поселений и удостоверить активное включение таких объектов в социокультурную жизнедеятельность удмуртов.

Ключевые слова: Удмуртия, археологические памятники, краеведческие исследования, культовые и сакральные объекты, исторические и религиозно-мифологические сведения.

Изучение археологических древностей Удмуртии (шире - Вятского края) связано с деятельностью местных краеведов-энтузиастов. Отвечая на вопросы программ, присылаемых Московским археологическим обществом (МАО), Обществом археологии, истории, этнографии (ОАИЭ при Казанском университете), Уральским обществом любителей естествознания в Екатеринбурге и другими общественными организациями или государственными органами, они расширяли научные знания о крае. Особое место в изучении археологических памятников отводилось так называемой заметке о легенде, посредством которой отмечалось 76

местонахождение памятника с нанесением на карту уезда или губернии, фиксировалось современное состояние, указывалось (по возможности) время его создания и записывались изустные рассказы и предания, связанные с «древностями». В одном из официальных писем-обращений ученый секретарь МАО Д. Н. Анучин писал, что для успеха изучения русских (имеется в виду общероссийских. - Л. В.) древностей особенно важно «содействие возможно большего числа лиц, преимущественно из провинциальных деятелей» . Так ученый подчеркнул значимую организаторскую роль губернских статистических комитетов, принявших на себя функции связующего звена с местными краеведами.

Возможность обрисовать древние памятники родного края заинтересовала местное краеведческое сообщество. Из всех уездов губернии откликались председатели управ, учителя, священники и присылали рапорты о проделанной работе различной степени полноты. Некоторые древности попадали в поле зрения нескольких исследователей, подтверждая историческую преемственность в их функционировании. Интерес к археологическим памятникам возрастал в связи с организуемыми выставками и съездами. Например, в связи с предстоящим VII археологическим съездом в Ярославле МАО прислало в феврале 1886 г. письмо-приглашение участвовать в работе съезда и пополнить коллекции выставки. Это письмо с программой-вопросником («заметки о легенде») поступило в губернскую канцелярию, оттуда - в губернский статистический комитет. Комитет размножил вопросник и разослал его по уездным присутствиям с целью сбора археологических материалов (текстов и артефактов). Предполагалось, что будут собираться сведения о курганах, городищах, древних урочищах, могильниках, кладах; составляться краткие описания (желательно с чертежами и снимками) археологических памятников и обнаруженных в них предметов; присылаться в Статкомитет «местные древние вещи»; указываться лица, занимающиеся изучением древних памятников или собиранием древних вещей .

В июне 1888 г. за подписью председателя Общества графини П. С. Уваровой было прислано новое приглашение участвовать в очередном VIII съезде, приуроченном к 25-летию МАО. Статистический комитет разослал его не только чиновникам исполнительных органов власти (уездным управам), но и поименно тем людям, с которыми у секретаря комитета Н. А. Спасского сложились тесные дружеские связи на почве увлеченности краеведением. Такие письма были отправлены, например, священникам Я. П. Кувшинскому, А. П. Чемоданову, Н. Н. Блинову, всем 11-ти уездным инспекторам народных училищ (в том числе -И. И. Сенилову, В. А. Ислентьеву, И. А. Рудницкому, Н. Г. Первухину). Вопросники получили также учителя, в частности Г. Е. Верещагин - учитель Ляль-шурского земского училища Шарканской вол. Сарапульского уезда . В сопроводительном «Списке вопросов, по которым желательны были бы ответы для составления археологических карт губерний», Общество надеялось получить следующую информацию с мест: а) о находках каменных изделий (молотках, кремневых / громовых стрелах); б) о находках старинного оружия (мечах, копьях, шишаках, кольчугах, ружьях); в) о находках палеонтологических и археологических костей; г) о городищах . Н. Г. Первухин, к тому времени член МАО, не только дал исчерпывающие ответы на вопросы с подробным изложением

материалов религиозно-мифологического и историко-культурного характера, но и составил карту Глазовского уезда «с нанесенными на ней указаниями городищ, могильников, разбойных станов и разных мест, где встречались находки» . Высоко оценивая труды инспектора, Общество поручило ему летом 1889 г. исследовать прикамские городища и могильники, «равно как и те городища, которые находятся в южной части Глазовского уезда» .

Не претендуя на всеобъемлющую характеристику изучения археологических объектов и полноту приводимых сведений, попытаемся осветить один аспект: фиксацию краеведами кон. XIX в. культовой и сакральной сущности древних памятников. Нижеприведенный архивный материал практически не внедрен в научный оборот, и автор надеется пополнить источниковедческую базу по указанной тематике. Вместе с тем укажем, что современное археологическое и этнографическое изучение сакральной топографии Удмуртии не представляет собой неизведанную лакуну. Междисциплинарному исследованию природного и историко-культурного ландшафта края посвящены труды Н. И. Шутовой, В. И. Капитонова, Ю. В. Приказчиковой, Е. В. Поповой и др. .

Одним из первых исследователей археологического богатства края стал А. А. Спицын. В его «Каталог древностей Вятского края» и в дополнение к этому «Каталогу» попали многие топографические объекты на территории современной Удмуртии, имевшие археологическую ценность. Относительно Глазовского уезда А. Спицын привел описание так называемых курганов по Чепце и, кстати, указал, что местному населению данный термин не знаком; они заменяют его словами: городище, вал, веретья, куча. У речки Балезинки в одной версте от с. Балезино он зафиксировал курган, в котором «по преданию, жили великаны» и «где-то в лесу есть дверь» в их жилище . В документах архива губернского статистического комитета А. Спицын обнаружил уникальную информацию о городище близ д. Утчан Асановской вол. Елабужского уезда, называемом Алангасар (гора-богатырь) и Корчетнер (укрепление) (правильно: Кортчеткер. - Л. В.). Насыпь правильной четырехугольной формы считалась жителями деревни княжеским двором с железными дверями и каменной трубой. Такое же городище Кар гурезь было зафиксировано им недалеко от села Александровского того же уезда. По преданиям, «курган сооружен какой-то чудью, еще до прихода сюда вотяков», в то же время удмурты совершали здесь «языческие моления и обряды» .

Значительный очерк направил в статкомитет учитель Г. Е. Верещагин, зафиксировавший древние насыпные валы, называемые местными жителями кар "городище", в починках Едыгрон (Табанево), Арланово, Выгрон и Пашур Соснов-ской и Шарканской волостей Сарапульского уезда. По преданиям удмуртов, на этих городищах «спасались» люди. «Если на спасающихся в городке нападали враги, на последних с насыпей скатывали огромные бревна» . Он сообщил также о двух мысообразных городищах: при селе Полом и близ Камско-Вот-кинского завода на правом берегу р. Вотки; указал местонахождение валов близ села Балезино «при истоке, впадающем в Инзу» и «в пяти верстах от г. Глазова на восточной стороне р. Чепцы около речки Кизи». Помимо топографического описания памятников Верещагин поднял богатый фольклорный пласт историко-археологического характера. Про Воткинское городище он отметил, что здесь

«издревле обитала чудь белоглазая», а о Поломских городищах записал предание о том, что в пещерах жили «вотские богатыри», хранившие здесь свои сокровища. Окрестные крестьяне находили серебряные вещи и говорили, что еще лет сто назад вход в одну из пещер был виден невооруженным глазом . Почитание указанных объектов заключалось в запрете копать здесь землю из-за опасения негативных последствий со стороны давно умерших жителей.

Дополнил и расширил сведения Г. Е. Верещагина глазовский председатель уездной управы А. Е. Корепанов. Он отметил местонахождения кладов в поле д. Астраханской Елганской вол. и недалеко от поч. Сурдовайского Гыинской вол. Глазовского уезда. Зафиксировал, что, по рассказам жителей, этих селений, некоторые «удальцы» пытались раскопать и «воспользоваться богатствами, но благоприятных последствий для себя не видели, кроме зла». Клады чаще всего оказывались «заветными», «заклятыми». Так, клад на горе поч. Сурдовайского, по устным сведениям, оставили разбойники. Их атаман, «встав на перешеек большого вала, пустил с лука стрелу и сказал: когда эта стрела кем-либо будет найдена, тогда и клад будет вырыт» . Представления о заклятии клада «окаянной чудью» были отмечены также А. А. Спицыным среди жителей с. Мостовинского Сарапульского уезда, считавших место древнего городища нечистым, по которому особенно ночью опасно проходить. Согласно преданию, тут жил идолопоклоннический народ, изгнанный богом за неверие и нечестие с лица земли . Принадлежность описанных объектов к археологическим памятникам подтверждают многие находки древних артефактов: железные прутья с «загнутыми на одном конце кольцами, длиной в полтора и два аршина»; сошные ральники; «серебряный кувшин с какой-то надписью»; кремневый наконечник стрелы, стрелы с костяными наконечниками, медное копье, золотые щипчики . Сохранились сведения, что удмурты боялись брать в руки археологические предметы, наделяя их негативными сакральными свойствами, и предпочитали избавляться от них, отдавая / продавая уездному начальству или любителям древностей. А обнаруженный в урочище «Черное место» возле села Полом человеческий скелет удмурты тайно погребли вновь: они «хотели видеть в нем своего древнего богатыря-князя» и если «тотчас же не спрятать... в землю, то на весь округ упадут всевозможные несчастья» .

Еще один тип сакрального объекта в природной среде удмуртов, сохранивший доныне фольклорно-мифологический статус, - древние кладбища. Они тоже не были обойдены вниманием краеведов XIX столетия. От Н. Г. Первухина поступило немало ценной информации о сохранившихся религиозно-мифологических представлениях и сакрализации археологических памятников. Так, о древнем могильнике Шайгурезь "Могильная гора" / "Кладбищенская гора", что неподалеку от Игринского волостного правления, инспектор сообщил, что это довольно высокая гора, на которой сохранились признаки могил, обращенных с запада на восток. Дальнейшее описание подтверждает сакрализацию этого ландшафтного объекта: «Место покрыто лесом, который ныне вырубается, но раньше был запретный для окрестных вотяков, у которых здесь существовал даже совершенно оригинальный обычай: в жертву (умилостивительную) предкам приносить не зарезанных птиц, как это делается в других местах, а сшитую из тряпок куклу,

изображающую мужчину или женщину, смотря по тому, за кого приносилась жертва» . На древних могильниках вблизи поч. Поторочинского, Джихоровского, д. Сазановской, Дырпинской Люкской вол. в 1880-е гг. проводились аналогичные обряды поминовения усопших в случае болезни людей. А. Е. Корепанов собрал множество сведений о кладбищах (вужшай, бигершай, поршай) в селениях Ворцинском и Новогыинском Гыинской вол., Банинском Балезинской вол., в нескольких починках Люкской вол., расположенных по р. Варышу, притоку р. Чепцы. Он отметил, что во время производимых раскопок в них обнаруживаются древние вещи, которыми сопровождали умерших предков удмурты, и отметил, что «по настоящее время существует обычай в гроб покойника вкладывать денежные знаки и другие предметы». По предположению уездного чиновника, серебряные монеты «неизвестного достоинства и чеканки, по размеру похожие на полтинник, весом в два золотника, с дырами», обнаруженные крестьянами д. Кычинской Нижнеуканской вол. на кладбище вблизи городища Поркар, служили умершим нагрудным украшением крескал .

Похороненных в древних могильниках и кладбищах удмурты считали предками («деды, которые тут жили»), «магометанами» или даже «чухонским народом». В любом случае предпочитали не осложнять отношений с представителями загробного мира, поэтому в день православной радоницы (весенний праздник поминовения умерших) угощали давно усопших с не меньшим почетом, чем своих прямых предков. Причудливое переплетение православных и языческих представлений и ритуально-магических действий в похоронно-поминальной обрядности удмуртов Н. Г. Первухин отметил стихотворными строками: «Кой-где и ныне на починках / Вотяк овцу богам несет / И духу предков на поминках / Кумышку в край могилы льет» .

Культовые площадки, места древних городищ и кладбищ в народном представлении наделялись особыми свойствами, и поведение человека на них тоже строго регламентировалось: не разрешалось громко разговаривать, запрещалось косить траву, рубить лес, пахать землю, возводить не предусмотренные ритуалом постройки, осквернять дурным словом. Последствия противоправных действий или несоблюдения предписаний, по представлениям, весьма печальны: «над человеком и лошадью приключается болезнь». Так, священник Н. Модестов показал Н. Первухину на поле возле села Игринского площадку, на которой «вотяки поныне не пашут, так как, по рассказам стариков, здесь в древности стояло большое языческое капище (Быдзим-Квал)» . Сведения об обрядовых действиях на древних городищах зафиксировал также А. Спицын, указавший, что удмурты, жители д. Городищенской, на ровной площадке кургана на берегу р. Косы собираются весной в начале посевов яровых хлебов: «старики и женщины пируют и пляшут, а молодежь около кургана гоняется друг за другом на лошадях и затем сама присоединяется к пирующим» .

До 1950-х гг. женщины приходили сюда совершить небольшое жертвоприношение душам умерших ("куясъкон") в случае болезни детей (старики говорили, если кто заболеет, особенно дети, мол, надо сходить на поминки на вужшай). Сегодня в восприятии населения это место приобрело негативное значение. Считается, что

здесь встречаются привидения (ишан адске), «ловит», «слышится» (портмаське), после чего непременно случится какая-либо неприятность [ПМА, 1994].

В окрестностях д. Тум Ярского р-на сохранились два могильника, исследованные современными археологами: Бигершай и Удмуртшай /Нимтэмшай. Первый объект располагается на правом берегу ручья Курыт, левого притока реки Малый Тум, левого притока реки Тум, правого притока реки Чепцы. Памятник относят к Чепецкой археологической культуре ХГ-ХШ вв. . В настоящее время на месте могильника стоит школьный комплекс. Сторож школы Г. А. Ельцов неоднократно замечал по ночам какое-то странное движение: слышны чьи-то шаги по коридору, в столовой бьется посуда, падает доска. Современными археологами следы могил не выявлены. Однако, по словам местных старожилов, «в давным-давно прошедшее время» на кладбище хоронили умерших родственников жители деревень Тум, Юськоил и Баяран [ПМЕ, 2009]. Опираясь на зафиксированный П. Н. Лупповым исторический документ о первом письменном упоминании деревни (1698 г.), началом функционирования кладбища можно считать конец XVII в. . Официальное его закрытие, очевидно, совпадает со строительством в 1864 г. на Пудемском заводе Сретенской церкви и кладбища при ней. Но жители продолжали выполнять определенные элементы похоронно-поминальной обрядности на языческом кладбище и посещали его вплоть до 1930-х гг. Советская власть запретила поминки на кладбищах, но женщины под страхом наказания, тайно приходили на кладбище в дни православных поминальных дней. Однажды, по воспоминаниям Т. Н. Ельцовой, председатель колхоза «Красный Октябрь» П. М. Поздеев разогнал участников обряда, раскидав все корзины с поминальной стряпней (шаньги, пироги, яичные лепешки и пр.) и лишив их трудодней [ПМЕ, 2009].

Приведенный материал свидетельствует о большом вкладе исследователей края кон. XIX в. в изучение археологического богатства Удмуртии. Помимо фиксации памятников в природном окружении селений они включили в научный контекст богатые сведения историко-этнографического характера и описали различные способы введения древних памятников в культурный ландшафт удмуртского населения. В окрестностях современных удмуртских сельских поселений такие памятники по-прежнему бытуют, сохраняя мифологическую и сакральную значимость.

ЛИТЕРАТУРА

1. Волкова Л. А. Н. Г. Первухин - исследователь этнографии северных удмуртов // Материальная и духовная культура народов Урала и Поволжья: История и современность: Материалы межрегиональной научно-практической конференции. Глазов, 2005. С. 55-57.

2. Государственный архив Кировской области (далее ГАКО). Ф. 574. Оп. 1. Д. 1022. Переписка Вятского губернского статистического комитета о доставлении императорскому Московскому археологическому обществу сведений о древних памятниках и городищах для VII археологического съезда в Ярославле.

3. ГАКО. Ф. 574. Оп. 1. Д. 1157. Переписка о доставлении Московскому археологическому обществу сведений для составления и издания археологических карт губерний, по программе, составленной археологическим обществом.

4. Иванов А. Г., Иванова М. Г., Останина Т. И., Шутова Н. И. Археологическая карта северных районов Удмуртии. Ижевск, 2004. 276 с.

5. Документы по истории Удмуртии XV-XVII веков / Сост. П. Н. Луппов. Ижевск, 1958. 420 с.

6. Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. Ижевск, 2004.

7. Попова Е. В. Культовые памятники и сакральные объекты бесермян. Ижевск, 2011. 320 с.

8. Приказчикова Ю. В. Устная историческая проза Вятского края: Материалы и исследования. Ижевск, 2009. 392 с.

9. Спицын А. А. Избранные труды по истории Вятки (Культурное наследие Вятки; выпуск 3). Киров, 2011. 512 с.

10. Шутова Н. И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. Ижевск, 2001. 304 с.

1. Volkova L. A. N. G. Pervukhin - issledovatel" etnografii severnykh udmurtov . Material"naya i dukhovnaya kul"tura narodov Urala i Povolzh"ya: Istoriya i sovremennost": Materialy mezhregional"noy nauchno-prakticheskoy konferentsii /Materiellen und geistigen Kultur der Völker des Ural und der Wolga-Region: Geschichte und Modernität: Materialien der interregionalen wissenschaftlichpraktischen Konferenz]. Glazov, 2005, pp. 55-57. In Russian.

2. Gosudarstvennyy arkhiv Kirovskoy oblasti. Fond 574. Opis" 1. Delo 1022. Perepiska Vyatskogo gubernskogo statisticheskogo komiteta o dostavlenii imperatorskomu Moskovskomu arkheologicheskomu obshchestvu svedeniy o drevnikh pamyatnikakh i gorodishchakh dlya VII arkheologicheskogo seyzda v Yaroslavle . In Russian.

3. Gosudarstvennyy arkhiv Kirovskoy oblasti. Fond 574. Opis" 1. Delo 1157. Perepiska o dostavlenii Moskovskomu arkheologicheskomu obshchestvu svedeniy dlya sostavleniya i izdaniya arkheologicheskikh kart guberniy, po programme, sostavlennoy arkheologicheskim obshchestvom . In Russian.

4. Ivanov A. G., Ivanova M. G., Ostanina T. I., Shutova N. I. Arkheologicheskaya karta severnykh rayonov Udmurtii . Izhevsk, 2004. 276 p. In Russian.

5. Dokumenty po istorii Udmurtii XV-XVII vekov / Sost. P.N. Luppov . Izhevsk, 1958. 420 p. In Russian.

6. Kul"tovyye pamyatniki Kamsko-Vyatskogo regiona: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, 2004. In Russian.

7. Popova E. V. Kul"tovyye pamyatniki i sakral"nyye ob"ekty besermyan . Izhevsk, 2011. 320 p. In Russian.

8. Prikazchikova Yu. V. Ustnaya istoricheskaya proza Vyatskogo kraya: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, 2009. 392 p. In Russian.

9. Spitsyn A. A. Izbrannyye trudypo istorii Vyatki (Kul"turnoye naslediye Vyatki; vypusk 3) . Kirov, 2011. 512 p. In Russian.

10. Shutova N. I. Dokhristianskiye kul"tovyye pamyatniki v udmurtskoy religioznoy tra-ditsii: Opyt kompleksnogo issledovaniya . Izhevsk, 2001. 304 p. In Russian.

Поступила в редакцию 10.01.2017

Archaeological Sites of Udmurtia as Sacred Landmarks (From Regional Studies of the Late 19th Century)

In the late 19th century enthusiastic local historians from Udmurtia (Vyatka Governor-ate) readily responded to the calls of public organizations and academic institutions to conduct archaeological investigations in their local region. Moscow archaeological and other scientific organizations sent programmes to uyezds via Vyatka Statistical Committee. Not only uyezd officials and civil servants, but also other educated sections of the society, for example, teachers, priests and amateur historians answered questions of those programmes. Thanks to A. A. Spitsyn, N. G. Pervukhin, G. E. Vereshchagin, E. A. Korepanov and others, relics of the past in the basin of the rivers Vyatka, Kama, and Cheptsa were introduced into Russian scientific discourse. Contemporary researchers still greatly appreciate their works as sources for scientific reconstructions. While describing archaeological sites, they attached great significance to collecting historical, religious and mythological information. Researchers recorded folk legends about the origin of ancient landmarks and what ethnic group they belonged to, documented how archaeological monuments were sacralized and developed, and also described how the local population performed rituals at those sites. Comparing the late 19th century data to present-day field materials, the author confirms the existence of ancient religious places and sacred landmarks near rural settlements and demonstrates that they are actively involved into the sociocultural practices.

Keywords: Udmurtiya, archaeological sites, regional studies, religious and sacred sites, historic data, religious and mythological information.

Волкова Люция Аполлосовна,

кандидат исторических наук, доцент, ФГБОУ ВПО «Глазовский государственный педагогический институт

им. В. Г. Короленко» 427621, Россия, Глазов, Первомайская ул., 25 E-mail: [email protected]

Volkova Lyutsiya Apollosovna,

Candidate of Sciences (History), Associate Professor, Glazov State Pedagogical Institute 25, ul. Pervomayskaya, Glazov, 427621, Russian Federation

Глава
"Археологические памятники удмуртии и их раскопки"

Существует много различных категорий археологических памятников. Приведем здесь описание только тех из них, которые выявлены на территории Удмуртии.

Наиболее часто в наших краях, как и везде, встречаются остатки древних поселений. Обычно там, где когда-то жили люди, в земле остались обломки орудий, украшений, черепки от разбитой глиняной посуды, кости животных, следы построек, костров, различных ям и многое другое, что связанно с деятельностью человека. Все это оставлено древним населением не преднамеренно, а брошено или потеряно. Состав вещей в таких местах хотя и случаен, но отражает производственную деятельность людей, их быт и другие стороны жизни.

После того, как люди покинули такое место, оно покрылось зарослями, песком и землей. Над слоем земли, в котором сохранились признаки пребывания людей, постепенно отлагался новый слой, не содержащий никаких вещей.

Слой земли, в котором встречаются предметы, связанные с жизнью и деятельностью человека, называются культурным слоем. Он выделяется обычно более темной окраской, потому что в нем много золы, углей, перегноя, отбросов пищи, сгнившего дерева и других вещей.

Культурный слой является первым признаком наличия в данном месте древнего поселения. В зависимости от времени использования и характера расположения, все поселения разделяются на несколько групп - стоянки, селища и городища.

Стоянки. Все места поселений от палеолита до эпохи бронзы называются стоянками. В те отдаленные времена основным занятием населения были охота, рыболовство и собирательство. Лишь в эпоху бронзы люди начинают разводить домашних животных и делают первые шаги в освоении земледелия.

В палеолитическое время люди часто использовали для обитания удобные сухие пещеры или навесы у скал.
В дальнейшем древние поселки располагались обычно у самого берега реки или озера (рис. 1). Но сейчас русла рек немного углубились и остатки стоянок эпохи неолита и бронзы расположены на второй террасе, которую часто называют боровой, поскольку она сложена из песчаных наносов и обычно занята бором.

Основные орудия труда и другие вещи у людей, обитавших на стоянках, были сделаны из камня, кости, дерева и глины. Кость и дерево обычно уже сгнили, поэтому на стоянках чаще всего находят каменные и глиняные вещи.

Какие же предметы обнаруживаются при раскопках древних стоянок?

Орудия труда, как правило, сделаны из кремня. Кремень встречается очень часто в природе. Он тверд, хорошо колется, дает острые режущие края. Кремневое орудие или обломок его легко отличить от природной гальки или куска кремня. Кремень при искусственной обработке дает совершенно своеобразные сколы, полукруглой формы, очень похожие на поверхность обычной раковины, поэтому археологи называют такой скол раковистым. На орудии часто можно видеть ударную площадку, подготовленную для нанесения скалывающего удара, и на ней ударный бугорок. На всех кремневых орудиях, как готовых, так и еще незаконченных обработкой, или обломках их, всегда можно видеть правильные раковистые сколы.

Раннепалеолитические кремневые орудия обработаны грубо, сколы крупные, сами орудия часто массивные. Получалась нужная форма такого орудия путем ряда ударов по куску кремня. В позднепалеолитическое время кремневые орудия делались более тщательно и меньших размеров. Обивка осколков для придания куску кремня формы орудия называется ретушью. Палеолитические орудия легко отличить от орудий других эпох не только по форме и обработке. Поверхность их обычно блестящая, в то время как более поздние кремневые орудия имеют матовую поверхность. На палеолитических стоянках встречаются в большом количестве кости сейчас уже вымерших животных: мамонта, носорога, дикой лошади, северного оленя и других. Кости этих животных легко отличит от современных по массивности и большим размерам.

Для мезолита характерны стоянки с массовыми находкам: мелких кремней - ножевидных пластинок.

Стоянки эпохи неолита и бронзы содержат в культурном слое много обломков глиняной посуды и кремневых осколков или обломков орудий. Люди хотя и знали уже медь, но широкого распространения она не получила. Большинство орудий сделано по-прежнему из камня. Медные орудия были очень ценными, их старались не терять, а если ломали, то не выбрасывали, как кремневые, а переплавляли. Поэтому на стоянках этой эпохи очень редко находят медные вещи.

Кремневые орудия в эпоху неолита и бронзы обрабатывались еще более тщательно. Ретушь стала очень мелкой и производилась не только обивкой, но и отжимом. Поверхность орудий того времени имеет обычно много мелких сколов, формы их тщательно выдержаны.

Иногда на стоянках обнаруживаются ядрища (археологи называют их нуклеусами), от которых откалывали пластинки для изготовления орудий. Нуклеусы имеют кругом длинные продольные желобки - следы отколовшихся пластин. В конце неолита появляются каменные шлифованные и сверленные орудия: топоры, клинья, тёсла, булавы. К этой же эпохе относятся каменные формы для отливки медных орудий и зернотерки (крупные камни со следами сильной стертости).

Глиняная посуда у людей появилась в неолите. Первые сосуды имели обычно полуяйцевидную форму. Они служили не только для приготовления пищи, но и для хранения различных продуктов. Изготовлялись сосуды вручную, без гончарного круга, поэтому поверхность их неровная, в одних местах толще, в других тоньше.

Вся поверхность сосудов эпохи неолита и бронзы покрыта орнаментом - узором из вдавливаний в виде круглых дырочек, линеек, гребенки, ряда точек. Этим посуда ранних эпох отличается от более поздней. Обжиг древней посуды слабый, поэтому черепки рыхлые, пористые и легкие. Костяные поделки, кости животных на стоянках неолита и бронзы в Прикамье сохранились мало и обнаруживаются в небольшом количестве.

На древних стоянках выявляются следы костров, в виде темно-красных прокаленных пятен. Очень часто культурный слой стоянки виден в береговом обнажении, где заметны резкие чашеобразные утолщения его. Это обычно разрушенные жилища - землянки. На поверхности, не подвергнутой распашке, следы землянок можно иногда заметить в виде блюдцеобразных углублений. На стоянках обнаруживают также различные ямы хозяйственного назначения, заплывшие культурным слоем.

Селища и городища. Места поселений с момента появления у людей железа называются селищами и городищами. Основное различие этих памятников состоит в том, что городища были укрепленными поселениями, крепостями, а селища - открытыми, как и стоянки.

Для устройства городища обычно выбиралась высокая площадка, на остром мысу, между оврагами (рис. 2). С двух или с трех сторон находились крутые обрывы, делавшие площадку неприступной. На сторонах, где площадка мыса соединялась с полем, строились укрепления. Вырывался глубокий ров и насыпался земляной вал. В древности склоны вала укреплялись стенкой, а наверху ставился деревянный частокол.

Ныне на городищах валы уже сильно разрушены, оплыли, и высота их редко превышает 1- 2 метров. То же самое произошло и со рвами, которые, наоборот, заплыли землей и иногда совсем не заметны. Встречаются городища с несколькими рвами и валами.

Основным занятием населения, жившего в городищах и селищах, было скотоводство, сочетавшееся с земледелием, охотой и рыбной ловлей. Культурный слой их содержит много обломков глиняной посуды и костей животных. Реже встречаются вещи из меди, железа и кости. В культурном слое много примеси золы.

Глиняная посуда эпохи железа в Прикамье отличается как от более ранней, так и от современной. В большинстве случаев в глине, из которой сделан сосуд, содержится примесь мелко толченых раковин, а сама глина чаще всего черного или темно-серого цвета. В изломе такой черепок обычно рябой - на черном фоне глины видны белые пятнышки раковины. Сосуды все круглодонные или со слегка уплощенным дном. Вверху хорошо выражена шейка - горловина. Орнаментировались они только по шейке или чуть ниже - на плечиках. Остальная поверхность гладкая. Узор на сосуды наносился в виде ямочек, черточек и отпечатков веревочки или гребенки.

Из глиняных поделок на городищах и селищах встречаются кружки - пряслица, которые одевались на веретено, чтобы оно лучше вращалось, грузила от сетей и изредка глиняные фигурки людей или животных.

Кости животных, находимые на поселениях, дают материал для изучения хозяйства древних людей. Если это кости домашних животных, можно определить, какие животные разводились обитателями городища или селища, если же кости диких животных, то установить, на каких животных они охотились.

Кости животных почти всегда расколоты, это следы действия человека, из них он доставал мозг. На костях часто видны следы ударов - зарубки или срезы. Эти кости человек обрабатывал, чтобы получить какое-либо орудие. Поделки из кости довольно разнообразны. Чаще всего встречаются наконечники стрел, острога, гарпуны, кочедыки для плетения, манки из птичьих костей для приманки птиц, копоушки, различные кружки и другие вещи.

Железные орудия встречаются больше на поселениях поздних периодов эпохи железа. Обычно железные предметы сильно испорчены ржавчиной, иногда до того, что превратились в бесформенные куски. Из железа люди делали основные хозяйственные орудия и оружие. Наиболее распространены на поселениях находки железных топоров, наконечники мотыг, ральников (лемех от сохи), ножей, удил и некоторых других вещей.

Нередко можно найти на поселениях куски руды, шлака или обломки глиняных тиглей для плавки меди. Тигель легко отличить от простого черепка по ошлакованной блестящей поверхности.

Встречаются на поселениях и бронзовые украшения, но на них мы подробнее остановимся при описании могильников, где эти вещи обнаруживаются в большом количестве.

При археологических раскопках на городищах и селищах выявляются следы жилищ, больших ям - кладовок, очаги-кострища, различные производственные сооружения: ямы для плавки металла, следы кузниц, гончарных мастерских и т.п.

В Прикамье со времени применения железных орудий строились уже наземные жилища в виде срубов. При раскопках такое жилище или какое-либо иное деревянное сооружение найти бывает очень трудно, ведь дерево в большинстве случаев сгнило. Вообще при раскопках деревянных наземных сооружений обнаруживаются только остатки их оснований, следы столбов, кольев и некоторых других деталей. Но по сходству со строительной техникой современных народов или у ранее отсталых народностей можно с той или иной достоверностью восстановить, какой вид имело сооружение в древности. Если даже не удается восстановить конструкцию жилища, то раскопки помогают выяснить его размеры, что дает представление о величине коллектива, использовавшего его.

Могильники. С древнейших времен, с эпохи верхнего палеолита, люди начинают закрывать своих умерших в специальных ямах, стремясь сохранить труп от осквернения. Вначале захоронения были единичны, а в мезолите появились первые древнейшие кладбища - могильники.

Древние могильники на территории Удмуртии все довольно однотипны, мезолитические и неолитические у нас пока неизвестны.

Во всех периодах эпохи железа также был распространен обычай хоронить умерших в ямах, без больших насыпей или каких-либо других надмогильных сооружений. Небольшие холмики, которые насыпались на могилах, как это делается и сейчас, со временем расплылись, поэтому следы от таких могил на поверхности не сохранились. Отличительной чертой древних могил является их небольшая глубина. В Прикамье очень редко встречаются могилы глубже 1 м. Чаще они имеют всего 30-50 см глубины (рис. 3).

В эпоху бронзы распространяются захоронения под курганами. Над могильной ямой сооружается большая земляная насыпь. Курганы расположены обычно группами. Насыпи, чаше всего, круглые, сейчас сильно расплывшие. В некоторых районах в эпоху бронзы захоронения проводились также в обычных грунтовых могилах без насыпных курганов.

Какие же вещи обнаруживают археологи при расколках могильников?

В древности при захоронениях покойного одевали обычно в лучший костюм, украшенный всевозможными поделками из кости, меди, серебра и другого материала. Кроме того, в могилы клали различные вещи, глиняные сосуды. Люди думали,что человек продолжает существование в другом мире, поэтому ему нужны те вещи, которыми он пользовался при жизни.

В могильниках эпохи бронзы часто находят замечательные медные и бронзовые предметы, преимущественно оружие: кинжалы, наконечники копий вислообушные топоры и кельты. Все они покрыты окисью и имеют зеленоватый цвет. Встречаются также различные кремневые орудия. Других вещей в могилах обычно мало.

Гораздо богаче вещами могильники эпохи железа. В одном из погребений могильника Чеганда II при раскопках в 1954 году было обнаружено 385 предметов. В большом количестве встречаются всевозможные медные украшения костюма. У древних людей, обитавших на территории современной Удмуртии, были широко распространены медные пришивные бляшки разных форм, височные подвески, поясные застежки, шумящие подвески, браслеты, шейные гривны и другие украшения. В большом количестве встречаются различные бусы из стекла, меди, пасты и камня, составлявшие шейные и нагрудные украшения.

Из железных вещей часто встречаются ножи, кинжалы, мечи, топоры, копья. Обнаруживаются и наконечники стрел: костяные, медные и железные. Глиняные сосуды в могилах встречаются преимущественно в северных районах Удмуртии. В женских погребениях находят иногда глиняные кружки - пряслица.

Кроме перечисленных вещей, в погребениях можно обнаружить остатки деревянного гроба - колоды и куски кожи, меха и тканей от одежды.

При раскопках могильников, извлекая украшения и орудия труда, можно восстановить, каков был костюм в древности и определить, чем занимался захороненный человек при жизни.

Раскопки дают также много сведений о религиозных представлениях древних обитателей края. Большую ценность представляют кости человека, особенно черепа. По черепу восстанавливается физический облик древнего человека. Этим занимается особая наука - палеоантропология.

Культовые места, клады и случайные находки. Следы пребывания людей обнаруживаются также на культовых местах, которые обычно называют жертвенными. В древности на этих местах люди совершали различные религиозные обряды, приносили жертвы божествам в залог успеха какого-нибудь дела.

На культовых местах часто встречаются кости животных, которых приносили в жертву, а также всевозможные бытовые предметы - наконечники стрел, ножи, украшения, глиняная посуда и предметы специально культового назначения.

Не всегда находки древних предметов связаны с длительным пребыванием человека на данном месте. Довольно часты случайные находки предметов, когда-то потерянных или спрятанных человеком. Признаком находок такого рода является сосредоточение предметов обычно на одном месте и отсутствие там культурного слоя.

Среди таких находок могут быть и единичные предметы и целые скопления - клады - специально спрятанные вещи. Часто в составе кладов встречаются драгоценные вещи из серебра: сосуды, монеты и украшения.

Кроме описанных памятников, очень редко встречаются древние разработки кремния, рудники и места плавки руд.

Ключевые слова

АРХЕОЛОГО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ / ПОЗДНИЕ МОГИЛЬНИКИ / СВЯЩЕННЫЕ МЕСТА / КУЛЬТУРНЫЙ И САКРАЛЬНЫЙ ЛАНДШАФТ / ARCHAEOLOGICAL-ETHNOLOGICAL STUDIES / LATE CEMETERIES / SANCTUARIES / CULTURAL AND SACRED LANDSCAPE

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Статья рассматривает историю в Удмуртии, начало которым было положено дореволюционными учеными. Продолжателями этой линии стали археологи А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, их ученики и последователи. Масштабные археологические исследования, проведенные в Камско-Вятском регионе в конце XX начале XXI в., позволили собрать значительный археологический материал по основным периодам истории и культуры местного населения от мезолита до XIX в. Эти данные интенсивно вводились в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Для интерпретации археологических источников использовались данные письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии, что способствовало количественному накоплению археолого-этнографических наблюдений. В результате были подготовлены благоприятные условия для целенаправленных археолого-этнографических исследований по проблемам религиозных верований и традиций населения региона. Подобные систематические работы по интеграции археологических и этнографических знаний проводились в Удмуртии с 1990-х гг. по трем главным направлениям. Первое направление изучение поздних удмуртских кладбищ XVI-XIX вв. проводилось на основе сопоставления и корреляции этих материалов с данными средневековой археологии VI-XIII вв. и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII начала XX в. Второе направление исследование культовых памятников (святилищ, могильников, ритуальных предметов) от эпохи средневековья до наших дней также опиралось на методику параллельного сбора и интерпретации археологической, фольклорно-этнографической информации. Третье направление связано с реконструкцией культурного и сакрального ландшафта отдельных микрорайонов отмеченных периодов.

Archaeological-ethnological researches in Udmurtia

The paper deals with history of archaeological-ethnological researches in Udmurtia started by the pre-revolutionary scientists. Archaeologists A.P. Smirnov and V.F. Gening, their followers succeed this tradition. Extensive archaeological researches held in the Kama-Vyatka region during the late 20th early 21st centuries provided with considerable archaeological materials on the main periods of local history and culture from the Mesolithic up to the 19 th century. These data were intensively published as authors" and collective monographs. Using of written sources, toponymy, folklore and ethnography helped to interpret archaeological materials that promoted a quantitative accumulation of ethno-archaeological observations. As a result auspicious conditions for purposeful ethno-archaeological research on the problems of religious beliefs and traditions were prepared. Such systematic work on integration of archaeological and ethnographic knowledge has been held in Udmurtia since 1990s in three main directions. The fi rst one is studying of the Udmurt cemeteries of the 16th-19th centuries. It based on comparison and correlation both with data of medieval Archaeology of the 6th-13th centuries and historical and folklore-ethnographic sources of the late 18th-early 20 th century. The second direction research of cult monuments (sanctuaries , cemeteries, ritual objects) from the Middle Ages till present day by parallel collection and interpretation of archaeological, folklore and ethnographic information. The third direction is reconstruction of cultural and sacral landscapes of separate local districts of the considered periods.

Текст научной работы на тему «Археолого-этнографические исследования в Удмуртии»

УДК 902+39(470.51)

АРХЕОЛОГО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В УДМУРТИИ

Статья рассматривает историю археолого-этнографических исследований в Удмуртии, начало которым было положено дореволюционными учеными. Продолжателями этой линии стали археологи А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, их ученики и последователи. Масштабные археологические исследования, проведенные в Камско-Вятском регионе в конце XX - начале XXI в., позволили собрать значительный археологический материал по основным периодам истории и культуры местного населения от мезолита до XIX в. Эти данные интенсивно вводились в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Для интерпретации археологических источников использовались данные письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии, что способствовало количественному накоплению археолого-этнографических наблюдений. В результате были подготовлены благоприятные условия для целенаправленных археолого-этнографических исследований по проблемам религиозных верований и традиций населения региона. Подобные систематические работы по интеграции археологических и этнографических знаний проводились в Удмуртии с 1990-х гг. по трем главным направлениям. Первое направление - изучение поздних удмуртских кладбищ XVI-XIX вв. проводилось на основе сопоставления и корреляции этих материалов с данными средневековой археологии VI-XIII вв. и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII - начала XX в. Второе направление - исследование культовых памятников (святилищ, могильников, ритуальных предметов) от эпохи средневековья до наших дней также опиралось на методику параллельного сбора и интерпретации археологической, фольклорно-этнографической информации. Третье направление связано с реконструкцией культурного и сакрального ландшафта отдельных микрорайонов отмеченных периодов.

Ключевые слова: археолого-этнографические исследования, поздние могильники, священные места, культурный и сакральный ландшафт.

Дореволюционные исследователи - А.А. Спицын, Н.Г. Первухин, И.Н. Смирнов и др. - обращались к данным этнографии для характеристики этнической принадлежности выявленных археологических материалов, для реконструкции хозяйственных занятий, общественной и духовной жизни древнего прикамского населения. В дальнейшем эту традицию продолжили А.П. Смирнов и В.Ф. Генинг, которые заложили основу археологических изысканий в Удмуртии. Заслуга

А.П. Смирнова заключается в том, что в 1920-1930-х гг. им были проведены раскопки эталонных средневековых памятников Чепецкого бассейна (городища Иднакар, Дондыкар, Учкакар, могильника Чемшай) и разведочные обследования поздних удмуртских кладбищ в бассейне р. Валы. Им опубликованы десятки статей и обобщающая монография «Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья» (М., 1952), освещающая историю финно-

угорских народов региона от эпохи бронзы до средневековья. Следует подчеркнуть, что это фундаментальное исследование основано на тщательном анализе археологических источников с широким привлечением данных этнографии, фольклора, письменных документов.

С 1954 г., со времени организации Удмуртской археологической экспедиции (далее УАЭ), под руководством В. Ф. Генинга в Удмуртии развернулись систематические археологические исследования памятников раннего железного века и раннего средневековья. В научных разработках В.Ф. Генинг широко использовал этнографические параллели при характеристике погребальной обрядности, головных уборов и украшений пьяноборского, азе-линского и чепецкого населения, при разработке вопросов этногенеза народов Прикамья. В плане археолого-этнографических сопоставлений древних обществ большую ценность имеют его труды «Археологические памятники Удмуртии» (Ижевск, 1958), «Мыдлань-шай - удмуртский могильник УШ-1Х вв.» (Свердловск, 1962), «Азелинская культура III-V вв.» (Свердловск-Ижевск, 1963), «История населения Удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпоху» (Ижевск-Свердловск, 1970) и др. Исследователь также дал общую характеристику археологическим памятникам удмуртов XV-XVIII вв. и отметил их недостаточную изученность. Однако при этом он несколько недооценивал научный потенциал этой группы источников, полагая, что они могут представлять интерес лишь как подсобный вспомогательный материал при освещении истории удмуртского народа (Ге -нинг, 1958, с. 116-122). Проведенные

В.Ф. Генингом изыскания, в том числе и его археолого-этнографические наблюдения, легли в основу общей концепции историко-культурного развития народов Прикамья. В последующем эта схема исторического развития уточнялась, конкретизировалась, дополнялась реальными фактами и материалами, но не утратила своего значения до настоящего времени. Во всяком случае, ключевые положения этой концепции составляют скелетную основу современного научного знания о происходящих исторических процессах в регионе.

В последующие периоды (19701980 гг.) традицию археолого-этногра-фических сопоставлений продолжили ученики и последователи В.Ф. Генинга - Р. Д. Голдина, Т.И. Останина, В. А. Семенов, ученица А.П. Смирнова -М.Г. Иванова. В.А. Семенов провел раскопки базовых памятников, используемых ныне при разработке эт-ноархеологических проблем - Вар-нинского, Омутницкого, Ореховского, Ципьинского могильников, Малове-нижского, Весьякарского, Поломских городищ, жертвенного места около с. Большая Пурга и др. Важно отметить, что исследователь выявил близкие этнографические соответствия обнаруженным археологизированным остаткам женского костюма и украшений, домостроительства и культовых сооружений, элементам погребальной обрядности, бытовой утвари и орудий труда. Результаты этих наблюдений нашли отражение в ряде статей, таких как «Из истории удмуртского народного орнамента. Ш-ХП вв.» (Ижевск, 1967), «Южные удмурты в XVI в. (по данным Ореховского могильника» (Ижевск, 1976), «Материалы к истории жилища и хозяйственных соору-

жений в VI - первой половине IX в.» (Ижевск, 1979), «Варнинский могильник» (Ижевск, 1980), «Омутницкий могильник» (Ижевск, 1985), «Городище Весья-кар» (Устинов, 1985), «Ци-пьинский могильник» (Ижевск, 1987) и др.

Работами сотрудников трех археологических экспедиций - УАЭ под руководством М.Г. Ивановой, Камско-Вятской археологической экспедиции (КВАЭ), руководимой Р.Д. Голдиной, экспедицией Национального музея Удмуртской Республики (экспедиция НМ УР) под руководством Т.И. Останиной проведены сплошные разведочные обследования и стационарные исследования множества базовых археологических памятников в Удмуртии и Кировской области, а также на территориях соседних Пермского края и Татарстана. В результате был собран и накоплен богатый археологический материал по всем основным периодам истории края от мезолита до XIX в. В последние десятилетия этот солидный корпус источников интенсивно вводится в научный оборот в виде авторских и коллективных монографий. Новые материалы рассматриваются на широком историко-культурном фоне, с привлечением данных письменных источников, топонимии, фольклора и этнографии для этнической атрибуции выявленных и обследуемых археологических объектов, для разработки проблем торговых и культурных связей, выполнения социальных реконструкций, характеристики особенностей домостроения, своеобразия древнего и средневекового искусства (Голдина, 2003, 2004, 2012; Голдина, Бернц, 2010; Голдина, Колобова, Казанцева и др., 2013; Голдина, Пасту-шенко, Перевозчикова и др., 2012;

Голдина, Пастушенко, Черных, 2011; Древности Прикамья, 2012; Иванов, 1998; Иванова, 1998; Останина, 1997, 2002; Останина, Канунникова, Степанов и др., 2012; Перевощиков, 2002; Черных, 2008; Черных, Ванчиков, Шаталов, 2002 и др.).

Особо следует отметить монографическое издание Р.Д. Голдиной, посвященное проблеме «сквозного» рассмотрения основных этапов этнической истории удмуртского народа. Монография опирается на солидную базу археологических источников и подкреплена выводами смежных научных дисциплин - истории, фольклора, этнографии, лингвистики, топонимии. Автор изложил картину истории местных обитателей региона от древности до Средневековья, наметил основные направления и этапы исторического пути народов и этносов края. Перед нами научное издание, в котором изложена новейшая археологическая информация об исторических процессах древности и средневековья. В монографии в полной мере нашла отражение такая сильная исследовательская черта Р.Д. Голдиной, как умение синтезировать и обобщать объемные материалы и излагать их в виде стройной концепции (Голдина, 1999). В дальнейшем многие затронутые в книге проблемы истории и культуры обитателей региона будут уточняться, прорабатываться, ибо в рамках одной, даже очень объемной книги, трудно охарактеризовать все аспекты истории края на протяжении такого колоссального хронологического отрезка времени.

Археолого-этнографические исследования этого периода можно охарактеризовать как фактологические: сбор, осмысление и публикация архе-

ологического материала; количественное накопление единичных археолого-этнографических наблюдений. В применении этнографических материалов (в археолого-этнографических сопоставлениях) преобладал метод прямых аналогий, а в исторических реконструкциях - визуально-интуитивный подход.

Параллельно с введением в научный оборот археологических материалов происходит обобщение и публикация большого корпуса новых лингвистических и фольклорно-этнографических источников. В рассматриваемый период появляются добротные научные труды по народной одежде, семейным и календарным обрядам, традиционным религиозным верованиям, удмуртскому фольклору, ономастике (Атаманов 1988, 1997, 2001, 2005; Владыкин, 1994; Владыкина, 1998; Кириллова, 1992, 2002; Косарева, 2000; Миннияхме-това, 2000, 2003; Попова, 1998, 2004; Садиков, 2001, 2008 и др.). М.Г. Атаманов, В.Е. Владыкин, Т.Г. Владыкина, И.А. Косарева в своих научных изысканиях активно использовали археологические материалы, что расширяло научные знания о глубинных корнях народной культуры и языка. Искусствовед К.М. Климов в авторской монографии «Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве ХК-ХХ вв.» (Ижевск, 1999) также обратился к поискам древних истоков удмуртского и бесер-мянского народного искусства. Научной находкой и главным стержнем его работы является идея ансамблевости удмуртского искусства и ее проявление в народном зодчестве, интерьере, одежде. Народное искусство рассмотрено им с большой любовью, с при-

влечением разнородных источников (археологические данные, фольклор, этнографические сведения, архивные и музейные коллекции), во взаимосвязях с окружающей природной и социокультурной средой и в процессе эволюции (Климов, 1999).

Указанные научные разработки подготовили благоприятные условия для проведения систематической и результативной интеграции археологической и этнографической информации, проводившейся последовательно, в соответствии с накоплением необходимых источников по трем основным направлениям. Первое направление касалось проведения широкомасштабных исследований могильников XVI - первой половины XIX вв., ко -торые занимают выгодное промежуточное положение между средневековыми археологическими и поздними историко-этнографическими источниками и которые открыли для науки новый пласт источников позднейшей эпохи. Это позволяло проводить сопоставление и корреляцию полученных археологических материалов XVI-XVIII вв. как с данными средневековой археологии VI-XIII вв., с одной стороны, так и с историческими и фольклорно-этнографическими источниками конца XVIII - начала XX в., с другой стороны.

Основные итоги археолого-этно-графического изучения позднесред-невековых могильников сводились к следующему. Впервые были систематизированы и обобщены материалы удмуртских могильников XVI -первой половины XIX вв. Проведен анализ погребальной обрядности и вещевых находок поздних погребальных памятников в синхронном и диахронном разрезе. По мере возмож-

ности прослежены возникновение, эволюция и затухание наиболее важных элементов погребального обряда, рассмотрены направления постепенной трансформации языческих традиций захоронения умерших. Проведена классификация вещевого инвентаря, разработаны вопросы хронологии позднесредневековых древностей, охарактеризована история бытования основных категорий сопровождающего умерших инвентаря. Выполнены реконструкции головных уборов, украшений, костюмов удмурток рассматриваемого времени, прослежены типы и разновидности используемых при захоронении погребальных камер. Определено место удмуртских могильников среди аналогичных памятников соседних народов Среднего Поволжья и Приуралья. В исторических реконструкциях широко привлекались параллели по соседним финно-угорским народам региона, а также по русским и татарам.

Полученные археологические характеристики могильников позднего средневековья, их всестороннее изучение, привлечение данных смежных исторических дисциплин помогло осветить целый комплекс вопросов функционирования удмуртского общества XVI-XVШ вв.: расселение, основные демографические показатели, эволюцию материальной и частично духовной культуры, отдельных сторон социально-экономической жизни. Выяснилось, что материалы археологических памятников второй половины II тыс. н. э. составляют солидную базу источников и могут не только подтверждать или дополнять данные этнографии, но и играть самостоятельную роль при исследовании истории и культуры удмуртов XVI-

XVIII вв. В последующем материалы позднесредневековых удмуртских могильников послужили одним из базовых компонентов для археолого-этнографического изучения культовых памятников (Шутова, 1992).

Второе направление исследования - изучение трех групп культовых памятников (святилища, кладбища и ритуальные предметы) для освещения религиозных верований местного финно-пермского населения от средневековья до этнографической современности. Выбор такой группы исторических источников для проведения этноархеологических исследований был обусловлен несколькими важными обстоятельствами. Во-первых, в культовых объектах и предметах сконцентрированы материализованные остатки вещного, акционального и вербального оформления обрядов верований и представлений о мире. Во-вторых, археологические памятники такого рода в большей степени, чем другие вещественные объекты, характеризуются консервативностью форм и сохраняют архаичные черты традиционной обрядности. В-третьих, как правило, памятники культового назначения использовались в течение длительного промежутка времени на разных хронологических этапах функционирования этноса. И, в-четвертых, богатейшие средневековые древности, выявленные в Камско-Вятском регионе несколькими поколениями исследователей, имели многочисленные параллели в духовной культуре удмуртского этноса, сохранившего некоторые языческие черты обрядов и представлений из-за поздней христианизации и оставшейся некрещеной части населения.

Процесс исследования культовых объектов проводился путем параллельного самостоятельного сбора, анализа и интеграции археологической, фольклорно-этнографической и исторической информации по трем хронологическим периодам: средневековье VI-XIII вв., позднее средневековье XVI-XVIII вв., новое и новейшее время XVIII-XX вв. Изучение материалов сакральных мест и ритуальных вещей проводилось в контексте социально-экономической и духовной жизни местного населения, а археологизированные остатки рассматривались как объекты исчезнувшей живой культуры.

Основное содержание работы подразделено на четыре блока проблем. В первом блоке дана систематизация имеющихся материалов по дохристианским святилищам древнеудмуртских племен и удмуртов XVI-XX вв. Преимущественное внимание при этом уделялось характеристике сакральных мест как материальных объектов (топография, устройство, функции и вещное оформление). Эти показатели облегчали задачу выявления объектов культового назначения среди археологических памятников. Материалы о культовых местах XVI-XX вв. собирались в заранее намеченных опорных пунктах. Их выбор был предопределен несколькими важными для проведения археолого-этнографического изучения факторами: расположением в зоне расселения средневековых племен, их сопряженностью с памятниками эпохи средневековья по данным легенд и преданий, степенью наибольшей сохранности культовых мест, а также их использованием в конце XX в. Привлеченные историко-этнографические и фольклорные данные позволили вы-

полнить реконструкцию их реального облика, а археологические материалы дали возможность проследить историческую преемственность и эволюцию связанных со святилищами этнографических фактов и явлений во времени.

Во втором блоке анализируется роль и место кладбищ трех упомянутых выше временных периодов. Приведена краткая характеристика основных элементов погребально-поминальной обрядности местного населения в рассматриваемые эпохи, в хронологической последовательности прослежены наиболее общие тенденции ее развития в описываемом временном периоде. Такой подход позволил проследить некоторые аспекты взаимоотношений между миром живых и миром мертвых, а также определить значение этой группы специализированных культовых памятников в обрядовой и духовной жизни удмуртского общества.

Третий блок касается изучения символики и ритуальных функций основных категорий вещей (культовые пластины, металлические подвески, серьги, кольца, посуда, орудия труда и быта), их значения в обрядовой жизни людей на разных исторических отрезках времени. Четвертый блок связан с реконструкцией традиционных воззрений, представлений о языческих божествах и духах (их образы, функции, место в пантеоне, направления эволюции), выполненной на основе последовательного изучения трех групп вещественных источников: кладбищ, святилищ, предметов. В работе раскрыты некоторые малоизученные проблемы традиционного мировоззрения местного населения от Средневековья до начала XIX в. (Шутова, 2001).

Последующие исследования священных мест были связаны с необходимостью рассмотрения удмуртских материалов на более широком историко-культурном фоне с привлечением данных по религиозной практике и верованиям других этносов Камско-Вятского региона. Для этого проводилось всестороннее изучение святилищ и почитаемых объектов, оставленных финно-угорскими племенами, волжскими булгарами, марийцами, бесермянами, коми, русскими, татарами. Давалось описание типологии, функций, семантики и локальных особенностей святилищ эпохи средневековья, позднего средневековья, Нового и Новейшего времени. Исследовалось состояние традиционной обрядности (характер проводимых обрядов, состояние культов), особенности топографии и устройства культовых памятников от средневековья до начала XXI столетия. Велась фотосъемка, подготовка рисунков, планов языческих, христианских и мусульманских священных мест (рощи, родники, часовни, отдельные деревья и камни). Выявлялись общие и своеобразные черты в обустройстве и использовании святилищ разного ранга на рассматриваемых территориях. Собиралась информация об отношении современного населения к сакральным памятникам разных эпох. Помимо автора данной статьи подобными изысканиями занимались сотрудники других подразделений Удмуртского ИИЯЛ УрО РАН (Е.В. Попова), сотрудник Национального музея УР Т.И. Останина, а также пермские, татарские и башкирские коллеги (А.В. Черных, Т.М. Миннияхметова, К.А. Руденко, Р.Р. Садиков). Группа биологов, географов, этнографов Удмуртского уни-

верситета и Национального музея УР под руководством В.И. Капитонова особое внимание обращала проблеме изучения природных характеристик священных рощ, их экологии, особенностям топографии сакральных мест, вопросам сохранения их в качестве объектов природного и культурного наследия (Культовые памятники, 2004).

Как и в случае с удмуртскими святилищами, при проведении исследований повышенное внимание уделялось сбору этнографических данных в районах локализации средневековых археологических памятников. В связи с немногочисленностью выявленных в регионе культовых мест средневекового времени, а также трудностью выявления такого рода остатков, анализировались материалы выявленных средневековых древностей на предмет их возможного функционирования в качестве культовых мест. Привлекались результаты археологических изысканий по святилищам и культовым объектам бассейна Вятки и Верхней Камы, в частности материалы археологического изучения пермских коллег В. А. Оборина, А.М. Белавина, А.Ф. Мельничука и др.

В ходе исследования выяснено, что священные места средневековых финно-угорских племен Камско-Вятского региона уникальны по планировке и организации сакрального пространства, по набору используемых для ритуала средств. Важным критерием, позволяющим вычленить культовые памятники средневекового времени, является факт почитания средневековых святилищ или урочищ, участков территории возле них окрестным населением и в более позднее время, в XIX-XX вв. Как правило, с

почитаемыми объектами связаны разнообразные легенды и предания. Для таких мест характерны проявления духовных энергий - видения, чудесные исцеления или, наоборот, жестокие наказания за неблагочестивое или неправильное отношение к объекту, людей здесь «водит», «носит». Часто на площадке средневекового мольбища или неподалеку от него строили христианские церкви или часовни (Руденко, 2004; Шутова, 2004).

Сравнительное изучение археологических и этнографических данных по культовым местам региона позволило проследить как сохранение преемственности, так и динамику развития религиозных представлений и обрядов на протяжении от Средневековья до ХК-ХХ вв. Сохранение традиционности в культовой сфере фиксировалось на двух уровнях. В более широком смысле традиционность наблюдалась в характере священных мест региона, в одинаковых способах организации сакрального пространства, в сходстве основных правил жертвоприношений. В более узком понимании этого слова традиционность проявлялась как прямая преемственность между культовыми памятниками второй половины I - начала II тысячелетия и капищами XVII-XX вв.

Как в Средневековье, так и в XVII

Начале XX вв. функционировали три основные группы почитаемых объектов. Одни из них располагались на площадках поселений и были посвящены семейно-родовым покровителям, вторые объекты были приурочены к захоронениям предков, а третьи

Предназначались для молений хозяевам Дикой Природы и были связаны с почитанием природных объектов

Возвышений, деревьев, рощ, родни-

ков, камней, озер, рек. Существовали определенные способы организации внутреннего пространства капища в виде округлой, квадратной, прямоугольной или многоугольной утрамбованной площадки, в котором очаг, растущее дерево /столб/ пень от священного дерева, ямка /углубление или камень/ обломки жерновов служили маркерами сакрального центра. Прилегающая к священному центру площадка чаще всего имела ограждение искусственного или естественного происхождения.

Говоря о прямой преемственности между памятниками разных эпох, следует отметить, что средневековые культовые объекты не только почитались, но и использовались окрестным населением позднее, в XVIII-XX вв. В одних случаях такие святилища сохраняли свой прежний статус дохристианской святыни и продолжали функционировать как языческие капища. В других случаях на площадке средневекового святилища или неподалеку от него строили христианские церкви или часовни (Шутова, 2004).

Основными принципами проводимых нами этноархеологических исследований являлись: акцент на практическую разработку связанных с религиозной тематикой проблем; параллельное изучение археологических и этнографических источников по культовым памятникам. С одной стороны, при изучении археологического материала отслеживались те элементы культуры, типы и категории предметов и объектов, которые сохранились в «живой» этнографии. С другой стороны, проводилась работа по выявлению древних (архаичных) пластов в верованиях и обрядовой практике народов региона по данным

фольклора и этнографии. В результате выполненной работы выстраивались определенные связи и закономерности между вещественными (археологизи-рованными) остатками и данными, полученными в «живых» сообществах. Важной особенностью этих археолого-этнографических работ является целостный синтез археологических, историко-этнографических, фольклорных и лингвистических материалов по исследуемой теме, а также их рассмотрение в процессе эволюции и с демонстрацией вариабельности.

Третье направление археолого-эт-нографических исследований - культурное и сакральное пространство региона разных эпох. На примере отдельных микрорайонов характеризовалось состояние локальных форм и путей формирования сельского ландшафта Камско-Вятского края как способа адаптации населения к условиям среды обитания. Анализировалось место и значение археологических памятников в культурном пространстве края в Средневековье, Новое и Новейшее время. Описаны типологии, современное состояние культовых мест и сакральных объектов бесермян, обрядов и традиций, связанных с ними, рассмотрены проблема традиционного сакрального пространства, а также вопросы межэтнических и межконфессиональных воздействий на культуру и верования бесермян (Попова, 2011).

С привлечением археологических, фольклорно-этнографических данных, сведений письменной истории, микротопонимов, географических, экологических и биологических показателей выполнена реконструкция культурного ландшафта окрестностей д. Кузебаево Алнашского района Уд -

муртии, д. Старой Учи, сс. Старой Юмьи и Нырьи Кукморского района Татарстана. Проведенное исследование отдельных микрорайонов Камско-Вятского региона в целях выявления особенностей культурного ландшафта в разные исторические эпохи показало, что он сформировался в результате заселения, хозяйственного и духовного освоения края разными этническими группами. Одной из характерных черт освоения являлось гнездовое расположение средневековых памятников края. Каждое гнездо (куст) поселений занимало площадь радиусом 3-5 км от центра округи и располагалось друг от друга на расстоянии около 10 км и более. В пределах ряда ареалов формировались, в свою очередь, большие компактные группы, состоявшие из таких кустов поселений.

Выявленная система локализации археологических памятников свидетельствует о существовании определенной социальной структуры средневековых племен, низшими элементами которой являлись локальные общины, а высшими - крупные территориальные объединения. В пределах каждого куста поселений, или сельской округи, зарождались устойчивые хозяйственные, социальные и духовные связи сообщества людей. Такие стихийно сложившиеся локальные коллективы в последующем составили базу административных и территориальных образований Нового и Новейшего времени (округи, приходы, волости). Существовала удивительная преемственность (с небольшими вариациями) культурной традиции этнических групп населения, выбиравших для обитания одни и те же природные ареалы на протяжении длительных исторических отрезков времени.

Можно говорить о единстве и вариативности локальных моделей культурного пространства. На фоне довольно однородной/однотипной культуры каждая сельская удмуртская округа (община) обладала некими особыми нюансами в способах оформления культурного ландшафта, мировосприятии и в системе обрядовой деятельности. Традиционная удмуртская система расселения и организации духовного пространства, как правило, предполагала наличие религиозного центра с окружным святилищем, основными сакральными ценностями в старой материнской деревне, сети более мелких деревень, каждая из которых имела свою общедеревенскую святыню, группу семейных или патронимических культовых объектов. За пределами селений располагались священные места для почитания хозяев Дикой Природы и умерших предков.

Историко-культурный ландшафт обнаруживает высокую степень взаимосвязанности их обитателей с природной средой. Такие элементы ландшафта, как возвышения, низины, родники, известные своими особыми свойствами, камни, старые и сильные деревья - активно использовались в ритуальной практике местного населения. Эти природные объекты выступали в качестве сакральных памятников. Особое значение придавалось системе размещения культовых мест относительно окультуренного деревенского пространства и речной долины. Существовала сеть сакральных локусов и в пределах каждого частного подворья.

Колонизация рассматриваемых территорий русскими и постепенная христианизация коренного населения

сопровождались увеличением плотности населения, формированием новой картины культурного пространства, усилением взаимодействия контактирующих народов, изменениями этнической и конфессиональной структуры населения региона. Примеры христианской традиции формирования сакрального пространства также свидетельствуют о четкой внутренней структуре в локализации культовых объектов и пространственно-временной организации заветных и церковных праздников. Село с храмом являлось главным религиозным центром местности. В нем отмечали окружной (кустовой) церковный праздник, проходили окружные (кустовые) ярмарки. Вокруг каждого села располагалась сеть более мелких деревень, выселков, починков, в некоторых из них имелись свои почитаемые памятные часовни. Каждая деревня отвечала за проведение какого-либо календарно-приуроченного праздника, на который съезжались знакомые и родственники со всей округи.

Прослеженные закономерности в эволюции историко-культурного ландшафта отдельных удмуртских и русских микрорайонов в Удмуртии, Татарстане и Кировской области свидетельствуют об особенной целостной системе размещения культурных и культовых объектов, маркировавших важные точки виртуального пространства селения. Оно имело ясно очерченную структуру с центром и периферией, строгую внутреннюю иерархию священных мест, систему их почитания и правила гостевания в пределах сельской округи. Хорошо организованная система размещения и функционирования дохристианских и христианских культовых памятников

и сакральных локусов, коллективное проведение аграрных и календарных праздников способствовали единению и сплочению людей каждой округи не только в хозяйственном и социальном плане, но и в духовном смысле. В пределах каждой локальной территории происходило регулярное воспроизводство сакральных ценностей и психологическая релаксация людей. Все это способствовало успешной адаптации сельского сообщества к занимаемой природной среде и к социально-

экономическим условиям обитания (Шутова и др., 2009).

В целом существование разных форм и традиций почитания дохристианских, христианских и мусульманских культовых объектов (священные деревья, столбы-часовни, почитаемые родники, камни и др.) в Камско-Вятском регионе в зоне интенсивных межэтнических контактов формировали сложную, многоуровневую и мозаичную систему сакрального пространства отдельных территорий.

ЛИТЕРАТУРА

1. АтамановМ.Г. Удмуртская ономастика. - Ижевск: Удмуртия, 1988. -168 с.

2. Атаманов М.Г. История Удмуртии в географических названиях. - Ижевск: Удмуртия, 1997. - 347 с.

3. Атаманов М.Г. По следам удмуртских воршудов. - Ижевск, 2001. - 216 с.

4. Атаманов М.Г. От Дондыкара до Урсыгурта. Из истории удмуртских регионов. - Ижевск: Удмуртия, 2005. - 216 с.

5. Владыкин В.Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. -Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.

6. Владыкина Т.Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 356 с.

7. ГенингВ.Ф. Археологические памятники Удмуртии. - Ижевск, 1958. -192 с.

8. Голдина Р.Д. Древняя и средневековая история удмуртского народа. - Ижевск, 1999. - 464 с.

9. Голдина Р.Д. Тарасовский могильник вв. на Средней Каме. - Т. II. -Ижевск, 2003. - 721 с.

10. Голдина Р.Д. Тарасовский могильник вв. на Средней Каме. - Т. I. -Ижевск, 2004. - 319 с.

11. Голдина Р.Д. Неволинский могильник VП-IX вв. н. э. в Пермском Предура-лье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. -Т. 21. - Ижевск, 2012. - 472 с.

12. Голдина Р.Д., Бернц В.А. Тураевский I могильник - уникальный памятник эпохи великого переселения народов в Среднем Прикамье (бескурганная часть) / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 17.

Ижевск: Изд-во «Удм. ун-т», 2010. - 499 с.

13. Голдина Р.Д., Колобова Т.А., Казанцева О.А., Митряков А.Е., Шаталов В.А. Тарасовское святилище раннего железного века в Среднем Прикамье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 26. - Ижевск, 2013. - 184 с.

14. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Перевозчикова С.А., Черных Е.М., Голдина Е.В., Перевощиков С.Е. Городище Лобач и его окрестности в эпоху средневековья / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции.

Т. 23. - Ижевск, 2012. - 264 с.

15. Голдина Р.Д., Пастушенко И.Ю., Черных Е.М. Бартымский комплекс памятников эпохи средневековья в Сылвенском поречье / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 13. - Ижевск; Пермь, 2011. -340 с.

16. Древности Прикамья эпохи железа (VI в. до н. э. - XV в. н. э.): хронологическая атрибуция / Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции. - Т. 25. - Ижевск: Изд-во «Удм. ун-т», 2012. - 544 с.

17. Иванов А.Г. Этнокультурные и экономические связи населения бассейна р. Чепцы в эпоху средневековья (конец V - первая половина XIII в.). - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 309 с.

18. Иванова М.Г. Истоки удмуртского народа. - Ижевск: Удмуртия, 1994. -192 с.

19. Иванова М.Г. Иднакар: Древнеудмуртское городище IX-XIII вв. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 294 с.

20. Кириллова Л.Е. Микротопонимия бассейна Валы (в типологическом освещении). - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992. - 320 с.

21. Кириллова Л.Е. Микротопонимия бассейна Кильмези. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2002. - 571 с.

22. Климов К.М. Ансамбль как образная система в удмуртском народном искусстве XIX-XX вв. - Ижевск: Изд. дом «Удмуртский ун-т», 1999. - 320 с.

23. Косарева И.А. Традиционная женская одежда периферийных групп удмуртов (косинский, слободской, кукморской, шошминской, закамской) в конце XIX - начале XX в. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 228 с.

24. Культовые памятники народов Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 228 с.

25. Миннияхметова Т.Г. Календарные обряды закамских удмуртов. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2000. - 168 с.

26. Миннияхметова Т.Г. Традиционные обряды закамских удмуртов: Структура. Семантика. Фольклор. - Tartu: University Press, 2003. - 257 с.

27. Останина Т.И. Кузебаевское городище. IV-V, VII вв. Каталог археологической коллекции. - Ижевск: Изд. дом «Удм. ун-т», 2002. - 112 с.

28. Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. - Ижевск: Удм. ИИЯЛ УрО РАН, 1997. - 327 с.

29. Останина Т.И., Канунникова О.М., Степанов В.П., Никитин А.Б. Кузебаев-ский клад ювелира VII в. как исторический источник. - Ижевск, 2012. - 218 с.

30. Перевощиков С.Е. Железообрабатывающее производство населения Камско-Вятского междуречья в эпоху средневековья (технологический аспект). - Ижевск, 2002. - 176 с.

31. Попова Е.В. Семейные обычаи и обряды бесермян (конец XIX - 90-е годы XX в.) - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 241 с.

32. Попова Е.В. Календарные обряды бесермян. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2004. - 256 с.

33. Попова Е.В. Культовые памятники и сакральные объекты бесермян. -Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2011. - 320 с.

34. Руденко К.А. Булгарские святилища эпохи средневековья XI-XIV вв. (по археологическим материалам) // Культовые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск, 2004. - С. 36-66.

35. Садиков Р.Р. Поселения и жилища закамских удмуртов (материальный и духовный аспект). - Уфа: Изд-во «Гилем», 2001. - 181 с.

36. Садиков Р.Р. Традиционные религиозные верования и обрядность закамских удмуртов (история и современные тенденции развития). - Уфа: Центр этнолог. исслед. УНЦ РАН, 2008. - 232 с.

37. Черных Е.М. Жилища Прикамья (эпоха железа). - Ижевск, 2008. - 272 с.

38. Черных Е.М., Ванников В.В., Шаталов В.А. Аргыжское городище на реке Вятке. - М.: Ин-т компьют. технологий, 2002. - 188 с.

39. Шутова Н.И. Удмурты XVI - первой половины XIX в.: По данным могильников. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1992. - 263 с.

40. Шутова Н.И. Дохристианские культовые памятники в удмуртской религиозной традиции: Опыт комплексного исследования. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2001. - 304 с.

41. Шутова Н.И. Средневековые святилища Камско-Вятского региона // Куль -товые памятники Камско-Вятского региона: Материалы и исследования. - Ижевск, 2004. - С. 5-35.

42. Шутова Н.И., Капитонов В.И., Кириллова Л.Е., Останина Т.И. Историко-культурный ландшафт Камско-Вятского региона. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 2009. - 244 с.

Шутова Надежда Ивановна, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник, Удмуртский институт истории, языка и литературы Уральского отделения РАН (г. Ижевск, Российская Федерация); [email protected], [email protected]

ARCHAEOLOGICAL-ETHNOLOGICAL RESEARCHES IN UDMURTIA

The paper deals with history of archaeological-ethnological researches in Udmurtia started by the pre-revolutionary scientists. Archaeologists A.P. Smirnov and V.F. Gening, their followers succeed this tradition. Extensive archaeological researches held in the Kama-Vyatka region during the late 20th - early 21st centuries provided with considerable archaeological materials on the main periods of local history and culture from the Mesolithic up to the 19th century. These data were intensively published as authors" and collective monographs. Using of written sources, toponymy, folklore and ethnography helped to interpret archaeological materials that promoted a quantitative accumulation of ethno-archaeological observations. As a result auspicious conditions for purposeful ethno-archaeological research on the problems of religious beliefs and traditions were prepared. Such systematic work on integration of archaeological and ethnographic knowledge has been held in Udmurtia since 1990s in three main directions. The first one is studying of the Udmurt cemeteries of the 16th-19th centuries. It based on comparison and correlation both with data of medieval Archaeology of the 6th-13th centuries and historical and folklore-ethnographic sources of the late 18th-early 20th century. The second direction - research of cult monuments (sanctuaries, cemeteries, ritual objects) from the Middle Ages till present day by parallel collection and interpretation of archaeological, folklore and ethnographic information. The third direction is reconstruction of cultural and sacral landscapes of separate local districts of the considered periods.

Keywords: archaeological-ethnological studies, late cemeteries, sanctuaries, cultural and sacred landscape.

1. Atamanov M.G. Udmurtskaya onomastika . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1988, 168 p.

2. Atamanov M.G. Istoriya Udmurtii v geograficheskikh nazvaniyakh . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1997, 347 p.

3. Atamanov M.G. Po sledam udmurtskikh vorshudov . Izhevsk, 2001, 216 p.

4. Atamanov M.G. Ot Dondykara do Ursygurta. Iz istorii udmurtskikh regionov . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 2005, 216 p.

5. Vladykin V.E. Religiozno-mifologicheskaya kartina mira udmurtov . Izhevsk, "Udmurtia" Publ., 1994, 384 p.

6. Vladykina T.G. Udmurtskiy fol"klor: problemy zhanrovoy evolyutsii i sistematiki . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 356 p.

7. Gening V.F. Arkheologicheskie pamyatniki Udmurtii . Izhevsk, 1958, 192 p.

8. Goldina R.D. Drevnyaya i srednevekovaya istoriya udmurtskogo naroda . Izhevsk, 1999, 464 p.

9. Goldina R.D. Tarasovskiy mogil"nik na Sredney Kame . Izhevsk, 2003, vol. II, 721 p.

10. Goldina R.D. Tarasovskiy mogil"nik na Sredney Kame . Izhevsk, 2004, vol. I, 318 p.

11. Goldina R.D. Nevolinskiy mogil"nik VII-IX vv. n.e. v Permskom Predural"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2012, vol. 21, 472 p.

12. Goldina R.D., Bernts V.A. Turaevskiy I mogil"nik - unikal"nyy pamyatnik epokhi velikogo pereseleniya narodov v Srednem Prikam"e (beskurgannaya chast"). Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii. . Izhevsk, 2010, 499 p.

13. Goldina R.D., Kolobova T.A., Kazantseva O.A., Mitryakov A.E., Shatalov V.A. Tarasovskoe svyatilishche rannego zheleznogo veka v Srednem Prikam"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2013, vol. 26, 184 p.

14. Goldina R.D., Pastushenko I.Yu., Perevozchikova S.A., Chernykh E.M., Goldina E.V., Perevoshchikov S.E. Gorodishche Lobach i ego okrestnosti v epokhu srednevekov"ya. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspe-ditsii . Izhevsk, 2012, vol. 23, 264 p.

15. Goldina R.D., Pastushenko I.Yu., Chernykh E.M. Bartymskiy kompleks pa-myatnikov epokhi srednevekov"ya v Sylvenskom porech"e. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk; Perm, 2011, vol. 13, 340 p.

16. Drevnosti Prikam"ya epokhi zheleza (VI v. do n. e. - XV v. n. e.): khronologicheskaya atributsiya. Materialy i issledovaniya Kamsko-Vyatskoy arkheologicheskoy ekspeditsii . Izhevsk, 2012, vol. 25, 544 p.

17. Ivanov A.G. Etnokul"turnye i ekonomicheskie svyazi naseleniya basseyna r. Cheptsy v epokhu srednevekov"ya (konets V - pervaya polovina XIII v.) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 309 p.

18. Ivanova M.G. Istoki udmurtskogo naroda . Izhevsk, "Udmurtiya" Publ., 1994, 192 p.

19. Ivanova M.G. Idnakar: Drevneudmurtskoe gorodishche IX-XIII vv. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 294 p.

20. Kirillova L.E. Mikrotoponimiya basseyna Valy (v tipologicheskom osveshchenii) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences, Publ., 1992, 320 p.

21. Kirillova L.E. Mikrotoponimiya basseyna Kil"mezi . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2002, 571 p.

22. Klimov K.M. Ansambl" kak obraznaya sistema v udmurtskom narodnom iskusstve XIX-XX vv. . Izhevsk, 1999, 320 p.

23. Kosareva I.A. Traditsionnaya zhenskaya odezhda periferiynykh grupp udmurtov (kosinskiy, slobodskoy, kukmorskoy, shoshminskoy, zakamskoy) v kontse XIX - nachale XX v. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2000, 228 p.

24. Kultovyje pamjatniki Kamsko-Viatskogo regiona: Materialy i issledovanija . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, 228 p.

25. Minniyakhmetova T.G. Kalendarnye obryady zakamskikh udmurtov . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2000, 168 p.

26. Minniyakhmetova T.G. Traditsionnye obryady zakamskikh udmurtov: Struktura. Semantika. Fol"klor . Tartu, University Press Publ., 2003, 257 p.

27. Ostanina T.I. Naselenie Srednego Prikam"ya v III-V vv. . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1997, 327 p.

28. Ostanina T.I. Kuzebaevskoe gorodishche. IV-V,VII vv. Katalog arkheologicheskoy kollektsii . Izhevsk, 2002, 112 p.

29. Ostanina T.I., Kanunnikova O.M., Stepanov V.P., Nikitin A.B. Kuzebaevskiy klad yuvelira VII v. kak istoricheskiy istochnik . Izhevsk, 2012, 218 p.

30. Perevoshchikov S.E. Zhelezoobrabatyvayushchee proizvodstvo naseleniya Kamsko-Vyatskogo mezhdurech"ya v epokhu srednevekov"ya (tekhnologicheskiy aspekt) . Izhevsk, 2002, 176 p.

31. Popova E.V. Semejnyje obychai i obrjady besermyan (konets XIX - 90^ gody XX v.) . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1998, 241 p.

32. Popova E.V. Kalendarnye obryady besermyan . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, the Urals Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, 256 p.

33. Popova E.V. Kul"tovye pamyatniki i sakral"nye ob"ekty besermyan . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2011, 320 p.

34. Rudenko K.A. Bulgarskie svyatilishcha epokhi srednevekov"ya XI-XIV vv. (po arkheologicheskim materialam) . In: Kul"tovye pamyatniki Kamsko-Vyatskogo regiona: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, P. 3666.

35. Sadikov R.R. Poseleniya i zhilishcha zakamskikh udmurtov (material"nyy i dukhovnyy aspekty) . Ufa, "Gilem" Publ., 2001, 181 p.

36. Sadikov R.R. Traditsionnye religioznye verovaniya i obryadnost" zakamskikh udmurtov (istoriya i sovremennye tendentsii razvitiya) . Ufa, Center of Ethnological Reseraches, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ.. 2008, 232 p.

37. Chernykh E.M. Zhilishcha Prikam"ya (epokha zheleza) . Izhevsk, 2008, 272 p.

38. Chernykh E.M., Vanchikov V.V., Shatalov V.A. Argyzhskoe gorodishche na reke Vyatke . Moscow, 2002, 188 p.

39. Shutova N.I. Udmurty XVI - pervoy poloviny XIX v.: Po dannym mogil"nikov . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 1992, 264 p.

40. Shutova N.I. Dokhristianskie kul"tovye pamyatniki v udmurtskoy religioznoy traditsii: Opyt kompleksnogo issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ.. 2001, 304 p.

41. Shutova N.I. Srednevekovye svyatilishcha Kamsko-Vyatskogo regiona . In: Kul"tovye pamyatniki Kamsko-Vyatskogo regiona: Materialy i issledovaniya . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2004, P. 5-35.

42. Shutova N.I., Kapitonov V.I., Kirillova L.E., Ostanina T.I. Istoriko-kul"turnyy landshaft Kamsko-Vyatskogo regiona . Izhevsk, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences Publ., 2009, 244 p.

Information about the

Shutova Nadezhda I., Dr. habil. (History), leading research scientist, Udmurt Institute of History, Language and Literature, Ural Branch Russian Academy of Sciences (Izhevsk, Russian Federation); [email protected], [email protected]

Мария Вотякова

На карте Удмуртии практически не осталось ценных археологических памятников, где еще не побывали «черные копатели». Древние городища, селища и могильники, датируемые первыми тысячелетиями нашей эры, раскапывают не только местные охотники за сокровищами, но и приезжие. Орудуя металлоискателем, грабители достают лишь ценные металлические предметы, разрушая на своем пути все остальные исторические артефакты. О том, где и кто копает, знают почти все заинтересованные, но наказать за уничтожение и разграбление объектов культурного наследия практически невозможно.

Уничтожая историю

Одно из последних громких дел в Удмуртии — разграбление Печешурского могильника на территории Глазовского района. Копатели обнаружили в могильнике предметы быта, орудия, места захоронения древних удмуртов в соответствующей одежде, а часть артефактов забрали с собой. Все это представляет огромную научную ценность, но после налета копателей восстановить подлинную историю этого места уже невозможно.

«С помощью своих приборов они выкапывают металлические вещи, буквально вырывая их из контекста, вследствие чего этот инвентарь больше не может ничего рассказать, — говорит кандидат исторических наук, доцент кафедры археологии и первобытного общества УдГУ Елизавета Черных. — Нашли они, например, металлическую застежку, вытащили ее из земли, а что дальше? Сложить в собственную коллекцию? Похвастаться перед друзьями? Все, она перестает быть источником исторической информации».

За ограбление объекта культурного наследия «Печешурский могильник» местным кладоискателям грозит наказание в виде штрафа до 500 тысяч рублей, исправительных работ сроком на год или лишения свободы на срок до двух лет. Вопрос только в том, будут ли найдены грабители и удастся ли доказать их вину. По закону задержать «черного археолога», предъявив ему обвинение, можно только в том случае, если копателя поймали на месте преступления с поличным (на территории археологического памятника при повреждении культурного слоя) в присутствии сотрудников правоохранительных органов. Задержание нарушителя закона просто сознательными гражданами или археологами не может являться основанием для заведения уголовного дела.

Зная лазейки в законе, кладоискатели особо и не скрываются: любой поисковик в Интернете выдает десятки ссылок на форумы и страницы в соцсетях, где охотники за сокровищами делятся фотографиями находок, вероятно, даже не подозревая, какой вред они наносят своим хобби.

Монетка в коллекцию

Чтобы хоть как-то уменьшить урон от набега кладоискателей, археологи пытаются наладить сотрудничество с любителями металлодетекторного поиска.

«На территории Шарканского района любитель собрал целую коллекцию бронзовых и серебряных перстней разных видов: простые, щитковые с узорами, со вставками драгоценных камней, — рассказывает Елизавета Черных. — Но коллекционер, который их собрал по старинным удмуртским деревням, теперь может сказать лишь примерное их расположение. А почему эти перстни оказались там? Это производство местных мастеров или они пользовались привозными вещами? А если это местное производство, значит, должны быть и его остатки: какие-то кузни, печи, где плавили металл. Какой характер оно имело: домашний или это были какие-то мануфактуры? Мы не знаем и вряд ли сможем сказать. Поэтому мы работаем с такими кладоискателями, этого мужчину мы убедили передать часть его коллекции в музей, чтобы люди тоже могли ее увидеть».

Передать артефакты в музей «черные копатели» могут только на безвозмездной основе. Памятники археологии — это объекты культурного наследия федерального значения, они по законодательству принадлежат государству. Все, что лежит в земле и связано со следами прошлого, — федеральная собственность.

Экстренное спасение истории

Безвозмездные дарители — хоть какая-то помощь профессиональным археологам, которым сейчас приходится работать в условиях минимального финансирования. Поэтому «копаться в истории» они вынуждены в основном только в экстренных случаях и по необходимости в рамках федерального закона, по которому все строительные, мелиоративные и хозяйственные работы на земельных участках могут проводиться лишь после проведения археологического исследования.

«Сегодня мы не можем копать могильник просто так, из интереса, потому что мы не располагаем деньгами, — уточняет Елизавета Черных. — Поэтому мы сейчас копаем только в рамках аварийно-спасательных работ, когда понятно, что, если мы не проведем эти работы, памятник будет разрушен техникой. В таком случае и финансируются наши работы заказчиком. В конце июля мы возобновили работы на Троицком кладбище, поскольку территория застраивается».

Встречаются также и энтузиасты, желающие узнать, какие археологические памятники находятся на их территории.

«Руководитель природного парка "Шаркан" заинтересовался, чем еще интересен его парк, и мы смогли приступить к работе, — говорит Черных. — Памятники там не менее замечательные, они связаны с историей Удмуртии XVI-XIX веков — это старые удмуртские деревни, урочища, которые сегодня заброшены и никому не нужны».

Глубже в древность

Несмотря на помехи со стороны «черных копателей» и недостаток финансирования, археологам Удмуртии удалось удревнить историю Родникового края на шесть тысячелетий.

«Если 50 лет назад мы начинали историю Удмуртского края с эпохи бронзы, то есть с середины 2-го тысячелетия нашей эры, сегодня рубеж древнейшего времени определяется 8-7 тысячелетием до нашей эры, — рассказывает Елизавета Черных. — Всю эту историю мы представляем только по материалам археологических источников».

Сейчас можно смело говорить, что заселение территории Удмуртии началось в эпоху мезолита.

«Все выводы подтверждены найденными артефактами, изучены поселения мезолитических охотников и рыболовов, жилища, хозяйственная деятельность, каким образом строилась их жизнь, на чем она основывалась, — уточняет Елизавета Михайловна. — Это все подтверждено и методом естественных наук — это огромная работа. Мы даже можем с определенной условностью говорить о том, на каком языке говорили эти древние охотники. Благодаря археологии мы пишем нашу древнюю историю».

Возможно, в этой истории есть такие страницы, открытие которых может перевернуть все наше представление о предках. Но случится это только в том случае, если у археологов будут деньги и реальная защита от «черных копателей».

d e

Уникальный памятник археологической культуры финно-угорского мира Иднакар расположен в 4 километрах от Глазова. Иднакар один из крупнейших и самых значительных памятников Прикамья, расположенный в центре чепецких земель, среди других городищ выделяется значительно большей площадью, системой укреплений, исключительным богатством культурного слоя, содержащего уникальные материалы. Является единственным в Удмуртии.

Музей-заповедник «Иднакар» является археологическим памятником федерального значения. Такой высокий статус присвоен городищу из-за его размеров: площадь, занимаемая им, составляет 4 гектара.

В августе 1960 года Иднакар был включён в список особо охраняемых памятников археологии, культуры и истории государственного значения. Для наиболее ценных экспонатов с раскопок был образован историко-культурный музей-заповедник с одноимённым названием в городе Глазове.

Расположено городище на горе Солдырь.

Правильнее будет называть этот исторический объект не «Иднакар», а Солдырское городище. Название «Иднакар» носит соседняя с горой Солдырь деревня, по которой и стали называть археологический памятник. Само название деревни русское по происхождению. Русские имена Игнат, Гурий, Вася, в удмуртизированном варианте они стали произноситься как Зуй Идна (Игна, Иднать), Гурья, Весья, Зуй. Таким образом, русское имя в удмуртском произношении «Идна» и соответственно название «Иднакар» появилось не ранее 16 века с появлением на территории современной Удмуртии русских.

Само Солдырское городище гораздо древнее, в древности оно носило другое название.

Время существования городища Средние века, с точнее 9-13 века.

Со́лдырское I городище (Иднака́р) относится к чепецкой культуре. Гора Солдырь представляет собой высокий мыс, образованный слиянием рек Чепца и Пызеп. Городище располагалось на чрезвычайно удобной в оборонительном смысле и господствующей высоте района, окрестности городища просматривалась на десятки километров.

Помимо Солдырского Первого городища в районе горы Солдырь расположены также Солдырское II городище («Сабанчикар», культурный слой разрушен), несколько могильников (в том числе «Бигершай») и селищ.

Первые исследования городища начались еще в конце 19 века. Раскопки проводил известный российский археолог А.А. Спицын. После революции исследования проводились в 20-х годах. Но планомерное изучение памятника началось с 70-х годов прошлого века.

С древним городищем связано множество легенд. Одна из них гласит, что когда-то на горе Солдырь поселился богатырь Донды с сыновьями, которых звали Идна, Гурья, Весья и Зуй. Когда они выросли и женились, тесно стало богатырям жить вместе. Донды с младшими сыновьями основали новые поселения, а Идна остался на Солдырской горе. Эти могучие богатыри могли запросто пригорок вытянуть кверху до величины горы, во время ссор спокойно перебрасывались брёвнами или чугунными гирями. Идна был искусным охотником, по легенде зимой за добычей ходил на золотых лыжах. В Глазовском районе до сих пор сохранились деревни Дондыкар и Весьякар.

Легенда это относительно позднего происхождения, поэтому отношения к реальной истории Солдырского городища она, по всей видимости, не имеет.

Солдырское I городище было крупным ремесленным, торговым и культурным центром. Было развито ремесло: существовало металлургическое производство (в основном выплавляли сыродутное железо), кузнечное ремесло, производство керамики, резьба по кости. Глиняные изделия производились без гончарного круга, на нее не наносились орнаменты, но добавляли толчёные раковины. Городище торговало с соседними районами, сплавляясь по Чепце, а также с Волжской Булгарией.

На Солдырском I городище существует три линии укреплений. Первая линия была создана в конце IX века. Она представляла собой вал и ров. В последствии, с ростом поселения, была создана вторая линия укреплений, а первая со временем разрушилась и была заселена. Третья линия укреплений служила для защиты источника воды.

Городище имело стратегическое значение. Однако нет больших оснований считать его каким-то политическим или религиозным центром, а тем более «столицей древних удмуртов». Здесь не обнаружено никаких следов дворца или крупного жилища правителя. Также не обнаружено следов гарнизона. А о государственности праудмуртов в IX-XIII веках не может идти и речи.

Судя по всему, городище являлось просто крупным укреплённым ремесленным центром, окружённым сельскохозяйственной и промысловой округой.

Раскопки свидетельствуют, что в XIII веке городище было захвачено и сожжено (возможно, монголо-татарами). В целом, упадок и запустение чепецких городищ в XIII-XIV веках связаны с разгромом монголо-татарами в 1236 году Волжской Булгарии, с которой чепецкое население связывали теснейшие экономические, культурные и, возможно, политические связи.

Этнический состав жителей городища был смешанным. Основная масса жителей была пермязычной, то есть это были родственники современных удмуртов и коми. При этом есть основания считать, что на Иднакаре жили и древние русы и волжские булгары. Нельзя отождествлять древних иднакрцев с какой-либо современной этнической группой.

Кльтурный слой Иднакара чрезвычайно насыщен вещевыми остатками и достигает мощности 1,5 м. В процессе раскопок были открыты остатки древних сооружений, жилищ, исследована структура памятника, из культурного слоя городища извлечено большое количество свидетельств материальной культуры.

Кроме того, Иднакар обладает не только культурными, но и природными уникальными находками. Здесь произрастают не только редкие для окрестностей Иднакара, но и для всей Удмуртии растения – кувшинка малая (имеется еще два местонахождения в Удмуртии), лютик Гмелина (три местонахождения), голокучник средний (три местонахождения), незабудка литовская (два местонахождения). Исследования показали, что 20 видов растений в окрестностях Иднакара нуждаются в охране.

На городище планируется организовать музей под открытым небом, где будет построен целый музейный комплекс.

Статьи по теме:

Ликёр Шеридан (Sheridans) Приготовить ликер шеридан

Ликер "Шериданс" известен во всем мире с 1994 года. Элитный алкоголь в оригинальной двойной бутылке произвел настоящий фурор. Двухцветный продукт, один из которых состоит из сливочного виски, а второй из кофейного, никого не оставляет равнодушным. Ликер S

Значение птицы при гадании

Петух в гадании на воске в большинстве случаев является благоприятным символом. Он свидетельствует о благополучии человека, который гадает, о гармонии и взаимопонимании в его семье и о доверительных взаимоотношениях со своей второй половинкой. Петух также

Рыба, тушенная в майонезе

Очень люблю жареную рыбку. Но хоть и получаю удовольствие от ее вкуса, все-таки есть ее только в жареном виде, как-то поднадоело. У меня возник естественный вопрос: "Как же еще можно приготовить рыбу?".В кулинарном искусстве я не сильна, поэтому за совета

Программа переселения из ветхого и аварийного жилья

Здравствуйте. Моя мама была зарегистрирована по адресу собственника жилья (сына и там зарегистрирован её внук). Они признаны разными семьями. Своего жилья она не имеет, признана малоимущей, имеет право как инвалид на дополнительную жилую площадь и...

2024-04-14 01:54:42	Об утверждении требований к формату документов, предоставляемых в электронной форме для получения государственной услуги по государственной экспертизе проектной документации, ре
2024-04-12 01:53:05	Гадание на кофейной гуще: Женщина (Дама) — Значение
2024-04-11 01:52:53	Что означает имя Дарья для ребенка: полная характеристика
2024-04-09 01:50:26	Кто руководит мчс в настоящее время
2024-04-07 01:51:32	Стихотворение "айболит" чуковский корней иванович Корней Чуковский — Айболит читать
2024-04-06 02:00:18	Икра из запеченных баклажанов на зиму — рецепт пальчики оближешь Икра из баклажан из печеных овощей
2024-04-06 02:00:18	Томатный соус с базиликом на зиму
2024-04-04 01:56:28	Значение карт при гадании: что выпало
2024-04-04 01:56:28	Что значит увидеть пену во сне
2024-04-03 01:53:34	Онлайн тесты гиа по русскому языку

2024-04-03 01:53:34	Во сколько начинается егэ по русскому
2024-04-01 01:50:30	Художественная культура Индии – "страны чудес" Художественная культура индии индии страна чудес презентация
2024-03-30 02:19:32	Художественное образование в чешской республике
2024-03-29 01:52:43	Изобразительное искусство Древнего Рима
2024-03-28 05:59:15	Казанская епархия Татарстанская митрополия официальный
2024-03-25 01:50:13	Женщина-Козерог, рожденная в год Обезьяны: характеристика личности и совместимость с другими знаками Тигр – Рак
2024-05-11 01:58:16	Ликёр Шеридан (Sheridans) Приготовить ликер шеридан
2024-04-26 01:46:35	Значение птицы при гадании
2024-04-20 02:02:32	Рыба, тушенная в майонезе
2024-04-14 01:54:42	Программа переселения из ветхого и аварийного жилья
2024-04-14 01:54:42	Об утверждении требований к формату документов, предоставляемых в электронной форме для получения государственной услуги по государственной экспертизе проектной документации, ре
2024-04-12 01:53:05	Гадание на кофейной гуще: Женщина (Дама) — Значение

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Волкова Люция Аполлосовна

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Волкова Люция Аполлосовна

ARCHAEOLOGICAL SITES OF UDMURTIA AS SACRED LANDMARKS (FROM REGIONAL STUDIES OF THE LATE 19TH CENTURY)

Текст научной работы на тему «Археологические памятники Удмуртии как сакральные объекты (из краеведческих исследований кон. Xix В.)»

Глава
"Археологические памятники удмуртии и их раскопки"

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Archaeological-ethnological researches in Udmurtia

Текст научной работы на тему «Археолого-этнографические исследования в Удмуртии»

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Волкова Люция Аполлосовна

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Волкова Люция Аполлосовна

ARCHAEOLOGICAL SITES OF UDMURTIA AS SACRED LANDMARKS (FROM REGIONAL STUDIES OF THE LATE 19TH CENTURY)

Текст научной работы на тему «Археологические памятники Удмуртии как сакральные объекты (из краеведческих исследований кон. Xix В.)»

Глава "Археологические памятники удмуртии и их раскопки"

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Похожие темы научных работ по истории и археологии, автор научной работы - Шутова Надежда Ивановна

Archaeological-ethnological researches in Udmurtia

Текст научной работы на тему «Археолого-этнографические исследования в Удмуртии»

Глава
"Археологические памятники удмуртии и их раскопки"