Концепция человеческой личности в поздних произведениях Н.В. Гоголя. «Вечера на хуторе близ Диканьки»
Творчество Николая Васильевича Гоголя - это литературное наследие, которое можно сравнить с большим и многогранным алмазом, переливающимся всеми цветами радуги.
При том что жизненный путь Николая Васильевича был недолог (1809-1852), а в последние десять лет он не закончил ни одного произведения, писатель внёс в русскую классическую литературу неоценимый вклад.
На Гоголя смотрели, как на мистификатора, сатирика, романтика и просто чудного рассказчика. Такая разносторонность была привлекательна, как феномен, ещё при жизни писателя. Ему приписывали невероятные ситуации, а порой распускали нелепые слухи. Но Николай Васильевич их не опровергал. Он понимал, что со временем всё это превратится в легенды.
Литературная судьба писателя завидная. Не каждый автор может похвастать тем, что все его произведения печатались при жизни, и каждое произведение привлекало к себе внимание критиков.
Начало
То, что в литературу пришёл настоящий талант, стало понятно после повести «Вечера на хуторе близ Диканьки». Но это не первое произведение автора. Первое, что создал литератор - это романтическая поэма «Ганц Кюхельгартен».Трудно сказать, что побудило юного Николая написать такое странное произведение, вероятно, увлечённость немецким романтизмом. Но поэма не удалась. И как только появились первые отрицательные отзывы, молодой автор вместе со своим слугой Якимом скупил все оставшиеся экземпляры и просто их сжёг.
Такой поступок стал чем-то вроде кольцеобразной композицией в творчестве. Николай Васильевич начал литературный путь с сожжения своих произведений и закончил его сожжением. Да, Гоголь жестоко обращался со своими произведениями, когда чувствовал какую-то неудачу.
Но вот вышло второе произведение, которое было замешано на украинском фольклоре и русской древней литературе - «Вечера на хуторе близ Диканьки». Автору удалось посмеяться над нечистой силой, над самим чёртом, объединить прошлое и настоящее, быль и небыль, и всё это окрасить в весёлые тона.
Все истории, описанные в двух томах, были приняты с восторгом. Пушкин, который был авторитетом для Николая Васильевича написал: «Какая поэзия!.. Всё это так необыкновенно в нашей нынешней литературе». Поставил свой «знак качества» и Белинский. Это был успех.
Гениальность
Если первые две книги, включившие в себя восемь повестей, показали, что в литературу вошёл талант, то новый цикл, под общим названием «Миргород» явил гения.Миргород - это всего четыре повести. Но каждое произведение настоящий шедевр.
Рассказ о двух старичках, которые живущих в своей усадьбе. В их жизни ничего не происходит. В конце повести они умирают.
К такому сюжету можно относиться по-разному. Чего добивался автор: сочувствия, жалости, сострадания? Может быть, так писатель видит идиллию закатной части жизни человека?
Совсем молодой Гоголь (ему было всего 26 лет на момент работы над повестью) так решил показать настоящую, подлинную любовь. Он отошёл от общепринятых стереотипов: романтики между молодыми людьми, бешеных страстей, измен, признаний.
Два старичка, Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, никакой особой любви к друг другу не проявляют, о плотских потребностях тем более речь не идёт, тревожные волнения отсутствуют. Их жизнь - это забота друг о друге, стремление предугадать, ещё не озвученные желания, подшутить.
Но их привязанность друг к другу настолько велика, что после смерти Пульхерии Ивановны, Афанасий Иванович просто не может без неё. Афанасий Иванович слабеет, ветшает, как и старая усадьба, и просит перед смертью: «Положите меня возле Пульхерии Ивановны».
Вот оно поденное, глубокое чувство.
Повесть Тарас Бульба
Здесь автор затрагивает историческую тему. Война, которую ведёт Тарас Бульба против поляков - это война за чистоту веры, за православие, против «католических недоверков».И хотя Николай Васильевич не имел достоверных исторических фактов об Украине, довольствуясь народными преданиями, скудными летописными данными, народными украинскими песнями, а иногда попросту обращаясь к мифологии и собственной фантазии, ему отменно удалось показать геройство казачества. Повесть буквально растянули на крылатые фразы, которые и сейчас остаются актуальны: «Я тебя породил, я тебя и убью!», «Терпи, казак, - атаман будешь!», «Есть ещё порох в пороховницах?!»
Мистическая основа произведения, где нечистая сила и злые духи, объединившиеся против главного героя, составляют основу сюжета, пожалуй, самая невероятная гоголевская повесть.
Основное действие происходит в храме. Тут автор позволил себе впасть в сомнения, победима ли нечистая сила? Способна ли вера противостоять этому бесовскому разгулу, когда не помогает ни слово божье, ни совершения специальных таинств.
Даже имя главного героя - Хома Брут, подобрано с глубоким смыслом. Хома - это религиозное начало (так звали одного из учеников Христа - Фома), а Брут, как известно, убийца Цезаря и отступник.
Бурсак Брут должен был провести в церкви три ночи читая молитвы. Но страх перед восставшей из гроба панночки заставил его обратиться к не богоугодной защите.
Гоголевский персонаж борется с панночкой двумя методами. С одной стороны, с помощью молитв, с другой стороны, с помощью языческих ритуалов, начертания круга и заклинаний. Его поведение объясняется философскими взглядами на жизнь и сомнениями в существовании бога.
В итоге Хоме Бруту не хватило веры. Он отверг внутренний голос, подсказывающий: «Не смотри на Вия». А в магии он оказался слаб, по сравнению с окружающими сущностями, и проиграл эту битву. Ему не хватило нескольких минут до последнего крика петуха. Спасение было так близко, но бурсак не воспользовался им. А церковь так и осталась в запустении, осквернённая злыми духами.
Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем
Рассказ о вражде бывших друзей, поссорившихся из-за пустяка и посвятивших всю оставшуюся жизнь выяснению отношений.Греховная страсть к ненависти и распрям - вот порок на который указывает автор. Гоголь смеётся над мелкими пакостями и кознями, которые строят друг другу главные герои. Эта вражда всю их жизнь делает мелкой и пошлой.
Повесть полна сатиры, гротеска, иронии. И когда автор с восхищением говорит, что и Иван Иванович, и Иван Никифорович оба прекрасные люди, читатель понимает всю низость и пошлость главных героев. От скуки, помещики ищут поводы к сутяжничеству и это становится их смыслом жизни. И грустно оттого, что нет другой цели у этих господ.
Петербургские повести
Поиск пути в преодолении зла был продолжен Гоголем и в тех произведениях, которые писатель не стал объединять в определённый цикл. Просто литераторы решили их называть Петербургскими, по месту действия. Здесь снова автор высмеивает человеческие пороки. Особую популярность заслужили пьеса «Женитьба», повести «Записки сумасшедшего», «Портрет», «Невский проспект», комедии «Тяжба», «Отрывок», «Игроки».О некоторых произведениях следует рассказать подробнее.
Самым значимым из этих Петербургских произведений принято считать повесть «Шинель». Недаром Достоевский однажды сказал: «Все мы вышли из гоголевской Шинели». Да, это ключевое произведение для русской литераторы.
В «Шинели» показан классический образ маленького человека. Читателю представлен забитый титулярный советник, ничего незначащий на службе, которого может любой обидеть.
Здесь Гоголь сделал ещё одно открытие - маленький человек интересен всякому. Ведь достойным изображением в литературе начала XIX века считались проблемы государственного уровня, героические подвиги, бурные или сентиментальные чувства, яркие страсти, сильные характеры.
И вот на фоне видных персонажей Николай Васильевич «выпускает в люди» мелкого чиновника, который должен быть совсем неинтересен. Здесь нет ни государственных тайн, ни борьбы во славу Отечества. Здесь нет места сентиментальности и вздохам пол звёздным небом. А самые отважные мысли в голове Акакия Акакиевича: «А не положить ли куницу на воротник шинели?»
Писатель показал ничтожного человека, смыслом жизни у которого есть шинель. Его цели очень мелки. Башмачкин сначала мечтает о шинели, после копит на неё деньги, а когда её крадут он попросту умирает. И читатели сочувствуют несчастному советнику, рассматривая вопрос социальной несправедливости.
Гоголь точно хотел показать глупость, несостоятельность и бездарность Акакия Акакиевича, который может заниматься только перепиской бумаг. Но именно сострадание к этому ничтожному человеку рождает тёплое чувство у читателя.
Невозможно обойти вниманием этот шедевр. Пьеса всегда имела успех, в том числе оттого, что автор даёт актёрам хорошую основу для творчества. Первый выход пьесы был триумфален. Известно, что на примере «Ревизора» был сам император Николай I, воспринявший благосклонно постановку, и оценив её как критику бюрократизма. Именно так увидели комедию и все остальные.
Но Гоголь не ликовал. Его произведение не поняли! Можно сказать, что Николай Васильевич занялся самобичеванием. Именно с «Ревизора» писатель начинает оценивать своё творчество более жёстко, после любой своей публикации поднимая литературную планку выше и выше.
Что касается «Ревизора», автор долго надеялся что его поймут. Но этого не произошло и через десять лет. Тогда писатель создал произведение «Развязка к «Ревизору» в котором объясняет читателю и зрителю, как правильно понимать эту комедию.
Прежде всего автор заявляет, что он ничего не критикует. И города, где все чиновники уроды, не может существовать в России: «Хоть два-три, но найдётся порядочных». А город, показанный в пьесе - это город душевный, который сидит у всякого внутри.
Оказывается, Гоголь показывал в своей комедии душу человека, и призывал понять своё богоотступничество и покаяться. Все свои старания вложил автор в эпиграф: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». А после того как его не поняли, он обернул эту фразу против себя.
Но поэму тоже восприняли, как критику помещичьей России. Увидели и призыв бороться с крепостным правом, хотя, по сути, Гоголь не был противником крепостничества.
Во втором томе «Мертвых душ» писатель хотел показать положительные примеры. Например, он нарисовал образ помещика Костанжогло настолько порядочным, трудолюбивым и справедливым, что к нему приходят мужики соседнего помещика и просят, чтобы он их купил.
Все задумки автора были гениальны, но он сам считал, что всё идёт не так. Не все знают, что в первый раз Гоголь сжёг второй том «Мёртвых душ» ещё в 1845 году. Это не эстетический провал. Сохранившиеся черновые работы показывают, что талант Гоголя вовсе не иссяк, как пытаются утверждать некоторые критики. В сожжении второго тома проявляется требовательность автора, а не его помешательство.
Но слухи о лёгком помешательстве Николая Васильевича быстро расползались. Даже близкое окружение писателя, люди далеко не глупые, не могли понять чего писатель хочет от жизни. Всё это рождало дополнительные вымыслы.
А ведь была задумка ещё и по третьему тому, где должны были встретиться герои из первых двух томов. Можно только догадываться, чего лишил нас автор, уничтожая свои рукописи.
Николай Васильевич признавался, что в начале жизненного пути, ещё находясь в отрочестве, его непросто волновал вопрос добра и зла. Мальчик хотел найти способ борьбы со злом. Поиск ответа на этот вопрос и переопределил его призвание.
Метод был найден - сатира и юмор. Всё, что кажется малопривлекательным, неприглядным или уродливым, нужно сделать смешным. Гоголь так и говорил: «Смеха боится даже тот, кто ничего не боится».
Писатель настолько развил в себе способность разворачивать ситуацию смешной стороной, что его юмор приобрёл особую, тонкую основу. Видимый миру смех прятал в себе и слёзы, и разочарование, и горе, то, что не может веселить, а, наоборот, наводит на грустные раздумья.
Например, в очень забавной повести «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» после смешного рассказа о непримиримых соседях, автор заключает: «Скучно на этом свете, господа!» Цель достигнута. Читателю грустно оттого, что разыгранная ситуация вовсе не смешная. Такой же эффект после прочтения повести «Записки сумасшедшего» где разыграна целая трагедия, хотя подана она в комедийном ракурсе.
И если раннее творчество отличается истинной весёлостью, например, «Вечера на хуторе близ Диканьки», то с возрастом автор хочет более глубоких разбирательств, и призывает к этому читателя и зрителя.
Николай Васильевич понимал, что смех может быть опасен и прибегал к различным уловкам, чтобы обойти цензуру. Например, сценическая судьба «Ревизора» могла бы вовсе не сложиться, если бы Жуковский не убедил самого императора, что в насмешке над невнушающими доверия чиновниками нет ничего не благонадёжного.
Как у многих, гоголевская дорога к православию была непроста. Он мучительно, ошибаясь и сомневаясь, искал свою дорогу к истине. Но ему было мало, самому найти эту дорогу. Он хотел указать её другим. Он хотел сам очищаться от всего дурного и предлагал это сделать всем.
С юных лет мальчик изучал и православие и католицизм, сравнивая религии, отмечая схожесть и различия. И этот поиск истины отразился во многих его произведениях. Гоголь не только читал Евангелие, он делал выписки.
Прославившись, как великий мистификатор, он не был понят в своём последнем незаконченном произведении «Выбранные места из переписки с друзьями». Да и церковь отнеслась к «Выбранным местам» отрицательно, считая, что недопустимо, чтобы автор «Мёртвых душ» читал проповеди.
Сама христианская книга носила действительно поучительный характер. Автор разъясняет, что происходит на литургии. Какое символическое значение имеет то или иное действие. Но этот труд был не завершён. Вообще, последние годы жизни писателя - это поворот от внешнего к внутреннему.
Николай Васильевич много ездит по монастырям, особенно часто посещает Введенскую Оптина пустынь, где имеет духовного наставника, старца Макария. В 1949 году Гоголь знакомится со священником, отцом Матвеем Константиновским.
Между писателем и протоиереем Матвеем часто происходят диспуты. Причём для священника мало смирения и благочестия Николая, он требует: «Отрекись от Пушкина».
И хотя никакого отречения Гоголь не совершал, мнение духовного наставника витало над ним, как неоспоримый авторитет. Писатель уговаривает протоиерея почитать второй том «Мёртвых душ» в чистовом варианте. И хотя священник сначала отказывался, после решил дать свою оценку произведению.
Протоиерей Матфей - это единственный прижизненный читатель гоголевской рукописи 2-й части. Возвращая чистовой подлинник автору, священник непросто дал отрицательную оценку прозаической поэме, он посоветовал уничтожить её. По сути, вот кто повлиял на судьбу произведения великого классика.
Осуждение Константиновского, и ряд других обстоятельств, подтолкнули писателя отказаться от творчества. Гоголь начинает анализировать свои работы. Он почти отказался от пищи. Мрачные мысли одолевают его всё сильнее.
Поскольку всё происходило в доме графа Толстого, Гоголь попросил его передать рукописи митрополиту Московскому Филарету. Из лучших побуждений граф отказался выполнять такую просьбу. Тогда глубокой ночью Николай Васильевич разбудил слугу Семёна, чтобы тот открыл печные задвижки и сжёг все свои рукописи.
Похоже, что именно это событие предопределило скорую смерть писателя. Он продолжал говеть и отвергал любую помощь друзей и врачей. Он будто очищался, готовясь к смерти.
Нужно сказать, что Николай Васильевич покинутым не был. Литературное сообщество присылало лучших врачей к постели больного. Был собран целый консилиум из профессуры. Но, видимо, решение начать принудительное лечение было запоздалым. Николай Васильевич Гоголь умер.
Нет ничего удивительного в том, что писатель, так много писавший о нечистой силе, углубился в веру. У каждого на земле свой путь.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ
«ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ»
Филологический факультет
Кафедра литературы
КУРСОВАЯ РАБОТА
ТЕМА МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА В ТВОРЧЕСТВЕ Н.В. ГОГОЛЯ
Выполнила:
Студентка 71 РЯ группы
3 курса ФФ Гусева Т. В.
Оценка работы:
____________________
«___» __________ 20__ г.
Руководитель:
кандидат филологических наук, доцент
Татаркина С. В.
___________________
Введение 3
Глава 1 Тема «маленького человека» в русской литературе 19 века 5
Глава 2 «Маленький человек» в повести Гоголя «Шинель» 15
2.1 История создания «Шинели» 15
2.2 «Маленький человек» как понятие социальное и морально- психологическое в гоголевской «Шинели» 16
2.3 Критики и современники Гоголя о повести «Шинель» 21
Заключение 22
Список литературы 23
ВВЕДЕНИЕ
Русская литература с ее гуманистической направленностью не могла пройти мимо проблем и судеб простого человека. Условно в литературоведении она стала именоваться темой «маленького человека». У ее истоков стояли Карамзин, Пушкин, Гоголь и Достоевский, которые в своих произведениях («Бедная Лиза», «Станционный смотритель», «Шинель» и «Бедные люди») раскрывали читателям внутренний мир простого человека, его чувства и переживания.
Ф.М. Достоевский выделяет Гоголя как первого, открывшего читателям, мир «маленького человека». Вероятно, потому, что в его повести «Шинель» Акакий Акакиевич Башмачкин является главным героем, все же остальные действующие лица создают фон. Достоевский пишет: «Мы все вышли из гоголевской «Шинели».
Повесть «Шинель» – одна из лучших в творчестве Н.В. Гоголя. В ней писатель предстает перед нами как мастер детали, сатирик и гуманист. Повествуя о жизни мелкого чиновника, Гоголь смог создать незабываемый яркий образ «маленького человека» со своими радостями и бедами, трудностями и заботами. Беспросветная нужда окружает Акакия Акакиевича, но он не видит трагизма своего положения, так как занят делом. Башмачкин не тяготится своей нищетой, потому что он не знает другой жизни. А когда у него появляется мечта – новая шинель, он готов терпеть любые лишения, только бы приблизить осуществление задуманного. Автор вполне серьезен, когда описывает восторг своего героя по поводу осуществления мечты: шинель сшита! Башмачкин совершенно счастлив. Но надолго ли?
«Маленькому человеку» не суждено быть счастливым в этом несправедливом мире. И лишь после смерти свершается справедливость. «Душа» Башмачкина обретает покой, когда возвращает себе потерянную вещь.
Гоголь в своей «Шинели» показал не только жизнь «маленького человека», но и его протест против несправедливости жизни. Пусть этот «бунт» робкий, почти фантастический, но герой выступает все же за свои права, против основ существующего порядка.
Цель данной работы - исследовать тему «маленького человека» в творчестве Гоголя материале повести Гоголя «Шинель».
В соответствии с целью определяются и основные задачи:
1. Рассмотреть тему «маленького человека» в произведениях русских классиков (Пушкин, Достоевский, Чехов);
2. Проанализировать произведение Гоголя «Шинель», рассмотрев главного героя Акакия Акакиевича Башмачкина как «маленького человека», неспособного противостоять грубой силе;
3. Исследовать на материале повести «Шинель» Гоголя образ «маленького человека» как школы для русских писателей.
Методологической базой курсовой работы выступают исследования: Ю.Г. Манна, М.Б. Храпченко, А.И. Ревякина, Аникина, С. Машинского, в которых освещается тема «маленького человека»
ГЛАВА 1. ТЕМА МАЛЕНЬКОГО ЧЕЛОВЕКА В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ 19 ВЕКА
Любовью к обыкновенному человеку, болью за него проникнуто творчество многих русских писателей. Тема «маленького человека» в литературе возникла еще до Н.В. Гоголя.
Одним из первых, кто выдвинул в литературе демократическую тему «маленького человека», был А.С. Пушкин. В «Повестях Белкина», законченных в 1830 году, писатель рисует не только картины дворянско-уездного быта («Барышня-крестьянка»), но и останавливает внимание читателей на судьбе «маленького человека». Впервые эта тема прозвучала в «Медном всаднике» и «Станционном смотрителе» Пушкина. Именно он делает первую попытку объективно, правдиво изобразить «маленького человека».
Вообще же образ «маленького человека»: это не знатный, а бедный, оскорбляемый высшими по чину людьми, доведенный до отчаяния человек. Имеется ввиду не просто человек без чинов и званий, а, скорее, социально-психологический тип, то есть человек, ощущающий свое бессилие перед жизнью. Порой он способен на протест, исходом которого часто становятся безумие, смерть.
Герою повести «Станционный смотритель» чужды сентиментальные страдания, у него свои горести, связанные с неустроенностью жизни. Стоит где – то не перекрестке проезжих дорог небольшая почтовая станция, где живут чиновник Самсон Вырин и его дочь Дуня – единственная радость, скрашивающая нелегкую жизнь смотрителя, полную покрикиваний и проклятий проезжающих. И вдруг ее увозят тайно от отца в Петербург. Самое страшное то, что Дуня уехала с гусаром по своей воле. Переступив порог новой, богатой жизни, она отказалась от отца. Самсон Вырин, не сумев «вернуть заблудшую овечку», умирает в одиночестве, и никто не замечает его смерти. О таких, как он, Пушкин пишет в начале повести: «Будем, однако, справедливы, постараемся войти в их положение и, может быть, станем судить о них гораздо снисходительнее».
Жизненная правда, сочувствие к «маленькому человеку», оскорбляемому на каждом шагу начальниками, стоящими выше по чину и положению, - вот что мы чувствуем, читая повесть. Пушкину дорог этот «маленький человек», живущий в горе и нужде. Демократизмом и гуманностью проникнута повесть, так реалистично изображающая «маленького человека».
Но Пушкин не был бы великим, если бы не показал жизнь во всем ее многообразии и развитии. Жизнь намного богаче и изобретательнее литературы, и писатель нам это показал. Опасения Самсона Вырина не оправдались. Дочь его не сделалась несчастною, не самая плохая ее ждала судьба. Писатель не ищет виноватых. Он просто показывает эпизод из жизни бесправного и бедного станционного смотрителя.
Повесть положила начало созданию в русской литературе своеобразной галереи образов «маленьких людей».
В 1833 году появляется «Медный всадник» Пушкина, в котором «маленький человек» с трагической судьбой выражает робкий протест против бесчеловечного самодержавия.
В этом произведении поэт попытался решить проблему взаимоотношения личности и государства. Пушкин видел возможность достижения согласия, гармонии между личностью и государством, знал, что человек может одновременно сознавать себя частью великого государства и яркой индивидуальностью, свободной от гнета. По какому же принципу должны строиться отношения личности и государства, чтобы частное и общественное сливалось в одно целое. Пушкинская поэма «Медный всадник» была своеобразной попыткой ответить на этот вопрос.
Сюжет пушкинской поэмы вполне традиционен. В экспозиции автор представляет нам Евгения, скромного чиновника, «маленького человека». Евгений из обедневших дворян, о чем Пушкин упоминает мельком, сообщив, что предки героя значились в «Истории Карамзина». Сегодняшний быт Евгения весьма скромен: он «где-то» служит, любит Парашу и мечтает жениться на любимой девушке.
В «Медном всаднике» частная жизнь и жизнь государственная представлены как два замкнутых мира, в каждом из которых существуют свои законы. Мир Евгения – мечты о тихих радостях семейной жизни. Мир частной личности и мир государства не просто отделены друг от друга, они враждебны, каждый из них несет другому зло и разрушение. Так, Петр свой город закладывает «назло надменному соседу» и уничтожает то, что хорошо и свято для бедного рыбака. Петр, который пытается подчинить, укротить стихию, вызывает ее злую месть, то есть становится виновником крушения всех личных надежд Евгения. Евгений хочет мстить, его угроза («Ужо тебе!») нелепа, но полна стремления к бунту против «кумира». В ответ он получает злую месть Петра и безумие. Восставший против государства был страшно наказан.
По мнению Пушкина, в основу отношений между частным и государственным должна быть положена любовь, и поэтому жизнь государства и личности должны обогащать и дополнять друг друга. Пушкин разрешает конфликт личности и государства, преодолевая односторонность и мировоззрения Евгения, и взгляд на жизнь противоположной герою стороны. Кульминацией же этого столкновения является бунт «маленького» человека. Пушкин, поднимая бедного безумца до уровня Петра, начинает использовать возвышенную лексику. В момент гнева Евгений поистине страшен, ведь он осмелился угрожать самому Медному всаднику! Однако бунт сошедшего с ума Евгения, - бунт бессмысленный и наказуемый. Кланяющиеся кумирам становятся их жертвами. Не исключено, что «бунт» Евгения содержит скрытую параллель с судьбой декабристов. Это подтверждает финал «Медного всадника».
Анализируя пушкинскую поэму, мы приходим к выводу о том, что поэт проявил себя в ней как истинный философ. «Маленькие» люди будут бунтовать против высшей силы столько, сколько будет существовать государство. В этом – то и заключается трагичность и противоречие вечной борьбы слабых и сильных. Кто же все – таки виноват: великое государство, которое потеряло интерес к частной личности, или «маленький человек», который перестал интересоваться величием истории, выпал из нее? Читательское восприятие поэмы оказывается крайне противоречивым: по мнению Белинского, Пушкин обосновал трагическое право империи со всей ее государственной мощью распоряжаться жизнью частного человека; в 20 веке некоторые критики предполагали, что Пушкин стоит на стороне Евгения; существует также мнение, что конфликт, изображенный Пушкиным, трагически неразрешим. Но очевидно, что для самого поэта в «Медном всаднике», по формуле литературоведа Ю. Лотмана, «правильный путь состоит не в том, чтобы из одного лагеря перейти в другой, а в том, чтобы «приподняться над жестоким веком», сохранив в себе гуманность, человеческое достоинство и уважение к жизни других людей» .
Традиции Пушкина продолжили и развили Достоевский и Чехов.
У Ф.М. Достоевского тема «маленького человека» является сквозной во всем его творчестве. Так, уже первый роман выдающегося мастера «Бедные люди» затронул эту тему, и она стала основной в его творчестве. Практически в каждом романе Достоевского мы сталкиваемся с «маленькими людьми», «униженными и оскорбленными», которые вынуждены жить в холодном и жестоком мире.
Кстати, роман Достоевского «Бедные люди» проникнут духом гоголевской шинели. Это рассказ о судьбе того же «маленького человека», раздавленного горем, отчаянием и социальным бесправием. Переписка бедного чиновника Макара Девушкина с Варенькой, потерявшей родителей и преследуемой сводней, раскрывает глубокий драматизм жизни этих людей. Макар и Варенька готовы ради друг друга на любые лишения. Макар, живя в крайней нужде, помогает Варе. И Варя, узнав о положении Макара, приходит ему на помощь. Но герои романа беззащитны. Их бунт – «бунт на коленях». Никто не может помочь им. Варю увозят на верную гибель, а Макар остается один на один со своим горем. Разбита, искалечена жизнь двух прекрасных людей, разбита жестокой действительностью.
Любопытно отметить, что Макар Девушкин читает «Станционного смотрителя» Пушкина и «Шинель» Гоголя. Он с сочувствием относится к Самсону Вырину и неприязненно к Башмачкину. Наверное, потому, что видит в нем свое будущее.
В романе «Преступление и наказание» тема «маленького человека» раскрыта с особой страстью, с особой любовью к этим людям .
Хотелось бы отметить, что у Достоевского наличествовал принципиально новый подход к изображению «маленьких людей». Это уже не бессловесные и забитые люди, какими они были у Гоголя. Их душа сложна и противоречива, они наделены сознанием своего «я». У Достоевского «маленький человек» сам начинает говорить, рассказывать о своей жизни, судьбе, бедах, он рассуждает о несправедливости мира, в котором живет он и такие же «униженные и оскорбленные», как он.
В романе «Преступление и наказание» перед глазами читателя проходят судьбы многих «маленьких людей», вынужденных жить по жестоким законам холодного, враждебного Петербурга. Вместе с главным героем Родионом Раскольниковым читатель встречает на страницах романа «униженных и оскорбленных», вместе с ним переживает их душевные трагедии. Среди них и обесчещенная девочка, за которой охотится жирный фронт, и бросившаяся с моста несчастная женщина, и Мармеладов, и его жена Екатерина Ивановна, и дочь Сонечка. Да и сам Раскольников также относится к «маленьким людям», хоть и пытается возвысить себя над окружающими его людьми.
Достоевский не только изображает бедствия «маленького человека», не только вызывает жалость к «униженным и оскорбленным», но также показывает противоречия их душ, соединение в них добра и зла. С этой точки зрения особенно характерен образ Мармеладова. Читатель, безусловно, испытывает сочувствие к бедному, измученному человеку, который в жизни потерял все, поэтому опустился на самое дно. Но Достоевский не ограничивается одним только сочувствием. Он показывает, что пьянство Мармеладова навредило не только ему самому (его выгоняют с работы), но также принесло много несчастий его семье. Из – за него голодают маленькие дети, а старшая дочь вынуждена пойти на улицу, чтобы хоть как – то помочь обнищавшему семейству. Вместе с сочувствием Мармеладов вызывает к себе также презрение, его невольно обвиняешь в бедах, свалившихся на семью.
Противоречива и фигура его жены Екатерины Ивановны. С одной стороны, она всячески пытается не допустить окончательного падения, вспоминает свое счастливое детство и беззаботную молодость, когда она танцевала на балу. Но на самом деле она просто утешается своими воспоминаниями, разрешает приемной дочери заниматься проституцией и даже принимает от нее деньги.
В результате всех несчастий Мармеладов, которому «некуда идти» в жизни, спивается и кончает с собой. Погибает от чахотки его жена, вконец измученная нищетой. Они не вынесли давления общества, бездушного Петербурга, не нашли в себе сил противостоять гнету окружающей действительности.
Совершенно другой предстает перед читателем Сонечка Мармеладова. Она тоже «маленький человек», более того, хуже ее судьбы ничего нельзя придумать. Но, несмотря на это, она находит выход из абсолютного тупика. Она привыкла жить по законам сердца, по христианским заповедям. Именно в них она черпает силы. Она напоминает, что от нее зависят жизни ее братьев и сестер, поэтому полностью забывает о себе и посвящает себя другим. Сонечка становится символом вечной жертвенности, в ней живо великое сочувствие к человеку, сострадание ко всему живому. Именно образ Сони Мармеладовой самым очевидным разоблачением идеи крови по совести Раскольникова. Не случайно вместе со старухой – процентщицей Родион убивает и ни в чем не повинную ее сестру Лизавету, которая так похожа на Сонечку.
Беды и несчастья преследуют и семью Раскольникова. Его сестра Дуня готова выйти замуж за противного ей человека, чтобы материально помочь своему брату. Сам Раскольников живет в нищете, не может даже прокормить себя, поэтому даже вынужден заложить кольцо, подарок от сестры.
В романе много описаний судеб «маленьких людей». Достоевский с глубокой психологической точностью описал противоречия, царящие в их душах, сумел показать не только забитость и униженность таких людей, но и доказал, что именно среди них встречаются глубоко страдающие, сильные и противоречивые личности.
Далее в развитии образа «маленького человека» намечается тенденция «раздвоения». С одной стороны, из среды «маленьких людей» появляются разночинцы-демократы, а их дети становятся революционерами. С другой стороны, «маленький человек» опускается, превращаясь в ограниченного мещанина. Наиболее отчетливо мы наблюдаем этот процесс в рассказах А.П. Чехова «Ионыч», «Крыжовник», «Человек в футляре».
А.П. Чехов – писатель новой эпохи. Его рассказы отличаются реалистичностью и передают нам авторское разочарование в общественном устройстве и сатирический смех над пошлостью, мещанством, раболепием, чинопоклонством, которые имеют место в обществе. Уже в первых своих рассказах он поднимает вопрос духовной деградации человека. В его произведениях появляются образы так называемых «футлярных» людей – тех, которые настолько ограничены в своих устремлениях, в проявлениях собственного «я», настолько боятся переступить рамки, установленные либо ограниченными людьми, либо ими самими, что даже незначительное изменение в привычной жизни приводят порой к трагедии.
Персонаж рассказа «Смерть чиновника» Червяков – один из образов «футлярных» людей, созданных Чеховым. Червяков в театре, увлеченный пьесой, «чувствует себя на вершине блаженства». Неожиданно он чихнул и – происходит страшное – Червяков обрызгал лысину старичка-генерала. Несколько раз герой приносит свои нижайшие извинения генералу, но успокоиться так и не может, ему постоянно кажется, что «оскорбленный» генерал все еще сердит на него. Доведя беднягу до вспышки ярости и выслушав гневную отповедь, Червяков будто бы получает то, чего он так долго и упорно добивался. «Придя машинально домой, не снимая вицмундира, он лег на диван и…помер». От страха. «Футляр» не позволил Червякову подняться над собственными страхами, преодолеть рабскую психологию. Чехов говорит нам о том, что человек, подобный Червякову, просто не мог бы жить дальше с сознанием такого «ужасного преступления», каковым ему видится нечаянный поступок в театре.
С течением времени «маленький человек», лишенный собственного достоинства, «униженный и оскорбленный», вызывает у передовых писателей не только сострадание, но и осуждение. «Скучно вы живете, господа», - сказал Чехов своим творчеством «маленькому человеку», смирившемуся со своим положением. С тонким юмором высмеивает писатель кончину Ивана Червякова, с уст которого всю жизнь не сходит лакейское «Ваше-ство».
Другой герой Чехова учитель греческого языка Беликов (рассказ «Человек в футляре») становится препятствием общественному движению; его пугает любое движение вперед: обучение грамоте, открытие читальни, помощь бедным. Во всем он видит «элемент сомнительности». Он терпеть не может собственную работу, ученики нервируют его и пугают. Жизнь Беликова скучна, но вряд ли он сам осознает данный факт. Этот человек боится начальства, но еще больше его пугает все новое. В условиях, когда действовала формула: «Раз не разрешает циркуляр, то и нельзя», - он становится страшной фигурой в городе. Чехов говорит о Беликове: «Действительность раздражала, пугала его, держала в постоянной тревоге, и, быть может, для того, чтобы оправдать эту свою робость, свое отвращение к настоящему, он всегда хвалил прошлое…Для него всегда были ясны только циркуляры и газетные статьи, в которых запрещалось что-нибудь». Но при всем при этом Беликов держал в повиновении весь город. Его боязнь «как бы чего не вышло» передавалась другим. Беликов отгородился от жизни, он упорно стремился к тому, чтобы все осталось так, как есть. «У этого человека, - говорил Буркин, - наблюдалось постоянное и непреодолимое стремление окружить себя оболочкой, создать себе футляр, который уединил бы его, защитил от внешних влияний». Чехов выносит на суд читателя нравственную пустоту своего героя, нелепость его поведения и всей окружающей действительности. Творчество Чехова наполнено образами «футлярных» людей, которых автор и жалеет, и одновременно смеется над ними, тем самым обнажая пороки существующего мироустройства. За авторским юмором стоят более важные нравственные вопросы. Чехов заставляет задуматься о том, почему человек унижает сам себя, превращая себя в «маленького», никому ненужного человека, нищает духовно, а ведь в каждом человеке «все должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли».
Тема «маленьких людей» - важнейшая в петербургских повестях Гоголя. Если в «Тарасе Бульбе» писатель воплотил образы народных героев, взятых из исторического прошлого, то в повестях «Арабесок», в «Шинели», обращаясь к современности, он нарисовал обездоленных и униженных, тех, кто принадлежит к социальным низам. С большой художественной правдой Гоголь отразил думы, переживания, горести и страдания «маленького человека», его неравноправное положение в обществе. Особенно рельефно в петербургских повестях выступает трагизм обездоленности «маленьких» людей, трагизм обреченности их на жизнь, наполненную тревогами и бедствиями, постоянными унижениями человеческого достоинства. Все это находит свое впечатляющее выражение в жизненной истории Поприщина и Башмачкина.
Если в «Невском проспекте» судьба «маленького человека» изображена в сопоставлении с судьбой другого, «преуспевающего» героя, то в «Записках сумасшедшего» внутренняя коллизия выявляется в плане отношения героя к аристократической среде и одновременно с тем в плане столкновения жестокой жизненной правды с иллюзиями и ложными представлениями о действительности.
«Шинель» Гоголя занимает особое место в цикле «Петербургских повестей» автора. Популярный в 30-х годах сюжет о несчастном, забитом нуждой чиновнике был воплощен Гоголем в произведение искусства, которое Герцен называл «колоссальным». «Шинель» Гоголя стала своеобразной школой для русских писателей. Показав приниженность Акакия Акакиевича Башмачкина, неспособность его противостоять грубой силе, Гоголь в то же время поведением своего героя выразил протест против несправедливости и бесчеловечности. Это бунт на коленях.
ГЛАВА 2. МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК В ПОВЕСТИ Н.В. ГОГОЛЯ «ШИНЕЛЬ»
2.1 История создания «Шинели»
Повесть о бедном чиновнике создавалась Гоголем в период работы над «Мертвыми душами». Творческий ее замысел не сразу получил свое художественное воплощение.
Первоначальный замысел «Шинели» относится к середине 30-х годов, т.е. ко времени создания других петербургских повестей, объединенных в дальнейшем в один цикл. П.В. Анненков, бывавший у Гоголя, до его отъезда из Петербурга, сообщает: «Однажды при Гоголе рассказан был канцелярский анекдот о каком-то бедном чиновнике, страстном охотнике за птицей, который необычайной экономией и неутомимыми, усиленными трудами сверх должности накопил сумму, достаточную на покупку хорошего лепажевского ружья рублей в 200. В первый раз, как на маленькой своей лодочке пустился по Финскому заливу за добычей, положив драгоценное свое ружье перед собою на нос, он находился, по его собственному уверению, в каком-то самозабвении и пришел в себя только тогда, как, взглянув на нос, не увидал своей обновки. Ружье было стянуто в воду густым тростником, через который он где-то проезжал, и все усилия отыскать его были тщетны. Чиновник возвратился домой, лег в постель и уже не вставал: он схватил горячку… Все смеялись анекдоту, имевшему в основании истинное происшествие, исключая Гоголя, который выслушал его задумчиво и опустил голову. Анекдот был первой мыслию чудной повести его «Шинель» .
Переживания бедного чиновника были знакомы Гоголю по первым годам его петербургской жизни. 2 апреля 1830 г. он писал матери, что, несмотря на свою бережливость, «до сих пор…не в состоянии был сделать нового, не только фрака, но даже теплого плаща, необходимого для зимы», «и отхватал всю зиму в летней шинели».
Начало первой редакции повести (1839г.) было озаглавлено «Повесть о чиновнике, крадущем шинели». В этой редакции герой еще не имел имени. Позднее он получил имя «Акакий», что значит по-гречески «незлобивый», намекающее на его положение забитого чиновника, и фамилию Тишкевич (замененную Гоголем в дальнейшем на «Башмакевич», а затем на «Башмачкин»).
Углубление замысла и его осуществление происходили постепенно; прерываемая другими творческими интересами работа по завершению «Шинели» продолжалась вплоть до 1842 года.
Работая над повестью и готовя ее для печати, Гоголь предвидел цензурные затруднения. Это заставило его смягчить по сравнению с черновой редакцией отдельные фразы предсмертного бреда Акакия Акакиевича (в частности, была выброшена угроза героя значительному лицу: «Я не посмотрю, что ты генерал!»). однако эти исправления, сделанные автором, не удовлетворили цензуру, потребовавшую, чтобы из заключительной части повести были вычеркнуты слова о несчастии, обрушивающемся не только на простых людей, но и на «царей и повелителей мира», и о похищении привидением шинелей «даже самих тайных советников».
Написанная в пору высшего расцвета творческого гения Гоголя, «Шинель» по жизненной своей насыщенности, по силе мастерства представляет собою одно из наиболее совершенных и замечательных произведений великого художника. Примыкая по своей проблематике к петербургским повестям, «Шинель» развивает тему униженного человека. Тема эта остро звучала и в обрисовке образа Пискарева, и в скорбных сетованиях на несправедливость судьбы героя «Записок сумасшедшего». Но именно в «Шинели» она получила свое наиболее полное выражение.
2.2 «Маленький человек» как понятие социальное и морально-психологическое в гоголевской «Шинели»
Повесть «Шинель» впервые появилась в 1842 г. в 3-м томе сочинений Гоголя. Ее тема – положение «маленького человека», а идея – духовное подавление, измельчание, обезличение, ограбление человеческой личности в условиях антагонистического общества, как отмечает А.И. Ревякин .
Повесть «Шинель» продолжает тему «маленького человека», намеченную в «Медном всаднике» и «Станционном смотрителе» Пушкиным. Но в сравнении с Пушкиным Гоголь усиливает и расширяет социальное звучание этой темы. Давно волновавший Гоголя мотив изоляции и беззащитности человека в «Шинели» звучит на какой-то высочайше - щемящей ноте.
В Башмачкине почему-то никто из окружающих не видит человека, а видели только «вечного титулярного советника». «Низенький чиновник с лысинкой на лбу», чем-то напоминающий кроткого ребенка, произносит знаменательные слова: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?».
Мать Акакия Акакиевича не просто выбирала имя своему сыну – она выбирала ему судьбу. Хотя и выбирать было нечего: из девяти трудновыговариваемых имен она не находит ни одного подходящего, потому ей приходится назвать сына по мужу Акакием, именем, означающим в русских святцах «смиренный», - он «смиреннейший», потому что он Акакий «в квадрате».
История Акакия Акакиевича Башмачкина, «вечного титулярного советника» – история искажения и гибели человека под властью социальных обстоятельств. Чиновничье – бюрократический Петербург доводит героя до полнейшего отупения. Весь смысл его существования заключается в переписывании нелепых казенных бумаг. Ничего иного ему не дано. Жизнь его ничем не просветлена и не согрета. В результате Башмачкин превращается в пишущую машину, лишается всякой самостоятельности и инициативы. Для него неразрешимой задачей оказывается перемена глаголов «из первого лица в третье». Духовное убожество, смиренность и робость выражаются в его запинающейся, косноязычной речи. В то же время даже на дне этой исковерканной, затоптанной души Гоголь отыскивает человеческое содержание. Акакий Акакиевич пытается найти эстетический смысл в том единственном жалком занятии, которое ему дано: «Там, в этом переписывании, ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир. Наслаждение выражалось на лице его; некоторые буквы у него были фавориты, до которых если он добирался, то был сам не свой». Герой Гоголя переживает своего рода «озарение» в истории с шинелью. Шинель сделалась «идеальной целью», согрела, наполнила его существование. Голодая, чтобы скопить деньги на ее шитье, он «зато питался духовно, неся в мыслях своих вечную идею будущей шинели». Грустным юмором звучат слова автора о том, что его герой «сделался как-то живее, даже тверже характером…Огонь порою показывался в глазах его, в голове даже мелькали самые дерзкие и отважные мысли: не положить ли, точно, куницу на воротник?». В предельном «заземлении» мечтаний Акакия Акакиевича выражается глубочайшая степень его социальной ущемленности. Но сама способность к переживанию идеального в нем остается. Человеческое неистребимо при самом жестоком социальном унижении – в этом прежде всего заключается величайший гуманизм «Шинели».
Как уже отмечалось, Гоголь усиливает и расширяет социальное звучание темы «маленького человека». Башмачкин, переписчик, ревностный труженик, умевший быть довольным своим жалким жребием, терпит обиды и унижения от холодно-деспотических «значительных лиц», олицетворяющих бюрократическую государственность, от глумящихся над ним молодых чиновников, от уличных громил, снявших с него новую шинель. И Гоголь смело ринулся в защиту его попранных прав, оскорбленного человеческого достоинства. Воссоздавая трагедию «маленького человека», писатель возбуждает к нему чувства жалости и сострадания, призывает к социальному гуманизму, к человечности, напоминает сослуживцам Башмачкина, что он их брат. Но этим не ограничивается идейный смысл повести. В ней автор убеждает, что дикая несправедливость, царствующая в жизни, способна вызвать недовольство, протест даже самого тишайшего, смиреннейшего горемыки.
Запуганный, забитый, Башмачкин проявил свое недовольство значительными лицами, грубо его принижавшими и оскорблявшими, лишь в состоянии беспамятства, в бреду. Но Гоголь, будучи на стороне Башмачкина, защищая его, осуществляет этот протест в фантастическом продолжении повести. Справедливость, растоптанная в действительности, торжествует в мечтах писателя.
Таким образом, тема человека – жертвы общественной системы доведена Гоголем до логического конца. «Исчезло и скрылось существо, никем не защищенное, никому не дорогое, ни для кого не интересное». Однако в предсмертном бреду герой переживает еще одно «озарение», произносит никогда не слыханные от него ранее «самые страшные слова» вслед за словами «ваше превосходительство». Умерший Башмачкин превращается в мстителя и срывает шинель с самого «значительного лица». Гоголь прибегает к фантастике, но она подчеркнуто условна, она призвана раскрыть протестующее, бунтарское начало, таившееся в робком и запуганном герое, представителе «низшего класса» общества. «Мятежность» концовки «Шинели» несколько смягчается изображением нравственного исправления «значительного лица» после столкновения с мертвецом.
Гоголевское решение социального конфликта в «Шинели» дано с той критической беспощадностью, которая составляет суть идейно-эмоционального пафоса русского классического реализма.
2.3 Критики и современники Гоголя о повести «Шинель»
Тема «маленького», бесправного человека, идеи социального гуманизма и протеста, так громко прозвучавшие в повести «Шинель», сделали ее этапным произведением русской литературы. Она стала знаменем, программой, своего рода манифестом натуральной школы, открыла собой вереницу произведений об униженных и оскорбленных, несчастных жертвах самодержавно-бюрократического режима, взывающих о помощи, и прокладывая путь последовательно-демократической литературе. Эту великую заслугу Гоголя отметили и Белинский, и Чернышевский.
Мнения критиков и современников автора о гоголевском герое разошлись. Достоевский увидел в «Шинели» «безжалостное издевательство над человеком». Белинский усмотрел в фигуре Башмачкина мотив социального обличения, сочувствия к социально угнетенному «маленькому человеку». Но вот точка зрения Апполона Григорьева: «В образе Акакия Акакиевича поэт начертал грань обмеления Божьего создания до той степени, что вещь, и вещь самая ничтожная, становится для человека источником беспредельной радости и уничтожающего горя» .
А Чернышевский назвал Башмачкина «совершенным идиотом». Как в «Записках сумасшедшего» нарушены границы разума и безумия, так и в «Шинели» стерта грань между жизнью и смертью.
Герцен в своем произведении «Былое и думы» вспоминает, как граф С.Г. Строганов, попечитель Московского учебного округа, обращаясь к журналисту Е.Ф. Коршу, сказал: «Какая страшная повесть Гоголева «Шинель», ведь это приведение на мосту тащит просто с каждого из нас шинель с плеч» .
Гоголь сострадает каждому из героев повести как «обмелевшему» Божьему созданию. Он заставляет читателя увидеть за смешным и обыденным поведением персонажей их расчеловечивание, забвение того, что так пронзило одного молодого человека: «Я брат твой!». «Знаменательные слова» пронзили только одного молодого человека, который, конечно, услышал в этих словах заповедное слово о любви к ближнему, «много раз содрогался он потом на веку своем, видя, как много в человеке бесчеловечья, даже в том человеке, которого свет признает благородным и честным…» .
Фантастический финал повести «Шинель» – немая сцена. Не смущение и расстройство поселяет Гоголь в душу читателей концом повести, а осуществляет, по мнению литературоведов, искусством слова «водворение в душу стройности и порядка».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Повесть «Шинель» сконцентрировала все лучшее, что есть в петербургском цикле Гоголя. Это – поистине великое произведение, справедливо воспринимавшееся как некий символ новой реалистической, гоголевской школы в русской литературе. В определенном смысле это символ всей русской классики 19 века. Разве, подумав о маленьком человеке, одном из главных персонажей этой литературы, мы не вспоминаем сразу о Башмачкине из «Шинели»?
В «Шинели» в конечном итоге мы видим не просто «маленького человека», а человека вообще. Человека одинокого, неуверенного, лишенного надежной опоры, нуждающегося в сочувствии. Поэтому мы не можем ни беспощадно судить «маленького человека», ни оправдывать его: он вызывает одновременно и сострадание, и насмешку.
В заключение хочется сказать, что человек не должен быть маленьким. Тот же Чехов, показывая «футлярных» людей, в одном из писем к сестре восклицал: «Боже мой, как богата Россия хорошими людьми!». Зоркий глаз художника, подмечая пошлость, лицемерие, тупость, видел и другое – красоту хорошего человека, как, например, доктор Дымов из рассказа «Попрыгунья»: скромный врач с добрым сердцем и красивой душой, который живет для счастья других. Дымов умирает, спасая ребенка от болезни. Вот и получается, что не так уж мал этот «маленький человек».
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Афанасьев Э.С. О художественной повести Н.В. Гоголя «Шинель» // Литература в школе. – 2002. - № 6. – с. 20 – 24.
2. Бочаров С. Петербургские повести Гоголя // Гоголь Н.В. Петербургские повести. – М.: Сов. Россия, 1978. – с. 197- 207.
3. Гоголь Н.В. Избранные сочинения. – М.: Правда, 1985. – 672 с.
4. Данильцева З.М. Повесть Н.В. Гоголя «Шинель» // Литература в
школе. – 2004. - № 4. – с. 36 – 38.
5. Золотусский И. Гоголь. - М.: Молодая гвардия, 1984. – 527 с.
6. Золотусский И.П. Гоголь и Достоевский // Литература в школе. –
2004. - № 4. – с. 2 – 6.
7. История русской литературы 19 века. 1800 – 1830-е годы / Под
ред. В.Н. Аношкиной, С.М. Петрова. – М.: Просвещение, 1989. –
8. Лебедев Ю.В. Историко-философский урок «Шинели» Гоголя //
Литература в школе. – 2002. - № 6. – с.27 – 3.
9. Лукьянченко О.А. Русские писатели. Библиографический
словарь. – Ростов н/Д: Феникс, 2007. – с. 102 – 113.
10. Манн Ю.В., Самородницкая Е.И. Гоголь в школе. – М.: ВАКО, 2007. – 368 с.
11. Машинский С. Художественный мир Гоголя. – М.: Просвещение, 1971. – 512 с.
12. Никифорова С.А. Изучение повести Н.В. Гоголя «Шинель» // Литература в школе. – 2004. - № 4. – с. 33 – 36.
13. Николаев Д. Сатира Гоголя. – М.: Художественная литература, 1984. – 367 с.
14. Николаев П. Художественные открытия Гоголя // Гоголь Н.В. Избранные сочинения. – М.: Правда, 1985. – с. 3 – 17.
15. Ревякин А.И. История русской литературы 19 века. – М.: Просвещение, 1977. – 559 с.
16. Трунцева Т.Н. Сквозные темы в русской литературе 19 века. Тема «маленького человека» //Литература в школе. – 2010. - № 2. – с. 30 – 32.
17. 1400 новых золотых страниц // Под ред. Д.С. Антонова. – М.: Дом Славянской книги, 2005. – 1400 с.
18. Храпченко М.Б. Николай Гоголь. Литературный путь, величие писателя. – М.: Художественная литература, 1980 – 711 с.
19. Чернова Т.А. Новая шинель Акакия Акакиевича // Литература в школе. – 2002. - № 6. – с.24 – 27.
Шуралев А.М. Я брат твой (повесть Гоголя «Шинель») //Литература в школе. – 2007. - № 6. – с. 18 – 20.
Вторую часть своей научной работы я хотел бы начать с полемических размышлений по поводу многочисленных высказываний В. Розанова против Гоголя и его произведений.
Вопреки мнению В. Розанова искусство Гоголя не было лишь искусством «типов», лишённых индивидуальности и личностного начала, и тем более Гоголь не был, как полагал Розанов, художником, способным создавать лишь «восковые» фигуры, «мёртвые души». Не говоря уже о «Вечерах», стоит вспомнить хотя бы образы Пискарёва, Чарткова, чтобы отвести розановские представление о Гоголе как о писателе, который, не был способен рисовать образы живых людей из крови и плоти. Да и гоголевские Попрощин, Акакий Акакивич и даже многие герои «Ревизора» и первого тома «Мёртвых душ» отнюдь не столь однозначно ничтожные и отрицательные персонажи, как это представлялось Розанову. В них - пусть и в сложной, подчас гротескной форме - живёт живая душа, хотя и изуродованная положением вещей. Так Поприщен, Акакий Акакиевич, Хлестаков, Манилов - своеобразные поэты. Ещё Мережковский Д.С. заметил. Что все герои Гоголя - в той или иной мере - мечтатели, хотя мечты их невысокого пошиба,- мысль. Которую В.Э. Мейерхольд положил в основу постановки своей постанови «Ревизора».
Искусство не только Гоголя, но и Сервантеса, а Рабле или Гриммельсгаузена, и других великих носителей ой народной смеховой культуры, природу которой во многом справедливо понял и охарактеризовал М.М. Бахтин в своей монографии о Рабле, - искусство особого типа. В «Назидательных новеллах» мы встречаем у Сервантеса немало вполне живых, индивидуализованных персонажей. Однако Дон Кихот и Санчо Панса, так же как персонажи «Ревизора» и «Мёртвых душ», представляет сгущённые до предела человеческой натуры. То же самое можно сказать о Гаргантюа, Пантагрюэле, Пангуре, брате Жане и других героях Рабле или Симплициссмимусе, хотя всем им свойственна величайшая жизненность.
В «Ревизоре», «Женитьбе», «Мёртвых душах» Гоголь рисует всякий раз целую толпу «пошлых» героев. Но каждый из них индивидуален, неповторим, имеет свой особый «задор». Их удивительная законченность, богатство и разнообразие оттенков, которые их мысли и чувства приобретают в тех различных жизненных ситуациях, в которые ставит их автор, вызывают у читателя смешанные, противоречивые чувства - и глубокий смех, и столь же глубокое сожаление. Этого мало. Хотя автор «Мёртвых душ» стоит над своими героями, он неожиданно передаёт Чичикову своё лирическое воодушевление, когда его герой размышляет над списком приобретённых им «мёртвых душ» и воссоздает в свеем воображении живые их носителей, преобретающию в его сознании величавые, богатырские очертания. А Хлестаков в порыве упоения неволно сам начинает верить в сотканный им же свой призрачный, возвышенный и преображенный образ. Освободившисьот страха, он становится требователен, заносчив и дерзок. И в то же время умеющие каждому угодить, всякий раз найти доступ к душе собоседников Хлестаков и Чичиков приобретают в глазах читателя черты своеобразных «демонов» - соблазнителей и искусителей. Читатель чувствует, что, создавая, каждого из своих персонажей, автор любовался его цельностью и законченностью, богатством и неисчерпаемостью созданной им вереницы причудливых, необычных и тем не менее глубоко жизненных типов и событий.
В.Я. Брюсов справедливо признал основной особенностью Гоголя как художника его пристрастие к гиперболе, которая стала госпотствующим формообразующим началом не только гоголевского стиля, но и всей поэтики Гоголя. Эта гиперболическая стихия гоголевского стиля резко отличает его от писателей «натуральной школы» 40- годов «хотя Белинский и полагал, что они продолжают гоголевскую традицию). Стремление Гоголя воплотить различные стороны человеческой природы в предельно ярких и заострённых характерах - типах сближает его с другими великими сатириками мировой литературы. И вместе с тем оно образует ту своеобразную, неповторимую «ауру», которая составляет основу непонятного Белинским «артистизма» Гоголя- человека и художника.
Ибо Гоголь - вопреки Белинскому - был, так же как Пушкин, великим художником - «артистом». Об этом свидетельствует его юношеское увлечение театром, постоянный интерес к живописи и архитектуре, но и его лиризм, склонность к азарту и художественной «игре», так же как любовь к Италии и Риму, праздничность которых (так же как Гоголя расчётливой деловитости Петербурга).
В отличие от В.В.Розанова «тайну» гоголевского гения понял М.А. Булгаков. Ему были, как никому другому артистизм Гоголя, его театральность и праздничность, свобода, озорство, неутомимая изобретательность его воображения, способность создавать гротескные, смешные положения, наконец, живой и щедрый гоголевский смех. Наконец, подобно Гоголю, Булгакова мучили тьма и пугающее отсутствие света, в том обществе, которое их окружало.
В «Авторской исповеди» Гоголь утверждал, что он ничего не создавал в воображении и не имел этого «свойства» , и что предмет был один и тот же - жизнь. Свою способность творчества- «угадывать человека» и благодаря этому создавал выразительные портреты героев, он связывал скорее всего с соображением, чем воображением. Достоевский указывал на фантастический реализм Гоголя, и многие образы Достоевский брал у Гоголя воспринимая их кА общечеловеческие, беспредельно ёмкие и фантастические про своему характеру, допускающие расширительные толкования и поэтому вполне применимые для раскрытия как «глубин души человеческой»,людей последующих эпох, как свидетельсвует Достоевский в «дневнике писателя».
Разумеется «фантастический реализм» Гоголя отличен от «фантастического реализма» Достоевского. Персонажи Достоевского не обладают той сгущённостью красок, фантасмагоричностью и гротесковым гиперболизмам, которые присуще персонажам «Ревизора»и «Мёртвых душ». И это вполне естественно, ибо стихией Достоевского не был смех и он не был сатириком как Гоголь. К тому же интерес Достоевского был направлен прежде всего на человеческую личность, на анализ её внутреннего мира и на губительные для человечества побуждения и идеи, которые порождал в ней распад прежней, традиционной культуры и цивилизации.
Человек Достоевского живёт в мире бурной динамики, а не в тяготеющей к статике и неподвижности гоголевской о России. Однако уже Гоголь считал эпоху переходной. Распад старого устойчивого патриархального мира и переоценка его ценностей - тема, которая сквозит уже в «Вечерах накануне Ивана Купала», «Страшной мести», «Старосветские помещики», «Тарасе Бульбе», «Вие» и др. ранних его повестях. Но в этих произведениях 30-х годов внимание Гоголя направлено прежде всего на вторгающихся в вольный и свободный,идеализируемый мир автором мир традиционный, «нормальный» народной жизни враждебных ему сил зла, тяготеющего в сословных и возрастных предубеждениях, в окостеневшей в своём уродливом однообразии будничной рутине, а также в нарождающейся власти золота, фальшивом и утонченности, в падении прежних твёрдых устоев и нравственных запретов. Эти силы зла нередко персонифируются Гоголем в фантастическом и демоническом обличи ведьм, колдунов, связанных с адскими силами, противостоящим человеческой любви, молодости, красоты и гармонии «нормальной» земной жизни. Позднее же, когда Гоголь от украинских тем переходит к петербургским и общероссийским, основным источником зла в его творчестве становится «пошлость пошлого человека», порождённая внутренним омертвлением человека, которые таят в себе, однако, возможность их будущего воскресения.
В.В. Розанову были чужды, по - видимому, не только гиперболизм и праздничность гоголевских типических обобщающих образов, но и присущее им символическое начало.
Между тем символический смысл образов был очевиден уже многим его современникам - и прежде всего С.П. Шевырёву. Достоевкий же. В отличие от Розанова, отчётливо осознал, что пушкинские и гоголевские персонажи представляют собой изначально образы - символы. В статье, окрывающей этот цикл, мы постарались показать это на примере уже первого из героев Гоголя - Ганца Кюхельгартена. После сожжения этой поэмы символическое начало в творчестве Гоголя постоянно возрастало - как в период «Вечеров» и « Миргорода», так и в творениях Гоголя - реалиста, начиная от его петербургских повестей и до «Ревизора» и «Мёртвых душ», самые названия которых включает в себя определённый символический смысл (ибо в «Ревизоре», наряду с Хлестаковым его антиподом, а может быть, и двойником - чиновником, присланным «по именному повелению» из Петербурга, есть и третий, более строгий и требовательный ревизор - автор со своим весёлым и светлым, но в то же время неумолимым смехом, взывающий к персонажам и зрителям комедии своей потрясённой, глубоко встревоженной и пошлостью своих персонажей, и ощущением неустроиства своего «душевного города» (совестью).
В отличие от В.В. Розанова, могучий символический заряд, заложенный в творчестве Гоголя, хорошо поняли Д.С. Мережковский, В. Брюсов, А. Белов, А.А. Блок и другие представители русского символизма. В статье Блока «Дитя Гоголя»(1909), его стихотворении «Россия»(1910) и поэме «Возмездие» фигуры Гоголя и Достоевского и их восприятие России получили образно - символическое истолкование, навеянное предгрозовой общественно - политической ситуацией начала века, а в «Гоголе» (1909) Мережковский, несмотря на субъективизм общего понимания эволюции Гоголя, верно подметил «мечтательство» гоголевских героев и, опираясь на историческую традицию Достоевского, показал, философско - символический обобщающий смысл образов Городничего, Хлестакова и Чичикова.
В. Брюсов в очерке «Испепеленный», о котором мы уже поминали выше, глубоко и верно охарактеризовал «гиперболизм» гоголевских описаний природы и его персонажей. А Андрей Белый в «Серебряном голубе» и в «Петербурге», продолжил линию гоголевского «фантастического» реализма и завершение своей писательского пути замечательной книгой «Мастерство Гоголя».
Розановское ложное толкование о том, что Гоголь, как писатель способен лишь к изображению «мёртвых душ» ,было навеяно противопоставлением «пушкинского» и «гоголевского» направлений. Это ложное ошибочное представление Розанова имело своих последователей у В. Набокова, и у С. Карлинского. американского учёного, написавшего пошлую книгу, рассчитанную на сенсацию.
Гоголь был духовно одинок. Это особенность его бытия была верно отмечена исследователями, и в ней состоит немалая часть, свойственного его поздним годам трагизма. Были одиноки и художники А. Иванов и П. Федотов, и композитор М. Глинка. Такова была беда на личности Гоголя, а великое будущее России, русского искусства и литературы и высоко ценить в своём творчестве значение человеческой личности и её роль в преобразовании мира. Именно эта проблема рассматривается нами в данной научной работе.
Вопреки мнению Розанова, именно проблемы человеческой личности, её омертвление и пути её духовного возрождения - центральные проблемы гоголевского творчества. Гоголь был прежде всего художник - анотрополог (а не социолог). И именно ключевому значению для творчества Гоголя проблемы личности мы и посвятили эту научную работу, тем более что проблема - эта в литературе лишь поставлена. Но её решающее значение для его творчества до сих пор не понято и не отмечено в большей части научной литературы о Гоголе. Вопрос о значении для мировоззрения Гоголя его анропологии, и в частности, его представлений о человеческой личности впервые в широком философско - историческом контексте разработал С.Г. Бочаров.
Значение для Гоголя - писателя и мыслителя - темы ценности личности человека подтверждаются всем его творчеством. Более того, лишь учитывая постоянное присутствие в произведениях Гоголя темы нормального, здорового духовного развития человека, признания им высокого значения человеческой личности и в историческом прошлом, и в условиях современного мира - мира, госпотство в котором пошлости и меркантильности привело к глубокому социальному и нравственному упадку и который нуждается в пробуждении и «воскресении», - и можно понять глубинную связь различных произведений Гоголя, разных этапов его творчества, духовную эволюцию автора от «Ганца Кюхельгартена» к украинским и пербургским повестям и далее - к «Ревизора», «Женитьбе», «Шинели» и «Мёртвым душам» , а от них - к «Выбранным местам из переписки с друзьями» и «Авторской исповеди».
Идея о ценности живой и творчески свободной человеческой личности объединяет произведения молодого Гоголя с его поздним творчеством.
Со времён Белинского в критике и историко - литературной науке не раз велись споры о том, «положительные» или «отрицательные» фигуры герои «Старосветских помещиков».
Между тем уже сама постановка подобного вопроса глубоко ошибочна. И Афанасий Иванович, и Пульхерия Ивановна - люди определённого времени - «старосветские помещики». Эпоха и усвоенные нормы наложили на их представления о ней неизгладимый отпечаток. И вместе с тем Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна - живые личности, связанные между собой живой человеческой привязанностью. Оба они до предела бесхитростны и добры. И пусть их чувства друг к другу под влиянием того сонного и однообразного, не требующего от них особых нравственных усилий существования, которое они ведут (как и их крестьяне и домочадцы), превратилось в «привычку», их соединяет глубоко личная привязанность друг к другу, им удалось остаться людьми, сохранить в себе «живую душу» (а не превратится в «мёртвую душу», как назовёт Гоголь позднее тех своих героев, которое в подобных уже условиях нравственно уснули и оценили). В соединив Афанасии Ивановиче и Пульхерии Ивановне чёрт «старосветских помещиках» и живых личностей состоит тайна художественного обаяния этих двух гоголевских героев, прототипами которых являются не только Филемон и Бавклида, но в равной степени Дафнис и Хлоя, о чём уже приходилось писать.
Не меньшее значение, чем для «Старосветских помещиков»., тема личности «имеет и для остальных повестей, вошедших в состав «Миргорода». В «Вечерах на хуторе близ Диканьки» молодые герой с «живой душой» противопоставлены миру «отцов», обветалым и рутинным общественным и нравственным представлениям.
В «Миргороде» же возникает и другая тема- тема - противоборства Добра и Зла, мира гоголевских чертей и ведьм с людьми живой души и сердца, столкновение лучших черт казацкой чести и долга - Данилы Бурульбаша со старым колдуном, а также противостояние его предков - эпических фигур Петра и Ивана. В «Вие», «Тарасе Бульбе» тема столкновения Добра и Зла подвергается дальнейшей драматизации. А в «Тарасе Бульбе» живыми личностями являються не только Тарас и Остап, нравственный мир которых выкован Сечью и ее героическим кодексом чести, но и Андрий, изменивший ему, ибо им движет другой нравственный кодекс, основанный на любви к прекрасной панночке и на усвоенном им идеале рыцарской чести. Гоголь следует здесь по пути, намеченному Пушкиным в «Борисе Годунове», где не только царь Борис, но и его Самозванец - живые индивидуальности, обладают для читателей каждый своим нравственным обаянием, несмотря на то, и что оба они - нарушители высших общечеловеческих моральных норм, осуждённые на гибель в результате этого нарушения. Своей неповторимой личностью обладает храбрый и бесстрашный, но в то же время покаранный за своё любопытство и измену возложенному на него нравственному долгу Хома Брут (причём следует отметить, что и противостояние ему польский сотник также не лешён своего человеческого лица). Наконец, даже в «Повести о том как поссорился … оба ее героя уже в самом заглавии повести гротескно сближены между собой (оба они «Ивана») и отдельны друг от друга - и далее на всём протяжении её Гоголь то сближает, то протовопоставляет их друг другу, приоткрывая глубоко запрятанные за уродливыми внешними масками человеческие лица.
Но и наибольшей, может быть, силой ценность отдельного человека, личность, её роль и назначение в истории человечества Гоголь утверждает в «Арабесках». Отнюдь не случайно Гоголь соединяет статьи исторического характера с повестьями, посвящёнными живой современности. При кажущейся пестроте и разнохарактерности в письмах к друзьям как более или менее случайное соединение «всякой всячины», на деле «Арабески», как и оба других ранних сборника гоголевских повестей, обладают определённым скрытым от глаз невнимательного читателя единством. Ибо исторические и географические статьи этого сборника, дополняя друг другу, должны были по замыслу автора дать в руки читателя как бы очерк истории человечества - от сжатой характеристики древневосточных государств до возникновения христианства («жизнь») и от начала средних веков до начала нового времени («О переселении народов в конце 5 века», «О средних веках»). Причём исторический путь, пройденный человечеством, Гоголь сопоставляет, как мы уже видели, с путём духовно - нравственного воспитания отдельной личности. Единство всеобщей истории, позволяющее рассматривать человечество - при всём разнообразии физиономии отдельных народов, из которых каждый составляет в свою очередь общую исторически сложившуюся личность,- Гоголь утверждает также в статьях «мысли о географии» и «И всеобщей истории».
Наконец, в статьях «Взгляд на составление Малороссии» Гоголь старается глазами историка осмыслить исторические пути формировния Запорожской Сечи и вообще украинского народа как особого целостного национально - культурного образования со своим неповторимым лицом.
Таким образом, прошлые века представляют у Гоголя как путь формирования не только человечества, являющегося в его представлении как бы воплощением единой коллективной личности, но историей создания неповторимого лица каждой исторической эпохи и каждого народа.
Утверждая, что исторический прогресс, приведший к созданию новых европейских государств (и в том числе после петровской России), был исполнен глубоких противоречий, Гоголь, как мы уже знаем, не был склонён к историческому пессимизму.
Итак, по Гоголю 19 век открывает новые возможности будущего возрождения и воскресения. Причём инициатива этого возрождения принадлежит крупным творческим личностьям, если крупный государственный деятель сумеет верно оценить условия жизни своего народа, его потребности и границы тех исторических возможностей, которые открывает перед ними эпоха. Гоголь решал эту задачу своими средствами. Он ищет в своих героях вовсе не «Мёртвую душу» , а ростки «живой» души. Главнейшей «высокохристианской мыслью» творчества Гоголя является «Восстановление погибшего человека».
Гоголь был убеждён в способности человека, при наличии у него силы воли и способности к сопротивлению злу, одержать нравственную победу над враждебными ему силами. Это моторная тема звучит уже и в «Сорочинской ярмарке», и в «Майской ночи», и «Ночи перед рождеством». Во всех этих повестях мир молодости и красоты одерживает победу над миром нравственной испорченности и зла.
Тема нравственной вины героя за проявленную слабость после «Вечеров» вновь возникает в «Вие». А в повести «О ссоре» и в «Носе» эта тема приобретает иной, грозный характер; герои не несут ответственность за потерю своего человеческого лица. Предатель по отношению к саму себе и к искусству, которому он обязался служить, и Чартков в обеих редакциях «Портрета». Ибо виновниками его падения, в понимании автора, являются не только страшный ростовщик, деньги, найденные Чартоковым в раме портрета, соблазны большого города и даже не только губительные демонические влияния ростовщика на создателя его портрета. Его вина в том, что найдя золото в раме купленного им портрета, он становится модным живописцем - лакировщиком и губит своё дарование
Ещё в «Портрете» и в «Невском проспекте» Гоголь наметил путь, по которому он идёт сам в своём психологическом анализе общественной извращенности в «Записках сумасшедшего». Для того чтобы обнаружить перед читателем внутреннюю пустоту своих героев, Гоголь сталкивает их с определёнными большими жизненными ценностями, делая последние масштабом для оценки их морально- человеческого уродства.
Постепенно чисто фантастические моменты исчезают из произведений Гоголя. Центральным мотивом становятся испытания героя. Это мотив проявляется в сказочном варианте в «Вечерах», «Миргороде».
Глубочайшая уверенность Гоголя в том, что изменить общество и «среду» можно только путём изменения человека, породила его мечту об эстетическом, очищающем значении смеха, с которым он связывал постановку на сцене «Ревизора» и издание первого тома «Мёртвых душ».Наметив в «Мёртвых душах» путь от духовной смерти их героев к их нравственному воскресению, Гоголь предвосхитил пути дальнейшего движения русской литературы, её «магистральный сюжет».
«Истинно, истинно говорю я вам: если пшеничное зерно, падавши в землю, не умрёт, то останется одно; а если умрёт, то принесёт много плода»- эти слова Евангелия от Иоанны, которые Достоевский выбрал эпиграфом для своего последнего романа, могли быть предпосланы и «Мёртвым душам» Гоголя, «Воскресению», как и многим из народных рассказав Льва Толстого. Через тяжёлые испытания и нравственную «смерть» герои всех этих произведении идут к нравственному воскресению и новой жизни. Причём поворотными пунктами в их развитии становится преступление, ведущее к нравственному омертвлению, и покаяние, помогающее им нравственно восстановить и возродить в себе нового человека.
Гоголь, как личность, представляет собою такую сложную и загадочную психическую организацию, в которой сталкиваются и переплетаются между собою самые разнородные, а иногда и прямо противоположные начала. Сам Гоголь сознавал эту загадочность и сложность своего психического мира и неоднократно в своих письмах выражал это сознание.
„Я почитаюсь загадкою для всех, никто не разгадал меня совершенно“ (Из писем Гоголя).
Гоголь, как личность, представляет собою такую сложную и загадочную психическую организацию, в которой сталкиваются и переплетаются между собою самые разнородные, а иногда и прямо противоположные начала. Сам Гоголь сознавал эту загадочность и сложность своего психического мира и неоднократно в своих письмах выражал это сознание. Еще в юношеских годах, на школьной скамье, в одном из писем к матери, он так заявляет о себе: „я почитаюсь загадкой для всех; никто не разгадал меня совершенно“ . „Зачем Бог,– восклицает он в другом письме,– создав сердце, может быть, единственное, по крайней мере,– редкое в мире,– чистую, пламенеющую жаркою любовью ко всему высокому и прекрасному душу, зачем Он дал всему этому такую грубую оболочку? Зачем Он одел все это в такую странную смесь противоречия, упрямства, дерзкой самонадеянности и самого униженного смирения“ ? Такой неуравновешенной, непонятной натурой Гоголь был в юношеском возрасте, таким остался он и в последующей своей жизни. „Много казалось нам в нем,– читаем мы в „Воспоминаниях о Гоголе“ Арнольди,– необъяснимым я загадочным. Как, напр., согласить его постоянное стремление к нравственному совершенству с его гордостью, которой мы все были не раз свидетелями? его удивительный тонкий, наблюдательный ум, видный во всех сочинениях, и, вместе с тем, в обыкновенной жизни – какую-то глупость и непонимание вещей самых простых и обыкновенных? Вспоминали мы также его странную манеру одеваться и его насмешки над теми, кто одевался смешно и без вкуса, его религиозность и смирение, и слишком уже подчас странную нетерпеливость и малое снисхождение к ближним; одним словом, нашли бездну противоречий, которые, казалось, трудно было и совместить в одном человеке“ . И, в самом деле, как совместить в одном человеке наивного идеалиста начала его литературной деятельности с грубым реалистом позднейшего времени,– веселого, безобидного юмориста Рудого Панько, заражавшего своим смехом всех читателей; – с грозным, беспощадным сатириком, от которого доставалось всем сословиям,– великого художника и поэта, творца бессмертных произведений, с проповедником – аскетом, автором странной „Переписки с друзьями“? Как примирить в одном лице столь противоположные начала? Где объяснения этого сложного переплетения самых разнообразных психических элементов? Где, наконец, разгадка той психической загадки, которую задал Гоголь всем своим существованием? Нам говорят, что „отгадка Гоголя может в психологии того сложного необъятного целого, что мы называем именем „великого человека“ . Но что такое „великий человек“ и какое отношение имеет он к Гоголю? Какие такие особые законы, управляющее душою „великого человека?“ – По нашему мнению, разгадку Гоголя нужно искать не в психологии великого человека вообще, а в психологии именно Гоголевского величия, соединенного с крайним самоуничижением,– Гоголевского ума, соединенного с странным „непониманием вещей самых простых и обыкновенных ,– Гоголевского таланта, соединенного с аскетическим самоотрицанием и болезненным бессилием,– словом, в психологии единственной, исключительной специально Гоголевской личности.
Итак, что же представляет собою личность Гоголя? Не смотря на сложность и разнообразие внутреннего мира его, не смотря на множество противоречий, заключающихся в его личности, при ближайшем знакомстве с характером Гоголя нельзя не подметить двух главных течений, двух преобладающих сторон, поглощающих собою все другие психические элементы: Это, во-первых, сторона, имеющая непосредственное отношение к Гоголю, как человеку, и выражающаяся в склонности его к постоянному нравственному самоанализу, нравственному самообличению и обличению других; и, во-вторых,– другая сторона, характеризующая Гоголя собственно как писателя и состоящая в изобразительной силе его таланта, художнически и всесторонне воспроизводящей окружающий его мир действительности в том виде, как он есть. Эти две стороны личности всегда можно легко различить в Гоголе. Таким образом, он является пред нами как Гоголь — моралист и как Гоголь — художник, как Гоголь — мыслитель и как Гоголь — поэт, как Гоголь — человек и как Гоголь — писатель. Эта двойственность его натуры, которая весьма рано сказывается в нем и которую можно проследить в нем от начала его жизни и до конца её, это разделение его „я“ на два „я“,– составляет характерную особенность его личности. Вся его жизнь,– со всеми её перипетиями, противоречиями и странностями, есть ничто иное, как борьба между собою этих двух противоположных начал с попеременным перевесом то той, то другой, или, вернее с перевесом сначала преимущественно одной стороны, а потом – другой; его конечная, трагическая судьба есть ничто иное, как окончательное торжество Гоголя — моралиста над Гоголем — художником. Задача психолога — биографа должна состоять в том, чтобы проследить в различных фазисах этот сложный психологический процесс, постепенно приведший веселого юмориста пасечника Рудого Панько к резкому, болезненному аскетизму,– грозного сатирика-писателя к самоотрицанию и отрицанию всего того, чем он жил, и что им было написано ранее. Не принимая на себя разрешения этой трудной и сложной задачи, мы в настоящем своем очерке хотим наметить только главные моменты этого процесса и набросать хотя общий контур личности Гоголя.
Сын несколько известного писателя Василия Афанасьевича Гоголь-Яновского и несколько экзальтированной жены его Марьи Ивановны, Гоголь от природы унаследовал выдающейся литературный талант и впечатлительную, восприимчивую натуру. Его отец,– автор нескольких комедий из малорусского быта, обладавший веселым и добродушным характером, питавший сильную страсть к театру и к литературе, несомненно оказал при своей жизни весьма благотворное влияние на развитие литературного таланта своего сына и на образование его симпатий. Имея с детства на глазах пример уважения к книге и горячей любви к сцене, Гоголь весьма рано пристрастился к чтению и к игре. По крайней мере, в Нежинской гимназии, вскоре же по поступлении в нее Гоголя, мы встречаем его уже как инициатора и главного деятеля по устройству гимназического театра, по организации любительского чтения книг для самообразования, наконец, по изданию ученического журнала „Звезды“. Эту страсть к литературе и к театру,– привитую ему еще в детстве, он сохранил в себе на всю жизнь. Но в это время как отец мог оказать и несомненно оказал благотворное влияние на развитие литературного таланта своего сына, религиозно-настроенная и в высшей степени набожная мать его оказала сильное влияние на образование нравственной личности Гоголя. Она постаралась в своем воспитании положить прочное основание христианской религии и доброй нравственности. IИ впечатлительная душа ребенка не оставалась глухой к этим урокам матери. Гоголь впоследствии сам отмечает это влияние матери на свое религиозно-нравственное развитие. С особым чувством признательности вспоминает он потом эти уроки, когда, напр., рассказы матери о страшном суде „потрясали и будили в нем всю чувствительность и зародили впоследствии самые высокие мысли“. Как на плод материнского же воспитания нужно смотреть и на то, что в Гоголе весьма рано пробудилась пламенная жажда нравственной пользы , которую он мечтает оказать человечеству. Под влиянием этого стремленья быть полезным он весьма рано, еще на школьной скамье, останавливается мыслию „на юстиции“, думая; что здесь он может оказать наибольшее благодеяние человечеству. „Я видел,– пишет он из Нежина своему дяде Косяровскому,– что здесь работы более всего, что здесь только могу я быть благодеянием, здесь только буду истинно полезен для человечества. Неправосудие, величайшее в свете несчастие, более всего разрывало мое сердце. Я поклялся ни одной минуты короткой жизни своей не утерять, не сделав блага “. Это стремление к нравственной пользе, страстную жажду подвига, Гоголь сохранил до конца своей жизни,– меняя взгляд только на роды деятельности,– и эта черта должна быть признана истинной выразительницей его нравственной физиономии. Его ненависть ко всему пошлому, самодовольному, ничтожному была проявлением этой черты его характера. И Гоголь, действительно, ненавидел все это, насколько только мог, и преследовал пошлость с особою страстью, преследовал всюду, где только находил ее, и преследовал так, как только может преследовать меткое, едкое слово Гоголя.
Но на ряду, с добрыми семенами матерью впервые брошены были в восприимчивую душу сына и некоторые плевелы, которые впоследствии, сильно разросшись, принесли горькие плоды. Любя своего „Никошу“ до беспамятства, она своим неумеренным обожанием породила в нем крайнее самомнение и преувеличенную оценку своей личности. Позднее Гоголь сам сознал эту крайность материнского воспитания. „Вы употребляли все старание,– пишет он в одном из писем матери,– воспитать меня как можно лучше; но, к несчастию, родители редко бывают хорошими воспитателями своих детей. Вы были тогда еще молоды, в первый раз имели детей, в первый раз имели с ними обращение, и так могли — ли вы знать, как должно приступить, что нужно? Я помню: я ничего сильно не чувствовал, я глядел на все, как на вещи, созданные для того, чтобы угождать мне .
Вместе с этим самомнением и, может быть, как прямой результата его, в Гоголе весьма рано сказывается стремление к учительству и резонерству. Уже в юношеских письмах его из Нежина к матери мы находим ясные следы этой черты. Он часто обращается в них к матери с упреками, советами, наставлениями, поучениями, причем тон их принимает нередко риторический, напыщенный оттенок. Чем дальше, тем рельефнее выступает эта черта. Он начинает поучать и наставлять в своих письмах не только мать и сестер, но и своих ученых, более его образованных друзей и знакомых – Жуковского, Погодина и др. Это стремление его к учительству, вместе с самомнением, под конец сослужило Гоголю плохую службу: оно подготовило почву для столь известной его „Переписки с друзьями“…
Все эти черты,– стремление к нравственной пользе, крайнее самомнение и страсть к учительству,– обусловливая и дополняя друг друга и постепенно усиливаясь, получили потом в душе Гоголя преобладающее значение и с течением времени образовали из него того странного и резкого учителя — моралиста , каким он является пред нами в конце своей жизни.
Но, на ряду с этой стороной личности Гоголя в нем постепенно развивалась, зрела и крепла другая сторона: его великий художнический талант, соединенный с выдающимся даром наблюдательности. Необычайная впечатлительность и восприимчивость его натуры оказали ему великую услугу: они будили чувство, питали ум и закаляли самый талант. Впечатления окружающей его действительности рано стали западать в душу даровитого мальчика: ничто не ускользало от его наблюдательного взора и то, что отмечал последней, долго и прочно хранилось в его душе. Вот как сам Гоголь свидетельствует об этой особенности своей духовной природы. „Прежде,– говорить он о себе в VI гл. I т. Мертвых Душ,– давно, в лета моей юности, в лета невозвратно мелькнувшего моего детства, мне было весело подъезжать в первый раз к незнакомому месту: все равно, была-ли то деревушка, бедный уездный городишка, село-ли, слободка – любопытного много открывал в нем детский любопытный взгляд. Всякое строение, все, что носило только на себе напечатление какой-нибудь заметной особенности, все останавливало меня и поражало… Ничто не ускользало от свежего, тонкого внимания и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом,– мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфет; глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного, Бог знает, из какой — губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке в беговых дрожках,– и уносился мысленно за ними в бедную жизнь их. Уездный чиновник пройди мимо–и я уже задумывался, куда он идет“… „Подъезжая к деревне какого-нибудь помещика“, Гоголь,– по его дому, по саду, по всему окружающему „старался угадать, кто таковы сам помещик“ и т. д. Это свойство ума Гоголя обусловливало собою то обстоятельство, что он в своих произведениях мог воспроизводить только то, что видел и слышал, что наблюдал непосредственно в жизни. Творческое воспроизведете мира действительного, обусловливаемое этою особенностью его природы, сообщило и должно было сообщить таланту Гоголя реалистическое направление. „Я никогда ничего не создавал в воображении,– говорит он о себе, в Авторской Исповеди,– и не имел этого свойства. У меня только то и выходило хорошо, что взято было из действительности, из данных мне известных . “ Эти черты,– поэтическая наблюдательность и художническое творчество имели великое значение для Гоголя, как писателя. Его тонкая наблюдательность, заглядывавшая в самую глубь человеческой души, помогла ему найти и угадать характеристические черты современного ему общества, а его художническое творчество дало ему возможность воплотить эти черты в целой коллекции реальнейших и правдивейших типов,– типов не только Малороссии,– которая была родиной поэта, но и Великороссы, которую он почти не знал. Они образовали из него того великого художника-реалиста, который явился выразительнейшим бытописателем современной ему жизни и своими творениями оказал могучее воздействие на современное ему общество.
В мае 1821 года Гоголь двенадцатилетним мальчиком поступает в число питомцев Нежинской Гимназии высших наук. Эта гимназия принадлежала к тому типу старой школы, в которой, по выражению Пушкина обучались „понемножку“, „чему-нибудь и как-нибудь“. Это было время, когда ученики во-многом опережали своих учителей и находили возможным чуть не в глаза высмеивать их отсталость . Кроме того, Нежинская гимназия, за время обучения в ней Гоголя, находилась в особо-неблагоприятных условиях. Она только что была открыта и нуждалась в устройстве и приведение в порядок всех сторон своего учебно-воспитательного дела. Многие преподаваемые в ней за это время предметы были так слабо поставлены, что не могли дать ученикам никакой подготовки. К числу таких предметов относилась, между прочим, и история русской литературы. Проф. Никольский, преподававший этот предмет,– по свидетельству одного из школьных товарищей Гоголя,–„о древних и западных литературах не имел никакого понятая. В русской литературе, он восхищался Херасковым и Сумароковым, Озерова, Батюшкова и Жуковского находил не довольно классическими, а язык и мысли Пушкина тривиальными “. Такова была школа того времени, таковы были профессора и таково положение учебного дела. И если выходили из таких школ Пушкины, Гоголи, Редкины, Кукольники и мн. др., то всеми своими приобретениями они обязаны были не столько школе, сколько своим собственным дарованиям и самодеятельности. Правда, была впрочем и в школах того времени одна хорошая сторона, которая благотворно отражалась на развитии их питомцев. Именно: эти школы если и ничего не давали своим ученикам, то, по крайней-мере. ничего и не отнимали у них. Они не стесняли свободы у своих учеников, отводили просторный круг для их самодеятельности и тем, хотя отрицательно, способствовали развито их индивидуальности и раскрытию природных дарований .
Если мы на ряду с общими недостатками школы того времени примем во внимание свойства, относящиеся собственно к Гоголю, как ученику, именно, что он равнодушно относился к преподаваемым предметам и считался за ленивого и неряшливого питомца, то для нас вполне будет ясна правдивость свидетельства Гоголя о самом себе, которое мы находим в его Авторской Исповеди. „Надобно сказать, свидетельствует он здесь,– что я получил в школе воспитание довольно плохое, а потому немудрено, что мысль об учении пришла ко мне в зрелом возрасте. Я начал с таких первоначальных книг, что стыдился даже показывать и скрывал все свои занятия “.
„Школа, по заявлению одного из его наставников, именно г. Кулжинского,– приучила его только к некоторой логической формальности и последовательности понятий и мыслей, а более ничем он нам не обязан. Это был талант, не узнанный школою, и ежели правду сказать, не хотевший, или не умевший признаться школе “. Правда, он стремился после пополнить эти пробелы в образование, он в своей „Исповеди“ говорит о чтении и изучении, „книги законодателей, душеведцев и наблюдателей за природой человека “, но его сочинения и художническая и публицистическая („Переписка“) не подтверждают этого свидетельства, да и самое чтение ученых книг без предварительной подготовки вряд-ли могло принести ему существенную пользу. Таким образом, он принужден был на всю жизнь остаться с жалкими обрывками нехитрой мудрости Нежинской школы… Поэтому, не будучи пророком, не трудно было бы предсказать, что каким бы великим человеком он ни был впоследствии в области искусства, он непременно должен был быть посредственным мыслителем и плохим моралистом.
Но вот Гоголь кончает школу и вступает в жизнь. Его манят и влекут к себе Петербург, служба, слава. Школа – „ведь это еще не жизнь,–рассуждает один из героев Гоголя, у которого (т. е. Гоголя) в это время было много общего с ним,– это только приготовление к жизни: настоящая жизнь на службе: там подвиги!“ И по обычаю всех честолюбцев, замечает Гоголь об этом герое,– он понесся в Петербург, куда, как известно, стремится от всех сторон наша пылкая молодежь“. Гоголя ужасает в это время мысль о бесследном существовании в мире. „Быть в мире и не означить своего существования,– восклицает он,– это для меня ужасно “. Его исполинские духовные силы просятся наружу, порываются на то, чтобы „означить жизнь одним благодеянием, одною пользою отечеству“ и толкают его „в деятельный мир“ . Он спешит определить свое призвание, меняет одно за другими множество должностей и мест и нигде не может найти успокоения своей мятущейся душе. То он – чиновники Департамента Уделов, то – преподаватель истории в Патриотическом Институте, то ему кажется, что его призвание – сцена, то он думает всего себя посвятить живописи. Наконец, появление в свет его „Вечеров на хуторе близ Диканьки“ решает его судьбу, и определяет призвание. Его небольшие повести из малороссийского быта,– изданные под этим названием, вызывают всеобщее сочувствие и критики и публики. Сам Пушкин „изумлен этой любопытной литературной новинкой“. Теперь пред нами – Гоголь-поэт, Гоголь-писатель. Отныне все, что ни продиктует ему его художническое вдохновение, все будет значительно, прекрасно, велико.
Но „Вечера“ были только первыми опытом его литературной деятельности, пробою сил и пера . В голове Гоголя мелькают другие планы, в его душе зреют другие думы. „Вечера“ его не удовлетворяют, и он хочет создать более великое и значительное, чем эти „сказки и присказки“. „Да обрекутся они неизвестности,– пишет он о них вскоре по выходе их в свет М. П. Погодину,– покамест что-нибудь увесистое, великое, художническое не изыдет из меня“ . Скоро, действительно, появляется „Ревизор“ (1836 г.), а пять-шесть лет спустя и „Мертвые Души“ (I т.). В этих произведениях сила богатого литературного таланта Гоголя развернулась во всю свою ширь и мощь. Все пошлое и самодовольное в своей пошлости, все ничтожное и кичливое своей ничтожности, „все несправедливости, какие делаются в тех местах и в тех случаях, где более всего требуется от человека справедливости“ , все это собрано было в этих произведениях „в одну кучу“ и заклеймено печатью горько – ядовитого смеха, глубокой ненависти и величайшего презрения. Нет нужды много распространяться о том, как широко захвачены в них современная автору русская жизнь с её общественными явлениями и как глубоко раскрыта в самых сокровенных тайниках своих душа современного ему человека: история уже успела оценить по достоинству эти произведения, и отдала должную дань удивления признательности гениальному их автору. Достаточно сказать, что Гоголь явился в них вполне на высоте своего призвания – быть художником–обличителем пороков современного ему общества и недостатков общественного строя,– и добросовестно выполнил тот долг, выполнить который он призван был.
Между тем в то время, как великие творения Гоголя готовы были совершить радикальный переворот не только в литературном мире, но и в общественной жизни, в то время, как и друзья и враги Гоголя уже зачислили его в передовые люди современного ему общества,– в это время миросозерцание его продолжает оставаться на том же уровне, на каком оно было в дни его сознательного детства и в годы последовавшей за ним юности. По-видимому, Петербург не оказал в данном случае никакого заметного влияния. Кружок Пушкина, в который вступил Гоголь вскоре по своем прибытии в столицу, если и мог благотворно воздействовать на него, то исключительно только в художнически-литературном отношении; все другие стороны духовного развития Гоголя оставались вне сферы этого воздействия. Не видно также, чтобы и поездки Гоголя за границу принесли ему какую-нибудь существенную пользу. Его миросозерцание,– если только этим именем можно назвать запас обиходных взглядов и традиционных убеждений, вынесенный им из домашнего воспитания и школьного образования,– и в Петербурге остается совершенно нетронутым и вполне девственным. Теплая непосредственная вера в сфере религиозных вопросов, горячая любовь к родине и почтительное признание существующего строя общественной жизни таким, каким он есть,– не подлежащим никакому критическому анализу,– в области политически — социальных вопросов,– вот те черты, которые должны быть отмечены, как существенный, в этом примитивном, несколько — патриархальном миросозерцании. Но при таких воззрениях характерною и типичною особенностью личности Гоголя было,– как мы отметили,– страстное стремление к нравственной пользе для отечества,– пламенная жажда морального подвига. Эта особенность его личности непрестанно толкала Гоголя на путь практической деятельности и сообщала его миросозерцанию активный, характер. Она-то и привела Гоголя, как человека и гражданина,– к столкновению с другой стороной его деятельности, с Гоголем, как писателем.
Еще пока силен был в Гоголе юношеский пыл, пока жив был Пушкин, этот добрый гений его,– Гоголь имел возможность нераздельно отдаваться художническому творчеству. Но с годами, с появлением различных болезней и с другими невзгодами жизни, обнаруживавшимися на его голову,– мысль о бесплодно прожитой жизни все более и более беспокоила его ум, все чаще и чаще смущала его совесть. Ему стало казаться, что та польза, которую он приносит своими литературными произведениями не так существенна, что тот путь, на который он вступил, не вполне правилен и что на другом месте он мог бы быть гораздо полезнее . Первый сильный толчок этому повороту в настроении Гоголя дан был первым представлением его „Ревизора». Как известно, это представление произвело потрясающее впечатление на публику. Оно было внезапным громом на ясном небосклоне общественной жизни. В Ревизоре увидели пасквиль на общество, подрыв авторитета гражданской власти, подкопы под самые основы общественного строя. Этого-то вывода Гоголь никак не ожидал, и он ужаснул его. Казалось, что Гоголь – художник впервые не рассчитал здесь своих сил и произвел такое, что привело в смущение Гоголя – гражданина. „Первое произведение, замышленное с целью произвести доброе влияние на общество “, не только не достигло предполагаемой цели, но сопровождалось как раз
противоположным результатом: „в комедии стали видеть,– говорит Гоголь,– желание осмеять узаконенный порядок вещей и правительственные формы, тогда как у меня было намерение осмеять только самоуправное отступление некоторых лиц от форменного и узаконенного порядка “. С обвинением в гражданской неблагонадежности,– какую обнаружил Гоголь – писатель, никак не мог помириться Гоголь-гражданин. Как? – осмеивать не только лица, но и должности, который они занимают, осмеивать не только человеческую пошлость, но и недостатки общественного строя,– такие мысли никогда и в голову ему не приходили . Вот почему, когда Белинский стал раскрывать великое общественное значение его произведений, Гоголь спешит отречься от всего того, что ему приписывал великий критик, в чем, действительно, заключалась вся его заслуга, но что так сильно шло в разрез с его общественными воззрениями . По его убеждению, общественный строй, каков бы он ни был, имеет как „узаконенный порядок“ незыблемое, непреходящее значение. Источник зла коренится не в общественном неустройстве, а в испорченной душе человека, коснеющего в своем нечестии. Зло – оттого, что люди слишком нравственно развращены и не хотят отстать от своих недостатков, не хотят исправиться. Его Сквозник-Дмухановские, Плюшкины, Ноздревы, Собакевичи, Коробочки и пр. кажутся ему просто случайными явлениями, как не имеющими общего с течением общественной жизни. Если они таковы, то сами в том виноваты. Достаточно им покаяться и нравственно исправиться, чтобы стать хорошими людьми. Таково было воззрение самого Гоголя на свои типы и на значение своих творений. Но из-под вдохновенного пера истинного писателя-художника, как плод бессознательного творчества, часто выливается то, что он не предусматривает и чего не ожидает. Так случилось и на этот раз. Общественные язвы, вопреки желанию автора, в „Ревизоре“ так ясно всплыли на поверхность, что не обратить на них внимания не было никакой возможности. Все их увидели и все хорошо поняли и прежде всех вам Император Николай I, который, просмотревши пьесу, сказал: „всем досталось, а всех больше мне самому “. Раздались крики негодования против автора и вопли протеста против его творений. „Либерал! Революционер! Клеветник на Россию! В Сибирь его “! – таковы были общие возгласы негодующей публики. И все эти страшные слова сыпались на голову того, кто даже не понимал всего значения возводимых на него обвинений и тем более не знал, чем они с его стороны вызывались. Нетрудно поэтому представить себе то отчаяние, в которое повергли Гоголя все эти нападки. „Против меня,– жалуется он Погодину,– уже решительно восстали теперь все сословия “… „Рассмотри положение бедного автора, любящего между тем сильно свое отечество и своих соотечественников “. „Гоголь-гражданин“ был смущен и глубоко потрясен. Он спешит оправдаться, ссылается на невежество и раздражительность публики, не желающей понять, что если в комедии выведено несколько плутов, то это не значить, что все плуты; что его герои, Хлестаковы и пр. далеко не так типичны, как это представляют близорукие люди , Но было уже поздно. Комедия сделала свое дело: она заклеймила печатью пошлости и презрения тех, кто заслуживал этого. Смущенный и встревоженный Гоголь спешить удалиться за-границу, чтобы отдохнуть от треволнений и оправиться от удара, который нанесен был ему, его же собственной рукой. Он едет „разгулять свою тоску“ и „глубоко обдумать свои обязанности авторские “. Весьма знаменательная и чреватая последствиями цель: Гоголь-моралист впервые резко столкнулся здесь с Гоголем-художником и они не узнали друг-друга; они не только не узнали друг друга, не протянули друг другу руку для братского преследования одной и той же цели,– нет!– они впервые не-сколько отвернулись друг от друга: Гоголь-моралист задумался над Гоголем-художником и не вполне понял и оценил его, а, не оценивши, взглянул на него несколько искоса. С этих пор в нем начинается заметный поворот на тот путь, который привел его к „Переписке с друзьями“, „великий перелом“, „великая эпоха его жизни “. Его прежние сочинения начинают казаться ему „тетрадью ученика, в которой на одной странице видно нерадение и лень, на другой – нетерпение и поспешность “… Он выражает желание, чтобы „появилась такая моль, которая бы съела внезапно все экземпляры „Ревизора“, а с ними „Арабески», „Вечера» и всю прочую чепуху “. У него возникает мысль о соединении поэзии с поучением , чтобы приносить своими сочинениями одну пользу, избегая того вреда, какой,– как ему казалось,– они могут приносить не осторожным обличением и осмеянием человеческой пошлости . Он задумывает теперь новое великое произведение, в котором должен быть показан весь русский человек, со всеми своими свойствами, не только отрицательными, но и положительными. Эта мысль о положительных свойствах русского человека была непосредственным порождением того страха, которое испытал Гоголь пред всеуничтожающею силою сатирического смеха своего после представления „Ревизора“.
В 1842 году появляется первый том „Мертвых Душ“, где талант Гоголя остается еще верным себе, где Гоголь-художник одерживает еще перевес над Гоголем-моралистом. Но, увы!– лирические отступления, в изобилии рассеянные по этому произведению,– были зловещим симптомом того ожидавшего всю образованную Россию бедствия, которое должно было скоро совершиться,– знаменательным признаком того поражения, которое в скором времени потерпит Гоголь-художник от руки Гоголя-моралиста. Никто еще пока не подозревал надвигающейся грозы, никто еще не чуял приближающейся беды: только зоркое око Белинского усмотрело это раздвоение Гогольского таланта, сказавшееся в этом его творении, только его тонкое ухо подслушало фальшивую нотку, проскользнувшую здесь…
Между тем сам Гоголь смотрит на первый том, как на преддверие к великому зданию, т. е. как на предисловие к тому произведению, в котором должны раздаться другие мотивы, пройти другие образы. Но Белинский уже пророчествовал ему, что если он пойдет по этой дороге, он погубит свой талант.
Пророчество Белинского, к несчастью, скоро оправдалось. Прошло не более пяти лет по выходе в свет первого тома „Мертвых Душ“ и вся читающая Россия, вместо обещанного второго тома того же творения, с прискорбием развернула странную книгу, носившую необычайное название „Выбранных мест из Переписки с друзьями“. Никто,– кроме ближайших друзей Гоголя, не знал, что это означало; но все поняли, что русская литература теряет великого и талантливого писателя, который обогатил ее не одними чудным произведением, а теперь преподнес какую-то туманную проповедь всем известных, иногда довольно сомнительных, истин, только изложенных каким-то необычайным, докторальным, высокомерным тоном. Раздались снова крики, вопли и стоны,– на этот раз уже крики упреков, вопли недоумения, стоны отчаяния!!! Но было уже поздно: Гоголь-моралист нанес Гоголю — художнику окончательный удар и Гоголь-художники умер навсегда. Он пал жертвою внутреннего раздвоения, нравственного самоанализа и болезненной рефлексии. Он погиб в непосильной борьбе с насильно навязываемой неестественной тенденцией; – погиб преждевременно, в таких летах, когда еще силы человека бывают в полном расцвете. Не будем задаваться бесплодными вопросами о том, чем мог бы, при других условиях, подарить еще русскую литературу могучий талант Гоголя,– какими перлами он еще обогатили бы ее. Выразим лучше признательность ему и за то, что сделано им … Он всю жизнь неуклонно стремился к тому, чтобы наивозможно лучше выполнить свой долг писателя, самым делом оправдать свое высокое призвание – и с грустными сомнениями относительно исполненного долга отошел он в вечность. Так успокоим же дух его еще раз признанием того, что он свято выполнил свой долг, выполнил вполне, хотя не тем, чем он думал выполнить. Ведь не тем, конечно, велик Гоголь, что оставил по себе тощую книжку прописной морали,– книжку, подобных которой являлось не мало и до него, является множество теперь и будет являться впредь, а теме великими художническими произведениями, которыми он отметил в истории русской литературы новую эпоху, совершил в ней радикальный переворот и положил начало новому течению – реалистическому, которое продолжается в ней и доныне.
Панаев, Литературные Воспоминания, СПВ. 1888 г. стр. 187.
Исторический Вестник, 1901 г. XII, 977 стр. Энгельгардт, Николаевская цензура.
Там же, стр. 976
Там же стр. 378.
Там же, ср. стр. 377.
Там же, стр. 378.
Там же, стр. 384
УМК под ред. Б. А. Ланина. Литература (10-11) (баз., углуб.)
Литература
Человек-эпоха в русской литературе: что рассказать ученикам о Николае Гоголе?
Один из самых загадочных русских классиков. Автор произведений, которые совершенно неожиданно для современников оказывались знаковыми и оказывали огромное влияние на развитие всей отечественной культуры. Что рассказать о нем ученикам? Что напомнить одиннадцатиклассникам, а заодно и себе, о личности этого неподражаемого русского гения?В чем суть?
Николай Гоголь - очень многогранный писатель; внимательный и любопытный, пишущий об окружающей действительности - и все-таки не совсем в духе реализма. У Гоголя всегда есть много мистики, гротеска. И это, скорее всего, благодаря невероятно яркому воображению писателя - или он обладал таким особым видением реальности. Он так видел - и то, что он видел, иногда оказывается сильнее всякого воображения.
«Кто же это назвал Гоголя реалистом? Помню я свои школьные учебники - Гоголь только реалистом в них и был. А что же такого реалистичного? Черт, на котором Вакула летит в Петербург? Черевички, которые царица дарит ему для Оксанки? Солоха, которая сама ведьма? Что же в нем такого реалистичного? Или, может быть, нос, который оторвался и гуляет сам по себе по Петербургу? У Гоголя все построено на великолепном писательском воображении. Он помнит, что еще в детстве делал так: стоит человеку пройти мимо него, а он, мальчиком, домысливает его биографию. Кем этот человек был? В какой семье живет? Куда он идет? Кем он хочет стать? И так рождались фантомы, Гоголевские фантомы - призраки, населяющие художественный мир Гоголя. Все у Гоголя чересчур, невероятно яркое, запоминающееся. Этот мир выглядит удивительным созданием писательского воображения и писательской фантазии». (Б. Ланин).
Итак, Гоголь придумывал, то есть создавал целые миры. По приезде в Петербург он пытается выдумать Петербург - и вдруг после «Петербургских повестей» в этом городе становятся модными депрессия, ночные кошмары и мания величия. В «Ревизоре» он придумал уездный город и типы провинциальных чиновников - и сам удивился, когда в них узнали реальных лиц (знаменитое «всем досталось, а мне больше всех», сказанное императором Николаем I).
«Мертвые души» - это придуманные странствия по России. Убогая и обильная, мечтательная и бессильная, расточительная и скопидомная - в лице представших перед взором Чичикова карикатурных помещиков, - эта Россия была воспринята современниками как настоящая, как последняя правда о ней. Придуманные Гоголем миры воспринимались как реальные, настоящие, более правдивые, чем правда.
Готовясь к разговору с учениками о Гоголе, стоит сделать упор именно на эту уникальную способность Гоголя - придумывать миры, которые затем становятся реальными. Предложите ученикам поставить себя на место писателя, создать собственный вымысел. Например, нарисуйте план квартала, в котором находится ваша школа, и придумайте мифологию мест, которые пометили на плане. За счет чего вымысел становится похож на правду, в каком-то смысле даже более правдив?
Это задание хорошо выполнять, разбив класс на группы и создав виртуальные кабинеты для каждой группы. Для этого воспользуйтесь сервисом «Классная работа» цифровой платформы LECTA: в нем уже есть шаблоны творческих заданий, которые ученикам предстоит заполнить своими наблюдениями.
Вопросы и задания, представленные в тетради, соответствуют содержанию входящего в систему «Алгоритм успеха» учебника (авторы Б.А. Ланин, Л.Ю. Устинова, В.М. Шамчикова) с учетом структуры государственных аттестаций в 9 и 11 кдассаъ (ОГЭ и ЕГЭ). Учебный материал сопровождается красочными иллюстрациями, позволяющими активизировать работу над развитием речи учащихся. Соответствует Федеральному государственному образовательному стандарту общего образования (2010 г.).
О личности и жизненном пути
Откуда «вырос» Гоголь? Когда он начал учиться в Нежинском лицее, современной литературой считались Сумароков и Тредиаковский. Когда он ушел из жизни, современной литературой был сам Гоголь. Два «крестных отца» было у Гоголя: Пушкин и Белинский, а вот школьные учителя его были скверными; учитель литературы был настолько безразличным и безграмотным, что один из учеников переписал главу из «Евгения Онегина» и подал ему как свою собственную - а тот и не заметил. Не похвалил, не пристыдил: сдал - и ладно.
Учитель - таким был один из первых псевдонимов Гоголя. Так он подписывал свои первые статьи и стихи. Он предчувствовал свою миссию: стать учителем нации, занять место человека, который подготовит Россию к ее исключительной духовной миссии в мире. Он жаждал кафедры, мечтал о преподавании: начал читать лекции по истории, однако одной только страстью преподавательская деятельность не вершится, здесь требуется и тяжелая рутинная подготовка, и кропотливая работа исследователя. В общем, учительская миссия Гоголю не удалась. А пока не удавалась - он писал, публиковался и постепенно становился новой «звездой» русской литературы.
Гоголь и современники. В какой-то момент Гоголь был представлен своему «литературному отцу», Пушкину - и Пушкин подарил ему сюжет. После этого Пушкин смеялся: «Так тебя может обобрать, что потом хоть кричи». Идеи «Ревизора», «Мертвых душ» - все это подаренные сюжеты, которые сегодня неотделимы от личности Гоголя.
А вот с Белинским Гоголь так и не подружился, хотя и был вхож в круг общения критика. Встречались они редко; Гоголю были больше по сердцу словянофилы: Аксаков, Шевырев - впрочем, Гоголя мало беспокоило, к какому течению относились милые и близкие его сердцу люди. Во многом Белинский создал Гоголя как писателя, когда в своей знаменитой статье предвещал закат Пушкину. Так совпали события, что статья была понята однозначно: грядет завершение эпохи Пушкина, а вот и новый гений, новая звезда русской литературы, Гоголь.
Петербург. Этот город - один из главных героев произведений Гоголя. В свое время писатель мечтал стать чиновником, заняться государственной службой. А где? Конечно, в Санкт-Петербурге! В рассказе «Ночь перед Рождеством» Петербург представляется героям таким, каким его ждал увидеть молодой Гоголь: огромные здания, великолепие богатых особняков, огни, нарядные люди... И вот сам Гоголь отправился туда в экипаже, и по мере приближения пассажиры все ловили отблески Петербургских огней: хоть издалека поймать первый яркий свет этого потрясающего города, с его европейским вкусом и лоском. Гоголь выскакивал так часто, что по дороге успел отморозить уши и нос. Они прибыли в Петербург... А Петербург оказался холодным, неприступным, бесприютным городом - с людьми, говорящими иначе, с должностями, выглядящими недоступными, с дверьми, которые не открываются. И рекомендательные письма, с которыми приехал Гоголь в Петербург, мало помогли ему.
Гоголь, каким мы его не знаем . Каким он был со своими современниками? Воспоминания гласят, что общаться с ним было непросто: характер тяжелый и непредсказуемый. Гоголь относился к себе очень странно: плохо питался, никогда не заботился о том, как он выглядит, очень стеснялся своего выговора, рядом с ним редко видели девушек - да, пожалуй, что и вообще не видели. У Гоголя было много страхов и странностей. Например, он был болезненно мнителен; в какой-то момент решил, что болен смертельной болезнью желудка и что из пищи ему подойдут только спагетти, которые умеют готовить только в Риме. Гоголь вообще любил Рим: он для него был спасительным, ему не хватало в Петербурге солнца. Но, надо сказать, и другим городам Европы он с удовольствием отдавал дань: бывал в Дюссельдорфе, в Париже, в Ницце, радостно путешествовал по Швейцарии, восхищался заснеженными вершинами Альп. Там, вдалеке от дома, он писал свои великие произведения о России - и гордился этим, и говорил, что так он устроен: что чем дальше он, тем лучше ему видится Россия, тем лучше он ее представляет и воспринимает.
Писатель-мистик. Таинственная смерть. Гоголь всегда панически боялся, что его похоронят живым. Он настаивал, что на теле должны появиться явные следы тления - только после этого просил себя похоронить. Стоит ли удивляться, что посмертная его история полна суеверий, слухов, догадок. При переносе захоронения после революции появились слухи о том, что исчезла голова Гоголя из гроба, что, судя по скелету, он двигался в гробу - то есть, его смерть могла быть летаргическим сном. Другой слух был связан с тем, что обшивка гроба была поцарапана изнутри. Русский клиницист В.Ф. Чиж уже после смерти Гоголя написал большую статью, в которой подробно обосновывает наличие у Гоголя серьезной психической болезни религиозной экзальтацией, резкой переменой настроения и непредсказуемым поведением. Но, как известно, посмертно такие диагнозы не ставят.
Все это слухи, а что было на самом деле? После сокрушительной переписки с Белинским Гоголь все еще носит в себе замыслы, он хочет подняться над этой суетой, он ощущает в себе прилив святости. Он побывал в Святой земле, приложился к гробу Господню, почувствовал, какой неправильной была его жизнь, каким холодным человеком он пришел к этому гробу. Он несет в себе совершенно иную весть. Но этой вести не дано было прозвучать. Гоголь ушел из жизни в расцвете своего таланта - фактически, уморив себя голодом.
Можно сказать, что талант его был управляем самим человеком, который, возможно, не осознал этого масштаба. Он не понял, кто живет в нем. Он представлял себя учителем, а был он - великим писателем. Он представлял себя учителем нации, а оказалось, что он открывает горизонты воображения человека.
О знаковых произведениях Гоголя
Сжигать рукописи. Каждый школьник знает о печальной судьбе второго тома «Мертвых душ» - но это далеко не единственный случай, когда пришлось предать огню свои творения. Там, в Петербурге, еще в самом начале своего пути писателя, Гоголь отправил в журнал свое стихотворение - и его неожиданно опубликовали. Он так обрадовался, что отдал в печать «Ганца Кюхельгартена», свою поэму в духе немецкого романтизма. А ее так разругали, что пришлось бегать по книжным лавкам и скупать все экземпляры. И сжигать. Запомните: это был первый случай, когда он сжигал свои творения. Еще не раз он будет принимать решение - предать свои творения огню.
«Шинель». Казалось бы, типичная повесть для натуральной школы, открывшей образ «маленького человека». С большой душой, с большим человеческим самомнением, с большой охотой занять совершенно иное место: а в Акакии Акакиевиче ничего этого нет. Да человек ли он вообще? По сути, все, из чего он состоит, это его нелепое спотыкающееся имя и его шинель. А сбросил он эту шинель - и стал настоящим демоном Петербурга. И гоголевская мистика обволакивает город и грохочет над ним как смех ушедшего навсегда бедного писаря. Ведь он же занимает свое место над Петербургом только после смерти - мстя, наказывая, летая над этим странным холодным каменным мешком - будто дьявол в одном из своих неожиданных обличий.
«Ревизор». Еще одно произведение, которое имело огромный резонанс сразу после выхода в свет. Однако сам Гоголь искренне удивился, почему публика смеется над «Ревизором» - вообще-то сатирической пьесой. Как же так, да не рассмешить он хотел, не высмеять. Да и как удивлялся: «Я же всего о шести провинциальных чиновниках рассказал! Что же на меня нападают? Да попробовал бы я рассказать о столичных, о петербуржских...».
«Мертвые души». Это ключевое произведение в творчестве Гоголя, выношенный годами великий замысел. Роман должен был отражать Дантов Ад: то есть, «Мертвые души» это путешествие Чичикова по аду России той поры; он спускается все ниже и ниже, встречая всех российских демонов - глупость, алчность, жадность. Начинает вое путешествие со сладкоречивого Манилова, а заканчивает у Плюшкина, бесполого, омерзительного и пугающего, помните это программное определение: «прореха на человечестве»? Это путешествие по аристотелевским порокам человека, это погружение в глубины человеческого безмолвия и бездушия. И, наконец, над этим поднимается высокая фигура, на которую в ужасе оглядываются все: «А не Наполеон ли он?»
Первый том романа все сообщество встретило единодушно, в едином порыве восторга. Гоголю рукоплескали, Гоголем восторгались. Он почувствовал, что его приняли - хотя слава и не была его конечной целью. Все ждали продолжения романа - и вдруг Гоголь отправляется к гробу Господню, становится религиозным писателем и мыслителем. Далее он проводит время за границей, будто тянет время, затем обострение болезни - не то физической, не то душевной... Потом, наконец, он объявляет, что второй том почти готов. И вдруг - нелепый сюжет с публикацией «Выбранных мест из переписки с друзьями». Тоненькая брошюрка, которую Гоголь передает Плетневу для публикации, должна быть издана в типографии таким образом, чтобы мало кто ее знал, чтобы она не попала в руки недругам - ну и конечно, слух о ней разносится моментально. Книга встречает невероятно жесткий, острый отклик Белинского: он называет Гоголя поборником невежества, мракобесом, поборником кнута. Они не были близки, они не так часто виделись - но все же упрек от Белинского, человека, который открыл ему дорогу, провозгласил его преемником Пушкина, был для Гоголя весьма ощутимым ударом.
Он ответил на письмо, Белинский продолжил - и сказал, что назвать его рассерженным человеком - это ничто, он не рассержен: он в ярости, он удручен. Прочитать выбранные места из переписки с друзьями, написанные автором «Мертвых душ», «Ревизора», «Шинели» для Белинского было страшным разочарованием. Вероятно, вся эта тяжелая история и послужила толчком к тому, чтобы отправить второй том «Мертвых душ» в огонь.
Впоследствии эта переписка была запрещена: письмо Белинского Гоголю оказалось одной из самых запретных тем для чтения. Это была черная метка, за чтение этого произведения полагалась смертная казнь. Поднял эту черную метку Буташевич-Петрашевский, один из первых крупных русских утопистов: в его кружке оказался провокатор - а одним из завсегдатаев кружка оказался и Достоевский. В числе прочих он был приговорен к смертной казни. Достоевский писал потом, что никогда этого не забудет: его везут на площадь, он отсчитывает последние минуты своей жизни. Осталось семь, пять, одна... На голову ему надевают мешок, стучат барабаны... И в последний момент - каторга вместо смертной казни. За что? За прочтение письма Белинского Гоголю.
«Второй том „Мертвых душ“ - это попытка Гоголя написать все, что после напишут Толстой, Тургенев и Достоевский. Это попытка увидеть то, чего еще нет», - считает Дмитрий Быков. Не читая второго тома, попробуйте пофантазировать - куда двинется Чичиков второй половины XIX века и с кем встретится? Сначала придумайте и зафиксируйте, потом познакомьтесь с содержанием 2 тома через интернет и сравните. Это задание можно выполнять с опорой на учебник УМК Б. Ланина для 7, 8, 9 классов.
