План произведения герой нашего времени. Тема: «Герой нашего времени» - первый психологический роман в русской литературе. Роман о незаурядной личности. план-конспект урока по литературе на тему. История души человеческой в романе «Герой нашего времени»
Неужели есть что-то сильнее надежды?
-Есть: ожидание. Я способна ждать, даже когда нет никаких надежд.
Неужели Ты не понимаешь, что мы живем, как свиньи и дохнем, как свиньи, только потому, что мы друг другу никто.
Кажется, все искали кратчайшей дороги к деньгам и при этом обходили самую прямую - ту, которая ведет через труд.
Принимайте всё, когда оно приходит к вам, наслаждайтесь всем, пока оно длится, отпускайте всё, когда оно должно уйти.
Всё, что есть прекрасного в этой жизни, либо аморально, либо незаконно, либо приводит к ожирению.
Неужели только затем и явился я на этот короткий промежуток времени в мир, чтобы наврать, напутать, наделать глупостей и исчезнуть.
Возможно, весь смысл этой жизни сводится к тому, чтобы быть нужным хоть кому-то. Ведь если о тебе никто не думает, то значит тебя как бы и нет.
Относитесь к изменениям, как к уборке квартиры. Сначала одно, потом другое, и глядишь - всё блестит!
Будьте готовы к счастливым подаркам судьбы. И поверьте в то, что всё возможно!
Столкнувшись с трудностями, нельзя сдаваться, бежать. Вы должны оценивать ситуацию, искать решения и верить в то, что всё делается к лучшему. Терпение - вот ключ к победе.
История денег очень интересна. Первые деньги возникли в древние времена, и дошли до наших дней, но уже совершенно в другом виде. Из-за денег происходили войны, революции, смена правительств и свержения королей. Являются ли они двигателем истории? Или их роль ограничивается только покупательской способностью? Чтобы ответить на эти вопросы, узнаем историю появления денег, пути их эволюции и историю распространения по всему миру.
Древние времена
История денег берет начало от времени существования древних племен. Но деньги тех времен существенно отличались от денег современных. Это были скорее не деньги, а средства обмена. Так, например, в скотоводческих племенах деньгами был скот, в поморских поселениях деньгами была рыба, которую обменивали на столь необходимые для племени хлеб и мясо. Известно, что у разных народов были свои предметы, служившие им в качестве денег:
В Мексике деньгами были какао-бобы;
В Канаде, Аляске и Сибири древние предки использовали в качестве денег шкурки ценных зверей;
У некоторых племен Южной Америки и на островах Океании, деньгами были морские ракушки или жемчужины;
Племена Новой Зеландии вместо денег использовали камни, имеющие в середине отверстие.
Кое-где деньгами служили зерно или соль. Использование товаро-денег позволяло обмениваться ими с другими племенами или использовать по назначению в своем хозяйстве. Но они были крайне неудобными в использовании. Поэтому возникла потребность в другой, более практичной форме платежа.
Каури. Фото с сайта shells-of-aquarius.com
У афаров - воинственного племени, населяющего пустыню Данакиль на северо-востоке Эфиопии - есть легенда, что некогда их земля была чрезвычайно богата золотом. Афары, купаясь в роскоши, зазнались и прогневили Бога. Все их золото превратилось в соль, и племя мгновенно обнищало. Оно и по сей день живет впроголодь, кочуя со своим тощим скотом по скудным пастбищам Данакиля. Но афары верят, что рано или поздно они искупят свою вину и Бог снова превратит соль в золото.
Впрочем, соль оказалась не намного хуже золота: она всем нужна и всегда в цене, то есть ликвидна; хранится сколь угодно долго, не теряя существенных свойств; легко делится (разменивается). Так что для афаров на целое тысячелетие (вплоть до ХХ века) соль стала основным средством обмена. Например, афар, разводящий овец, хочет приобрести молока у своего соседа, разводящего коров. Однако овцы еще не успели нарастить шерсть, поэтому бартер невозможен. Он меняет молоко на соль и тем более доволен, что она, в отличие от молока, не скиснет и он может отложить ее про запас.
Соль - товар не условный, в отличие от денег, а потребляемый, так что это еще не денежная система в классическом смысле. Но это уже и не совсем натуральный обмен, поскольку торговцы могут принимать соль не только как продукт, но и для сохранения богатства (овощи сгниют, мясо протухнет, а с солью ничего не случится), и для последующего использования в качестве платежного средства.
У золота есть два важных преимущества перед солью, причем оба проистекают из его редкости. Во-первых, оно заключает ту же ценность в гораздо меньшем объеме, то есть гораздо более портативно. Во-вторых, гораздо ниже риск, что обнаружится новый огромный источник золота (месторождение или импорт) и ценность его резко снизится.
Еда как валюта
В древнейших земледельческих обществах Месопотамии за три тысячелетия до нашей эры важнейшим товаром был ячмень. Мельчайшей "разменной единицей" был шекель - 180 ячменных зерен (обычно это около 11 граммов). В шекелях ячменя можно было выразить ценность любого товара или услуги.
Со временем шекель стал универсальной мерой веса, им стали мерить, в частности, серебро. В законах вавилонского царя Хаммурапи (около XVIII века до нашей эры) - древнейшем сохранившемся своде писаных законов - штрафы были указаны в шекелях серебра. Ценность ячменя сильно зависела от урожая, поэтому серебро было гораздо более стабильной "валютой".
В феодальной Японии вплоть до XIX века основной, так сказать, единицей богатства былкоку - количество риса, которым можно прокормить взрослого человека в течение года (около 278 литров, или около 150 килограммов). Если про какого-нибудь землевладельца говорили, что у него 30 тысяч коку, это не означало, что он располагает таким количеством риса. Это была суммарная стоимость всех его активов - урожайной земли, скота, рабочей силы, сведенная к наиболее понятной единице измерения. В коку измеряли богатство даже тех владений, где рис не выращивали вовсе.
У кочевников евразийских степей роль универсального эквивалента выполнял скот: с его помощью платили налоги и пени, выкупали невест, выменивали у оседлых соседей хлеб, деготь, качественное оружие и другие необходимые товары.
У всех этих "натуральных валют" была общая проблема: они были чрезвычайно волатильны, то есть их ценность относительно других товаров сильно колебалась в течение года и зависела от множества природных факторов (урожай мог погибнуть от дождей или засухи, среди скота мог начаться падеж). В этом смысле полезные ископаемые были куда надежнее. Идеальными оказались золото и серебро: они достаточно распространены и в то же время достаточно редки, они не подвержены коррозии, не окисляются, их легко узнать. Для мелких сделок чаще всего использовалась медь: она тоже достаточно химически устойчива и распространена на всех континентах. От использования металлов в качестве "натуральных валют" на вес (в виде песка или брусков) оставался один шаг до монетного дела.
Рабы и ракушки
Но самый знаменитый пример товарных денег - это, конечно, ракушки каури. У них было два важных преимущества. Во-первых, их практически невозможно подделать. Во-вторых, огромная маржа обеспечивалась простым перемещением ракушек из пункта А в пункт В: скажем, в дельте Нигера, важнейшем торговом узле Западной Африки, они стоили в тысячу (!) раз дороже, чем на Мальдивах, где их добывали больше всего.
Каури были самой долговечной из "натуральных валют": первые свидетельства их использования в качестве платежного средства относятся к середине II тысячелетия до нашей эры, а вытеснены из оборота они были лишь к началу ХХ века. Они использовались как платежное средство по всей Африке, в Индии, в Индокитае, на островах Тихого океана и среди североамериканских индейцев от тихоокеанского побережья до самых Великих озер. А в Китае одно время даже были запрещены монеты (чтобы остановить подделку денег), и каури были основным платежным средством. Даже традиционный китайский иероглиф, обозначающий "деньги", возник из стилизованного изображения ракушки.
С XVI по XIX век каури были ключевым элементом системы работорговли. Европейцы покупали их на тех же Мальдивах за золото, за рис (который везли из Индии) или за какие-то другие товары. В португальские, испанские, голландские порты ракушки свозили тысячами тонн. Корабли, отправлявшиеся на рынки рабов в дельте Нигера или на Занзибаре, часто не несли никакого груза, кроме каури. Рабов гнали в основном из внутренних областей Африки (Уганда, Конго, Заир), где каури были самой распространенной "валютой" и стоили, само собой, гораздо дороже, чем на побережье.
Разрастающиеся плантации хлопка и сахарного тростника в Новом Свете требовали все больше и больше рабов. Соответственно, европейцы везли в Африку все больше и больше каури. Закономерным результатом этого стала инфляция. Во второй половине XIX века на покупку партии рабов во внутренних областях Африки стало нужно так много ракушек, что прибыль от перепродажи невольников плантаторам перестала покрывать затраты на транспортировку каури. Так начался закат работорговли, а вместе с ней - и "ракушечной экономики".
Лет пятьсот назад за десяток бус из ракушек каури на Занзибаре можно было купить раба. Ныне на том же Занзибаре нитку таких бус можно купить в качестве сувенира за доллар-полтора.
Вечные ценности
Товарные деньги как простое и надежное платежное средство возникают почти неминуемо в любом обществе, где нет сложившейся банковской системы. Хрестоматийный пример - советская экономика периода развала, когда "нормальные" деньги стремительно дешевели и на них нечего было купить, и народ во взаиморасчетах охотно пользовался водкой, сигаретами и тому подобными непреходящими ценностями. В тюрьме, где деньги попросту запрещены, их роль обычно выполняют сигареты. Кто читал Джека Лондона, должен помнить, что герои его рассказов об Аляске почти никогда не расплачиваются долларами, предпочитая золотой песок. Отец-основатель экономической науки Адам Смит, шотландец по происхождению, в XVIII веке писал, что у него на родине крестьяне часто расплачиваются между собой гвоздями: "обычные" деньги все равно тратить особо не на что, а что-нибудь куда-нибудь приколотить всегда надо.
Деньги из металла
Постепенно деньги становятся металлическими. И в седьмом веке до нашей эры, появляются чеканные монеты. Они быстро распространяются по всему миру. Это легко объяснить, т.к. монеты удобно хранить, транспортировать, дробить и объединять. Они имеют большую стоимость при небольшом объеме и весе.
В большинстве стран в качестве металла для чеканки монет выступали серебро, медь или бронза. И только в Египте и Ассирии в качестве денег использовалось золото еще за два тысячелетия до нашей эры. С ростом товарно-производственных отношений, стало необходимым увеличить стоимость обменного эквивалента. С этого момента, золото и серебро становятся основными деньгами.
Бумажные деньги
История денег получила новый виток развития с появлением бумажных денег. Они появились в 910 году в Китае. А в России первые бумажные деньги были введены при Екатерине II в 1769 году.
С появлением банков, именно они стали хранителями денег и основных ценностей. При сдаче денег на хранение, человек получал от банка сертификат. В нем было указано, какая сумма находится у банкира на хранении и предъявитель этого сертификата должен был получить от банка определенную сумму денег. Это давало возможность расплачиваться не монетами, а этими сертификатами. Прошло немного времени, и сами сертификаты стали приравниваться к реальным деньгам. Такова история появления бумажных денег. А само слова «банкнота» берет начало от английских слов “bank note” и в переводе означает «банковская запись».
И если раньше экономическая сущность бумажных денег заключалась в обязательстве выдать натуральные деньги, то сейчас сами банкноты являются такими же деньгами.
АВСТРАЛИЯ - ДОЛЛАР
БУТАН - НГУЛТРУМ
ЯПОНИЯ - ИЕН
Появление государственных центральных банков
Первый такой банк появился в Швеции в 1661 году. Главными задачами государственного центрального банка был контроль над банковскими операциями в стране и ответственность за состояние национальной валюты, в том числе и за ее производство.
Другие страны не сразу последовали примеру Швеции. Так, например, центральный банк во Франции был основан спустя 140 лет, а в Российской Империи Государственный Банк появился в 1860 году. И только в 1913 году в США была основана Федеральная Резервная Система. До её появления долларовые банкноты выпускались отдельными американскими банками, и отличались друг от друга по дизайну и размеру.
Начало глобализации
В 1944 году состоялась Бреттон-Вудская международная конференция, на которой было принято соглашение о привязке курса доллара к курсу золота и продолжалось это до 1971 года. Именно доллар стал международной валютой, на которой основывалась международная торговля. На конференции было принято решение о создании Всемирного Банка и Международного Валютного Фонда. Именно с Бреттон-Вудской конференции берет начало современный процесс глобализации всего мира.
Банковские карточки
В 1950 году была выпущена первая в мире кредитная карта Diners Club, для оплаты посещений ресторана. А в 1952 году американским банком Franklin National Bank была выпущена первая банковская кредитная карточка.
В наше время банковскими карточками никого не удивишь. История денег продолжается и набирает новые обороты. Если верить статистике, среднестатистический американец в настоящее время на руках имеет около десяти пластиковых карточек разного назначения.
Компьютеры на службе у финансистов
1972 год ознаменовался вовлечением компьютеров в финансовую сферу. Так, в США создается для учета банковских чеков централизованная электронная сеть. А в 1973 году было создано Общество Всемирной Межбанковской Финансовой Телекоммуникации (SWIFT). Создателями этой системы стали 239 банков, представлявшие 15 стран мира. Впервые для осуществления межбанковских денежных переводов перестал использоваться телетайп.
Начиная с 1977 года, персональные компьютеры появились в розничной продаже, и это ознаменовало компьютеризацию разных секторов экономики и жизни, создание новых денежных форм и появление Интернета.
Каждое произведение из школьной программы может рассматриваться с разных точек зрения. Где-то главную роль играют образы героев, где-то важнее проблематика, взятая автором за основу сюжета произведения, где-то принципиальное значение имеет смысл названия, ведь именно там заложена идея книги. Этим обстоятельством объясняется многообразие тем сочинений на ЕГЭ 2017.
Невозможно предугадать, какая из них попадется на экзамене, поэтому необходимо иметь представление о каждой из них. Нужно знать, как наиболее полно раскрыть поставленную тему: приводить ли цитаты автора, и в каком объеме, пересказывать ли вкратце сюжет или обойтись рассуждениями, «зубрить» ли ФИО героев или учить только самое основное? Все эти тонкости определяют количество баллов и, как следствие, решают судьбу будущего абитуриента.
В данной подборке мы перечислим все темы сочинений по роману Лермонтова «Герой нашего времени» и проанализируем, как правильно их раскрыть, приведя примеры сочинений на егэ 2017.
Образ Григория Печорина
Это самая широко распространенная тема сочинения по роману Лермонтова. Печорин представляет собой тип лишнего человека, характерный для русской литературы, поэтому его охотно берут для рассмотрения как в 9 классе школы, так и в вариантах ЕГЭ для 11 класса. Этот герой хорошо запоминается школьникам, так как раскрытию его характера посвящен целый роман. В качестве примера можно посмотреть в соответствующем разделе сайта, там же обозначены основные пункты, которые необходимо осветить в работе.
Печорин – герой своего времени
Эта тема по смыслу перекликается с предыдущей. В сочинении нужно будет также охарактеризовать Печорина, однако упор необходимо сделать на то, что этот герой выражает болезнь целого поколения, а не свою личную драму. Для примера можно взять предыдущее , так как в нем автор сконцентрировался на поиске причин трагедии Григория Александровича, доказывая, что в его образе Лермонтов отразил «болезнь века», как сделал это родоначальник жанра исповедального романа Де Мюссе в своей книге «Исповедь сына века». В качестве плана сочинения на тему «Печорин – герой своего времени» можно использовать следующую схему:
— Вступление: кто такой Печорин? Почему его называют «лишним человеком»?
— Основная часть: причины хандры Печорина, влияние исторических событий на его поколение. Почему болезнь Печорина охватила все поколение?
— Заключение: Печорин – романтический герой, наследник Онегина и Байрона.
Женские образы в романе «Герой нашего времени»
В данном сочинении необходимо описать хотя бы трех главных героинь романа: Бэлу, Веру и княжну Мери. Традиционно именно они привлекают внимание критиков. Все эти образы противоположны, поэтому логику повествования нужно выстраивать на контрастах, сравнивая женщин между собой. В качестве примера можно посмотреть сочинение на тему: Женские образы в романе «Герой нашего времени». Там же приведены основные пункты для плана и самостоятельного анализа темы.
История души человеческой в романе «Герой нашего времени»
В рамках данной темы рассматривается эволюция образа Печорина, его становление. Необходимо ответить на вопросы: «Какие события из жизни героя повлияли на его судьбу и характер? Почему он стал таким? Кто или что повлияло на его становление?». Рассуждения лучше расположить в хронологическом порядке, начиная с детства Печорина и заканчивая его трагическим финалом. Каждый факт биографии героя необходимо сопроводить своими комментариями, где будет дано объяснение значения этих событий в процессе формирования личности Григория Александровича. План сочинения на тему: История души человеческой в романе «Герой нашего времени»:
— Вступление: Кто такой Печорин? В чем его недуг?
— Основная часть: детство, юность и зрелые годы Печорина: как события из его жизни повлияли на его судьбу? Почему он стал «лишним человеком»?
— Заключение: Развязка трагедии Печорина.
Смысл названия романа «Герой нашего времени»
В сочинении на данную тему объясняется смысл самого романа, то есть неприятный диагноз всему поколению, поставленный Лермонтовым. Необходимо сказать, что трагедия Печорина – беда всех его столь же одаренных сверстников, которые не смогли найти себе ни места, ни применения в мире и сгинули в праздности и спорах с судьбой. Главное, это подчеркнуть универсальность образа лишнего человека в тех реалиях, типичность печоринской хандры. План сочинения на тему: Смысл названия романа «Герой нашего времени»:
— Вступление: Почему в образе Печорина отражена судьба всего поколения?
— Основная часть: Как универсальность образа Печорина отражена в названии? Если герой – пример для подражания, значит, Печорин, как и все подобные герои, отразил моду на романтическое томление по идеалу и ориентацию молодых людей на модный «английский сплин», заимствованный у байронических героев.
— Заключение: Каков приговор Лермонтова обществу его времени?
Любимые страницы или любимый герой в романе «Герой нашего времени»
В сочинении такого типа нужно описать любимый эпизод или же любимого героя романа. Необходимо аргументировать свой выбор, анализируя предмет описания. Композиция в данной работе свободная, однако, есть уже устоявшийся и привычный шаблон для такого рода тем. План сочинения на темы: Любимые страницы или любимый герой в романе «Герой нашего времени»:
— Вступление: Мой любимый эпизод или герой – это…
— Основная часть: почему мне нравится этот эпизод или герой? Что я подчерпнул или открыл нового для себя, прочитав этот отрывок или узнав этого героя? Какое место этот фрагмент или персонаж занимает в романе?
— Заключение: зачем Лермонтов изобразил этого персонажа или этот эпизод? Почему он так важен?
Тема судьбы в романе «Герой нашего времени»
Раскрывая эту тему, читатели обычно анализируют главу «Фаталист», где речь идет о судьбе и предопределении. Важно отразить точку зрения главного героя, к какому выводу он пришел: есть судьба или нет? В качестве примера можно посмотреть сочинение на тему: . Основные пункты для анализа перечислены курсивом в верней части сочинения.
Печорин и Грушницкий
В сочинении необходимо рассмотреть двух героев-антагонистов, а так же разобрать историю их противостояния: кто виноват, в чем причина конфликта, итоги и ваше отношение к случившемуся. Можно провести параллели с биографией Лермонтова, сравнить изображенный конфликт с его смертельной дуэлью и проанализировать сходства характеров автора и героя. План сочинения на тему: Печорин и Грушницкий (сравнительная характеристика):
— Вступление: Кто такие Печорин и Грушницкий? Что их связывает?
— Основная часть: сходства и различия характеров. Причины и последствия конфликта. Реакция Печорина и реакция Грушницкого.
— Заключение: нравственные последствия конфликта для Печорина, ваше отношение к дуэли.
В художественной литературе сложился тип антитезисного повествования, основанный на диалоге-споре, на сопоставлении разных точек зрения. В этом случае мысль автора развивается в тезисах и антитезисах, в доводах за и против, так что и события, и картины, и образы подчиняются этому правилу. В логике связей, соотношения частей и отрезков текста воспроизведенные картины носят доказательный характер. Реальное функционирование художественного мышления связано с аналитическим, логическим мышлением писателя. В таком случае мы имеем в виду не просто расстановку глав, но их сцепление, столкновение, взаимодействие. Анализ отношений, связей частей, глав, отрезков текста и составляет анализ логических основ текста (уровень авторского сознания).
Антитезисные структуры в самой природе своей близки к диалогу древних авторов, философов, писателей. В философских разговорах Сократа (диалоги Сократа) отыскание истины основывалось на логике противоречий, вследствие проверки всех доводов за и против. Сократический диалог обладает внутренней логикой самораскрытия. Не спор ради спора (спорт), не спор-игра и спор-упражнение (у софистов), а спор-исследование. В ходе спора может возникнуть сомнение, что уже само по себе важно. Сократ все время держится «вопрошающе». Главной тенденцией его бесед было вызвать замешательство собеседников, убеждение в ложности представленных доводов. Собеседники Сократа приходили к выводу: то, что мы знали, оказалось опровергнутым.
Сам способ исследования оказывается, таким образом, доказательством, в самом методе заключена сущность. В тезисах и антитезисах выражается анализ, отыскание и достижение истины. К диалогической форме обращались философы, писатели, ученые, причем она оттачивалась у них как изображение столкновений различных точек зрения, помогающих не только обогатить аргументацию, но и использовать ее как тайнописную манеру. Писатели, придерживающиеся спорных мнений, имели обыкновение пускать в ход самые хитроумные доводы, излагали с различными двусмысленностями, прибегали к иронии. Это пластическая манера, в которой вопрос и ответ не случайны по отношению к цели. Такой диалог можно в полной мере назвать поэтическим искусством.
Дискурсивный способ (способ рассуждений, умозаключений и оценок) вошел в художественную литературу вследствие активного вторжения авторского начала. Самый этот процесс, основанный на развитии логических звеньев, из которых каждое последующее зависит от предыдущего, и есть процесс постижения искусства выводного знания. Здесь, разумеется, имеется ввиду не познавательный процесс как таковой, а художественный акт в сопричастности к рассудочному мышлению. На этой основе могут представиться всякого рода парадоксы мышления, позиция да-нет, отношения тезис-антитезис. Схема «тезис-антитезис» означает движение авторской мысли в перебиве голосов, точек зрения, позиций. Главы, части, отрезки текста могут оказаться в противопоставлении разных мнений, высказываний.
Антитезисная система повествования является устойчивой и сложилась она на основе активизации авторских оценочных суждений; с этой системой повествования связаны типичные формы художественно-публицистического и философского осознания мира и человека.
Диалогическая форма повествования характерна прежде всего для произведений с ярко выраженным субъективным началом, когда автор выступает на правах активного повествователя, включает рассказчика или целый ряд рассказчиков. Такая форма повествования характерна прежде всего для русской литературы, которая всегда остро отвечала на вопросы времени, активно включалась в борьбу идей (этических, философских, революционных) и заявляла о своем самовыражении.
В этой области достаточно хорошо были подготовлены писатели, унаследовавшие гражданское направление в мировой литературной практике. Философские диалоги Сократа вызывали у Герцена восхищение мудростью «техники» доказательства. Он имел перед собой образы «строгого логической стройности исторического мышления» греков. «Их бесконечные споры — это бескровные турниры, где столько же грации, сколько силы, — были молодеческим гарцеванием на строгой арене философии». Пушкин и Гоголь раскрыли бытовые и социальные процессы взаимодействия личности и среды. Но уже тогда гражданская литература Радищева и декабристов выдвигала идею героической мыслящей личности, умеющей управлять разумом и законами истории. В этих недрах складывается социально-философская проза Герцена, Лермонтова.
Не личность сама по себе, как самодавлеющая в своей исключительности (так рассматривали ее романтики типа «любомудров» и члены кружка Станкевича), а творческая личность, на которую возлагается миссия перестроить жизнь по своему разуму, — такие вопросы волновали Белинского и Герцена. Активность человека в познании мира, полагали они, обусловлена заинтересованностью в использовании результатов познания в преобразовании мира.
Своеобразная проверка «фаталистического» процесса развития жизни находит свое выражение в романе М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени» (1839 — 1840). Решение проблемы фатализма как права или бесправия, воли или рока, а также как личности и среды, человека и общества — в такой постановке представлены в романе размышления автора и героя. Это был своеобразный спор и с романтиками, и с духом шеллигианского времени в Европе и в России.
Лермонтов задумался над тем, «может ли человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому из нас заранее назначена роковая минута». Лермонтов переключает частный спор о фатализме в плоскость осмысления права человека на разумное, управляемое действие. Он ведет читателя к осознанию вмешательства человека в самый ход событий.
Отсюда полемическое разрешение пушкинского представления о характере героя, попытки преодолеть однозначность детерминизма. Вполне обозначенным является выход героя в мир социальной гармонии на основе усилий самого человека. Вот почему Лермонтов был восторженно встречен Белинским и Герценом, а с момента напечатания романа «Герой нашего времени» и появления статьи Белинского о нем в «Отечественных записках» развернулись острые споры, связанные с осмыслением назревших вопросов о мыслящей и деятельной личности героя 40-х годов. Белинский отмечал, что в записях Печорина есть места, когда «он проговаривается и противоречит себе, уничтожая страницею все предыдущие. В самом деле, мысль автора развертывается в направлении разрешения противоположных высказываний. Лермонтов как бы уклоняется от прямого ответа на решительно поставленный вопрос: «И если точно есть предопределение, то зачем нам дана воля, рассудок?». Но картины и образы развертываются с поворотами то в одну, то в другую стороны, если учесть также, что два главных эпизода в главе «Фаталист» в известном смысле противостоят друг другу: в эпизоде с Вуличем смерть Вулича — тезис, в эпизоде с Печориным риск и удача в сцене с пьяным казаком — антитезис. "После всего этого (убийства Вулича пьяным казаком — А.Б.) как не сделаться фаталистом?" (Тезис). «Но кто знает наверное, убежден ли он в чем, или нет?.. и как часто мы принимаем за убеждение обман чувств или промах рассудка!» (Антитезис). В последнем утверждении продолжается спор, теперь уже перенесенный в сферу оценки разумного действия: «Я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!»
Лермонтов исходит из романтического представления об исключительности, загадочности и избранности личности и в антитезисах подвергает сомнению это сложившееся в литературе и философии представление. В романе все время сталкиваются в тезисах за и против мотивы исключительности, избранности героя и тут же «приземление» его поступков и действий. В самом романе имеется на этот счет признание: «С тех пор, как я живу и действую, судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог ни умереть, ни прийти в отчаяние! Я был необходимое лицо пятого акта; невольно я разыгрываю жалкую роль палача или предателя. Какую цель имела на это судьба?.. Уж не назначен ли я ею в сочинители мещанских трагедий и семейных романов, — или в сотрудники поставщику повестей, например, для «Библиотеки для чтения?»..
Каждая из романтических ситуаций находит свое логическое завершение и разрешается (как в античной трагедии) нравственным приговором, неизбежным возмездием. Внутренний план романа сводится к столкновению таких психологических пластов, как самовыражение, волеизъявление героя в действиях и поступках и его аналитические самопризнания. Так что Печорин оценивает свои действия и произносит себе приговор: «Я взвешиваю и разбираю свои собственные страсти и поступки с строгим любопытством, но без участия. Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его». В таком расположении событий романа не просто полемика, а уже самый принцип художественного мышления, диалогичность повествования.
В главе «Бэла», которой открывается роман, Печорин не знает препятствий в достижении своих эгоистических целей. Он во что бы то ни стало хочет подчинить себе Бэлу, которая для него всего только жертва страсти и эгоизма: «Она моя, потому что она никому не будет принадлежать, кроме меня». Сопротивление Бэлы методично и рассчитано ломается («Дьявол, а не женщина!» — отвечал он: «Только я вам даю мое честное слово, что она будет моя»).
Расположение персонажей в главе «Бэла» выдержано по принципу антитезиса, в ходе которого опровергаются (и отвергаются) действия и поступки «романтического злодея». Жертвами Печорина в истории похищения Бэлы становится ее брат Азамат, бесследно исчезнувший после того, как ему удалось завладеть (при помощи Печорина) лошадью Казбича, а далее цепь других трагических событий: гибель (от руки Казбича) отца Бэлы, гибель Бэлы от руки Казбича, отомстившего за свою любовь к ней и за свою изломанную жизнь. «Бэла» — «первое звено длинной цепи повестей, в которых герой экспериментирует на проверку «жажды власти».
В главе «Максим Максимыч» развернута антитезисная параллель: Печорин — Максим Максимыч. Эти два образа даны в контрасте, как довод и контрдовод, прежде всего в подчеркнутой социальной противоположности. Бедный штабс-капитан Максим Максимыч, обиженный холодным приемом (холодной встречей) с Печориным, говорит: «Что ему во мне? Я не богат, не чиновен, да и по летам совсем ему не пара... Вишь, каким он франтом сделался, как побывал опять в Петербурге... Что за коляска!.. Сколько поклажи!.. И лакей такой гордый!..»
В главе «Тамань» также столкнулись волевой акт, произвол, непрошенное вмешательство в жизнь контрабандистов и следствие того — разбитая, разрушенная жизнь героев. «И зачем было судьбе кинуть меня в мирный круг честных контрабандистов? Как камень, брошенный в гладкий источник, я встревожил их спокойствие, и как камень едва сам не пошел ко дну!». Узнав тайну контрабандистов, девушки, ее жениха Янко и слепого мальчика, бывшего у них связным, Печорин невольно оказался виновником разлада этих людей, разлома их гнезда, сиротства слепого мальчика, оставленного на произвол судьбы («слепой мальчик точно плакал, и долго, долго...»).
Причина — следствие — причина — таков круговорот жизненных испытаний и психологических экспериментов Печорина. Всякий раз малейшая неудача вызывает у него желание мучить других. Он как бы призван «разрушать чужие надежды». От скуки Печорин увлекает Мери, добивается ее любви, чтобы сказать жестокие слова: «— Княжна, — сказал я: — Вы знаете я над вами смеялся!.. Вы должны презирать меня». В признаниях своих он откровенен и беспощаден. Его монологи полны дерзких заявлений: «Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на страдания и радости других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы».
Кажется, что во всех главах, от начала до конца, действует сила рока, закон предопределения. Удары судьбы как бы закономерны и во всех случаях неизбежны. В хронологическом плане событий глава «Бэла» должна быть последней. После Бэлы обрывается и жизнь Печорина. Смерть его является как бы неизбежной расплатой, нравственным возмездием. Но в таком ходе событий еще не решены все вопросы романа. Здесь поставлена и такая проблема: «...может ли человек своевольно располагать своею жизнию, или каждому из нас заранее назначена роковая минута...» В такой постановке вопроса Лермонтов выходит за пределы романтических представлений о предопределенности судьбы.
В романе два плана повествования: фабульный (хронологический) и сюжетно-композиционный. При этом два аспекта восприятия событий противопоставлены друг другу по принципу тезиса- антитезиса. Последняя глава «Фаталист» в композиции романа является началом новых событий, новых исканий героя, утверждением права действия во имя блага людей. В хронологии событий тема рока и судьбы рассматривается как следствие рокового влияния жизненных обстоятельств, которым слепо подчиняется герой (главы "Тамань", "Княжна Мери", "Фаталист", "Бэла", "Максим Максимыч"). «Фаталист» противостоит этой формуле, и события в нем повернуты в сторону осуждения слепых страстей в слепом подчинении жизненным обстоятельствам: «...мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастия, потому что знаем его невозможность, и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного, хотя истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми, или с судьбою...».
При этом один аспект является явным, а другой скрытым. В этом тайна перевернутой композиции. В первой части романа ("Бэла", "Максим Максимыч", "Тамань") — загадочность героя, во второй части (Княжна Мери, Фаталист) — стремление понять самого себя, преодолеть эгоизм, разобщенность, разъединенность с людьми, заявить о принципиальной программе жизненного поведения. Лермонтов проводит эксперимент на проверку духовной свободы человека и обнаруживает «несостоятельность индивидуалистического скепсиса как общего мировоззрения, как философии жизни».
Поэтому естественны и закономерны в романе рассуждения о человеке, его природе, его характере, о воспитании, о среде и общественных факторах бытия. Здесь мы сталкиваемся, с одной стороны, с стремлением разрушить философию волюнтаризма и, с другой, преодолеть представление об исключительной зависимости личности от среды и обстоятельств.
Печорин пытается объяснить и оправдать все свои поступки обстоятельствами воспитания, обвинить во всем светское общество с его предрассудками. Но герой все время противоречит себе, сбивается в суждениях, так что его рассуждения носят подчас антиномичный характер. Вопрос поставлен так: «У меня несчастный характер: воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал...». И ответ известный: «...во мне душа испорчена светом». В рефлектирующих рассуждениях героя выдерживается обычная логика выводного суждения на основании противоположения двух членов доказательства: «Я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их (1), — меня ставили ниже (2). Я сделался завистлив //. Я был готов любить весь мир (1), — меня никто не понял (2): и я выучился ненавидеть //. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца; они там и умерли. Я говорил правду (1) — мне не верили (2): я начал обманывать» //.
Пункт разногласия в выводном суждении заключается в том, что суждение принимает формулу «или-или», одно исключает другое. В силлогизмах Печорина происходит подмена одного положения другим. Мысль, выдвинутая в тезисе, опровергнута вторым членом доказательства, и в этом заключается пункт разногласия и средство обоснования какой-то иной истины в иронии авторского спора с героем романа. В сравнении с просветительским представлением о «чистом человеке» и известной доминантой о безусловной власти среды Лермонтов подходит к проблеме неоднозначно. В диалектике исканий автора социальные и природные мотивы не исключают одно другое. Во всяком случае в столкновении с людьми Печорин не жертва, не страдательное лицо, а наоборот, другие зависимы от него и по его вине страдают и погибают. Он жертва собственного несовершенства, собственного нрава, властолюбия и своеволия.
В поисках ответа на загадки человеческой природы закономерно рассуждение о «страстях», о природных склонностях, об эта- пах «самопознания» и «строгом отчете» в процессе самопознания, о «высшем состоянии» совершенствования: «... душа, страдая и наслаждаясь, дает во всем себе строгий отчет и убеждается в том, что так должно; она проникается собственной жизнью, — лелеет и наказывает себя, как любимого ребенка. Только в этом высшем состоянии самопознания человек может оценить правосудие божие».
Белинский в статье «Герой нашего времени» детально развил эту мысль применительно к герою Лермонтова в силу цикличности жизни человека, движения его к высшему состоянию «разума», «духа», «мысли», следуя, как и Лермонтов, концепции Гегеля о духе познания и совершенствования, о «переходном состоянии духа» (Белинский). Но при этом вывод о совершенствовании духа и разума Белинский конкретизирует (реализует), исходя из положения Печорина в русском обществе: «Дух его созрел для новых чувств и новых дум, сердце требует новой привязанности: действительность — вот сущность и характер всего этого нового».
Для Лермонтова назрела необходимость искать выход для своего героя на почве разумного приложения сил к «действительной жизни», признать свою обязанность жертвовать собою «для блага человечества», а это и есть нравственный подвиг, подвиг жизни. Глава «Фаталист» является опровержением фатализма Печорина, слепо подчинявшегося власти обстоятельств. В диалектике его исканий все время сталкиваются противоположные мотивы: палач и жертва, пустота жизни и тяга к подвигу, бессмысленность бытия и стремление к совершенству, эгоизм, властолюбие и стремление слиться с людьми, преодолеть разрыв с ними.
В эпизоде с Вуличем, которому Печорин предрек смерть, гибель Вулича от руки пьяного казака — тезис. В эпизоде с Печориным, рискнувшим своей жизнью, чтобы обезопасить людей от преступника, риск и удача — антитезис: «Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает». В главе «Фаталист», события, в ней рассказанные, являются венцом этого «высшего состояния» духа: «Я схватил его за руки; казаки ворвались, и не прошло трех минут, как преступник был уж связан и отведен под конвоем. Народ разошелся. Офицеры меня поздравляли — и точно, было с чем!»
Так в «Герое нашего времени» перед самым началом 40-х годов намечались новые сферы изображения положительного героя. Проблема гуманизма в пределах мечты о некоей высшей обязанности перед людьми и обществом — важнейшая историко-литературная проблема, в связи с которой только и возможно изучение творчества Лермонтова как писателя, пережившего краткий, но сложный путь своего развития. После Пушкина, открывшего человека в условиях социальной среды, лермонтовское представление о над-социальном мире найдет свое развитие в художественной структуре повествования писателей с ярко выраженной полемической тенденциозностью: Герцен - Тургенев; Чернышевский - Тургенев, Добролюбов; Чернышевский - Достоевский; Чернышевский - Толстой.
Внутренний диалог Лермонтова, спор с героем, с концепцией рокового влияния среды и обстоятельств выражен в «Предисловии» автора к роману и в «Предисловии» к «Журналу Печорина». Это уже новое звено в композиции романа, итоговое заключение его. «Вы мне опять скажете, что человек не может быть так дурен, а я вам скажу, что ежели вы верили возможности существования всех трагических и романтических злодеев, отчего же вы не веруете в действительность Печорина?» («Предисловие» к роману). И: «Перечитывая эти записки, я убедился в искренности того, кто так беспощадно выставлял наружу собственные слабости и пороки. История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа...» («Предисловие» к «Журналу Печорина»).
При всей сложности проблемы Лермонтов останавливается перед загадками самой человеческой природы. Так намечается выход к Достоевскому, Толстому, Чехову. Диалогическая природа художественного мышления характерно отличает писателей, занятых поисками идеи, разрешением философских споров, постановкой этических проблем. Стиль свободной композиции, внутренне сосредоточенной и целенаправленной, доводы за и против, образующие авторский доказательный текст, — в такой системе авторского повествования лермонтовский роман является закономерным звеном в русской литературе. Гегель утверждал, что вся действительность насыщена противоположностями, борьба между которыми является движущей силой ее развития. Антиномии Канта, за которыми остается право нерешенного высказывания, триада Гегеля (синтез тезы и антитезы) отвечали духу эпохи, ее исканиям и прогрессу. Эстетический и философский принцип полярности человеческой природы, оформившийся в романтизме, в аналитической системе Лермонтова находит свой выход к реалистическому познанию миру и человека.
