Воскресное утро. Михаил Алексеев: Воскресное утро (СИ) Алексеев м воскресное утро
Михаил Алексеев
Воскресное утро
15 июня 1941 года. 5.50 утра. Район Вязьмы. Борт флагманского ПС - 84 начальника Главного управления ВВС РККА
Жигареву Павлу Федоровичу снился сон из далекого детства. Будто он, снова обычный мальчишка из бедной деревеньки Бриково, Весьегонского уезда Тверской области. Такой же босоногий пацан, как и сверстники - друзья по бедняцкой доле. Его с товарищами отправили пасти небольшое стадо деревенской общины в кустарник, на берегу маленькой безымянной речушки. Скорее, даже просто ручья. Таких ручьев великое множество в лесах центральной России. Задача перед мальчишками обычная - не выпустить скотину за пределы арендованного у управляющего местного помещика оговоренного участка и не допустить потраву барских покосов. Платить за потраву сельчанам нечем - значит, придется отрабатывать долг трудом. Ну, а с мальчишек родители спросят розгами.
Видит Пашка, будто вожак стада - коза соседки Малаши, воспользовалась тем, что мальчишки отвлеклись, и уже выходит на покос. Он пытается бежать, но ноги не слушаются. Вместо бега получается только с трудом и неимоверным усилием раздвигать воздух, ставший вдруг плотным и вязким. С ужасом понимает, что не успевает перехватить строптивую скотину и еще сильнее цепенеет. А мальчишки кричат ему: «Павел Федорович! Павел Федорович!» И Пашка, удивляясь необычному обращению, с трудом и облегчением выныривает из плена детских страхов.
Павел Федорович Жигарев, 1900 года рождения, бывший крестьянский сын, а ныне, с апреля 1941 года - Начальник Главного Управления ВВС РККА, приходит в себя. Менее двух недель назад он получил третью звездочку генерал - лейтенанта в голубые петлицы мундира, и сразу стало не хватать времени на сон.
В воздухе пахло грозой. С западных Особых округов почти каждый день приходили сообщения о пролетах немецких самолетов, удачных и неудачных перехватах нашими истребителями. Головная боль от того и другого была примерно одинаковая. В условиях директив Генерального Штаба и руководства страны не провоцировать немцев «удачный перехват» мог привести к ноте Германского правительства, наказанию летчика и его командиров. Неудачный - показывал дыру в нашей системе ПВО, позволяя немцам спокойно выполнять поставленную задачу. О целях этих полетов не догадывался разве только пресловутый герой русских народных сказок - Иванушка - дурачок.
Жигарев работал без выходных, перерывов на обед и, практически, сна. Сегодня было воскресенье и он летел в Минск, в штаб начальника ВВС Белорусского Особого ВО, генерал - майора И.И. Копца. Пользуясь этим, во время полета пытался хотя бы частично восполнить недостаток сна.
«Павел Федорович!» - его за плечо легонько тряс второй пилот флагманского ПС -84 Штаба ВВС. Жигарев вопросительно посмотрел на него, одновременно пытаясь распрямить затекшие руки и ноги.
«Павел Федорович, пройдите в кабину, Вам нужно это посмотреть!» - сказал пилот, увидев, что начальник проснулся. Поднявшись, Жигарев прошел в кабину. За эти менее чем два месяца экипаж уже не раз летал по маршруту Москва - Минск и он не мог понять, что так встревожило командира корабля.
«Где мы?» - спросил Павел Федорович, войдя в кабину.
«Район Вязьмы. Посмотрите товарищ генерал - лейтенант», - ответил пилот и накренил самолет влево, чтобы ему удобнее было смотреть через голову.
Жигарев посмотрел влево по курсу. Попробовал проморгаться. Но то, что увидел, не исчезло. Внизу, слева по курсу, с высоты полутора тысяч метров в условиях видимости «миллион на миллион», лежал большой аэродром. Может быть не больше, чем аэродром тяжелых бомбардировщиков в Монино, но вполне сопоставимый по размерам. И БЕТОННЫЙ! Павел Федорович знал, что именно здесь, с этой весны, силами НКВД ведется строительство бетонной ВПП для будущего аэродрома. Срок сдачи объекта - осень 1941 года. Однако, там речь шла о нескольких сотнях метров узкой бетонки. Когда он летел две недели по этому же маршруту - ясно видел, что работа ведется, но раньше намеченных сроков строители вряд ли уложатся.
Михаил Алексеев
Воскресное утро
15 июня 1941 года. 5.50 утра. Район Вязьмы. Борт флагманского ПС - 84 начальника Главного управления ВВС РККА
Жигареву Павлу Федоровичу снился сон из далекого детства. Будто он, снова обычный мальчишка из бедной деревеньки Бриково, Весьегонского уезда Тверской области. Такой же босоногий пацан, как и сверстники - друзья по бедняцкой доле. Его с товарищами отправили пасти небольшое стадо деревенской общины в кустарник, на берегу маленькой безымянной речушки. Скорее, даже просто ручья. Таких ручьев великое множество в лесах центральной России. Задача перед мальчишками обычная - не выпустить скотину за пределы арендованного у управляющего местного помещика оговоренного участка и не допустить потраву барских покосов. Платить за потраву сельчанам нечем - значит, придется отрабатывать долг трудом. Ну, а с мальчишек родители спросят розгами.
Видит Пашка, будто вожак стада - коза соседки Малаши, воспользовалась тем, что мальчишки отвлеклись, и уже выходит на покос. Он пытается бежать, но ноги не слушаются. Вместо бега получается только с трудом и неимоверным усилием раздвигать воздух, ставший вдруг плотным и вязким. С ужасом понимает, что не успевает перехватить строптивую скотину и еще сильнее цепенеет. А мальчишки кричат ему: «Павел Федорович! Павел Федорович!» И Пашка, удивляясь необычному обращению, с трудом и облегчением выныривает из плена детских страхов.
Павел Федорович Жигарев, 1900 года рождения, бывший крестьянский сын, а ныне, с апреля 1941 года - Начальник Главного Управления ВВС РККА, приходит в себя. Менее двух недель назад он получил третью звездочку генерал - лейтенанта в голубые петлицы мундира, и сразу стало не хватать времени на сон.
В воздухе пахло грозой. С западных Особых округов почти каждый день приходили сообщения о пролетах немецких самолетов, удачных и неудачных перехватах нашими истребителями. Головная боль от того и другого была примерно одинаковая. В условиях директив Генерального Штаба и руководства страны не провоцировать немцев «удачный перехват» мог привести к ноте Германского правительства, наказанию летчика и его командиров. Неудачный - показывал дыру в нашей системе ПВО, позволяя немцам спокойно выполнять поставленную задачу. О целях этих полетов не догадывался разве только пресловутый герой русских народных сказок - Иванушка - дурачок.
Жигарев работал без выходных, перерывов на обед и, практически, сна. Сегодня было воскресенье и он летел в Минск, в штаб начальника ВВС Белорусского Особого ВО, генерал - майора И.И. Копца. Пользуясь этим, во время полета пытался хотя бы частично восполнить недостаток сна.
«Павел Федорович!» - его за плечо легонько тряс второй пилот флагманского ПС -84 Штаба ВВС. Жигарев вопросительно посмотрел на него, одновременно пытаясь распрямить затекшие руки и ноги.
«Павел Федорович, пройдите в кабину, Вам нужно это посмотреть!» - сказал пилот, увидев, что начальник проснулся. Поднявшись, Жигарев прошел в кабину. За эти менее чем два месяца экипаж уже не раз летал по маршруту Москва - Минск и он не мог понять, что так встревожило командира корабля.
«Где мы?» - спросил Павел Федорович, войдя в кабину.
«Район Вязьмы. Посмотрите товарищ генерал - лейтенант», - ответил пилот и накренил самолет влево, чтобы ему удобнее было смотреть через голову.
Жигарев посмотрел влево по курсу. Попробовал проморгаться. Но то, что увидел, не исчезло. Внизу, слева по курсу, с высоты полутора тысяч метров в условиях видимости «миллион на миллион», лежал большой аэродром. Может быть не больше, чем аэродром тяжелых бомбардировщиков в Монино, но вполне сопоставимый по размерам. И БЕТОННЫЙ! Павел Федорович знал, что именно здесь, с этой весны, силами НКВД ведется строительство бетонной ВПП для будущего аэродрома. Срок сдачи объекта - осень 1941 года. Однако, там речь шла о нескольких сотнях метров узкой бетонки. Когда он летел две недели по этому же маршруту - ясно видел, что работа ведется, но раньше намеченных сроков строители вряд ли уложатся.
Теперь же, совершенно ясно он видел перед собой широкую и длинную, примерно двухкилометровую, ВПП, ориентированную, как и планировалось, по направлению Юг - Север, с развитой системой рулежных дорожек и огромной стоянкой.
Стоянка - это было второе, что поразило Сталинского Сокола. На стоянке в три длинных ряда стояли странные серебристые самолеты. Навскидку - более сотни. Еще более странные силуэты Жигарев увидел на рулежной дорожке, идущей вдоль ВПП и в квадратах зелени между ними.
На рулежке стояли двенадцать аппаратов, напоминающих наконечники стрел серо-голубого цвета. А вот на квадратах зелени… стояли два МОНСТРА. Один - четырехмоторный, с нормальным, прямым расположением крыла - был еще сравним с ТБ -3, хотя имел совершенно другие пропорции. Зато другой, на взгляд Павла Федоровича как минимум вдвое превосходил размеры ТБ -3. Тоже четырехмоторный, но двухкилевой. Он видел и еще какие-то аппараты, с очень короткими, похожими на обрубки крыльями, либо без них. Из всего, что видели глаза и пытался уяснить мозг, он выделил всего лишь три силуэта хотя бы похожих на то, что мог бы назвать самолетом. Молчание в кабине затянулось. Командир корабля продолжал выполнять пологий левый вираж, держа вид аэродрома слева.
«Садимся!» - разорвал тишину приказ Жигарева.
Связи с аэродромом естественно не было, поэтому командир корабля решил заходить на посадку с севера. С юга располагался большой лесной массив, поэтому с севера садиться на незнакомый аэродром было проще, оставляя в качестве ориентира Вязьму справа, а так же наблюдая железную дорогу перпендикулярно глиссаде. Направление ветра было неизвестно, однако длина полосы позволяла его не учитывать. На посадочном курсе Жигарев справа увидел железнодорожную станцию, забитую эшелонами с погруженной боевой техникой. Рассматривать времени не было, однако снова отметил, что ничего похожего на то, что ему приходилось видеть в РККА, там не было.
Еще ближе к аэродрому, тоже справа, располагался большой склад ГСМ. Жигарев это понял по блестящим огромным цистернам.
Экипаж перетянул немного начало ВПП и самолет покатился по бетонке. Теперь можно было сказать, что ширина полосы была почти вдвое шире размаха крыльев ПС -84,то есть примерно пятьдесят метров. Сама полоса имела два «горба» в начале с каждой стороны и как бы низину между ними. ВПП было ухоженное и самое интересное - судя по следам торможений колес в момент касания - интенсивно использовалась.
Кем? Когда? Количество вопросов росло с каждой минутой, а ни одного варианта ответов пока не просматривалось. Самолет катился к южному концу полосы и все в кабине неотрывно смотрели вправо, вглядываясь в то, что пытались разглядеть с высоты полутора тысяч метров. Из всего увиденного, примерно со 100 метрового расстояния, пока обнадеживало только одно - на хвостовых оперениях «монстров» алели звезды. Но откуда такие самолеты?
Ничего подобного в ВВС СССР и конструкторских бюро, с которыми он как начальник ВВС работал, не было. Оставалась слабая надежда, что это какие-то спецпроекты НКВД, однако эта надежда не успокаивала, а только вызывала беспокойство - не любит Лаврентий Павлович слишком любопытных. Но тогда где же люди? Где охрана? Он распорядился развернуть самолет и ПС-84, ревя моторами, покатился по полосе обратно. Метров за триста до северного конца полосы, слева, стоял стационарный КП, перед ним располагалась широкая основная рулежка к стоянке. Выкатившись на рулежку к КП, Жигарев приказал остановиться. Выйдя из самолета и закурив, осмотрелся. В воздухе пахло летом и неуловимым ароматом гудрона. После того как остановились моторы самолета его прямо таки оглушила тишина летнего утра, оттеняемая дуновением июньского ветерка и пением жаворонков. Справа от него стоял безлюдный КП. Левее, в небольшой березовой рощице, проглядывало два одноэтажных здания. Еще левее, между этим зданием и стоянкой, высился большой ангар из красного кирпича. Прямо по рулежке - метров через сто пятьдесят - начиналась стоянка тех серебристых острокрылых самолетов, которые он видел из кабины ПС -84.Передняя часть с кабиной и крыльями были закрыты чехлами, но сразу бросались в глаза отличия от самолетов знакомых Жигареву - шасси с передним колесом и высокорасположенный стабилизатор на стреловидном киле. На хвостовом оперении алели звезды. На некоторых машинах, не укрытых брезентом, на фюзеляже выделялась надпись красными буквами «ДОСААФ». Это все было странно видеть, но самое удивительное было то, что у них отсутствовал винт. Хотя Жигарев мог бы поклясться, что несмотря на все странности, он видит перед собой именно самолет, а не что-то иное.
Хлопнула дверь и из одного из зданий между ангаром и КП вышли два человека в темной форме. Не торопясь, двинулись к самолету. Докуривая папиросу, Жигарев внимательно смотрел на них. К нему шли два явно пожилых человека, одетых в одинаковую черную ВОХРовскую форму. Первый - как определил Жигарев по кобуре на ремне - был старшим, второй шел позади и был вооружен трехлинейкой. Эти двое как бы выпадали из всего, что тут уже увидел Павел Федорович. То есть, они были единственным, что было тут естественным.
Михаил Алексеев
Воскресное утро
Книга вторая (СИ)
Командующий 1‑ой Ударной Армией Герой Советского Союза генерал‑лейтенант Оганян надевал парадный мундир, который он все же заказал и сшил в этом времени. Не хотелось ему отставать от своего товарища - уже генерал - майора Красавина, у которого мундир уже был. Тоже, кстати, Героя Советского Союза. После окончания Белорусской оборонительной операции на оба Особых корпуса - и воздушный, и общевойсковой - пролился наградной дождь.
Так вот - через полтора часа на аэродроме «Двоевка» должны были состояться праздничный парад и митинг по случаю выпуска молодых пилотов. 150 лейтенантов ВВС - летчиков реактивной авиации‑становились в строй воюющей страны. И он был приглашен на это мероприятие.
Штаб формируемой Армии располагался в имении князей Волконских Александрино, расположенном в 30 км севернее Вязьмы, неподалеку от разъезда Касня. Из истории Иосиф Бакратович помнил, что именно в Александрино располагался Штаб Западного Фронта генерал - лейтенанта Конева осенью 1941 года ТОЙ истории, закончившейся «Вяземским котлом». Но сейчас война идет другим путем и враг далеко отсюда.
Уже в дороге, глядя через стекло подаренного ему Сталиным ЗиС‑101 на среднерусскую природу, Оганян перебирал в памяти все события, произошедшие с ним и его товарищами в этой необычной истории, с момента окончания боев, в которых участвовали оба Особых Корпуса РГК.
Ставка Верховного Главнокомандования, пополнив Армии Западного Фронта резервами и усилив Фронт в целом еще 29‑ой и 3‑ой Армиями, сочла необходимым и возможным вывести в тыл оба Особых, 5‑й, 6‑й механизированные и 6‑й кавалерийский корпуса.
Причины для воздушного и общевойскового Особых корпусов были разными.
Реактивные истребители, активно использовавшиеся в течение месяца, требовали не полевого технического обслуживания, а регламентных работ в условиях базового аэродрома. Полки 43‑ей авиадивизии Захарова остались на фронте, кроме того, с аэродрома «Двоевка» под Минск был переброшен 16‑ый иап ПВО на самолетах МиГ‑3. Ввиду подавляющего численного перевеса и при наличии действующих РЛС этого было достаточно для поддержания превосходства в воздухе. И вот теперь советские ВВС могли выставить на фронт три полка реактивной авиации.
Так же было принято решение о формировании 1‑ой Ударной Армии в составе 5‑го и 6‑го механизированных, 6‑го кавалерийского корпусов. Еще в состав Армии была передана тяжелая танковая дивизия в составе двух полков КВ‑1 и одного полка КВ‑2. В дальнейшем планировалось заменить эти танки самоходками СУ‑152.
Особый корпус остался в резерве РГК. В этой истории не состоялось расформирование мехкорпусов и перехода на бригадную структуру. Корпуса состояли из дивизий.
Менялись штаты дивизий. Все мотострелковые дивизии стали шестиполкового состава: три мотострелковых, танковый, артиллерийский, зенитный полки и подразделения усиления и обеспечения. Бывшие 108‑я и Пограничная стрелковые дивизии переводились на новые штаты как мотострелковые. 1‑ая Особая дивизия переформировывалась полностью. Полковник Гольцев вместе с присвоением звания Героя получил погоны генерал - майора и сменил на этом посту Оганяна, став командиром Особого Корпуса РГК. Штат 134‑го полка почти не изменился, только в танковый батальон 134‑го полка добавили роту Т‑55, сделав батальон четырехротным. Тоже самое сделали с 23‑им МСП, в нем танковый батальон должен был получить на вооружение Т‑34. Сформировали новый артполк. Зенитный дивизион полка на «Шилках» не тронули. Более того, добавили самоходную батарею спаренных авиационных 23‑х миллиметровых, теперь уже зенитных, пушек ВЯ, на базе бывших легких танков Т‑40. Командиром этой дивизии тоже с получением генеральских погон стал Катуков. 805‑ый артполк выводился из мотострелковой дивизии, и на основе его формировалась артиллерийская дивизия прорыва РГК в составе 3‑х полков: полка «Акаций», полка РСЗО в составе дивизионов «Град» и «Катюш» и полка гаубиц МЛ‑20. Командиром дивизии был назначен Герой Советского Союза генерал - майор Морозов.
Таким образом, Особый Корпус стал иметь в своем составе четыре мотострелковых дивизии и в качестве усиления артиллерийскую дивизию РГК. Но самые большие изменения произошли в кадровом составе. Во всех частях произошли массовые перемещения командного состава. Офицеры из полков потомков перемещались в другие части корпуса, их места занимали люди из других дивизий корпуса. Существовало жесткое ограничение - командиры из 79‑го года пока что не выходили из структуры Особого корпуса. На самом верху пока было решено поступить так. Большинству солдат и сержантов из 79‑го с образованием выше десятилетки было предложено использовать свои знания по специальности. Некоторые были демобилизованы. Кто не захотел покидать части, получили офицерские звания и были отправлены на курсы ускоренной подготовки командного состава, образованные тут же, при Корпусе. Меньше всего изменений произошло у танкистов и зенитчиков. Заменить экипажи Т‑72‑ых и ракетных зенитных установок было невозможно. Пока невозможно. Танкисты, например, все имели по две медали, а некоторые и ордена, командиры всех экипажей получили звания младших лейтенантов, механики‑водители и наводчики поголовно стали сержантами и старшинами. Но заменить их было некем.
Алексеев Михаил
Воскресное утро
Аннотация: Это произведение моего друга, который уже давно помогает в написании книг, советует, а где нужно пинает и заставляет посмотреть на проблему с новой стороны. Прошу отнестись к этому произведению как больше чем к фантастике, так как его писал человек очень серьезно относящийся к истории, особенно к мелочам, которые при более серьезном рассмотрении существенно меняют всю картину.
Михаил Алексеев.
5.50 утра. Район Вязьмы. Борт флагманского
ПС - 84
начальника Главного управления
ВВС РККА.
Жигареву Павлу Федоровичу снился сон из далекого детства. Будто он, снова обычный мальчишка из бедной деревеньки Бриково, Весьегонского уезда Тверской области. Такой же босоногий пацан, как и сверстники - друзья по бедняцкой доле. Его с товарищами отправили пасти небольшое стадо деревенской общины в кустарник, на берегу маленькой безымянной речушки. Скорее, даже просто ручья. Таких ручьев великое множество в лесах центральной России. Задача перед мальчишками обычная - не выпустить скотину за пределы арендованного у управляющего местного помещика оговоренного участка и не допустить потраву барских покосов. Платить за потраву сельчанам нечем - значит, придется отрабатывать долг трудом. Ну, а с мальчишек родители спросят розгами.
Видит Пашка, будто вожак стада - коза соседки Малаши, воспользовалась тем, что мальчишки отвлеклись, и уже выходит на покос. Он пытается бежать, но ноги не слушаются. Вместо бега получается только с трудом и неимоверным усилием раздвигать воздух, ставший вдруг плотным и вязким. С ужасом понимает, что не успевает перехватить строптивую скотину и еще сильнее цепенеет. А мальчишки кричат ему: "Павел Федорович! Павел Федорович!" И Пашка, удивляясь необычному обращению, с трудом и облегчением выныривает из плена детских страхов.
Павел Федорович Жигарев, 1900 года рождения, бывший крестьянский сын, а ныне, с апреля 1941 года - Начальник Главного Управления ВВС РККА, приходит в себя. Менее двух недель назад он получил третью звездочку генерал - лейтенанта в голубые петлицы мундира, и сразу стало не хватать времени на сон.
В воздухе пахло грозой. С западных Особых округов почти каждый день приходили сообщения о пролетах немецких самолетов, удачных и неудачных перехватах нашими истребителями. Головная боль от того и другого была примерно одинаковая. В условиях директив Генерального Штаба и руководства страны не провоцировать немцев "удачный перехват" мог привести к ноте Германского правительства, наказанию летчика и его командиров. Неудачный - показывал дыру в нашей системе ПВО, позволяя немцам спокойно выполнять поставленную задачу. О целях этих полетов не догадывался разве только пресловутый герой русских народных сказок - Иванушка - дурачок.
Жигарев работал без выходных, перерывов на обед и, практически, сна. Сегодня было воскресенье и он летел в Минск, в штаб начальника ВВС Белорусского Особого ВО, генерал - майора И.И. Копца. Пользуясь этим, во время полета пытался хотя бы частично восполнить недостаток сна.
"Павел Федорович!" - его за плечо легонько тряс второй пилот флагманского ПС -84 Штаба ВВС. Жигарев вопросительно посмотрел на него, одновременно пытаясь распрямить затекшие руки и ноги.
"Павел Федорович, пройдите в кабину, Вам нужно это посмотреть!" - сказал пилот, увидев, что начальник проснулся. Поднявшись, Жигарев прошел в кабину. За эти менее чем два месяца экипаж уже не раз летал по маршруту Москва - Минск и он не мог понять, что так встревожило командира корабля.
"Где мы?" - спросил Павел Федорович, войдя в кабину.
"Район Вязьмы. Посмотрите товарищ генерал - лейтенант", - ответил пилот и накренил самолет влево, чтобы ему удобнее было смотреть через голову.
Жигарев посмотрел влево по курсу. Попробовал проморгаться. Но то, что увидел, не исчезло. Внизу, слева по курсу, с высоты полутора тысяч метров в условиях видимости "миллион на миллион", лежал большой аэродром. Может быть не больше, чем аэродром тяжелых бомбардировщиков в Монино, но вполне сопоставимый по размерам. И БЕТОННЫЙ! Павел Федорович знал, что именно здесь, с этой весны, силами НКВД ведется строительство бетонной ВПП для будущего аэродрома. Срок сдачи объекта - осень 1941 года. Однако, там речь шла о нескольких сотнях метров узкой бетонки. Когда он летел две недели по этому же маршруту - ясно видел, что работа ведется, но раньше намеченных сроков строители вряд ли уложатся.
Теперь же, совершенно ясно он видел перед собой широкую и длинную, примерно двухкилометровую, ВПП, ориентированную, как и планировалось, по направлению Юг - Север, с развитой системой рулежных дорожек и огромной стоянкой.
ПС -84- В соответствии с договором с фирмой Douglas от 1936 года американцы передавали советским специалистам пакет документации и лицензию на производство многоцелевого самолёта DC-3. В соответствии с приказом N02 от 10 января 1937 года этот лайнер под обозначением ПС-84 начали выпускать серийно.
Стоянка - это было второе, что поразило Сталинского Сокола. На стоянке в три длинных ряда стояли странные серебристые самолеты. Навскидку - более сотни. Еще более странные силуэты Жигарев увидел на рулежной дорожке, идущей вдоль ВПП и в квадратах зелени между ними.
На рулежке стояли двенадцать аппаратов, напоминающих наконечники стрел серо-голубого цвета. А вот на квадратах зелени... стояли два МОНСТРА. Один - четырехмоторный, с нормальным, прямым расположением крыла - был еще сравним с ТБ -3, хотя имел совершенно другие пропорции. Зато другой, на взгляд Павла Федоровича как минимум вдвое превосходил размеры ТБ -3. Тоже четырехмоторный, но двухкилевой. Он видел и еще какие-то аппараты, с очень короткими, похожими на обрубки крыльями, либо без них. Из всего, что видели глаза и пытался уяснить мозг, он выделил всего лишь три силуэта хотя бы похожих на то, что мог бы назвать самолетом. Молчание в кабине затянулось. Командир корабля продолжал выполнять пологий левый вираж, держа вид аэродрома слева.
"Садимся!" - разорвал тишину приказ Жигарева.
Связи с аэродромом естественно не было, поэтому командир корабля решил заходить на посадку с севера. С юга располагался большой лесной массив, поэтому с севера садиться на незнакомый аэродром было проще, оставляя в качестве ориентира Вязьму справа, а так же наблюдая железную дорогу перпендикулярно глиссаде. Направление ветра было неизвестно, однако длина полосы позволяла его не учитывать. На посадочном курсе Жигарев справа увидел железнодорожную станцию, забитую эшелонами с погруженной боевой техникой. Рассматривать времени не было, однако снова отметил, что ничего похожего на то, что ему приходилось видеть в РККА, там не было.
Еще ближе к аэродрому, тоже справа, располагался большой склад ГСМ. Жигарев это понял по блестящим огромным цистернам.
Экипаж перетянул немного начало ВПП и самолет покатился по бетонке. Теперь можно было сказать, что ширина полосы была почти вдвое шире размаха крыльев ПС -84,то есть примерно пятьдесят метров. Сама полоса имела два "горба" в начале с каждой стороны и как бы низину между ними. ВПП было ухоженное и самое интересное - судя по следам торможений колес в момент касания - интенсивно использовалась.
Туполев ТБ-3 (также известный как АНТ-6) -- советский тяжёлый бомбардировщик, стоявший на вооружении ВВС СССР в 1930-е годы и во время Великой Отечественной войны
Кем? Когда? Количество вопросов росло с каждой минутой, а ни одного варианта ответов пока не просматривалось. Самолет катился к южному концу полосы и все в кабине неотрывно смотрели вправо, вглядываясь в то, что пытались разглядеть с высоты полутора тысяч метров. Из всего увиденного, примерно со 100 метрового расстояния, пока обнадеживало только одно - на хвостовых оперениях "монстров" алели звезды. Но откуда такие самолеты?
