Краткая сюжетная линия романа Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера. Зарубежная литература сокращено. Все произведения школьной программы в кратком изложении
Вторая часть романа повествует читателю о том, как главный герой проводит время на Бробдингнеге – острове великанов. Теперь его воспринимают, как карлика. Он претерпевает множество приключений, пока не оказывается у королевского двора. Гулливер становится любимым собеседником самого короля. В одной из бесед он рассказывает, что история Англии – ни что иное, как куча заговоров, смут, убийств, революций и виселиц. Между тем Гулливер чувствует себя в этой стране все более унизительно: положение лилипута в стране великанов ему неприятно. Он уезжает прочь, но дома, в Англии, долгое время все вокруг ему кажется очень маленьким.
В части третьей Гулливер попадает сначала на остров Лапута. Далее с этого острова он спускается на континент и попадает в город Лагадо. Здесь его поражают сочетание беспредельного разорения и оазисов процветания. Эти оазисы – все, что осталось от прошлого, нормальной жизни, до того, как появились Прожектора. Прожекторы – это люди, побывавшие на острове Лапута и решили, что и на земле так же следует переделывать всю науку, искусство, законы, язык. Устав от этих чудес, Гулливер намерен отплыть на Родину, но по дороге домой оказывается сначала на острове Глаббдобдриб, а затем в королевстве Лаггнегг.
В результате Гулливер сбегает из Лилипутии к Блефускам, откуда на специально построенной им лодке отплывает, и встречает купеческое судно. Он возвращается в Англию и привозит с собой миниатюрных овечек, которые вскоре распространяются повсеместно.
Постепенно Гулливер все подробнее знакомится с жизнью Лилипутии и узнает, что в этой стране существуют две партии – Тремексены и Слемексены, каждая из них отличается тем, что одни являются сторонниками низких каблуков, а другие – сторонники высоких. На этой почве между ними возникают жестокие споры. Еще банальнее – причина войны между Лилипутией и Блефусками: она заключается в вопросе о том, с какой стороны разбивать яйца – с острого или тупого конца.
С Гулливером приветливо разговаривает сам император, дает ему множество почестей. Однажды Гулливеру дарят даже титул нардака, высший титул в государстве. Это происходит после того, как Гулливер пешком притягивает через пролив весь флот враждебного государства Влефусков.
Роман Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» состоит из четырех частей, в каждой описывается одно из четырех путешествий главного героя. Главным героем романа является Гулливер, хирург, а после – и капитан нескольких кораблей. Первая часть романа описывает посещение Гулливером Лилипутии. Само название страны говорит читателю о том, как выглядят ее обитатели. В начале, жители Лилипуты встречают Гулливера вполне приветливо. Ему дают имя Человек Горы, предоставляют жилье, обеспечивают питанием – что особенно трудно – ведь его рацион равен рациону семисот двадцати восьми лилипутов.
В четвертой, заключительной части романа, автор рассказывает о том, как Гулливер оказался в стране гуингнмов. Гуингнмы – это лошади, но именно в них герой обретает вполне человеческие черты: доброту, порядочность, честность. В служении у гуингнмов находятся злобные и мерзкие существа – йеху. Йеху внешне очень похожи на человека, но по характеру и поведению являются порождением мерзости. Однако прекрасно прожить свои дни главный герой здесь не может. Добропорядочные и воспитанные гуингнмы выгоняют его к йеху – только за то, что внешне он похож на них. Гулливер возвращается в Англию, чтобы больше уже не осуществлять путешествий никогда. Так завершается роман Джонатана Свифта Путешествия Гулливера.
Что значит быть хорошим студентом или учеником? – How to be a good student!... However everyone of us was or still a student. The maim question is “how to be a good student?”. I think that it is not difficult to be a good student...
Знаменитый фантастический роман английского писателя Джонатана Свифта (1667–1745) о невероятных путешествиях судового врача Лемюэля Гулливера. Изумительные иллюстрации к книге выполнены признанным мастером книжной графики А. Г. Слепковым. Книга адаптирована для детского чтения. Для младшего школьного возраста.
© Михайлов М., сокращённый пересказ, 2014
© Слепков А. Г., ил., 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2014
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru )
Гулливер в стране лилипутов
Ранним майским утром от пристани бристольского порта отчалил трёхмачтовый бриг «Антилопа».
Корабельный врач Лемюэль Гулливер смотрел с кормы на берег в подзорную трубу.
Его жена и двое детей, Джонни и Бетти, привыкли провожать главу семьи в плавание – ведь больше всего на свете он любил путешествовать.
Уже в школе Лемюэль с особым усердием изучал те науки, которые в первую очередь необходимы моряку – географию и математику. А на деньги, присылаемые отцом, покупал в основном книги о дальних странах и мореходные карты.
Мечты о море не покидали его и во время учёбы у знаменитого лондонского врача. Гулливер занимался медециной так прилежно, что, окончив обучение, сразу смог устроиться судовым врачом на корабль «Ласточка». После трёх лет плавания он два года жил в Лондоне и за это время успел совершить несколько дальних путешествий.
Гулливер всегда брал с собой много книг, чтобы читать их во время плавания. Сходя на берег, он с любопытством присматривался к жизни местного населения, знакомился с обычаями, нравами, пробовал изучать языки. И обязательно записывал все свои наблюдения.
Вот и теперь, отправляясь к Южному океану, Гулливер взял с собой толстую записную книжку. В ней появилась первая запись:
Уже несколько месяцев длилось плавание «Антилопы». Попутные ветры раздували паруса, погода была ясная, и всё шло хорошо.
Но когда судно направлялось в сторону Восточной Индии, налетела страшная буря. Корабль сбился с курса, волны швыряли его, как ореховую скорлупку. Так продолжалось несколько дней.
Снасти корабля были повреждены. Вдобавок ко всему запасы пищи и пресной воды в трюме закончились. Измученные моряки начали умирать от истощения и жажды.
И однажды в бурную ночь шторм погнал «Антилопу» прямо на скалы. Ослабевшие руки матросов не могли справиться с управлением, и корабль в щепки разбился об утёс.
Лишь пять человек вместе с Гулливером сумели спастись в шлюпке. Но буря всё не утихала, и их ещё долго носило по волнам, которые вздымались всё выше и выше.
Наконец самый высокий вал поднял шлюпку и опрокинул её.
Когда Гулливер вынырнул на поверхность, шторм как будто начал ослабевать. Но, кроме него, никого среди волн не было видно – все его спутники утонули.
Тут Гулливеру показалось, что его несёт приливом. Изо всех сил он начал грести по течению, время от времени пытаясь нащупать дно. Намокшая одежда и разбухшие башмаки мешали плыть, он начал захлёбываться… и вдруг ноги его коснулись отмели!
Последним усилием Гулливер встал на ноги и, шатаясь, двинулся по песку. Он еле держался на ногах, но идти с каждым шагом становилось всё легче. Вскоре вода уже доходила только до колен. Однако отмель была очень пологой, и брести по мелководью пришлось ещё довольно долго.
Но вот наконец он ступил на твёрдую землю.
Добравшись до лужайки, поросшей очень низкой и мягкой травкой, обессиленный Гулливер лёг, подложил ладонь под щёку и тут же заснул.
Проснулся Гулливер от того, что солнце светило ему прямо в лицо. Он хотел было прикрыться ладонью, но почему-то не смог поднять руку; попытался встать, но что-то мешало ему даже пошевельнуться или хотя бы поднять голову.
Скосив глаза, Гулливер увидел, что он весь с головы до ног опутан, будто паутиной, тонкими верёвочками, накрученными на вбитые в землю колышки. Привязаны были даже пряди его длинных волос.
Он лежал, словно рыба, запутавшаяся в неводе.
«Должно быть, я ещё не проснулся», – решил Гулливер.
Вдруг он почувствовал, как что-то вскарабкалось по его ноге, пробежало по туловищу и остановилось на груди. Гулливер опустил глаза – и что же он увидел?
Перед его подбородком стоял человечек – крохотный, но самый настоящий, в диковинной одежде, да ещё с луком в руках и колчаном за плечами! И он был не один – вслед за ним влезли ещё несколько таких же вооружённых малышей.
Гулливер вскрикнул от изумления. Человечки заметались по его груди, спотыкаясь о пуговицы, и кубарем скатились на землю.
Некоторое время никто не тревожил Гулливера, но возле его уха всё время раздавались звуки, похожие на стрекот насекомых.
Вскоре человечки, видимо, пришли в себя и вновь взобрались по ногам и рукам лежащего на спине великана. Самый отважный из них осмелился дотронуться копьем до его подбородка и отчётливо пропищал:
– Гекина дегуль!
– Гекина дегуль! Гекина дегуль! – такими же комариными голосами подхватили со всех сторон.
Хоть Гулливер и знал несколько иностранных языков, эти слова он слышал впервые.
Лежать ему пришлось долго. Когда Гулливер почувствовал, что конечности его совсем затекли, он попробовал освободить левую руку. Но едва ему удалось вырвать из земли колышки с верёвками и поднять руку, как снизу раздался тревожный писк:
– Тольго фонак!
И тут же десятки острых, как булавки, стрел вонзились ему в руку и в лицо.
Гулливер едва успел зажмурить глаза и решил больше не рисковать, а дождаться ночи.
«В темноте проще будет освободиться», – рассудил он.
Однако дождаться темноты ему не довелось.
Справа от него послышался стук молоточков по дереву. Длился он почти час. Повернув голову настолько, насколько позволяли колышки, Гулливер увидел возле правого плеча свежеструганый помост, к которому маленькие плотники приколачивали лестницу.
Через несколько минут по ней поднялся человечек в высокой шляпе и длиннополом плаще. Его сопровождали два охранника с копьями.
– Лангро дегюль сан! – трижды прокричал человечек и развернул свиток размером с ивовый листок.
Тут же полсотни малышей окружили голову великана и отвязали от колышков его волосы.
Повернув голову, Гулливер принялся слушать. Человечек читал очень долго, потом ещё что-то говорил, опустив свиток. Ясно было, что это важная персона, скорее всего, посол здешнего правителя. И хотя Гулливер не понял ни слова, он кивнул и приложил свободную руку к сердцу. А поскольку он чувствовал сильный голод, то первым делом решил попросить какой-нибудь еды. Для этого он приоткрыл рот и поднёс к нему палец.
Судя по всему, вельможа понял этот простой знак. Он спустился с помоста, и по его команде к лежащему Гулливеру приставили несколько лестниц.
Меньше чем через полчаса по ступенькам стали подниматься носильщики, нагруженные корзинами с едой. Это были целые окорока размером с грецкий орех, булки не крупнее фасоли, жареные цыплята меньше нашей пчелы.
Проголодавшийся Гулливер разом проглотил два окорока и три булки. За ними последовали несколько жареных быков, вяленых баранов, дюжина копчёных поросят и несколько десятков гусей и кур.
Когда корзины опустели, к руке Гулливера подкатили две огромные бочки – каждая величиной со стакан.
Гулливер вышиб из каждой днище и залпом осушил одну за другой.
Потрясённые человечки заахали и жестами попросили гостя сбросить пустые бочки на землю. Гулливер улыбнулся и подбросил обе разом. Бочки, кувыркаясь, взлетели вверх, с треском грянулись о землю и раскатились в стороны.
В толпе раздались громкие крики:
– Бора мевола! Бора мевола!
А Гулливера после выпитого вина потянуло в сон. Он смутно чувствовал, как человечки снуют по его груди и ногам, съезжают с боков, словно с горки, дёргают за пальцы и щекочут его наконечниками копий.
Гулливеру хотелось стряхнуть с себя этих шутников, чтобы не мешали спать, но он пожалел этих гостеприимных и щедрых человечков. В самом деле, было бы жестоко и неблагородно переломать им руки-ноги в благодарность за угощение. И, кроме того, Гулливера восхищала необычайная храбрость этих крох, резвившихся на груди великана, который любого из них мог бы лишить жизни одним щелчком.
Он решил не обращать на них внимание и вскоре заснул сладким сном.
Хитрые человечки только этого и ждали. Они заранее подсыпали в вино сонного порошка, чтобы усыпить своего огромного пленника.
Страна, в которую буря занесла Гулливера, называлась Лилипутия. Жили в ней лилипуты.
Всё здесь было такое же, как у нас, только очень маленькое. Самые высокие деревья были не выше нашего куста смородины, самые большие дома были ниже стола. И, разумеется, никто из лилипутов прежде не видал таких великанов, как Гулливер.
Узнав о нём, император Лилипутии приказал доставить его в столицу. С этой целью Гулливера и пришлось усыпить.
Полтысячи плотников за несколько часов соорудили огромную повозку на двадцати двух колёсах. Теперь предстояло самое трудное – погрузить на неё великана.
Находчивые лилипутские инженеры придумали, как это сделать. Повозку подкатили к самому боку Гулливера. Затем вкопали в землю восемьдесят столбов с блоками наверху и пропустили через блоки толстые канаты с крючьями на конце. Хотя канаты были не толще нашей бечёвки, но их было много, и они должны были выдержать.
Туловище, ноги и руки спящего крепко обвязали, потом зацепили повязки крючьями, и девятьсот отборных силачей начали тянуть канаты через блоки.
После часа неимоверных усилий они сумели поднять Гулливера на полпальца, ещё через час – на палец, дальше дело пошло быстрее, и ещё через час великана взвалили на повозку.
Запрягли в неё полторы тысячи лошадей-тяжеловозов, каждая размером с крупного котёнка. Всадники взмахнули плётками, и всё сооружение медленно двинулось в направлении главного города Лилипутии – Мильдендо.
А Гулливер за время погрузки так и не проснулся. Пожалуй, он проспал бы и всю дорогу, если бы не один из офицеров императорской гвардии.
Вот что произошло.
У повозки отвалилось колесо. Пришлось остановиться, чтобы вернуть его на место. В это время несколько молодых военных из сопровождения захотели поближе взглянуть в лицо спящему великану. Двое из них забрались на повозку возле его головы, а третий – тот самый гвардейский офицер – не слезая с лошади, привстал в стременах и концом своего копья пощекотал ему левую ноздрю. Гулливер сморщился и…
– Апчхи! – разнеслось по окрестности.
Смельчаков будто ветром сдуло. А проснувшийся Гулливер услышал топот копыт, возгласы всадников и догадался, что его куда-то везут.
Весь оставшийся путь он рассматривал диковинную природу страны, в которой оказался.
А везли его целый день. Взмыленные тяжеловозы без отдыха тащили свой груз. Лишь после полуночи повозку остановили, а лошадей выпрягли, чтобы накормить и напоить.
До самого рассвета связанного Гулливера охраняла тысяча гвардейцев, половина – с факелами, половина – с луками наготове. Стрелкам было приказано: если великан вздумает пошевелиться – выпустить ему прямо в лицо пятьсот стрел.
Ночь прошла спокойно, а едва наступило утро, вся процессия продолжила свой путь.
Гулливера привезли к старому за́мку, стоявшему неподалёку от городских ворот. В замке уже давно никто не жил. Это было самое большое здание в городе – и единственное, в котором мог бы поместиться Гулливер. В главном зале он даже сумел бы вытянуться во весь рост.
Именно здесь император и решил поселить своего гостя.
Однако сам Гулливер об этом ещё не знал, он пока был привязан к своей повозке. Хотя конная стража старательно отгоняла от неё зевак, сбежавшихся на площадь перед замком, всё же многим удалось прогуляться по лежащему великану.
Вдруг Гулливер почувствовал, как что-то легонько стукнуло его по щиколотке. Приподняв голову, он увидел, как несколько кузнецов в чёрных фартуках орудуют микроскопическими молоточками. Они заковывали его в цепи.
Всё было продумано очень тщательно. Несколько десятков цепей, похожих на цепочки для ручных часов, одним концом приковали к кольцам, вкрученным в стену замка, другими концами обхватили ногу великана, а на щиколотке замкнули каждую из них висячим замком. Цепи были достаточно длинными, чтобы Гулливер мог гулять перед замком и вползать в него.
Когда кузнецы закончили свою работу, стражники перерезали верёвки, и Гулливер поднялся во весь рост.
– О-о-о! – завопили лилипуты. – Куинбус Флестрин! Куинбус Флестрин!
На лилипутском языке это означало: «Человек-Гора! Человек-Гора!»
Для начала Гулливер внимательно посмотрел себе под ноги, чтобы кого-нибудь не раздавить, и только затем поднял глаза и огляделся.
Наш путешественник побывал во многих странах, но такой красоты не видал нигде. Леса и поля здесь были похожи на лоскутное одеяло, луга и сады напоминали цветущие клумбы. Реки извивались серебристыми ленточками, а расположенный неподалёку город казался игрушечным.
Между тем у ног великана кипела жизнь. Здесь собралась чуть ли не вся столица. Уже не сдерживаемые стражниками горожане сновали между его башмаками, трогали пряжки, стучали по каблукам – и все, конечно, задирали головы, роняя шапки и не переставая изумлённо ахать.
Мальчишки наперебой спорили, кто добросит камень до носа великана. А люди серьёзные рассуждали, откуда могло появиться такое существо.
– В одной древней книге сказано, – сообщил бородатый учёный, – что много веков назад на сушу выбросило гигантское страшилище. Полагаю, что Куинбус Флестрин тоже вынырнул из глубины океана.
– Но если так, – возразил ему другой бородач, – то где же у него плавники и жабры? Нет, скорее уж Человек-Гора спустился к нам с Луны.
Даже самые образованные здешние мудрецы ничего не знали о других землях и потому считали, что везде живут одни лилипуты.
Во всяком случае, сколько они не качали головами и не теребили бороды, к общему мнению им придти не удалось.
Но вот вооружённые всадники снова начали разгонять толпу.
– Пеплам селян! Пеплам селян! – вскрикивали они.
На площадь выкатилась золочёная шкатулка на колёсах, запряжённая четвёркой белых лошадей.
Рядом тоже на белом коне ехал человечек в золотом шлеме с пером. Он подскакал к самому башмаку Гулливера и поднял коня на дыбы. Тот испуганно дёрнулся, увидев великана, захрапел и чуть не сбросил седока. Но подбежавшие стражники взяли коня под уздцы и отвели в сторону.
Всадником на белом коне был не кто иной как император Лилипутии, а в карете сидела императрица.
Четыре пажа развернули бархатный ковёр размером с дамский платочек, установили на нём позолоченное кресло и распахнули дверцы кареты. Императрица сошла на ковёр и уселась в кресло, а вокруг неё на приготовленные скамеечки, расправив платья, уселись придворные дамы.
Вся многочисленная свита была так разряжена, что площадь стала напоминать расшитую замысловатым узором цветастую восточную шаль.
Между тем император сошёл со своего коня и в сопровождении телохранителей обошёл несколько раз вокруг ног Гулливера.
Из почтения к главе государства, а также с тем, чтобы получше его рассмотреть, Гулливер прилёг на бок.
Его императорское величество был выше своих приближённых на целый ноготь и, по-видимому, считался в Лилипутии очень высоким человеком.
Он был одет в пёструю мантию, а в руке держал обнажённую шпагу, похожую на зубочистку. Ножны её были усыпаны бриллиантами.
Император поднял голову и что-то произнёс.
Гулливер догадался, что его о чём-то спрашивают и на всякий случай вкратце сообщил, кто он и откуда. Но его величество только пожал плечами.
Тогда путешественник повторил то же самое по-голландски, по-гречески, по-латыни, по-французски, по-испански, по-итальянски и по-турецки.
Однако правителю Лилипутии эти языки были, как видно, незнакомы. Всё же он благосклонно кивнул гостю, вскочил на поданного ему коня и поскакал назад во дворец. А за ним отбыла императрица в золотой карете вместе со всей свитой.
А Гулливер остался ждать – сам не зная чего.
Конечно, посмотреть на Гулливера хотелось всем. И под вечер к замку стянулись буквально все жители города и все окрестные поселяне.
Вокруг Человека-Горы была выставлена двухтысячная стража – следить за великаном, а также не подпускать к нему излишне любопытных граждан. Но всё же несколько горячих голов прорвались через оцепление. Кто-то из них швырял в него камнями, а некоторые даже начали стрелять вверх из луков, целясь в пуговицы жилета. Одна из стрел оцарапала Гулливеру шею, а другая едва не воткнулась в левый глаз.
Разгневанный начальник стражи велел поймать хулиганов. Их связали и хотели увести, но потом возникла мысль отдать их Человеку-Горе – пусть он сам их накажет. Это, наверное, будет страшнее самой жестокой казни.
Шестерых перепуганных пленников начали подталкивать копьями к ногам Куинбуса Флестрина.
Гулливер наклонился и ладонью сгрёб всю группу. Пятерых он посадил в карман камзола, а шестого бережно взял двумя пальцами и поднёс к глазам.
Обезумевший от страха человечек заболтал ножками и жалобно запищал.
Гулливер улыбнулся и вынул из кармана перочинный нож. Увидев оскаленные зубы и гигантский нож, несчастный лилипут закричал благим матом, а толпа внизу умолкла в ожидании самого страшного.
А Гулливер тем временем перерезал ножиком верёвки и поставил дрожащего человечка на землю. Так же он поступил и с остальными пленниками, ждавшими своей участи у него в кармане.
– Глюм глефф Куинбус Флестрин! – вскричала вся площадь. Это означало: «Да здравствует Человек-Гора!»
Тут же начальник стражи послал двух офицеров во дворец, чтобы они доложили императору обо всём, что случилось на площади перед замком.
Как раз в это время в зале для тайных совещаний дворца Бельфаборак император вместе с министрами и советниками решал, как поступить с Гулливером. Споры длились уже девять часов.
Одни считали, что Гулливера надо немедленно умертвить. Если Человек-Гора порвёт цепи, он легко растопчет всю Лилипутию. Но даже если он не убежит, всей империи грозит голод, потому что великан съедает больше, чем тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов – такой точный подсчёт произвёл один математик, специально приглашённый на совещание.
Другие были против умерщвления, но только потому, что от разложения такого огромного покойника в стране непременно начнётся эпидемия.
Тогда слова попросил государственный секретарь Рельдрессель. Он предложил не убивать Гулливера хотя бы до тех пор, пока не будет достроена новая крепостная стена вокруг столицы. Ведь если он столько ест, то и работать сможет как тысяча семьсот двадцать восемь лилипутов.
А в случае войны сможет заменить несколько армий и крепостей.
Выслушав секретаря, император одобрительно кивнул.
Но тут с места поднялся командующий флотом Лилипутии адмирал Скайреш Болголам.
– Да, Человек-Гора очень силён. Но как раз поэтому его и нужно поскорее убить. А вдруг он во время войны перейдёт на сторону врага? Так что покончить с ним надо сейчас, пока он ещё у нас в руках.
Адмирала поддержали казначей Флимнап, генерал Лимток и генеральный прокурор Бельмаф.
Сидя под своим балдахином, его величество улыбнулся адмиралу и опять кивнул, но не один раз, как секретарю, а дважды. Это значило, что речь Болголама ему понравилась ещё более.
Таким образом, судьба Гулливера была решена.
В эту минуту дверь открылась, и в тайную залу вошли два офицера, посланные начальником стражи. Преклонив колени перед императором, они рассказали о том, что произошло на площади.
После того, как все узнали о добросердечии Человека-Горы, слова вновь попросил государственный секретарь Рельдрессель.
На сей раз он говорил горячо и долго, уверяя собравшихся в том, что Гулливера не стоит опасаться и что живой великан принесёт Лилипутии гораздо больше пользы, чем мёртвый.
Тогда император, подумав, согласился помиловать Гулливера, но при условии, что у него отберут тот огромный нож, о котором упомянули офицеры, а также и всякое другое оружие, которое найдут при обыске.
Для проведения обыска к Гулливеру были посланы два государственных чиновника. Они жестами объяснили ему, чего хочет от него император.
Гулливер не возражал. Взяв обоих чиновников в руки, он опускал их во все карманы по очереди и доставал по их требованию то, что они там находили.
Правда, один карман, потайной, он от них скрыл. Там лежали очки, подзорная труба и компас. Больше всего он боялся лишиться именно этих предметов.
Обыск длился целых три часа. С помощью фонаря чиновники обследовали карманы Гулливера и составляли опись найденных предметов.
По завершении осмотра последнего кармана они попросили спустить их на землю, раскланялись и немедленно доставили свою опись во дворец.
Вот её текст, впоследствии переведённый Гулливером:
«ОПИСЬ ПРЕДМЕТОВ,
Найденных в карманах Человека-Горы.
1. В правом кармане кафтана лежал большой кусок грубого холста, размером сравнимый с ковром парадной залы императорского дворца.
2. В левом кармане помещался огромный металлический сундук с крышкой, которую мы не смогли даже приподнять. Когда Человек-Гора по нашему требованию открыл крышку, один из нас залез внутрь и по колени погрузился в неизвестный жёлтый порошок. Клубы этого порошка, поднявшиеся вверх, вынудили нас чихать до слёз.
3. В правом кармане штанов нами обнаружен огромный нож. Его высота, если поставить его стоймя, превышает рост человека.
4. В левом кармане штанов мы увидели непонятного назначения машину из дерева и металла. Из-за больших размеров и тяжести мы не смогли её как следует осмотреть.
5. В правом верхнем кармане жилета найдена большая стопка прямоугольных одинаковых по размеру листов из неизвестного белого и гладкого материала, непохожего на ткань. Вся стопка по одной стороне прошита толстыми верёвками. На верхних листах мы обнаружили чёрные значки – видимо, это записи на неизвестном нам языке. Каждая буква размером примерно с ладонь.
6. В левом верхнем кармане жилета помещалась сеть, похожая на рыболовную, но сшитая в виде мешка и имеющая застёжки – такие, какие бывают у кошельков.
В ней лежат круглые и плоские диски из металлов красного, белого и жёлтого цвета. Красные, самые большие, вероятно, из меди. Они очень тяжёлые, поднять любой из них можно только вдвоём. Белые – скорее всего, серебряные, размером поменьше, напоминают щиты наших воинов. Жёлтые – несомненно, золотые. Хотя они и меньше других, но зато самые увесистые. Если золото не фальшивое, они стоят огромные деньги.
7. Из правого нижнего кармана жилета свешивается металлическая цепь вроде якорной. Одним концом она прицеплена к большому круглому и плоскому предмету из того же металла – видимо, из серебра. Для чего он служит, непонятно. Одна стенка выпуклая и сделана из прозрачного материала. Сквозь неё видны двенадцать черных знаков, расположенные по кругу, и две металлические стрелы разной длины, укреплённые в центре.
Внутри предмета, по-видимому, сидит какое-то животное, которое равномерно стучит то ли хвостом, то ли зубами. Видя наше недоумение, Человек-Гора, как мог, объяснил нам, что без этого устройства он бы не знал, когда ему ложиться спать, а когда подниматься, когда начинать работу и когда заканчивать.
8. В левом нижнем кармане жилета мы нашли нечто похожее на часть ограды дворцового парка. Прутьями этой решётки Человек-Гора расчёсывает волосы.
9. Завершив осмотр камзола и жилета, мы обследовали ремень Человека-Горы. Сделан он из кожи какого-то гигантского животного. С левого бока на ремне висит меч впятеро длиннее среднего человеческого роста, а с левого – мешок с двумя отделениями, в каждое из которых легко влезли бы по три взрослых лилипута.
В одном отделении лежит множество гладких чёрных шаров из тяжёлого металла размером с человеческую голову, а другое наполнено какими-то чёрными зернами. На ладони их можно было бы уместить несколько десятков.
Такова полная опись предметов, найденных при обыске у Человека-Горы.
Во время обыска вышеупомянутый Человек-Гора держался вежливо и всячески помогал его проведению».
Этот документ чиновники скрепили печатью и поставили свои подписи:
Клефрин Фрелок. Марси Фрелок.
Утром следующего дня должно было состояться разоружение Гулливера. На площади перед замком выстроились войска, затем появились придворные, и, наконец, прибыл сам император в сопровождении свиты и своих министров.
Вот как происходило изъятие оружия.
Один из чиновников, проводивших накануне обыск, громко зачитывал пункты описи, а другой перебегал из кармана в карман Гулливера и указывал ему, какие предметы надо вынуть.
– Кусок холста! – выкрикнул первый чиновник.
Гулливер вытащил свой носовой платок и положил на землю.
– Металлический сундук! – продолжил чиновник.
Гулливер поставил рядом с платком серебряную табакерку.
– Стопка белых листов, прошитых верёвками!
Гулливер достал записную книжку.
– Предмет, похожий на ограду парка!
Гулливер вынул расчёску.
– Кожаный ремень, длинный меч, мешок с двумя отделениями с металлическими шарами в одном и чёрными зёрнами – в другом!
Гулливер расстегнул пояс и осторожно опустил его на землю вместе с кортиком и мешочком, где хранились пули и порох.
– Неизвестная машина из дерева и металла! Сеть, похожая на рыболовную, с круглыми разноцветными дисками! Гигантский нож! Круглый металлический ящик с прозрачной стенкой!
Гулливер поочередно достал пистолет, кошелёк, перочинный ножик и карманные часы.
Сначала император внимательно осмотрел холодное оружие – нож и кортик, а потом велел Гулливеру показать, как действует пистолет. Он, видимо, догадался, что это тоже какое-то оружие.
Гулливер исполнил приказ. Зарядив пистолет холостым зарядом, он поднял его стволом вверх и выпалил в воздух.
От грохота выстрела многие на площади попадали в обморок. Даже его величество побледнел и закрыл лицо руками.
Когда пороховой дым рассеялся и все мало-помалу пришли в себя, император отдал приказ забрать и отвезти в арсенал нож, кортик и пистолет. Остальные вещи вернули Гулливеру.
И всё же император не решался снять с Человека-Горы оковы. Ещё целых полгода Гулливер просидел на цепи перед замком, как сторожевой пёс возле будки.
Тем временем его обучали лилипутскому языку. Шестеро лучших учителей ежедневно занимались с ним, и уже спустя три недели он научился понимать речь местных жителей, а через пару месяцев уже мог вполне свободно беседовать с ними.
Первой фразой, которую он выучил, была просьба:
«Ваше императорское величество, покорнейше умоляю вас дать мне свободу».
При каждом визите его величества Гулливер на коленях повторял ему эти слова, но тот упрямо твердил:
– Люмоз кельмин пессо десмар лон эмпозо!
То есть: «Я не могу освободить тебя, пока ты не поклянёшься мне жить в мире со мной и с моим государством».
Конечно же, Гулливер был готов присягнуть ему в любую минуту. Но его величество всё медлил и под разными предлогами откладывал церемонию торжественной клятвы.
А лилипуты понемногу привыкли к Человеку-Горе и уже совсем его не боялись. Вечерами, полулёжа перед своим домом, он иногда подставлял свою ладонь, и человечки плясали на ней. Малые дети играли в прятки в его волосах.
Даже пугливые лилипутские лошади больше не шарахались и не вставали на дыбы при виде великана. К тому же император требовал почаще устраивать кавалеристские учения на площади перед старым замком, чтобы приучать свою гвардию к живой горе – на случай, если придётся вместе воевать.
Лошадей специально каждое утро проводили мимо ног стоящего Гулливера. Если он лежал, всадники заставляли коней перепрыгивать его руку, а один удалец даже сумел перемахнуть через его ногу, закованную в цепь.
Да, Гулливер по-прежнему сидел на цепи и томился бездельем. От скуки он решил смастерить себе какую-нибудь мебель.
По его просьбе из императорских лесов доставили более сотни стволов самых высоких и толстых деревьев. Из них Гулливер соорудил себе стол, стул, две табуретки и кровать.
Но кровать нужно было чем-то застилать. Для этого собрали шестьсот лилипутских матрасов, и лучшие швейные мастера сшили из них четыре матраса в рост Человека-Горы.
Примерно таким же способом ему сделали одеяло и простыни.
Конечно, матрас был жестковат, а одеяло получилось не слишком тёплым. Но закалённому моряку, каким был Гулливер, не нужна была перина, да и простуды он не боялся.
Кормили Гулливера три раза в день. С этой целью около замка пришлось построить целую кухонную улицу. По правой её стороне тянулись кухни, а по левой жили три сотни поваров со своими семьями. Каждый день на эту улицу пригоняли целое стадо крупного и мелкого рогатого скота, а на телегах привозили домашнюю птицу.
Примерно сто двадцать лилипутов обслуживали Гулливера во время еды. Двадцать из них он поднимал к себе на стол, остальные сто работали внизу. Одни подвозили на тачках и несли на носилках приготовленные на кухне блюда, другие подкатывали к ножкам стола бочки с вином.
Со стола были спущены крепкие верёвки с привязанными корзинами, в которые укладывали еду. Те лилипуты, что были на столе, поднимали корзины и бочки наверх при помощи особо прочных блоков.
Посмотреть на то, как ест Человек-Гора, стекались толпы любопытных. В самом деле, было чему подивиться.
Если жареных быков и баранов Гулливер, прежде чем съесть, разрезал пополам, то гусей и индеек глотал целиком, а мелкую птицу – куропаток, рябчиков, перепелов – отправлял в рот горстями.
Даже сам император однажды удостоил это диковинное зрелище своим присутствием. Гулливер поднял повелителя лилипутов вместе со свитой на стол и нарочно старался есть побольше, чтобы удивить и развлечь высоких гостей. Но в этот день кусок не лез ему в горло – он заметил испуганный и злобный взгляд, каким смотрел на пиршество государственный казначей Флимнап.
Гулливер тревожился не зря. На следующий день Флимнап явился к императору с докладом.
– Ваше величество, – сказал он, – обычные горы тем и хороши, что не просят ни есть, ни пить. Однако если гора оживёт и потребует еды, не будет ли разумнее опять сделать её мёртвой, чем кормить за счёт своих подданных?
Его величество терпеливо выслушал казначея, но не поддержал его.
– Не будем спешить, дорогой Флимнап, – ответил он. – Всему своё время.
Гулливер об этом разговоре, разумеется, не знал. Его сейчас больше беспокоило плачевное состояние одежды. Ведь ещё со времени плавания он не менял ни кафтан, ни жилет, ни рубашку. Они уже протёрлись и порвались во многих местах и весьма скоро должны были обратиться в лохмотья.
Он попросил знакомых лилипутов достать ему хотя бы немного толстой материи на заплатки. Но вместо этого к нему прислали три сотни портных.
Лилипуты попросили Гулливера встать на колени и приставили к его спине длинную лестницу. Старший портной поднялся по ней к самому воротнику и спустил оттуда верёвку с грузом. Таким образом была измерена длина будущего кафтана.
Рукава, а также объём талии и груди Гулливер измерил сам.
Уже через какие-нибудь две недели новый костюм для Человека-Горы был готов. И хотя сшить его пришлось из нескольких тысяч отдельных лоскутов, он оказался достаточно красивым и прочным.
Затем настала очередь рубашки. Изготовить её взялись целых двести белошвеек. Для этого было решено взять самое грубое полотно, но всё равно его пришлось сложить вчетверо и простегать, потому что даже парусный холст у лилипутов не толще нашего тюля. Куски такой ткани обычно имеют размер страницы школьной тетради.
Мерку пришлось снимать с лежащего Гулливера. Одна из портних стояла у него на шее, другая – на колене.
С двух концов они натянули верёвку и после измерили её.
Для выкройки Гулливер разложил на земле свою старую рубаху. Белошвейки несколько дней снимали размеры и перерисовывали линии рукавов и воротника, а потом буквально за неделю сшили рубашку точно такого же фасона.
Гулливер вздохнул с облегчением. Наконец-то он мог одеться во всё свежее и целое!
Правда, нечем было прикрыть голову – о новой шляпе мечтать не приходилось. Но тут ему на редкость повезло.
Как-то раз ко двору прискакал гонец и сообщил, что на берегу моря неподалёку от места, где нашли Гулливера, местные пастухи обнаружили огромный чёрный предмет с плоскими краями и круглым возвышением посередине. Поначалу его приняли за горбатое морское животное, выброшенное на сушу. Но поскольку оно лежало неподвижно и не дышало, то они смекнули, что это какая-нибудь вещь, принадлежавшая Человеку-Горе. И если его величество соизволит приказать, то хватит и пяти лошадей, чтобы доставить её в Мильдендо.
Император дал согласие, и спустя несколько дней пастухи привезли Гулливеру его старую шляпу, вынесенную волнами на отмель.
Она была изрядно попорчена, поскольку в ней проделали две дыры, чтобы тащить лошадьми на верёвках.
Но Гулливер всё равно с благодарностью принял её и тут же надел себе на голову – всё-таки это была самая настоящая шляпа!
Чтобы поскорее получить свободу, Гулливер решил устроить для императора необычный турнир. Для этого ему понадобились несколько длинных и толстых столбов.
На следующий же день к замку прикатили семь телег, гружённых отборным лесом. Гулливер отобрал несколько одинаковых брёвен, каждое толщиной в тростинку, и вбил их в землю, расположив по квадрату. Между ними он туго натянул свой носовой платок, и получилась ровная площадка.
На ней Гулливер предложил устроить конные состязания.
Императору понравилась эта идея. Он приказал собрать на площади лучших наездников страны и сам явился поглядеть на соревнование.
Гулливер поднял нескольких всадников и поставил их на площадку.
Затрубили фанфары, и турнир начался.
Боевые лошади сталкивались грудь в грудь, кавалеристы кололи друг друга копьями без наконечников, рубили тупыми саблями и выпускали тупые стрелы. За ходом турнира внимательно следили судьи.
Его величество был в таком восторге, что велел ежедневно устраивать такие состязания и даже один раз сам участвовал в них. По такому случаю, Гулливер поставил на ладонь кресло, в котором расположилась императрица, и поднял повыше, чтоб ей было лучше видно.
Всё бы ничего, но недели через две во время особенно горячей схватки лошадь одного офицера, встав на дыбы, проткнула копытом платок, опрокинулась и сбросила наездника.
Тогда Гулливер снизу прикрыл дыру ладонью, а другой рукой по очереди перенёс всадников с площадки на землю.
Потом он аккуратно заштопал платок, но после этого случая уже не надеялся на его прочность, и военные игры пришлось прекратить.
Довольный император решил отблагодарить Гулливера и, в свою очередь, позабавить его.
Как-то вечером, когда Гулливер, как обычно, сидел возле замка, на площади появилась целая процессия. Возглавлял её конный император, за ним следовали министры, придворные и гвардейские офицеры.
В Лилипутии издавна существовал такой обычай. Когда кто-либо из министров умирает или уходит в отставку, несколько кандидатов на его место просят разрешения императора развлечь его пляской на канате.
В большом зале дворца высоко над полом натягивают канат, и на нём начинаются пляски и прыжки. Тот, кто выше прыгнет и при этом ни разу не упадёт, занимает освободившееся министерское кресло.
Время от времени император заставляет прыгать на канате всех своих советников, чтобы проверить, не утратили ли свою ловкость люди, помогающие ему править страной.
Подобные развлечения вовсе не безопасны. Случалось, что не только претенденты, но и опытные министры падали с высоты и ломали себе руки и ноги. Были даже смертельные случаи.
Так вот, его величество решил удивить Человека-Гору искусством своих приближённых и приказал устроить канатные пляски под открытым небом.
В соревнованиях перед замком Гулливера победил государственный казначей Флимнап. Он подскочил на целых полголовы выше всех остальных придворных. Даже государственный секретарь Рельдрессель, славившийся виртуозным мастерством кувыркания и прыжков, не смог его перещеголять.
Затем началась игра под названием «ползи-прыгни». Императору подали длинную трость, и он начал быстро поднимать и опускать её. Министры должны были успеть, не задев, перепрыгнуть через трость, если она была опущена, и проползти под ней, когда император её поднимал.
Это состязание было посложнее прыжков на канате, хотя и не так опасно.
Самые ловкие прыгуны и ползуны были награждены цветными нитками, чтобы носить их поверх пояса. Чемпион – Флимнап – получил синюю, второй призёр – Рельдрессель – красную, третий – Скайреш Болголам – зелёную.
Гулливер с интересом наблюдал за этим обычаем, но при этом был немало удивлён таким странным способом выборов на государственную должность.
Лилипуты вовсю старались развлекать Гулливера и чуть ли не ежедневно устраивали для него игрища или праздники. Но уж больно тоскливо ему было сидеть на цепи. Раз за разом он подавал прошения об освобождении и о разрешении гулять по территории страны.
В конце концов, император решился дать своё согласие.
И хотя адмирал Скайреш Болголам продолжал настаивать на умерщвлении Куинбуса Флестрина, его никто не поддержал. Лилипутия готовилась к войне, и все понимали, что Человек-Гора послужил бы надёжной защитой Мильдендо в случае нападения вражеских войск.
Так что после оглашения его последнего послания императору было решено дать Гулливеру свободу после того, как он принесёт клятву выполнять все требования, которые ему будут предъявлены.
Специально для него на длинном свитке пергамента под изображением императорского герба очень крупными буквами были записаны пункты договора. Внизу документ был скреплён большой государственной печатью Лилипутии.
«Мы, Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой,
император и великий правитель бескрайних просторов Лилипутии,
венец Вселенной, отрада и ужас подлунного мира,
владыка владык, славнейший, мудрейший и высочайший из всех монархов,
попирающий стопами недра земли, а головой достигающий самого солнца,
тот, чей взор наводит ужас на прочих земных царей,
прекрасный, как весна, сияющий, как лето, щедрый, как осень и суровый, как зима, даём высочайшее повеление освободить Человека-Гору от оков при условии, если он поклянётся выполнять все наши требования, а именно:
во-первых, Человек-Гора не имеет права покидать пределы Лилипутии без особого на то разрешения с нашей собственноручной подписью и большой печатью;
во-вторых, он не должен входить в город Мильдендо, не предупредив заранее городские власти, после чего ему следует ещё два часа ждать у главных ворот, пока все горожане не укроются в домах;
в-третьих, ему дозволяется гулять только по главным дорогам и категорически запрещается топтать поля, луга и леса;
в-четвёртых, на прогулках он обязан внимательно смотреть себе под ноги, дабы не раздавить кого-либо из наших любезных подданных, а также их повозок с лошадьми, их скота и домашних животных;
в-пятых, ему строжайше запрещается брать в руки и класть себе в карманы жителей нашего великого государства без их на то согласия;
в-шестых, если нашему императорскому величеству понадобится отправить куда-либо спешный приказ или иное послание, Человек-Гора обязуется немедленно доставить нашего гонца вместе с конём и пакетом в нужное место и вернуть его с ответом в целости и сохранности;
в-седьмых, он даёт слово быть нашим союзником в случае войны с враждебным нам островом Блефуску и приложить все силы для уничтожения неприятельского военного флота;
в-восьмых, Человек-Гора должен всячески помогать нашим трудолюбивым подданным во всех тяжёлых работах, как то: строительство каменных сооружений, возведение насыпей, рытьё колодцев и каналов, выкорчёвывание лесов и протаптывание дорог;
в-девятых, мы поручаем Человеку-Горе измерить шагами территорию нашей великой империи вдоль и поперёк, а о результатах доложить нам лично или нашему государственному секретарю. Это задание должно быть выполнено в течение двух лун.
Если Человек-Гора свято клянётся беспрекословно выполнять всё перечисленное, мы со своей стороны обещаем даровать ему волю, кормить и одевать его за государственный казённый счёт, а также милостиво предоставляем ему почётное право лицезреть нашу царственную особу в дни торжеств и празднеств.
Подписано в столице Лилипутии Мильдендо, во дворце Бельфабораке, в двенадцатый день девяносто первой луны нашего славного правления.
Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гой, император Лилипутии».
Свиток привёз к замку лично адмирал Скайреш Болголам. Он велел Гулливеру сесть на землю и взяться левой рукой за правую ногу, а большим и указательным пальцами правой руки коснуться лба и верхушки правого уха.
Таков ритуал принесения клятвы верности императору Лилипутии.
Затем адмирал громко и внятно зачитал Гулливеру все девять пунктов и потребовал повторить слово в слово следующую клятву:
Конец ознакомительного фрагмента.
Данное произведение соединило в себе несколько жанров. В романе увидим увлекательное повествование путешествия, памфлет, также в нём содержится антиутопия, фантастика и чуточку буйства. Этот роман можно назвать пророческим, так как прочитавший его в любые времена, отчётливо увидит в нем конкретность адресата Свифтовской сатиры. Автор поражает своим воображением, которое удивит любого.
Главный герой - обыкновенный доктор, который попадает в невероятное приключение вне его желания. Он лишь решил поехать на корабле от Англии, но вскоре он совершенно случайно попадает в самые невообразимые страны, в которых по их обыкновению протекает совершенно обыденная жизнь.
Лемюэль был средним сыном в своей семье. Всего в семье было их пятеро. Он жил в Ноттингемшире, а немного повзрослев, поехал учиться в Кембридж в колледж. После обучения в колледже он доучивался у хирурга Бэтса, а после этого самостоятельно изучал медицинскую деятельность. Отучившись, пошел работать на судно доктором-хирургом.
Через три года, напутешествовавшись вдоволь, он решает женится и берет в жены Мери Бертон, являющуюся дочкой торговца чулками. Ближайшие два года они со своей женой живут в Лондоне, но после непредвиденной кончины его учителя, ему приходится вновь вернуться на должность хирурга на судно.
Вот он снова на судне и ничего не предвещает беды, но вскоре поднимается сильный шторм, их корабль терпит крушение, команда погибает, а он чудесным образом доплывает до берега и отключается на долгое время.
Когда же герой приходит в сознание, он понимает, что привязан огромным количеством веревок, а подневольным его делают много маленьких существ, которые в точности, как люди, только совсем миниатюрного размера.
Все эти маленькие веревки оказываются не столь крепкими и Гулливер, немного напрягшись, освобождает одну руку, но маленькие люди стреляют в него стрелами-иголками. Он успокаивается и принимает решение полежать еще немного и, дождавшись темноты, освободиться.
Возведя большую лестницу, к нему взбирается, судя по всему, их правитель Гурго. Он говорит очень много, но понять его не представляется возможным, так как язык Гулливеру незнаком. Лемюэль объясняет человечкам, что он очень хочет есть и его кормят.
Чиновники решают перевезти Гулливера в столицу и пытаются ему это объяснить, но он просит их освободить его. Ему отказывают. Раны Гулливера лечат какими-то непонятными травами и дают ему попить, подмешав туда много снотворного. Гулливер засыпает. Героя увозят в столицу.
Герой просыпается в заброшенном храме, прикованный цепями к одной из ног.
Герой поднимается и оглядывает окрестности. Он видит красивый город и ухоженные поля. Он справляет нужды, а вскоре его посещает король, имеющий размеры не больше ногтя и объясняет, что постарается о нем хорошо заботиться.
Герой проводит на этом острове уже две недели, для него шьют специальный матрац и постельное белье. Государство не имеет представления, что же делать с этим огромным человеком, ведь он очень много ест и вскоре у них наступит голод.
Проходит около трех недель и он немного осваивает их язык. Гулливер хочет попросить правителя освобождения. Чиновники устраивают обыск и забирают у него саблю, пистолет, и пули с порохом. Немного вещей Гулливер успевает спрятать.
Великан начинает нравиться императору и маленьким человечкам и они специально для него танцуют, выполняют всякие трюки, а также возвращают его шляпу, которую он потерял на берегу.
Единственный, кому не нравится Гулливер это адмирал Скайреш Болголам, он по распоряжению короля пишет договор, в котором обсуждаются условия свободы Гулливера. Гулливеру проводят экскурсию по Лилипутии, а также по его столице. Ему показывают дворец. Секретарь рассказывает, какая политическая ситуация у них стране, а также о вражде партий и возможности нападения со стороны другой империи Блефуски, которая располагается на другом острове.
Гулливер помогает в борьбе против Блефуску, связав якоря у их кораблей, и доставив их в столицу. Правители Лилипутии очень хотят захватить врага, но Гулливер против этого, и отказывается выполнять услугу.
Однажды в Лилипутии возник пожар и Гулливер, чтобы помочь гражданам, мочится на него. Император возмущается.
Герой решается писать в своем блокноте всё, что он видит в этой странной стране. Он описывает невысоких жителей, маленьких животных и миниатюрные растения, также он пишет о том, что хоронят здесь людей вниз головой и как они карают ложнодоносчиков. Если в этой стране кто-то забывает поблагодарить жителя, может сесть в тюрьму. Их ребятня не воспитывается их родителями, а женщины и мужчины
живут отдельно. Гулливер проводит в этом месте почти год. К этому времени у него появляется стул со столом и полностью новая одежда.
Император начинает ревновать и объясняет Гулливеру, что он слишком дорого обходится их казне. Вскоре приходит обвинительный акт от Болголам, который обвиняет его в том, что он помочился на дворец, а также отказал в завоевании другого государства.
Гулливер пугается и убегает от лилипутов.
Вскоре он попадает на море и находит там лодку и по разрешению императора Блефуску он уплывает на ней вдаль. Вскоре его подбирают английские купцы и привозят его в Даунс. Пару месяцев он находится со своей семьей, но потом ему приходится вновь отправиться на заработки.
В июне он отправляется из Англии на судне, но в апреле он вновь попадает в шторм, после которого на судне остается очень мало питьевой воды. Вместе с высадившимися, он попадает на остров, на котором замечает великанов, которые на тот момент уже бегут за товарищами. Герой понимает, что он находится в поле с высаженным ячменем, но это растение очень большое. Его находит крестьянин и отдает владельцу поля. Герой знакомится с хозяевами и вскоре он ужинает с ними.
Просыпается герой от вида чрезмерно больших крыс, которые желают им подкрепиться. Жена фермера выносит его в сад, чтобы герой мог справить нужду. Хозяйская дочь делает Гулливеру кроватку, мастерит ему новую одежду и называет его Грильдриком. В скором времени, по наставлению соседа, герой начинает выступать для публики, а после нескольких недель с ним отправляются в тур с показательными выступлениями. Проходит порядка десяти недель и они успевают побывать во многих городах и деревнях.
Гулливер худеет и становится болезненным на вид и хозяин продает его королевской особе. Гулливер с королевой разговаривают о жизни на ферме, а после этого женщина представляет его своему мужу, который отдает его ученым.
Герою строят дом и шьют одежду. Он частенько обедает с королем и королевой. Слуга королевы карлик сильно завидует Гулливеру.
Гулливер с королевой отправляются по стране, но назойливый карлик все время пытается избавиться от героя. Королева хочет развлечь Гулливера, поэтому просит смастерить ему лодку и дать таз с водой, что бы он имел возможность поплавать. Для гребня Гулливер берет волос короля. Гулливер рассказывает об Англии и ее обычаях, а король сильно критикует правление страной.
Проходит три года. В один прекрасный денек королева со свитой решают прогуляться по пляжу, но орел похищает героя и он оказывается в море, где его вновь подбирает английский корабль и привозит его в Даунс.
Где-то в начале августа Гуливер уезжает из Англии на судне. Вскоре нападают злодеи. Герой просит милости у злодеев и один из японцев ее проявляет. Всё судно захватывают и пленят. Гуливера погружают в челнок и выкидывают посреди океана, но он вновь оказывается на острове.
Остров оказался летающим. Граждане этого острова называют себя Лапутянами и они очень странные на вид. Его кормят, обучают языку и снова шьют новую одежду. Вскоре летающий остров прилетает в центральный город королевства Логадо. Через какое-то время герой понимает, что лапутяне любят математику и музыку, а их самый большой страх космические катаклизмы. Так как лапутяне-мужчины сильно задумчивы, их жены любят им изменять.
Через какое-то время герой узнает, что остров летает от того, что есть магнит, который находится в центральной части Лапуты. Если подданные восстают, их король закрывает солнце или опускает остров на этот город. Король со своей семьей никогда не покидает Лапуту.
Однажды герой решил спуститься в Бальнибарби, это небольшой континент. Он останавливается у сановника, который носит имя Мьюноди. В этом государстве люди бедно одеты, поля пустые, но крестьяне всё равно стараются их возделывать. Сановник рассказывает, что когда-то их обучили совершенно уникальной обработке почвы, поэтому на ней перестало что-то расти. Мьюноди тогда этим не заинтересовался, поэтому его поля приносит плоды.
Вскоре герой попадает в Академию прожектора. Там ученые занимаются странными изучениями: получением солнечных лучей из огурцов, еды из отходов, порох пытаются извлечь из льда, а дом начать строить сверху. Ещё много чего рассказали ему ученые, но ему показалось это смешным. Также у них были предложения о новых законах, к примеру поменять задние части мозга или брать налоги с людских пороков ну или достоинств.
Герой уезжает в Мальдонадо, чтобы уехать от Лаггнегг. Пока ждет корабль, он посещает остров Глаббдобдриб, который населяют волшебники. Главный житель этого острова умудряется вызвать духов, среди них был Ганнибал, Цезарь, Брутт, Александр Великий и жители Помпеи, также он разговаривает с Аристотелем, Декартом и Гомером, с разнообразными королями, да и обычными, ничем не примечательными людьми. Но вскоре он вернулся в Мальдонадо и спустя пару недель уплыл в Лаггнегг. Вскоре его там арестовали. В городе Тральдрегдаб Гулливер имеет возможность встретиться с королем, там он знакомится со странным обычаем, необходимо облизать тронный зал. Прошло три месяца, как он находится в Лаггнегге. Жители здесь обходительны и добродушны, он узнаёт, что некоторые жители рождаются бессмертными. Гулливер мечтает о том, чтобы он мог сделать, если он был бессмертным, но народ рассказывает, что от бессмертия они только страдают. После Лаггнегга герой приезжает в Японию, а потом в Амстердам. В апреле он попадает в Даунс.
После таких странных, долгих и тяжелых путешествий Гулливеру дают должность капитана судна. Он случайно берет на работу разбойников, которые вскоре его пленят и высаживают на ближайший остров. Там на Гулливера нападают обезьяны, а конь, который очень странный на вид, его спасает. Конь приходит к своей лошади и они что то обсуждают, периодически ощупывая Гулливера.
Лошади приводят героя к себе домой, там он встречает обезьян, похожих на людей, но они являются домашними питомцами. Ему предлагают тухлое мясо, но он отказывается и показывает, что молоко для него подойдет больше. Лошади тоже принимаются обедать. Этот обед составляет овсяная каша.
Гулливер потихоньку осваивает и этот язык и вскоре рассказывает одной из лошадей историю своего появления.
Как то его застает в обнаженном виде слуга коня, у которого он живет, но он обещает держать тайну, что мужчина очень похож на обезьяну.
Гулливер рассказывает об Англии, об английских лошадях, медицине и алкоголе. Конь решил, что жители Англии совершенно не используют разум по назначению, а лишь для увеличения пороков.
В гуигнгнмах заключаются семейные браки для рождения детей, обязательно двух разного пола.
Так как человекообразные обезьяны с трудом поддаются дрессировке, их решают истребить, но вскоре приходят к решению всех еху стерилизовать, а Гулливера, так как он похож на еху, отправить из страны. Через два месяца Гулливер уплывает.
От путешествия он немного теряет рассудок, так как считает, что его хотят отправить жить к еху, хотя уже давно находится на португальском судне, но вскоре он подлечивается и его отправляют в Англию.
В декабре он приезжает домой и решает написать о своих приключениях рассказ.
Краткий пересказ "Путешествия Гулливера" в сокращении подготовил Олег Ников для читательского дневника.
Название произведения:
Путешествия Гулливера
Джонатан Свифт
Год написания:
1727
Жанр произведения:
роман
Главные герои:
Лемюэль Гулливер
- сын помещика, хирург на корабле, путешественник.
Сюжет
Лемюэль Гулливер является хорошим хирургом. Работает на корабле. Но однажды случилась трагедия - из-за тумана корабль разбивается о камни. Выживший герой оказывается на суше в стране Лилипутия, где живут очень маленькие люди. Там он начинает изучать местный язык, заводит дружбу с императором. Герой узнает о вражде с соседями Блефуску. Но в итоге по разным обвинениям ему грозит смерть, или пытки, поэтому он убегает. Следующим пунктом путешествия является Бробдингнег. Эту землю населяют великаны. Фермер показывает гостя за деньги. Лумюэль знакомится с королевской семьей, но тут тоже подстерегают опасности. Далее посещает летающий остров Лапуту, где жители интересуются математикой и музыкой. В Лаггнегге живут бессмертные люди, но они от этого страдают, болеют и грустят. Последнее путешествие было в страну Гуигнгнмов, которую населяют кони. Гулливер путешествовал свыше 16 лет.Вывод (мое мнение)
В романе Свифт осуждает гордость и высокомерие. Его беспокоил упадок морали в обществе. Также он осуждает нелогичные законы Англии, тяжелую жизнь. Вникнув в глубокие образы можно увидеть в фантастических персонажах окружающих людей.«Путешествия Гулливера» - произведение, написанное на стыке жанров: это и увлекательное, чисто романное повествование, роман-путешествие (отнюдь, впрочем, не «сентиментальное», которое в 1768 г. опишет Лоренс Стерн); это роман-памфлет и одновременно роман, носящий отчетливые черты антиутопии - жанра, который мы привыкли полагать принадлежащим исключительно литературе XX столетия; это роман со столь же отчетливо выраженными элементами фантастики, и буйство свифтовского воображения воистину не знает пределов. Будучи романом-антиутопией, это и роман в полном смысле утопический тоже, в особенности его последняя часть. И наконец, несомненно, следует обратить внимание на самое главное - это роман пророческий, ибо, читая и перечитывая его сегодня, прекрасно отдавая себе отчет в несомненной конкретности адресатов свифтовской беспощадной, едкой, убийственной сатиры, об этой конкретике задумываешься в последнюю очередь. Потому что все то, с чем сталкивается в процессе своих странствий его герой, его своеобразный Одиссей, все проявления человеческих, скажем так, странностей - тех, что вырастают в «странности», носящие характер и национальный, и наднациональный тоже, характер глобальный, - все это не только не умерло вместе с теми, против кого Свифт адресовал свой памфлет, не ушло в небытие, но, увы, поражает своей актуальностью. А стало быть - поразительным пророческим даром автора, его умением уловить и воссоздать то, что принадлежит человеческой природе, а потому носит характер, так сказать, непреходящий.
В книге Свифта четыре части: его герой совершает четыре путешествия, общая длительность которых во времени составляет шестнадцать лет и семь месяцев. Выезжая, точнее, отплывая, всякий раз из вполне конкретного, реально существующего на любой карте портового города, он неожиданно попадает в какие-то диковинные страны, знакомясь с теми нравами, образом жизни, житейским укладом, законами и традициями, что в ходу там, и рассказывая о своей стране, об Англии. И первой такой «остановкой» оказывается для свифтовского героя страна Лилипутия. Но сначала - два слова о самом герое. В Гулливере слились воедино и некоторые черты его создателя, его мысли, его представления, некий «автопортрет», однако мудрость свифтовского героя (или, точнее, его здравомыслие в том фантастически абсурдном мире, что описывает он всякий раз с неподражаемо серьезно-невозмутимой миной) сочетается с «простодушием» вольтеровского Гурона. Именно это простодушие, эта странная наивность и позволяет Гулливеру столь обостренно (то есть столь пытливо, столь точно) схватывать всякий раз, оказываясь в дикой и чужой стране, самое главное. В то же время и некоторая отстраненность всегда ощущается в самой интонации его повествования, спокойная, неспешная, несуетная ироничность. Словно он не о собственных «хождениях по мукам» рассказывает, а взирает на все происходящее как бы с временной дистанции, причем достаточно немалой. Одним словом, иной раз возникает такое чувство, будто это наш современник, некий неведомый нам гениальный писатель ведет свой рассказ. Смеясь над нами, над собой, над человеческой природой и человеческими нравами, каковые видятся ему неизменными. Свифт еще и потому является современным писателем, что написанный им роман кажется принадлежащим к литературе, которую именно в XX столетии, причем во второй его половине, назвали «литературой абсурда», а на самом деле её истинные корни, её начало - вот здесь, у Свифта, и подчас в этом смысле писатель, живший два с половиной века тому назад, может дать сто очков вперед современным классикам - именно как писатель, изощренно владеющий всеми приемами абсурдистского письма.
Итак, первой «остановкой» оказывается для свифтовского героя страна Лилипутия, где живут очень маленькие люди. Уже в этой, первой части романа, равно как и во всех последующих, поражает умение автора передать, с психологической точки зрения абсолютно точно и достоверно, ощущение человека, находящегося среди людей (или существ), не похожих на него, передать его ощущение одиночества, заброшенности и внутренней несвободы, скованность именно тем, что вокруг - все другие и все другое.
В том подробном, неспешном тоне, с каким Гулливер повествует обо всех нелепостях, несуразностях, с какими он сталкивается, попав в страну Лилипутию, сказывается удивительный, изысканно-потаенный юмор.
Поначалу эти странные, невероятно маленькие по размеру люди (соответственно столь же миниатюрно и все, что их окружает) встречают Человека Гору (так называют они Гулливера) достаточно приветливо: ему предоставляют жилье, принимаются специальные законы, которые как-то упорядочивают его общение с местными жителями, с тем чтобы оно протекало равно гармонично и безопасно для обеих сторон, обеспечивают его питанием, что непросто, ибо рацион незваного гостя в сравнении с их собственным грандиозен (он равен рациону 1728 лилипутов!). С ним приветливо беседует сам император, после оказанной Гулливером ему и всему его государству помощи (тот пешком выходит в пролив, отделяющий Лилипутию от соседнего и враждебного государства Блефуску, и приволакивает на веревке весь блефусканский флот), ему жалуют титул нардака, самый высокий титул в государстве. Гулливера знакомят с обычаями страны: чего, к примеру, стоят упражнения канатных плясунов, служащие способом получить освободившуюся должность при дворе (уж не отсюда ли позаимствовал изобретательнейший Том Стоппард идею своей пьесы «Прыгуны», или, иначе, «Акробаты»?). Описание «церемониального марша»… между ног Гулливера (еще одно «развлечение»), обряд присяги, которую он приносит на верность государству Лилипутия; её текст, в котором особое внимание обращает на себя первая часть, где перечисляются титулы «могущественнейшего императора, отрады и ужаса вселенной», - все это неподражаемо! Особенно если учесть несоразмерность этого лилипута - и всех тех эпитетов, которые сопровождают его имя. Далее Гулливера посвящают в политическую систему страны: оказывается, в Лилипутии существуют две «враждующие партии, известные под названием Тремексенов и Слемексенов», отличающиеся друг от друга лишь тем, что сторонники одной являются приверженцами… низких каблуков, а другой - высоких, причем между ними происходят на этой, несомненно весьма значимой, почве «жесточайшие раздоры»: «утверждают, что высокие каблуки всего более согласуются с… древним государственным укладом» Лилипутии, однако император «постановил, чтобы в правительственных учреждениях… употреблялись только низкие каблуки…». Ну чем не реформы Петра Великого, споры относительно воздействия которых на дальнейший «русский путь» не стихают и по сей день! Еще более существенные обстоятельства вызвали к жизни «ожесточеннейшую войну», которую ведут между собой «две великие империи» - Лилипутия и Блефуску: с какой стороны разбивать яйца - с тупого конца или же совсем наоборот, с острого. Ну, разумеется, Свифт ведет речь о современной ему Англии, разделенной на сторонников тори и вигов - но их противостояние кануло в Лету, став принадлежностью истории, а вот замечательная аллегория-иносказание, придуманная Свифтом, жива. Ибо дело не в вигах и тори: как бы ни назывались конкретные партии в конкретной стране в конкретную историческую эпоху - свифтовская аллегория оказывается «на все времена». И дело не в аллюзиях - писателем угадан принцип, на котором от века все строилось, строится и строиться будет.
Хотя, впрочем, свифтовские аллегории конечно же относились к той стране и той эпохе, в какие он жил и политическую изнанку которых имел возможность познать на собственном опыте «из первых рук». И потому за Лилипутией и Блефуску, которую император Лилипутии после совершенного Гулливером увода кораблей блефусканцев «задумал… обратить в собственную провинцию и управлять ею через своего наместника», без большого труда прочитываются отношения Англии и Ирландии, также отнюдь не отошедшие в область преданий, по сей день мучительные и губительные для обеих стран.
Надо сказать, что не только описанные Свифтом ситуации, человеческие слабости и государственные устои поражают своим сегодняшним звучанием, но даже и многие чисто текстуальные пассажи. Цитировать их можно бесконечно. Ну, к примеру: «Язык блефусканцев настолько же отличается от языка лилипутов, насколько разнятся между собою языки двух европейских народов. При этом каждая из наций гордится древностью, красотой и выразительностью своего языка. И наш император, пользуясь преимуществами своего положения, созданного захватом неприятельского флота, обязал посольство [блефусканцев] представить верительные грамоты и вести переговоры на лилипутском языке». Ассоциации - Свифтом явно незапланированные (впрочем, как знать?) - возникают сами собой…
Хотя там, где Гулливер переходит к изложению основ законодательства Лилипутии, мы слышим уже голос Свифта - утописта и идеалиста; эти лилипутские законы, ставящие нравственность превыше умственных достоинств; законы, полагающие доносительство и мошенничество преступлениями много более тяжелыми, нежели воровство, и многие иные явно милы автору романа. Равно как и закон, полагающий неблагодарность уголовным преступлением; в этом последнем особенно сказались утопичные мечтания Свифта, хорошо знавшего цену неблагодарности - и в личном, и в государственном масштабе.
Однако не все советники императора разделяют его восторги относительно Человека Горы, многим возвышение (в смысле переносном и буквальном) совсем не по нраву. Обвинительный акт, который эти люди организуют, обращает все оказанные Гулливером благодеяния в преступления. «Враги» требуют смерти, причем способы предлагаются один страшнее другого. И лишь главный секретарь по тайным делам Рельдресель, известный как «истинный друг» Гулливера, оказывается истинно гуманным: его предложение сводится к тому, что достаточно Гулливеру выколоть оба глаза; «такая мера, удовлетворив в некоторой степени правосудие, в то же время приведет в восхищение весь мир, который будет приветствовать столько же кротость монарха, сколько благородство и великодушие лиц, имеющих честь быть его советниками». В действительности же (государственные интересы как-никак превыше всего!) «потеря глаз не нанесет никакого ущерба физической силе [Гулливера], благодаря которой [он] еще сможет быть полезен его величеству». Сарказм Свифта неподражаем - но гипербола, преувеличение, иносказание абсолютно при этом соотносятся с реальностью. Такой «фантастический реализм» начала XVIII века…
Или вот еще образчик свифтовских провидений: «У лилипутов существует обычай, заведенный нынешним императором и его министрами (очень непохожий… на то, что практиковалось в прежние времена): если в угоду мстительности монарха или злобе фаворита суд приговаривает кого-либо к жестокому наказанию, то император произносит в заседании государственного совета речь, изображающую его великое милосердие и доброту как качества всем известные и всеми признанные. Речь немедленно оглашается по всей империи; и ничто так не устрашает народ, как эти панегирики императорскому милосердию; ибо установлено, что чем они пространнее и велеречивее, тем бесчеловечнее было наказание и невиннее жертва». Все верно, только при чем тут Лилипутия? - спросит любой читатель. И в самом деле - при чем?..
После бегства в Блефуску (где история повторяется с удручающей одинаковостью, то есть все рады Человеку Горе, но и не менее рады от него поскорее избавиться) Гулливер на выстроенной им лодке отплывает и… случайно встретив английское купеческое судно, благополучно возвращается в родные пенаты. С собой он привозит миниатюрных овечек, каковые через несколько лет расплодились настолько, что, как говорит Гулливер, «я надеюсь, что они принесут значительную пользу суконной промышленности» (несомненная «отсылка» Свифта к собственным «Письмам суконщика» - его памфлету, вышедшему в свет в 1724 г.).
Вторым странным государством, куда попадает неугомонный Гулливер, оказывается Бробдингнег - государство великанов, где уже Гулливер оказывается своеобразным лилипутом. Всякий раз свифтовский герой словно попадает в иную реальность, словно в некое «зазеркалье», причем переход этот происходит в считанные дни и часы: реальность и ирреальность расположены совсем рядом, надо только захотеть…
Гулливер и местное население, в сравнении с предыдущим сюжетом, словно меняются ролями, и обращение местных жителей с Гулливером на этот раз в точности соответствует тому, как вел себя сам Гулливер с лилипутами, во всех подробностях и деталях, которые так мастерски, можно сказать, любовно описывает, даже выписывает Свифт. На примере своего героя он демонстрирует потрясающее свойство человеческой натуры: умение приспособиться (в лучшем, «робинзоновском» смысле слова) к любым обстоятельствам, к любой жизненной ситуации, самой фантастической, самой невероятной - свойство, какового лишены все те мифологические, выдуманные существа, гостем которых оказывается Гулливер.
И еще одно постигает Гулливер, познавая свой фантастический мир: относительность всех наших представлений о нем. Для свифтовского героя характерно умение принимать «предлагаемые обстоятельства», та самая «терпимость», за которую ратовал несколькими десятилетиями раньше другой великий просветитель - Вольтер.
В этой стране, где Гулливер оказывается даже больше (или, точнее, меньше) чем просто карлик, он претерпевает множество приключений, попадая в итоге снова к королевскому двору, становясь любимым собеседником самого короля. В одной из бесед с его величеством Гулливер рассказывает ему о своей стране - эти рассказы будут повторяться не раз на страницах романа, и всякий раз собеседники Гулливера снова и снова будут поражаться тому, о чем он будет им повествовать, представляя законы и нравы собственной страны как нечто вполне привычное и нормальное. А для неискушенных его собеседников (Свифт блистательно изображает эту их «простодушную наивность непонимания»!) все рассказы Гулливера покажутся беспредельным абсурдом, бредом, подчас - просто выдумкой, враньем. В конце разговора Гулливер (или Свифт) подвел некоторую черту: «Мой краткий исторический очерк нашей страны за последнее столетие поверг короля в крайнее изумление. Он объявил, что, по его мнению, эта история есть не что иное, как куча заговоров, смут, убийств, избиений, революций и высылок, являющихся худшим результатом жадности, партийности, лицемерия, вероломства, жестокости, бешенства, безумия, ненависти, зависти, сластолюбия, злобы и честолюбия». Блеск!
Еще больший сарказм звучит в словах самого Гулливера: «…мне пришлось спокойно и терпеливо выслушивать это оскорбительное третирование моего благородного и горячо любимого отечества… Но нельзя быть слишком требовательным к королю, который совершенно отрезан от остального мира и вследствие этого находится в полном неведении нравов и обычаев других народов. Такое неведение всегда порождает известную узость мысли и множество предрассудков, которых мы, подобно другим просвещенным европейцам, совершенно чужды». И в самом деле - чужды, совершенно чужды! Издевка Свифта настолько очевидна, иносказание настолько прозрачно, а наши сегодняшние по этому поводу естественно возникающие мысли настолько понятны, что тут не стоит даже труда их комментировать.
Столь же замечательно «наивное» суждение короля по поводу политики: бедный король, оказывается, не знал её основного и основополагающего принципа: «все дозволено» - вследствие своей «чрезмерной ненужной щепетильности». Плохой политик!
И все же Гулливер, находясь в обществе столь просвещенного монарха, не мог не ощущать всей унизительности своего положения - лилипута среди великанов - и своей, в конечном итоге, несвободы. И он вновь рвется домой, к своим родным, в свою, столь несправедливо и несовершенно устроенную страну. А попав домой, долго не может адаптироваться: свое кажется… слишком маленьким. Привык!
В части третьей книги Гулливер попадает сначала на летающий остров Лапуту. И вновь все, что наблюдает и описывает он, - верх абсурда, при этом авторская интонация Гулливера - Свифта по-прежнему невозмутимо-многозначительная, исполнена неприкрытой иронии и сарказма. И вновь все узнаваемо: как мелочи чисто житейского свойства, типа присущего лапутянам «пристрастия к новостям и политике», так и вечно живущий в их умах страх, вследствие которого «лапутяне постоянно находятся в такой тревоге, что не могут ни спокойно спать в своих кроватях, ни наслаждаться обыкновенными удовольствиями и радостями жизни». Зримое воплощение абсурда как основы жизни на острове - хлопальщики, назначение которых - заставить слушателей (собеседников) сосредоточить свое внимание на том, о чем им в данный момент повествуют. Но и иносказания более масштабного свойства присутствуют в этой части книги Свифта: касающиеся правителей и власти, и того, как воздействовать на «непокорных подданных», и многого другого. А когда Гулливер с острова спустится на «континент» и попадет в его столицу город Лагадо, он будет потрясен сочетанием беспредельного разорения и нищеты, которые бросятся в глаза повсюду, и своеобразных оазисов порядка и процветания: оказывается, оазисы эти - все, что осталось от прошлой, нормальной жизни. А потом появились некие «прожектеры», которые, побывав на острове (то есть, по-нашему, за границей) и «возвратившись на землю… прониклись презрением ко всем… учреждениям и начали составлять проекты пересоздания науки, искусства, законов, языка и техники на новый лад». Сначала Академия прожектеров возникла в столице, а затем и во всех сколько-нибудь значительных городах страны. Описание визита Гулливера в Академию, его бесед с учеными мужами не знает себе равных по степени сарказма, сочетающегося с презрением, - презрением в первую очередь в отношении тех, кто так позволяет себя дурачить и водить за нос… А лингвистические усовершенствования! А школа политических прожектеров!
Утомившись от всех этих чудес, Гулливер решил отплыть в Англию, однако на его пути домой оказался почему-то сначала остров Глаббдобдриб, а затем королевство Лаггнегг. Надо сказать, что по мере продвижения Гулливера из одной диковинной страны в другую фантазия Свифта становится все более бурной, а его презрительная ядовитость - все более беспощадной. Именно так описывает он нравы при дворе короля Лаггнегга.
А в четвертой, заключительной части романа Гулливер попадает в страну гуигнгнмов. Гуигнгнмы - это кони, но именно в них наконец находит Гулливер вполне человеческие черты - то есть те черты, каковые хотелось бы, наверное, Свифту наблюдать у людей. А в услужении у гуигнгнмов живут злобные и мерзкие существа - еху, как две капли воды похожие на человека, только лишенные покрова цивильности (и в переносном, и в прямом смысле), а потому представляющиеся отвратительными созданиями, настоящими дикарями рядом с благовоспитанными, высоконравственными, добропорядочными конями-гуигнгнмами, где живы и честь, и благородство, и достоинство, и скромность, и привычка к воздержанию…
В очередной раз рассказывает Гулливер о своей стране, об её обычаях, нравах, политическом устройстве, традициях - и в очередной раз, точнее, более чем когда бы то ни было рассказ его встречает со стороны его слушателя-собеседника сначала недоверие, потом - недоумение, потом - возмущение: как можно жить столь несообразно законам природы? Столь противоестественно человеческой природе - вот пафос непонимания со стороны коня-гуигнгнма. Устройство их сообщества - это тот вариант утопии, какой позволил себе в финале своего романа-памфлета Свифт: старый, изверившийся в человеческой природе писатель с неожиданной наивностью чуть ли не воспевает примитивные радости, возврат к природе - что-то весьма напоминающее вольтеровского «Простодушного». Но Свифт не был «простодушным», и оттого его утопия выглядит утопично даже и для него самого. И это проявляется прежде всего в том, что именно эти симпатичные и добропорядочные гуигнгнмы изгоняют из своего «стада» затесавшегося в него «чужака» - Гулливера. Ибо он слишком похож на еху, и им дела нет до того, что сходство у Гулливера с этими существами только в строении тела и ни в чем более. Нет, решают они, коль скоро он - еху, то и жить ему должно рядом с еху, а не среди «приличных людей», то бишь коней. Утопия не получилась, и Гулливер напрасно мечтал остаток дней своих провести среди этих симпатичных ему добрых зверей. Идея терпимости оказывается чуждой даже и им. И потому генеральное собрание гуигнгнмов, в описании Свифта напоминающее ученостью своей ну чуть ли ни платоновскую Академию, принимает «увещание» - изгнать Гулливера, как принадлежащего к породе еху. И герой наш завершает свои странствия, в очередной раз возвратясь домой, «удаляясь в свой садик в Редрифе наслаждаться размышлениями, осуществлять на практике превосходные уроки добродетели…».
