≡× МЕНЮ

• Публикации
• Вторые блюда
• Отзывы Покупателей
• Финансы и бизнес
• Мода и стиль

Социальный состав социалистической партии. Этапы формирования партий. — Социалистические партии. — Либерально-буржуазные партии. — Помещичье-монархические партии. — Социально-классовые основы, — Про­грамма. — Тактика. Идеи Э. Бернштейна

В конце XIX — начале XX веков появлялись массовые партии , прежде всего социали-стической направленности . В их числе Социал-демократическая партия Германии, Социалистическая партия во Франции, Итальянская социалистическая партия и др. Социальную базу этих партий составля-ли прежде всего рабочие; впоследствии она начала расширяться за счёт других слоёв — интеллигенции , служащих, фермеров.

Характерной чертой социалистических партий была их идео-логическая направленность: членов партии сплачивало общее классовое мировоззрение, религия или национализм. Новые со-циалистические движения являлись революционными, они рас-сматривали социалистическую альтернативу капитализму как вполне реальную. Это было связано в частности с тем, что в осно-ве программ многих социал-демократических партий лежали идеи марксизма, провозглашавшего неизбежность гибели капита-листического общества. В начале XX в. эти партии превратились в политическую силу, конкурирующую с ведущими буржуазными партиями.

Уже с конца XIX — начала XX в. учение К. Маркса начало подвергаться ревизии как «слева», так и «справа». В результате, в начале XX в. в социал-демократическом движе-нии выделились два противоположных друг другу направления, которые расходились по ключевым для марксизма вопросам: о классовой борьбе, революции, диктатуре пролетариата.

Большевизм

«Левое» направ-ление в это время было связано с В. И. Лениным, ставшим во главе большевистского крыла российской социал-демократии . Пере-смотр и дополнение марксистского учения, сделанное В. И. Лени-ным и его соратниками, являлось настолько радикальным, что принято говорить о создании нового идейно-политического тече-ния — большевизма . Материал с сайта

Идеи Э. Бернштейна

Ревизия «справа» предусматривала отказ от ре-волюционных форм перехода к более совершенному социальному устройству общества и выработку реформистского пути преобра-зования. Основы реформистского учения были изложены Э. Берн-штейном (1850-1932), вождём и идеологом Социал-демократиче-ской партии Германии.

Э. Бернштейн отвергал научное обоснование социализма , видя в нём эти-ческий идеал, а также ставил под сомнение учение о неизбежности краха ка-питализма, о революции и диктатуре пролетариата. Он выдвинул программу реформирования капитализма, он считал, что вследствие постоянного улуч-шения условий жизни рабочих будет происходить сглаживание отрицательных черт капиталистического строя. Известен его афоризм, иллюстрирующий цели реформизма: «Конечная цель — ничто, движение — всё».

Этапы формирования партий. - Социалистические партии. - Либерально-буржуазные партии. - Помещичье-монархические партии. - Социально-классовые основы, - Про­грамма. - Тактика

На определенном этапе общественного развития выдвигается па повестку дня необходимость создания организаций, объединяю­щих наиболее активных представителей различных классов или социальных групп, способных отстаивать интересы данной части населения. К началу XX в. человечество уже располагало таким опытом строительства политических партий. В России же этот про­цесс начался позже, так как самодержавие тормозило какую-либо политическую деятельность.

Образование партий - это не единовременный акт, а процесс, который проходит определенные этапы. 1-й этап - это формиро­вание определенных идейно-политических настроений, побуждаю­щих единомышленников объединяться в кружки. На 2-м этапе - выкристаллизовываются направления общественно-политической мысли, носители которой группируются вокруг определенных пуб­личных изданий. И лишь потом на 3-м этапе происходит организа­ционное и политическое оформление самого партийного коллекти­ва на основе выработанных организационных, идейных и политических принципов для совместной организационной работы - про­паганды и агитации за свою программу и тактику.

Канун первой российской революции явился тем историческим моментом, когда политические партии в России проходили 1-й или 2-й этапы своего становления. Причем если господствующие клас­сы помещиков и крупная буржуазия еще не ощутили грозящей опасности их интересам и поэтому не испытывали пока необходи­мости в политическом объединении в партии и союзы, то демокра­тические слои общества увидели в организованной оппозиции ре­альную альтернативу существующей политической власти.

В ходе революции классовая борьба в России приобрела ярко выраженный партийный характер. Процесс образования партий вступил в свой 3-й этап.

В зависимости от социально-классовой основы, программных и тактических установок все политические партии, образовавшиеся до и в годы революции, можно разделить на 4 большие группы:

1) пролетарские (большевики); 2) революционно-демократические (социал-демократического и левонароднического направлений); 3) буржуазные (с выделением двух разновидностей: либеральных и консервативных); 4) помещичье-монархические.

В свою очередь каждая из этих четырех групп партий входила в тот или иной из трех политических лагерей: правительственный, либерально-буржуазный, революционно-демократический.При этом надо иметь в виду, что развитие революции, углубление клас­совых противоречий, хотя и не нарушало основ разграничения по­литических сил, в то же время часто вело к изменению позиции партий и групп, стоявших на границе делений.

Еще задолго до революции начали организовываться социали­стические партии. Так, в 1892 г. образовалась Польская социали­стическая партия, в 1893 г. - социал-демократия Королевства Польского и Литвы, в 1898 г. - литовская и латышская социал-демократические партии.

В.И. Ленин и его соратники в начале 90-х годов начали под­готовку к созданию пролетарской партии. Зачатком такой партии стал организованный ими в 1895 г. “Союз борьбы за освобождение рабочего класса”. Деятельность Союза был нацелена на соедине­ние теории социализма с массовым рабочим движением. На мес­тах из кружков и групп под разными названиями начали созда­ваться социал-демократические организации.

Задача создания партии стала особо актуальной в связи с на­чавшейся в 80-х гг. дифференциацией в российском социал-демо­кратическом движении и обозначившимся разделением на 2 основ­ных направления: революционное и реформаторское. Реформаторские тенденции в социал-демократическом движении получили наи­более полное выражение в идеологии и тактике “экономизма”. “Экономисты” выступали в защиту профессиональных интересов рабочих и удовлетворения их повседневных нужд и создания пар­тии по типу конфедерации местных кружков культурно-просветительского толка.

В марте 1898 г. в Минске представители четырех “Союзов борь­бы”, Бунда и группы “Рабочей газеты” (всего 9 делегатов) собра­лись на I съезд РСДРП (Российской социал-демократической ра­бочей партии). Съезд стал ступенью на пути создания революцион­ной пролетарской партии, хотя и продолжался период раздроблен­ности кустарничества и кружковщины,

Идейно-теоретическая и организаторская работа В. И. Ленина и его соратников сделала возможным созыв II съезда РСДРП (июль - август 1903 г.). Важнейшими документами, принятыми съездом, были Программа и Устав партии. В Программе были по­ставлены две коренные задачи партии - свержение самодержавия в России и установление демократической республики, борьба за победу диктатуры пролетариата. Но в демократическом лагере вместо единой РСДРП практически выступали две партии - боль­шевики и меньшевики. Окончательное размежевание этих партий произошло в 1912 г.

На рубеже XIX-XX вв. в революционно-демократическом движении сложились два основных направления: социал-демократиче­ское и левонародническое, которым соответствовали две группы политических партий. Большевики как представители революцион­ной социал-демократии возглавляли демократический лагерь. Меньшевики представляли реформаторское течение социал-демо­кратии. Социал-демократическое направление пестрело разного рода национальными образованиями, родственными меньшевикам. Вих числе: “Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России” - Бунд (1897 г.), Революционная украинская партия - РУП (1900 г.), социал-демократическая партия (1887 г.), Литов­ская социал-демократическая партия (1896 г.), Эстонский социал-демократический рабочий союз (1905 г.).

Главной силой левонароднического направления выступила партия социалистов-революционеров (эсеров). Эсеры, официально заявившие о себе в январе 1902 г., образовались из разрозненных организаций народнического направления на платформе демократи­ческого “крестьянского социализма”. Претендуя на титул “крестьян­ской”, партия эсеров по своему составу была преимущественно интеллигентской.

Много в ней было выходцев из семей капиталистов и дворян. Вошли в партию эсеров и представители крестьян и рабо­чих. Идейные и политические разногласия в партии, наметившиеся уже на ее I съезде (декабрь 1905 г. - январь 1906 г.), привели летом 1906 г. к расколу эсеров на три течения: а) левое - “мак­сималисты”, б) центр - эсеры старого типа, в) правое - “народные социалисты” (энесы).

“Максималисты” предстоящую революцию предлагали приз­нать не буржуазной, а социалистической. Требовали немедленной “социализации” не только земли, но и всех фабрик и заводов. Энесы стремились свой “социализм” приспособить к интересам зажиточной части крестьянства. Они отказались поддержать эсе­ровскую идею социализации земли, отреклись не только от социа­лизма, но и от требования демократической республики. Их уст­раивала конституционная монархия.

Основная масса всего состава партии эсеров сгруппировалась вокруг Центра на основе программы, принятой на I съезде. В их программе говорилось, что в России противостоят друг другу две силы: с одной стороны, дворянство, буржуазия и деревенское ку­лачество, а с другой - пролетариат, трудовое крестьянство и ин­теллигенция. Одну из задач революции они видели в социализа­ции земли, т. е. в ее передаче из частной собственности в общена­родное достояние и распределение ее органами народного самоуп­равления на основе уравнительно-трудового принципа. Эсеры в ка­честве своей ближайшей цели ставили задачу агитации за созыв Учредительного собрания для ликвидации самодержавного режи­ма и установления свободного народного правления. Проявляя склонность к революционному авантюризму, эсеры признавали тактику индивидуального террора главным методом политической борьбы. Лидерами партии стали В.М. Чернов, П.А. Аргунов, А.П. Гоц и др.

По тактическим методам борьбы к эсерам приближались анар­хисты.

Среди ряда национальных партий левонароднического направ­ления наиболее крупной была партия Дашнакцутюн - Армянский революционный союз (1890 г.). Это направление также поддержи­вали Революционная партия социалистов-федералистов Грузии (1904 г.), Белорусская революционная партия, переименованная вскоре в Белорусскую социалистическую громаду (1902 г.), Ла­тышский социал-демократический союз (1901 г.). Так как при раз­работке своих программ национальные левонароднические партии брали за эталон документы партии социалистов-революционеров, их программные установки имели много общего.

Наряду с этими партиями, выступавшими сторонниками раз­личных ветвей социалистической мысли, на окраинах страны стали возникать национальные партии, выдвигающие общедемократиче­ские требования в национальном вопросе, - польская, литовская, латышская, армянская, грузинская, еврейская.

В августе 1905 г. состоялся 1 съезд “Иттифак-эль-Муслимин” (“Союз мусульман”), в котором участвовали и башкирские либералы. В резолюции съезда указывалось на необходимость еди­нения всех мусульман, выдвигалось требование об уравнении му­сульман с русскими “в политических, религиозных и имуществен­ных правах”. Принятие партийного устава и официальное заявле­ние о создании партии состоялось в январе 1906 г. “Иттифак-эль-Муслимин” самораспустилось после третьеиюньского переворота 1907 г.

Завершение создания партий либеральной буржуазии пришлось на подъем первой революции в России. Еще в 1899 г. большая группа земских либералов объединилась в полулегальный кружок “Беседа”. В 1903 г. из наиболее радикальных земцев был создан “Союз земцев-конституционалистов. Одновременно в 1902 г. вы­шел первый номер журнала “Освобождение”. В 1904 г. из предста­вителей буржуазной интеллигенции и либеральных земцев созда­ется “Союз освобождения”, завершивший консолидацию сил и по­дошедший к образованию партии конституционных демократов (октябрь 1905 г.). В 1906 г. к ранее принятому официальному наз­ванию добавилось: партия “народной свободы”. В целом програм­ма кадетов была рассчитана на развитие России по капиталисти­ческому пути западного образца. Выдвинутое вначале требование конституционной монархии в 1917 г. было заменено требованием демократической парламентской республики. Кадеты подчеркива­ли, что они как партия надклассовая занимают особую позицию, Партия кадетов выступала за культурное самоопределение наций, равенство граждан, независимо от сословий. Основу партии состав­ляла либеральная интеллигенция, в первую очередь представители ее высших слоев. В партию также входили высокооплачиваемые категории служащих, представители городской мелкой буржуазии. Первым председателем конституционно-демократической партии народной свободы стал крупный землевладелец князь П. Д. Дол­горуков. В 1907 г. председателем партии становится ученый-исто­рик П. Н. Милюков. В действовавших в 1905-1907 гг. примерно трехстах организациях кадетов числилось от 60 до 100 тыс. чле­нов партии.

Кроме кадетов, в либерально-буржуазный лагерь входило бо­лее десятка общероссийских и национально-буржуазных партий. Наиболее значительными из них были партия демократических ре­форм, демократический союз конституционалистов, партия мирно­го обновления и др. Все они находились в оппозиции к царскому правительству, и их программы отличались от кадетской требова­нием национального равноправия и права политического и куль­турного самоопределения в рамках автономии.

В революции 1905-1907 гг. правительство поддерживали помещичье-монархические, реакционные буржуазные партия и мно­жество мелких политических организаций, которые в той или иной мере примыкали к этим партиям. В отличие от буржуазных и ре­волюционно-демократических партий эти организации, как прави­ло, были только русскими. Это объясняется тем, что во главе госу­дарства стояли русские помещики.

Наиболее крупными монархическими партиями, образовавши­мися после 17 октября 1905 г., были “Союз русского народа” (100 тыс. человек), “Русский народный союз имени Михаила Арханге­ла” (20 тыс.), “Русская монархическая партия” (более 2 тыс. че­ловек). “Союз русского народа” в своем первом программном до­кументе заявил, что в основу деятельности этой партии положены идеи православия, самодержавия, народности. Членами союза мог­ли состоять “только природные русские люди обоего пола, всех со­словий и достояний”. Главным органом партии стала газета “Рус­ское знамя”, председателем главного совета стал статский совет­ник Дубровин А.И.

В программе главной партии буржуазии - “Союз 17 октября” (октябристов) - государственное устройство России виделось как конституционная монархия, но не с Учредительным собранием, а с Государственной думой. За нерусскими народами, кроме финнов, не признавалось даже права культурной автономии. Социальную основу партии составила крупная финансовая и торгово-промыш­ленная буржуазия, крупные помещики, ведущие свое хозяйство по капиталистическому пути, незначительная часть верхушки ин­теллигенции. Председателем ЦК партии вначале был крупный зем­левладелец Д.Н. Шипов, а с октября 1906 г. московский купец А.И. Гучков.

К “Союзу 17 октября” в годы революции примыкали 18 различ­ных партийных организаций, в их числе Торгово-промышленный союз, прогрессивно-экономическая партия, Балтийская конститу­ционная партия и др. Подобно октябристам действовали и многие национальные буржуазные партии, видя в царизме своего защит­ника от народного гнева.

Таким образом, на рубеже XIX-XX вв. происходит оформле­ние течений освободительного движения России в политические партии, которые стали выступать выразителями интересов опреде­ленных социальных групп и классов в острых политических схват­ках. Величайшим катализатором образования новых политических партий стала первая российская революция. За короткий период в России возникло столько политических партий, сколько не имелось ни в одной стране мира. К концу гражданской войны 1917-1920 годов численность российских партий составила около 100.

Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 12

СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ И БЕСПАРТИЙНАЯ РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ

Революционное движение в России, охватывая быстро новые и новые слои населения, создает целый ряд беспартийных организаций. Потребность в объединении прорывается тем с большей силой, чем дольше ее давили и преследовали. Организации, в том или ином, часто неоформленном виде, возникают постоянно, причем характер их чрезвычайно оригинален. Тут нет резких рамок, подобных рамкам европейских организаций. Профессиональные союзы принимают политический характер. Политическая борьба сливается с экономической, - напр., в виде стачки, - создавая слитные формы временных или более или менее постоянных организаций.

Каково значение этого явления? Каково должно быть отношение к нему социал-демократии?

Строгая партийность есть спутник и результат высокоразвитой классовой борьбы. И, наоборот, в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности. Поэтому партия сознательного пролетариата, социал-демократия, вполне законно воюет всегда с беспартийностью и неуклонно работает над созданием принципиально выдержанной, крепко сплоченной социалистической рабочей партии. Работа эта имеет успех в массах по мере того, как развитие капитализма раскалывает весь народ все глубже и глубже на классы, обостряя противоречия между ними.

Вполне понятно, что настоящая революция в России породила и порождает так много беспартийных

134 В. И. ЛЕНИН

организаций. Революция эта - демократическая, т. е. буржуазная по своему общественно-экономическому содержанию. Революция эта ниспровергает самодержавно-крепостнический строй, освобождая из-под него строй буржуазный, осуществляя, таким образом, требования всех классов буржуазного общества, будучи в этом смысле революцией общенародной. Это не значит, конечно, чтобы наша революция не была классовой; конечно, нет. Но она направляется против классов и каст, отживших и отживающих с точки зрения буржуазного общества, чуждых этому обществу, мешающих его развитию. А так как вся хозяйственная жизнь страны стала уже во всех ее основных чертах буржуазной, так как гигантское большинство населения живет уже на деле в буржуазных условиях существования, то противореволюционные элементы естественно малочисленны до мизерности, являются поистине «горсткой» по сравнению с «народом». Классовый характер буржуазной революции проявляется, поэтому, неизбежно в «общенародном», неклассовом, на первый взгляд, характере борьбы всех классов буржуазного общества против самодержавия и крепостничества.

Эпоха буржуазной революции отличается и в России, как и в других странах, сравнительной неразвитостью классовых противоречий капиталистического общества. Правда, в России капитализм развит теперь значительно выше, чем в Германии 1848 года, не говоря уже о Франции 1789 года, но не подлежит сомнению, что чисто капиталистические противоречия еще в очень и очень сильной степени заслоняются у нас противоречиями «культуры» и азиатчины, европеизма и татарщины, капитализма и крепостничества, т. е. на первый план выдвигаются такие требования, выполнение которых разовьет капитализм, очистит его от шлаков феодализма, улучшит условия жизни и борьбы и для пролетариата, и для буржуазии.

В самом деле, если всмотреться в те требования, наказы, doléances*, которые в бесчисленном множестве

*- жалобы. Ред.

СОЦИАЛИСТИЧ. ПАРТИЯ И БЕСПАРТИЙНАЯ РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ 135

составляются теперь в России на каждом заводе, в каждой канцелярии, в каждом полку, в каждой команде городовых, в каждой епархии, в каждом учебном заведении и проч., и проч., то мы легко увидим, что громадное большинство их чисто «культурные», если можно так выразиться, требования. Я хочу сказать, что это собственно не специфически классовые требования, а требования элементарно правовые, требования, не разрушающие капитализм, а, напротив, вводящие его в рамки европеизма, избавляющие капитализм от варварства, дикости, взятки и прочих «русских» пережитков крепостного права. В сущности и пролетарские требования ограничиваются в большинстве случаев такими преобразованиями, которые вполне осуществимы в рамках капитализма. Пролетариат российский требует сейчас и немедленно не того, что подрывает капитализм, а того, что очищает его и ускоряет, усиливает его развитие.

Разумеется, особое положение пролетариата в капиталистическом обществе ведет к тому, что стремление рабочих к социализму, союз их с социалистической партией прорывается с стихийной силой на самых ранних ступенях движения. Но собственно социалистические требования стоят еще впереди, а на очереди дня - демократические требования рабочих в политике, экономические требования в пределах капитализма в экономике. Даже пролетариат делает революцию, так сказать, в пределах программы-минимум, а не программы-максимум. О крестьянстве, этой гигантской, всеподавляющей своей численностью, массе населения, нечего и говорить. Его «программа-максимум», его конечные цели не выходят за пределы капитализма, который еще шире и пышнее развернулся бы при переходе всей земли ко всему крестьянству и ко всему народу. Крестьянская революция есть в настоящее время буржуазная революция, - как бы ни «оскорбляли» эти слова сентиментальное ухо сентиментальных рыцарей нашего мещанского социализма.

Очерченный характер происходящей революции порождает беспартийные организации вполне естественно.

136 В. И. ЛЕНИН

Отпечаток внешней беспартийности, видимость беспартийности неизбежно приобретается при этом всем движением в целом - но только видимость, конечно. Потребность в «человеческой», культурной жизни, в объединении, в защите своего достоинства, своих прав человека и гражданина охватывает все и вся, объединяет все классы, обгоняет гигантски всякую партийность, встряхивает людей, еще далеко-далеко не способных подняться до партийности. Насущность ближайших, элементарно-необходимых прав и реформ отодвигает, так сказать, помыслы и соображения о чем-либо дальнейшем. Увлечение происходящей борьбой, увлечение необходимое и законное, без которого невозможен успех борьбы, заставляет идеализировать эти ближайшие, элементарные цели, рисует их в розовом свете, облекает даже их иногда в фантастический костюм; простой демократизм, дюжинный буржуазный демократизм, принимается за социализм и зачисляется «по ведомству» социализма. Все и вся как будто «беспартийно»; все и вся как будто свивается в одном «освободительном» (на деле: освобождающем все буржуазное общество) движении; все и вся приобретает легкий, легонький налет «социализма», особенно благодаря передовой роли социалистического пролетариата в демократической борьбе.

Идея беспартийности не может не одерживать при таких условиях известных временных побед. Беспартийность не может не становиться модным лозунгом, - ибо мода беспомощно тащится в хвосте у жизни, а самым «обычным» явлением политической поверхности именно и кажется беспартийная организация, беспартийный демократизм, беспартийный стачкизм, беспартийная революционность.

Спрашивается теперь, как должны относиться к этому факту беспартийности и к этой идее беспартийности сторонники, представители разных классов? - должны не в субъективном смысле, а в объективном, т. е. не в том смысле, как следует к этому относиться, а в том смысле, какое отношение к этому факту неизбежно складывается в зависимости от интересов и точек зрения различных классов.

СОЦИАЛИСТИЧ. ПАРТИЯ И БЕСПАРТИЙНАЯ РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ 137

Как мы уже показали, беспартийность есть порождение - или, если хотите, выражение - буржуазного характера нашей революции. Буржуазия не может не тяготеть к беспартийности, ибо отсутствие партий среди борющихся за свободу буржуазного общества означает отсутствие новой борьбы против этого самого буржуазного общества. Кто ведет «беспартийную» борьбу за свободу, тот либо не сознает буржуазного характера свободы, либо освящает этот буржуазный строй, либо откладывает борьбу против него, «усовершенствование» его до греческих календ 73 . И наоборот, кто сознательно или бессознательно стоит на стороне буржуазного порядка, тот не может не чувствовать влечения к идее беспартийности.

В обществе, основанном на делении классов, борьба между враждебными классами неизбежно становится, на известной ступени ее развития, политической борьбой. Самым цельным, полным и оформленным выражением политической борьбы классов является борьба партий. Беспартийность есть равнодушие к борьбе партий. Но это равнодушие не равняется нейтралитету, воздержанию от борьбы, ибо в классовой борьбе не может быть нейтральных; «воздержаться» нельзя в капиталистическом обществе от участия в обмене продуктов или рабочей силы. А обмен неминуемо порождает экономическую борьбу, а вслед за ней и борьбу политическую. Равнодушие к борьбе отнюдь не является, поэтому, на деле отстранением от борьбы, воздержанием от нее или нейтралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господствует. Кто был равнодушен в России к самодержавию до его падения во время октябрьской революции, тот молчаливо поддерживал самодержавие. Кто равнодушен в современной Европе к господству буржуазии, тот молчаливо поддерживает буржуазию. Кто равнодушно относится к идее о буржуазном характере борьбы за свободу, тот молчаливо поддерживает господство буржуазии в этой борьбе, господство буржуазии в

138 В. И. ЛЕНИН

рождающейся свободной России. Политическое безразличие есть политическая сытость. «Безразлично», «равнодушно» относится к куску хлеба человек сытый; голодный же всегда будет «партийным» в вопросе о куске хлеба. «Безразличие и равнодушие» к куску хлеба означает не то, чтобы человек не нуждался в хлебе, а то, что человеку всегда обеспечен хлеб, что он никогда не нуждается в хлебе, что он прочно пристроился к «партии» сытых. Беспартийность в буржуазном обществе есть лишь лицемерное, прикрытое, пассивное выражение принадлежности к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров.

Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая. Это положение, в общем и целом, применимо ко всему буржуазному обществу. Конечно, надо уметь применять эту общую истину к отдельным частным вопросам и частным случаям. Но забывать эту истину в такое время, когда все буржуазное общество в целом восстает против крепостничества и самодержавия, значит совершенно отказываться на деле от социалистической критики буржуазного общества.

Русская революция, несмотря на то, что она находится еще в начале своего развития, дает уже немало материала для подтверждения изложенных общих соображений. Строгую партийность всегда отстаивала и отстаивает только социал-демократия, партия сознательного пролетариата. Либералы наши, представители взглядов буржуазии, терпеть не могут социалистической партийности и слышать не хотят о классовой борьбе: вспомнить хотя бы недавние речи г. Родичева, в сотый раз повторившего то, что говорило и пережевывало как заграничное «Освобождение», так и бесчисленные вассальные органы русского либерализма. Наконец, идеология промежуточного класса, мелкой буржуазии, нашла себе яркое выражение во взглядах русских «радикалов» разных оттенков, начиная от «Нашей Жизни», р.-д. («радикалы-демократы») 74 и кончая «социалистами-революционерами». Эти последние запечатлели свое смешение социализма и демократизма всего яснее в аграрном вопросе и именно в лозунге «социализация»

СОЦИАЛИСТИЧ. ПАРТИЯ И БЕСПАРТИЙНАЯ РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ 139

(земли без социализации капитала). Известно также, что, терпимые к буржуазному радикализму, они нетерпимы к идее социал-демократической партийности.

В нашу тему не входит разбор того, как именно отражаются интересы различных классов в программе и тактике русских либералов и радикалов всех видов. Мы только мимоходом затронули здесь этот интересный вопрос и должны перейти теперь к практически-политическим выводам об отношении нашей партии к беспартийным организациям.

Допустимо ли участие социалистов в беспартийных организациях? Если да, то на каких условиях оно допустимо? какую тактику следует вести в таких организациях?

На первый вопрос нельзя ответить безусловным, принципиальным: нет. Неправильно было бы сказать, что ни в каком случае и ни при каких условиях участие социалистов в беспартийных (т. е. более или менее сознательно или бессознательно буржуазных) организациях не допустимо. В эпоху демократической революции отказ от участия в беспартийных организациях равнялся бы в известных случаях отказу от участия в демократической революции. Но несомненно, что социалисты должны ограничить узкими рамками эти «известные случаи», что они могут допускать подобное участие лишь при строго определенных, ограничительных условиях. Ибо, если беспартийные организации порождаются, как мы уже говорили, сравнительной неразвитостью классовой борьбы, то, с другой стороны, строгая партийность есть одно из условий, делающих классовую борьбу сознательной, ясной, определенной, принципиальной.

Охрана идейной и политической самостоятельности партии пролетариата есть постоянная, неизменная и безусловная обязанность социалистов. Кто не исполняет этой обязанности, тот на деле перестает быть социалистом, как бы искренни ни были его «социалистические» (на словах социалистические) убеждения. Участие в беспартийных организациях для социалиста допустимо лишь как исключение. И самые цели этого

140 В. И. ЛЕНИН

участия и его характер, условия и т. д. должны быть целиком подчинены основной задаче: подготовке и организации социалистического пролетариата для сознательного руководства социалистической революцией.

Обстоятельства могут заставить нас участвовать в беспартийных организациях, - особенно в эпоху демократической революции и, в частности, такой демократической революции, в которой пролетариат играет выдающуюся роль. Такое участие может оказаться необходимым, напр., в интересах проповеди социализма перед неопределенно-демократической аудиторией или в интересах совместной борьбы социалистов и революционных демократов против контрреволюции. В первом случае такое участие будет средством проведения своих взглядов; во втором - боевым соглашением ради достижения определенных революционных целей. В обоих случаях участие может быть лишь временное. В обоих случаях оно допустимо лишь при полном ограждении самостоятельности рабочей партии и при обязательном контроле и руководстве всей партии в целом над «делегируемыми» в беспартийные союзы или советы членами и группами партии.

Когда деятельность нашей партии была тайной, осуществление такого контроля и руководства представляло из себя гигантские, иногда почти непреодолимые трудности. Теперь, когда деятельность партии становится все более открытой, осуществлять этот контроль и это руководство можно и должно самым широким образом и непременно не перед одними «верхами», но и перед «низами» партии, перед всеми организованными рабочими, входящими в партию. Отчеты о выступлениях социал-демократов в беспартийных союзах или советах, рефераты об условиях и задачах такого выступления, резолюции партийных организаций всяческого типа по поводу таких выступлений должны непременно войти в практику рабочей партии. Только подобное реальное участие партии в целом, участие в направлении всех подобных выступлений может противопоставить на деле работу истинно социалистическую работе общедемократической.

СОЦИАЛИСТИЧ. ПАРТИЯ И БЕСПАРТИЙНАЯ РЕВОЛЮЦИОННОСТЬ 141

Какую тактику должны мы вести в беспартийных союзах? Во-первых, пользоваться всякой возможностью для заведения самостоятельных связей и пропаганды всей нашей социалистической программы. Во-вторых, определять ближайшие политические задачи момента с точки зрения самого полного и решительного осуществления демократического переворота, давать политические лозунги в демократической революции, выставлять «программу» тех преобразований, которые должна осуществлять борющаяся революционная демократия в отличие от торгующейся либеральной демократии.

Лишь при такой постановке дела может быть допустимым и плодотворным участие членов нашей партии в беспартийных революционных организациях, создаваемых сегодня рабочими, завтра крестьянами, послезавтра солдатами и т. д. Лишь при такой постановке дела мы в состоянии будем выполнить двоякую задачу рабочей партии в буржуазной революции: довести до конца демократический переворот, расширить и укрепить кадры социалистического пролетариата, которому нужна свобода для беспощадной борьбы за низвержение господства капитала.

Печатается по тексту газеты «Новая Жизнь»

Революционное движение в России, быстро охватывая новые слои населения, создает целый ряд беспартийных организаций. Потребность в объединении проры­вается тем с большей силой, чем дольше ее давили и преследовали. Организации, в том или ином, часто неоформленном виде, возникают постоянно, причем характер их чрез­вычайно оригинален. Тут нет резких рамок, подобных рамкам европейских организа­ций. Профессиональные союзы принимают политический характер. Политическая борьба сливается с экономической (напр., в виде стачки) создавая временные или более или менее постоянных организации.

Каково значение этого явления? Каково должно быть отношение к нему социал-демократии?

Строгая партийность есть результат высокоразвитой классовой борьбы, и в интересах открытой и широкой классовой борьбы необходимо развитие строгой партийности. Поэтому партия сознательного пролетариата, социал-демократия всегда воюет с беспартийностью и неуклонно работает над созданием принципиально выдержанной, крепко сплоченной социалистической рабочей партии.

Работа эта имеет успех в массах по мере того, как развитие капитализма раскалывает весь народ все глубже и глубже на классы, обостряя противоречия между ними.

Вполне понятно, что настоящая революция в России породила и порождает множество беспартийных организаций.

Революция эта – демократическая, т.е. буржуазная по своему общест­венно-экономическому содержанию.

Революция эта ниспровергает самодержавно-крепостнический строй, освобождая из-под него строй буржуазный, осуществляя, та­ким образом, требования всех классов буржуазного общества, будучи в этом смысле революцией общенародной.

Это не значит что наша революция не классовая; конечно, нет. Но она направляется против классов и каст, отживших с точки зрения буржуазного общества, чуждых этому обществу, мешающих его развитию.

А так как вся хозяйственная жизнь страны стала уже во всех ее основных чертах буржуазной, так как гигантское большинство населения живет уже на деле в буржуазных условиях существования, то противореволюционные элементы естествен­но малочисленны до мизерности, являются поистине «горсткой» по сравнению с «на­родом».

Классовый характер буржуазной революции проявляется, поэтому в «общенародном», неклассовом, на первый взгляд, характере борьбы всех классов буржуазного общества против самодержавия и крепостничества.

Эпоха буржуазной революции отличается, срав­нительной неразвитостью классовых противоречий капиталистического общества, чисто капита­листические противоречия еще в очень и очень сильной степени заслоняются у нас противоречиями «культуры» и азиатчины, европеизма и татарщины, капитализма и крепостничества, т.е. на первый план выдвигаются такие требования, выполнение ко­торых разовьет капитализм, очистит его от шлаков феодализма, улучшит условия жиз­ни и борьбы и для пролетариата, и для буржуазии.

Собственно со­циалистические требования стоят еще впереди, а на очереди дня – демократические требования рабочих в политике, экономические требования в пределах капитализма в экономике.

Даже пролетариат делает революцию в пределах программы-минимум, а не программы-максимум.

О крестьянстве, этой гигантской, всеподавляющей своей численностью, массе населения, нечего и говорить. Его «программа-максимум», его конечные цели не выходят за пределы капитализма, который еще шире и пышнее развернулся бы при переходе всей земли ко всему крестьянству и ко всему народу. Крестьянская революция есть в настоящее время буржуазная революция.

Такой характер происходящей революции вполне естественно порождает беспартийные организа­ции.

Видимость беспартийности неизбежно приобрета­ется при этом всем движением в целом – но только видимость, конечно. Потребность в «человеческой», культурной жизни, в объединении, в защите своего достоинства, своих прав человека и гражданина охватывает все и вся, объединяет все классы, обго­няет гигантски всякую партийность, встряхивает людей, еще далеко-далеко не способных подняться до партийности.

Насущность ближайших, элементарно-необходимых прав и реформ отодвигает, так сказать, помыслы и соображения о чем-либо дальней­шем. Увлечение происходящей борьбой, увлечение необходимое и законное, без кото­рого невозможен успех борьбы, заставляет идеализировать эти ближайшие, элементарные цели, рисует их в розовом свете, облекает даже их иногда в фантастический кос­тюм – дюжинный буржуазный демократизм, принимается за со­циализм.

Все и вся как будто «беспартийно»; все и вся как будто свивается в одном «освободительном» (на деле: освобождающем все буржуазное общество) движении; все и вся приобретает легкий, легонький налет «социализма», особенно благодаря передовой роли социалистического пролетариата в демократической борьбе.

Идея беспартийности не может не одерживать при таких условиях известных вре­менных побед.

Спрашивается, как должны относиться к этому факту беспартийности и к этой идее беспартийности сторонники, представители разных классов?

Как мы уже показали, беспартийность есть порождение, выра­жение, буржуазного характера нашей революции.

Буржуазия не может не тяготеть к беспартийности, ибо отсутствие партий среди борющихся за свободу буржуазного об­щества означает отсутствие новой борьбы против этого самого буржуазного общества.

Кто ведет «беспартийную» борьбу за свободу, тот либо не сознает буржуазного харак­тера свободы, либо освящает этот буржуазный строй, либо оттягивает борьбу против него.

И наоборот, кто сознательно или бессознательно стоит на стороне буржуазного порядка, тот не может не чувство­вать влечения к идее беспартийности.

В обществе, основанном на делении классов, борьба между враждебными классами неизбежно становится политической борьбой.

Са­мым цельным, полным и оформленным выражением политической борьбы классов яв­ляется борьба партий. Беспартийность есть равнодушие к борьбе партий. Но это равно­душие не равняется нейтралитету, воздержанию от борьбы, ибо в классовой борьбе не может быть нейтральных; «воздержаться» нельзя в капиталистическом обществе от участия в обмене продуктов или рабочей силы. А обмен неминуемо порождает эконо­мическую борьбу, а вслед за ней и борьбу политическую.

Равнодушие к борьбе отнюдь не является, поэтому, на деле отстранением от борьбы, воздержанием от нее или ней­тралитетом. Равнодушие есть молчаливая поддержка того, кто силен, того, кто господ­ствует.

Кто был равнодушен в России к самодержавию до его падения во время октябрьской революции, тот молчаливо поддерживал самодержавие.

Кто равнодушен в современной Европе к господству буржуазии, тот молчаливо поддерживает буржуазию.

Кто равнодушно относится к идее о буржуазном характере борьбы за свободу, тот мол­чаливо поддерживает господство буржуазии в этой борьбе, господство буржуазии в рождающейся свободной России.

Политическое безразличие есть политическая сы­тость. «Безразлично», «равнодушно» относится к куску хлеба человек сытый; голодный же всегда будет «партийным» в вопросе о куске хлеба. «Безразличие и равнодушие» к куску хлеба означает не то, чтобы человек не нуждался в хлебе, а то, что человеку все­гда обеспечен хлеб, что он никогда не нуждается в хлебе, что он прочно пристроился к «партии» сытых.

Беспартийность в буржуазном обществе есть лишь лицемерное, при­крытое, пассивное выражение принадлежности к партии сытых, к партии господствующих, к партии эксплуататоров.

Беспартийность есть идея буржуазная. Партийность есть идея социалистическая.

Забывать эту истину в такое время, когда все буржуазное общество в це­лом восстает против крепостничества и самодержавия, значит совершенно отказываться на деле от социалистической критики буржуазного общества.

Русская революция, несмотря на то, что она находится еще в начале своего развития, дает уже немало материала для подтверждения этого.

Стро­гую партийность всегда отстаивала и отстаивает только социал-демократия, партия сознательного пролетариата.

Либералы, представители взглядов буржуазии, терпеть не могут социалистической партийности и слышать не хотят о классовой борьбе.

Идеологи промежуточного класса, мелкой буржуазии, терпимые к буржуазному радикализму, также нетерпимы к идее социал-демократической партийности.

Допустимо ли участие социалистов в беспартийных организациях? Если да, то на каких условиях оно допустимо? какую тактику следует вести в таких организациях?

На первый вопрос нельзя ответить безусловным, принципиальным: нет. Неправиль­но было бы сказать, что ни в каком случае и ни при каких условиях участие социали­стов в беспартийных (т.е. более или менее сознательно или бессознательно буржуаз­ных) организациях не допустимо. В эпоху демократической революции отказ от уча­стия в беспартийных организациях равнялся бы в известных случаях отказу от участия в демократической революции.

Обстоятельства могут заставить нас участвовать в беспартийных организациях, – особенно в эпоху демократической революции и, в частности, такой демократической революции, в которой пролетариат играет выдающуюся роль.

Такое участие может ока­заться необходимым, напр., в интересах проповеди социализма перед неопределенно-демократической аудиторией или в интересах совместной борьбы социалистов и рево­люционных демократов против контрреволюции.

В первом случае такое участие будет средством проведения своих взглядов;

во втором – боевым соглашением ради дости­жения определенных революционных целей.

В обоих случаях участие может быть лишь временное. В обоих случаях оно допустимо лишь при полном ограждении само­стоятельности рабочей партии и при обязательном контроле и руководстве всей партии в целом над «делегируемыми» в беспартийные союзы или советы членами и группами партии.

Участие в беспартийных организациях для социалиста допустимо лишь как исключение. И самые цели этого участия и его характер, условия и т.д. должны быть целиком подчинены основной за­даче: подготовке и организации социалистического пролетариата для сознательного руководства социалистической революцией.

Несомненно, что охрана идейной и политической самостоятельности партии пролетариата есть по­стоянная, неизменная и безусловная обязанность социалистов. Кто не исполняет этой обязанности, тот на деле перестает быть социалистом, как бы искренни ни были его «социалистические» (на словах) убеждения.

Какую тактику должны мы вести в беспартийных союзах?

Во-первых, пользоваться всякой возможностью для заведения самостоятельных связей и пропаганды всей нашей социалистической программы.

Во-вторых, определять ближайшие политические задачи момента с точки зрения самого полного и решительного осуществления демократиче­ского переворота, давать политические лозунги в демократической революции, выставлять «программу» тех преобразований, которые должна осуществлять борющаяся ре­волюционная демократия в отличие от торгующейся либеральной демократии.

Лишь при такой постановке дела может быть допустимым и плодотворным участие членов нашей партии в беспартийных революционных организациях, создаваемых се­годня рабочими, завтра крестьянами, послезавтра солдатами и т.д.

Лишь при такой по­становке дела мы в состоянии будем выполнить двоякую задачу рабочей партии в бур­жуазной революции: довести до конца демократический переворот, расширить и укре­пить кадры социалистического пролетариата, которому нужна свобода для беспощад­ной борьбы за низвержение господства капитала.

Помните, товарищи рабочие, только социал-демократический пролетариат есть пролетариат, сознавший свои классовые задачи.

Долой беспартийность!

Беспартийность всегда и везде была орудием и лозунгом буржуазии. Мы можем и должны идти, при известных условиях, вместе с пролетариями бессознательными, вместе с пролетариями, принимающими непролетарские учения (программа «социалистов-революционеров»), – но ни в каком случае и никогда не должны мы ослаблять нашей строгой партийно­сти, ни в каком случае и никогда не должны забывать и позволять забывать, что вражда к социал-демократии среди пролетариата есть остаток буржуазных воззрений среди пролетариата.

Уклончивость или беспринципность в теоретических вопросах в революционную эпоху равносильны полному идейному банкротству, ибо именно те­перь нужно продуманное и твердое миросозерцание для того, чтобы социалист владел событиями, а не события владели им.

Закон 11-го декабря поставил на очередь вопрос о нашей тактике по отношению к Думе. Вот соответствующая часть резолюции, принятой конференциею «большинства» РСДРП:

«Самодержавное правительство все время после 17-го октября попирало все основные гражданские свободы, завоеванные пролетариатом.

Правительство залило всю страну кровью, расстреливая из пушек и пулеметов борющихся за свободу рабочих, крестьян, солдат и матросов!

Правительство издевается над общенародным требованием созыва учредительного собрания и законом 11-го декабря пытается снова обмануть пролетариат и крестьянство и отсрочить свою окончательную гибель.

Закон 11-го декабря фактически исключает из участия в Государственной думе пролетариат и массу крестьянства и заранее стремится обеспечить при помощи всяких уловок и полицейских ограничений преобладание в Думе черносотенных элементов эксплуататорских классов.

Выборы в Думу по закону 11-го декабря при господстве Дубасовых и Дурново есть чистейшая игра в парламентаризм. Пролетариату недостойно участвовать в игре.

Конференция выражает свою уверенность в том, что ответом всего сознательного пролетариата Рос­сии на новый царский закон будет решительная борьба против этой, как и всякой другой, подделки на­родного представительства.

Конференция полагает, что социал-демократия должна стремиться сорвать эту полицейскую Думу, отвергая всякое участие в ней».

Резолюция рекомендует всем партийным организациям широко использовать избирательные собрания, но не для того, чтобы производить, подчиняясь полицейским ограничениям, какие бы то ни было выборы, а для того, чтобы расширить революционную организацию пролетариата и вести во всех слоях народа агитацию решительной борьбы с самодержавием, так как только после полной победы над ним возможен созыв действительно свободно избранных представителей народа.

Правильно ли такое решение вопроса?

Большевики и меньшевики согласны в том, что теперешняя Дума есть жалкая под­делка народного представительства, что надо бороться против этого обмана, готовиться к вооруженному восстанию для созыва свободно избранного всем народом учреди­тельного собрания.

Спор идет только о тактике по отношению к Думе.

Меньшевики говорят: партия на­ша должна участвовать в выборе уполномоченных и выборщиков.

Большевики говорят – активный бойкот Думы.

Что означает активный бойкот Думы?

Бойкот означает отказ от участия в выборах. Ни депутатов в Думу, ни выборщиков, ни уполномоченных мы выбирать не хотим.

Активный бойкот означа­ет не простое отстранение от выборов, а широкое использование избирательных собра­ний для социал-демократической агитации и организации. Использовать собрания – значит проникать в них и легально (записываясь в списки избирателей), и нелегально, излагать на них всю программу и все взгляды социалистов, показывать всю лживость и поддельность Думы, призывать к борьбе за учредительное собрание.

Почему отказываемся мы от участия в выборах?

Потому, что, участвуя в выборах, мы невольно поддержим в народе веру в Думу, этим мы ослабим силу своей борьбы против подделки народного представительства. Дума не парламент, а уловка самодержавия. Мы должны сорвать эту уловку, отвергая всякое участие в выборах.

Потому, что, если бы мы признали допустимым участие в выборах, тогда следовало бы идти до конца, до выбора депутатов в Думу. Буржуазные демократы советуют нам в этих целях избирательные сделки с кадетами, но социал-демократы отвергают эти сделки, понимая, что Дума не парламент, а новый полицейский обман.

Потому, что мы не можем теперь извлечь партийной пользы из выборов. Нет свобо­ды агитации. Партия рабочего класса находится под опалой. Ее представителей арестуют без суда, ее газеты закрыты, ее собрания запрещены. Партия не может развернуть своего знамени легально при выборах, не может всенародно выставить своих вы­борных, не предавая их полиции. При таком положении дел целям нашей агитации и организации гораздо лучше служит революционное использование собраний без выбо­ров, чем участие в собраниях для легальных выборов.

Если нужны свободные представители, то к чему считаться с какой-то Думой при их выборе? К чему давать полиции списки наших уполномочен­ных? Да и к чему создавать новые Советы рабочих депутатов по-новому, когда есть еще (например, в Питере) старые Советы рабочих депутатов? Это бесполезно, и даже вред­но, ибо вызовет неправильное, мечтательное настроение, будто падающие и разлагаю­щиеся Советы можно оживить новыми выборами, а не новой подготовкой и расшире­нием восстания. Для целей восстания назначать законные выборы в законные сроки прямо смешно.

Участвуя в выборах, мы ставим пролетариат в ложное отношение к буржуазной демократии, которая опять раскалывается. Умеренные либералы (кадеты) горой стоят за участие. Радикалы тяготеют к бойкоту.

Классовая подкладка этого рас­кола ясна: правое крыло буржуазии тяготеет к сделке с реакцией посредством Думы. Левое крыло буржуазии тяготеет к союзу с революцией или, по крайней мере, к поддержке ее (вспомните присоединение Союза союзов к манифесту Исполнительного комитета Петербургского Совета рабочих депутатов о финансовом крахе правительст­ва).

Самодержавию необходимо «помириться» с буржуазией, и оно вынуждено стре­миться к этому, – причем, разумеется, оно хочет надуть общественное мнение Евро­пы и России. А Государственная дума есть великолепное средство для этой цели. Ле­гальная оппозиция буржуазии в Думе есть именно та внешность признанного буржуа­зией государственного строя, которая, может быть, была бы в состоянии еще помочь самодержавию вывернуться.

Самодержавие страшно нуждается в легальной думской оппозиции, страшно боится бойкота. Без сделки с правым крылом буржуазии нельзя управлять страной, нельзя достать денег, нельзя дольше жить. Зависимость самодержавия от буржуазии всея России есть самая сильная материальная зависимость.

Черносотенцы боятся бойкота, и только слепые или заинтересованные в оправдании либералов люди могут отрицать, что успех бойкота был бы обеспечен, если бы за него высказались деятели земских и городских съездов.

Но в том-то и дело, что либеральная буржуазия всеми своими коренными классовы­ми интересами влечется к монархии, к двум палатам, к порядку, умеренности, к борьбе с «ужасами» «постоянной революции», с «ужасами» французского образца револю­ции...

Поворот либеральной буржуазии, освобожденцев и конституционалистов-демократов, от радикальных фраз о бойкоте к решительной войне с бойкотом есть первый крупный политический шаг всей российской буржуазии, как класса, шаг, свиде­тельствующий о ее предательской натуре, о ее приготовлении к измене революции.

Либералы рас­критиковали Думу и приняли Думу, влекомые с неодолимой силой к путям легальным и к соглашению с царем.

Революционный народ, с пролетариатом во главе, заклеймил Думу, провозгласил активный бойкот и показал уже на деле свое стремление превратить этот активный бойкот в вооруженное восстание.

Политическая группировка обрисовалась:

за Думу ради сохранения самодержавия, за Думу, чтобы подавить революцию;

за Думу ради ограничения самодержавия, за Думу, чтобы остановить революцию;

против Думы ради уничтожения само­державия, против Думы, чтобы довести до конца победоносную рево­люцию.

Долой Думу! Долой новый полицейский обман! Граждане! Чтите память павших мо­сковских героев новой подготовкой к вооруженному восстанию!

Да здравствует свободно избранное всенародное учредительное собрание!

Нет, мы не имеем оснований снимать с очереди вопрос о восстании.

Мы не должны перестраивать заново партийную тактику с точки зрения условий данного момента ре­акции.

Мы не можем и не должны отчаиваться в том, что удастся, наконец, слить три разрозненные потока восстаний – рабочие, крестьянские и военные – в одно победо­носное восстание.

Мы должны готовиться к этому, не отказываясь, конечно, от исполь­зования всех и всяческих «легальных» средств к расширению пропаганды, агитации и организации, но отнюдь не обольщая себя насчет прочности этих средств и их значе­ния.

Мы должны собирать опыт московского, донецкого, ростовского и других восстаний, распространять знакомство с ними, готовить упорно и терпеливо новые боевые силы, обучать и закалять их на ряде партизанских боевых выступлений. Новый взрыв, может быть, и не наступит весной, но он идет, он, по всей вероятности, не слиш­ком далек.

Мы должны встретить его вооруженными, организованными по-военному, способными к решительным наступательным действиям.

Коротко говоря:

Либо мы должны признать де­мократическую революцию оконченной, снять с очереди вопрос о восстании и стать на «конституционный» путь.

Либо мы признаем демократическую революцию продолжающейся, ставим на первый план задачу завершения ее, развиваем и применяем на деле лозунг восстания, провозглашаем гражданскую войну и клеймим беспощадно всякие конституционные иллю­зии.

Расстрелы, реакция, дубасовщина не задавят, а разожгут движение.

Перед нами вырисовывается третий шаг, который определит исход революции – борьба революционного народа за власть, способную на деле осуществить свободу.

В этой борьбе нам надо рассчитывать на поддержку не оппозиционных, а революционных демократических партий.

Рядом с социалистическим пролетариатом пойдет демокра­тически-революционное крестьянство.

Это – великая борьба, трудная борьба, борьба за доведение до конца демократической революции, за полную победу ее. Но все признаки говорят, что такая борьба надвигается ходом вещей.

Позаботимся же, чтобы новый вал застал российский пролетариат в боевой готовности.

Деятельность 1 и 2 Гос. дум

Деятельность I (27 апреля - 9 июля 1906 г.) и II (20 февраля - 3 июня 1907 г.) Госу­дарственной думы ознаменовали начавшееся превраще­ние самодержавия в конституционную монархию и начало россий­ского парламентаризма. Рос­пуск II Государственной думы и одновременное издание в нарушение манифеста 17 октября нового избиратель­ного закона рассматриваются как завершение первой рос­сийской революции.

Создание законодательной Государственной думы, хотя и с ограниченными правами, является важнейшим итогом революции. Кроме этого, все партии получили право на легальные печатные органы. Население полу­чило некоторые демократические свободы: право голо­са, собраний и др. Была повышена зарплата рабочим, легализованы экономические забастовки. Для крестьян были отменены выкупные платежи, снижены арендная плата на землю. Однако революция не решила основ­ных задач развития страны. Самодержавие, вынужден­ное пойти в ходе революции на уступки, сохранило свою экономическую и социально-политическую основу. Од­нако революция 1905 -1907 гг. обнажила всю глубину социально-экономических, политических и иных про­тиворечий, поразивших российское общество, показала неизбежность коренных изменений. Осознавшие это «верхи» предприняли попытку направить Россию по пути эволюционного реформаторства с целью избежать даль­нейших революционных потрясений. Олицетворением этого курса стал глава правительства П. А-Столыпин, с именем которого и связываются реформы в послерево­люционный период.

В результате государственного переворота 3 июня 1907 г. в России установилась так называемая третье-июньская политическая система, или третъеиюньская монархия. По новому избирательному закону вдвое сокра­щалось представительство в думе от крестьян, в 2,5 раза - от рабочих, в 3 раза - от Польши, Кавказа и Закавказья, а нерусские народы Средней Азии, Сибири и Забайкалья совсем лишались своих представителей в Думе. Ставка была сделана на резкое увеличение депутатских мест для помещиков и крупной буржуазии (составляли в общей сложности менее 1 % населения, а получили более 2/3 мест в Государственной думе), рассматриваемых как надежная социальная опора самодержавия.

Для политического курса послереволюционного пра­вительства характерно было сочетание реакционных мер с проведением реформ, лавирование между интересами различных слоев общества. Показательна в этом отноше­нии правительственная тактика в III Государственной думе: при необходимости реформ законопроект одобрял­ся голосами октябристско-кадетского большинства, а при­нятие консервативных законов обеспечивалось голосами октябристов и правых фракций.

Деятельность III и IV Государственной думы

После разгона II Государственной думы в России устано­вился политический режим, получивший название «третьеиюньской монархии» (1907-1910). Дума была сохране­на как видимость конституционного учреждения, но мес­та в ней были перераспределены в пользу помещиков и крупной буржуазии. 3 июня был издан новый избиратель­ный закон. Один голос помещика, дворянина приравни­вался к четырем голосам буржуазии, 260 голосам крестьян, 543 голосам рабочих. Теперь помещики и буржуазия, со­ставлявшие менее одного процента населения, получили более 2/3 мест в Думе.

III Государственная дума, самая «угодная» самодержавию, просуществовала весь положенный по закону срок. Ее пред­седателем стал кадет Хомяков, а с 1910 г. - октябрист А. И. Гуч­ков. В составе III Думы было 442 депутата: кадеты имели 104 места, октябристы - 154, правые партии - 140, социал-демократы - 19 мест. По всем важнейшим вопросам прави­тельство ставило Думу перед свершившимся фактом. За 5 лет Дума утвердила свыше 2 тысяч законодательных актов. В ос­новном это были незначительные или текущие законы о сметах, жалованье разным чиновникам и т.п. Занималась Дума и важ­ными вопросами, поставленными революцией 1905-1907 гг.: ра­бочим, национальным и особенно аграрным. Принимаемые ею законодательные акты отличались противоречивостью и непоследовательностью.

Выборы в IV Государственную думу (1912-1917) практически не изменили расстановку фракций в Думе. Председателем был октябрист М. В. Родзянко. Правые (черносотенцы) имели 184 голоса, октябристы (правые центристы) - 99 голосов, левые центристы образовали блок, куда входили кадеты (58 голосов), националисты (21 голос) и прогрессисты (47 го­лосов). С 1913 г. большинство Думы (кадеты, прогрессисты, радикалы) стали в оппозицию царизму. Николай II неоднок­ратно ставил вопрос об уголовной ответственности депутатов за их критические и разоблачительные речи с думской трибуны.

Социалистическое направление общественной мысли. Партии этого направления.

Политические партии России в начале 20 века (1900 - 1916). Социальный состав и социальная опора, политические программы, лидеры, деятельность. Обществ. движения и полит. партии: Националисты (черносотенцы): русское собрание 1900, комитет русских студентов1904, русская монархическая партия. Октябристы : партия помещиков и торгово-промышленной буржуазии (лидеры Гучков, Родзянко). Представители: союз 17 октября, торгово-промышленная партия. Кадеты : партия либерально - монархической буржуазии (ограниченная монархия, буржуазные свободы, сохранение помещичьего землевладения, решение рабочего вопроса) лидеры - Милюков, Шингарев, Набоков. Эсеры (нелегальная партия):социалисты революционеры. Существовали 1901-1902. Возникли в результате объединения народовольчеких групп. Левое крыло буржуазной демократии. Программа: демократическая республика, политические свободы, рабочее законодательство, социализация земли. Главное политическое средство - индивидуальный террор. Лидеры: чернов, Гоц, Гершуни. 1908 дело Азефа. течения: народные социалисты и максималисты. РСДРП : российская социал-демократическая партия. 1 съезд (1898 минск), 2 съезд (1903 Брюссель, Лондон; принята программа партии. Программа максимум - программа социалистической революции: замена частной собственности общественной, планомерная организация общественного производства, уничтожение деления общества на классы и ликвидация эксплуатации, установление диктатуры пролетариата. Программа-минимум: свержение самодержавия, установление демократической распублики, 8-ми часовой рабочий день, полное равноправие наций с правом на самоопределение, уничтожение остатков крепостничества в деревне. Большевики - фракция РСДРП, понятие возникло на 2 съезде партии в связи с выбором руководящих органов партии (победили сторонники Ленина - большевики). Лидеры партии в целом: Ленин, Плеханов, Мартов, Аксельрод, Дан. Лидеры большевиков: Ленин, Красин, Кржижановский, Богданов, Луначарский. Прогрессисты : 12-17 партия крупной буржуазии; промежуточная между октябристами и кадетами; инициатор создания прогрессивного блока в думе; лидеры - Коновалов, Рябушинский. Трудовики : мелкобуржуазная демократическая фракция депутатов крестьян и народнической интеллигенции в 1 - 4 думах. В нее входили крестьяне, сельские учителя, фельдшеры, статисты, уездные врачи и т.д. многие из них были связаны с эсерами и Всероссийским крестьянским союзом. Земское движение : расширение местного самоуправления (Шитов, Гучков, Львов). Женские организации, молодежные организации. Общественная деятельность церкви : просветительство, благотворительность, развитие культуры. Движение интеллигенции : задача интеллигенции не подготовка революции, а религиозно-нравственное просвещение народа. Освобожденцы : либералы, сгруппировавшиеся вокруг журнала Освобождение (редактор - Струве), лидер Милюков, 1903 создание союза, 1904 учредительный съезд союза освобождения, боролись за права и свободы.