Такая вот она, интеллигенция творческая. Что такое интеллигентность: определение, примеры. Образованный, культурный и интеллигентный человек
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Термин интеллиге́нция используется в функциональном и социальном значениях.
- В функциональном (изначальном) смысле слово использовалось в латинском языке , указывая на широкий спектр мыслительной деятельности .
- В социальном значении слово стало использоваться с середины или второй половины XIX века в отношении общественной группы людей, обладающей критическим способом мышления, высокой степенью рефлексии , способностью к систематизации знаний и опыта .
Функциональное значение понятия «интеллигенция»
Производится от латинского глагола intellego :
1) ощущать, воспринимать, подмечать, замечать
2) познавать, узнавать
3) мыслить
4) знать толк, разбираться
Непосредственно латинское слово intellegentia включает в себя ряд психологических понятий :
1) понимание, рассудок, познавательная сила, способность восприятия
2) понятие, представление, идея
3) восприятие, чувственное познание
4) умение, искусство
Как видно из выше изложенного, изначальный смысл понятия - функциональный. Речь идёт о деятельности сознания .
Употребляемое в таком значении, встречается даже в XIX столетии, в письме Н. П. Огарева к Грановскому в 1850 году:
«Какой-то субъект с гигантской интеллигенцией…»
В этом же значении можно прочесть об использовании слова в масонских кругах. В книге «Проблема авторства и теория стилей» В. В. Виноградов отмечает, что слово интеллигенция относится к числу слов, употреблявшихся в языке масонской литературы второй половины XVIII века :
…часто встречается в рукописном наследии масона Шварца слово интеллигенция. Им обозначается здесь высшее состояние человека как умного существа, свободного от всякой грубой, телесной материи, бессмертного и неощутительно могущего влиять и действовать на все вещи. Позднее этим словом в общем значении - "разумность, высшее сознание" - воспользовался А. Галич в своей идеалистической философской концепции. Слово интеллигенция в этом значении употреблялось В. Ф. Одоевским .
«Является ли интеллигенция отдельной, самостоятельной социальной группой, или у каждой социальной группы есть своя особая категория интеллигенции? На этот вопрос ответить непросто, ибо современный исторический процесс порождает многообразие форм различных категорий интеллигенции».Обсуждение данной проблемы продолжается и неразрывно связано с понятиями: общество , социальная группа, культура .
В России
В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий занятий умственным трудом отошёл на задний план. Главными признаками российского интеллигента стали выступать черты социального мессианства : озабоченность судьбами своего отечества (гражданская ответственность); стремление к социальной критике, к борьбе с тем, что мешает национальному развитию (роль носителя общественной совести); способность нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным» (чувство моральной сопричастности). При этом интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти - понятия «образованный класс» и «интеллигенция» были частично разведены - не любой образованный человек мог быть отнесен к интеллигенции, а лишь тот, который критиковал «отсталое» правительство. Русская интеллигенция, понимаемая как совокупность оппозиционных к власти лиц умственного труда, оказалась в дореволюционной России довольно изолированной социальной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Контраст между претензией на мессианство и оторванностью от народа приводил к культивированию среди русских интеллигентов постоянного покаяния и самобичевания.
Особой темой дискуссий начала XX века стало место интеллигенции в социальной структуре общества. Одни настаивали на внеклассовом подходе : интеллигенция не представляла собой никакой особой социальной группы и не относилась ни к какому классу ; являясь элитой общества, она становится над классовыми интересами и выражает общечеловеческие идеалы. Другие рассматривали интеллигенцию в рамках классового подхода , но расходились в вопросе о том, к какому классу/классам её относить. Одни считали, что к интеллигенции относятся люди из разных классов, но при этом они не составляют единой социальной группы, и надо говорить не об интеллигенции вообще, а о различных видах интеллигенции (например, буржуазной , пролетарской , крестьянской и даже люмпен -интеллигенции ). Другие относили интеллигенцию к какому-либо вполне определенному классу. Наиболее распространенными вариантами были утверждения, что интеллигенция является частью класса буржуазии или пролетарского класса. Наконец, третьи вообще выделяли интеллигенцию в особый класс.
Известные оценки, формулировки и пояснения
Слово интеллигентский и Ушаков , и академический словарь определяют: «свойственный интеллигенту» с отрицательным оттенком: «о свойствах старой, буржуазной интеллигенции» с её «безволием, колебаниями, сомнениями». Слово интеллигентный и Ушаков, и академический словарь определяют: «присущий интеллигенту, интеллигенции» с положительным оттенком: «образованный, культурный». «Культурный», в свою очередь, здесь явно означает не только носителя «просвещенности, образованности, начитанности» (определение слова культура в академическом словаре), но и «обладающий определенными навыками поведения в обществе, воспитанный» (одно из определений слова культурный в том же словаре). Антитезой к слову интеллигентный в современном языковом сознании будет не столько невежда, сколько невежа (а к слову интеллигент - не мещанин, а хам). Каждый из нас ощущает разницу, например, между «интеллигентная внешность», «интеллигентное поведение» и «интеллигентская внешность», «интеллигентское поведение». При втором прилагательном как бы присутствует подозрение, что на самом-то деле эта внешность и это поведение напускные, а при первом прилагательном - подлинные. Мне запомнился характерный случай. Лет десять назад критик Андрей Левкин напечатал в журнале «Родник» статью под заглавием, которое должно было быть вызывающим: «Почему я не интеллигент». В. П. Григорьев , лингвист, сказал по этому поводу: «А вот написать: „Почему я не интеллигентен“ у него не хватило смелости»…
Из статьи М. Гаспарова
Известно уничижительное высказывание В. И. Ленина об интеллигенции, помогающей буржуазии:
См. также
Напишите отзыв о статье "Интеллигенция"
Примечания
Литература
- Милюков П. Н. Интеллигенция и историческая традиция // Интеллигенция в России. - СПб., 1910.
- Давыдов Ю. Н. // Куда идёт Россия? Альтернативы общественного развития . 1: Международный симпозиум 17-19 декабря 1993 г. / Под общ. ред. Т. И. Заславской , Л. А. Арутюнян . - М.: Интерпракс, 1994. - C. 244-245. - ISBN 5-85235-109-1
Ссылки
Словари и энциклопедии
- Иванов-Разумник . // gumer.info
- Грамши А.
- Троцкий Л.
- Г.Федотов
- Уваров Павел Борисович
- Реферат статьи А. Полларда . .
- //НГ
- И. С. Кон . // «Новый мир », 1968, № 1. - С. 173-197
- .
- Кормер В. Двойное сознание интеллигенции и псевдо-культура ( , опубл. в под псевдонимом Алтаев ). - В кн.: Кормер В. Крот истории. - М.: Время , 2009. - С. 211−252. - ISBN 978-5-9691-0427-3 ().
- Алекс Тарн .
- Померанц Г. - лекция, 21 июня 2001 г.
- Биткина С. Дело не только в шляпе. Каким должен быть настоящий интеллигент // Российская газета . 2014. № 58.
- Слюсар В. H. // Современная интеллигенция: проблемы социальной идентификации: сборник научных трудов: в 3 т. / отв. ред. И. И. Осинский. - Улан-Удэ: Изд-во Бурятского госуниверситета, 2012. - Т. 1. - С. 181-189.
- в «Говорим по-русски» на Эхо Москвы (30 марта 2008)
- Филатова А. // Логос , 2005, № 6. - С. 206-217.
- // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. - СПб. , 1907-1909.
- Интеллигенция // Энциклопедия «Кругосвет ».
- Интеллигенция // Толковый словарь русского языка : в 4 т. / гл. ред. Б. М. Волин , Д. Н. Ушаков (т. 2-4) ; сост. Г. О. Винокур , Б. А. Ларин , С. И. Ожегов , Б. В. Томашевский , Д. Н. Ушаков ; под ред. Д. Н. Ушакова . - М . : ГИ «Советская энциклопедия» (т. 1) : ОГИЗ (т. 1) : ГИНС (т. 2-4), 1935-1940.
- Интеллигенция - статья из Большой советской энциклопедии .
- Меметов В. С., Расторгуев В. Н. // Большая российская энциклопедия . М., 2008. Т. 11.
- Интеллигенция // словарь по общественным наукам
- Интеллигенция // энциклопедия социологии
Отрывок, характеризующий Интеллигенция
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu"est ce qu"il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l"agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
– О чем спорите? – сердито говорил майор. – Николы ли, Власа ли, все одно; видите, все сгорело, ну и конец… Что толкаетесь то, разве дороги мало, – обратился он сердито к шедшему сзади и вовсе не толкавшему его.
– Ай, ай, ай, что наделали! – слышались, однако, то с той, то с другой стороны голоса пленных, оглядывающих пожарища. – И Замоскворечье то, и Зубово, и в Кремле то, смотрите, половины нет… Да я вам говорил, что все Замоскворечье, вон так и есть.
– Ну, знаете, что сгорело, ну о чем же толковать! – говорил майор.
Проходя через Хамовники (один из немногих несгоревших кварталов Москвы) мимо церкви, вся толпа пленных вдруг пожалась к одной стороне, и послышались восклицания ужаса и омерзения.
– Ишь мерзавцы! То то нехристи! Да мертвый, мертвый и есть… Вымазали чем то.
Пьер тоже подвинулся к церкви, у которой было то, что вызывало восклицания, и смутно увидал что то, прислоненное к ограде церкви. Из слов товарищей, видевших лучше его, он узнал, что это что то был труп человека, поставленный стоймя у ограды и вымазанный в лице сажей…
– Marchez, sacre nom… Filez… trente mille diables… [Иди! иди! Черти! Дьяволы!] – послышались ругательства конвойных, и французские солдаты с новым озлоблением разогнали тесаками толпу пленных, смотревшую на мертвого человека.По переулкам Хамовников пленные шли одни с своим конвоем и повозками и фурами, принадлежавшими конвойным и ехавшими сзади; но, выйдя к провиантским магазинам, они попали в середину огромного, тесно двигавшегося артиллерийского обоза, перемешанного с частными повозками.
У самого моста все остановились, дожидаясь того, чтобы продвинулись ехавшие впереди. С моста пленным открылись сзади и впереди бесконечные ряды других двигавшихся обозов. Направо, там, где загибалась Калужская дорога мимо Нескучного, пропадая вдали, тянулись бесконечные ряды войск и обозов. Это были вышедшие прежде всех войска корпуса Богарне; назади, по набережной и через Каменный мост, тянулись войска и обозы Нея.
Войска Даву, к которым принадлежали пленные, шли через Крымский брод и уже отчасти вступали в Калужскую улицу. Но обозы так растянулись, что последние обозы Богарне еще не вышли из Москвы в Калужскую улицу, а голова войск Нея уже выходила из Большой Ордынки.
Пройдя Крымский брод, пленные двигались по нескольку шагов и останавливались, и опять двигались, и со всех сторон экипажи и люди все больше и больше стеснялись. Пройдя более часа те несколько сот шагов, которые отделяют мост от Калужской улицы, и дойдя до площади, где сходятся Замоскворецкие улицы с Калужскою, пленные, сжатые в кучу, остановились и несколько часов простояли на этом перекрестке. Со всех сторон слышался неумолкаемый, как шум моря, грохот колес, и топот ног, и неумолкаемые сердитые крики и ругательства. Пьер стоял прижатый к стене обгорелого дома, слушая этот звук, сливавшийся в его воображении с звуками барабана.
Несколько пленных офицеров, чтобы лучше видеть, влезли на стену обгорелого дома, подле которого стоял Пьер.
– Народу то! Эка народу!.. И на пушках то навалили! Смотри: меха… – говорили они. – Вишь, стервецы, награбили… Вон у того то сзади, на телеге… Ведь это – с иконы, ей богу!.. Это немцы, должно быть. И наш мужик, ей богу!.. Ах, подлецы!.. Вишь, навьючился то, насилу идет! Вот те на, дрожки – и те захватили!.. Вишь, уселся на сундуках то. Батюшки!.. Подрались!..
– Так его по морде то, по морде! Этак до вечера не дождешься. Гляди, глядите… а это, верно, самого Наполеона. Видишь, лошади то какие! в вензелях с короной. Это дом складной. Уронил мешок, не видит. Опять подрались… Женщина с ребеночком, и недурна. Да, как же, так тебя и пропустят… Смотри, и конца нет. Девки русские, ей богу, девки! В колясках ведь как покойно уселись!
Опять волна общего любопытства, как и около церкви в Хамовниках, надвинула всех пленных к дороге, и Пьер благодаря своему росту через головы других увидал то, что так привлекло любопытство пленных. В трех колясках, замешавшихся между зарядными ящиками, ехали, тесно сидя друг на друге, разряженные, в ярких цветах, нарумяненные, что то кричащие пискливыми голосами женщины.
С той минуты как Пьер сознал появление таинственной силы, ничто не казалось ему странно или страшно: ни труп, вымазанный для забавы сажей, ни эти женщины, спешившие куда то, ни пожарища Москвы. Все, что видел теперь Пьер, не производило на него почти никакого впечатления – как будто душа его, готовясь к трудной борьбе, отказывалась принимать впечатления, которые могли ослабить ее.
Поезд женщин проехал. За ним тянулись опять телеги, солдаты, фуры, солдаты, палубы, кареты, солдаты, ящики, солдаты, изредка женщины.
Пьер не видал людей отдельно, а видел движение их.
Все эти люди, лошади как будто гнались какой то невидимою силою. Все они, в продолжение часа, во время которого их наблюдал Пьер, выплывали из разных улиц с одним и тем же желанием скорее пройти; все они одинаково, сталкиваясь с другими, начинали сердиться, драться; оскаливались белые зубы, хмурились брови, перебрасывались все одни и те же ругательства, и на всех лицах было одно и то же молодечески решительное и жестоко холодное выражение, которое поутру поразило Пьера при звуке барабана на лице капрала.
Уже перед вечером конвойный начальник собрал свою команду и с криком и спорами втеснился в обозы, и пленные, окруженные со всех сторон, вышли на Калужскую дорогу.
Шли очень скоро, не отдыхая, и остановились только, когда уже солнце стало садиться. Обозы надвинулись одни на других, и люди стали готовиться к ночлегу. Все казались сердиты и недовольны. Долго с разных сторон слышались ругательства, злобные крики и драки. Карета, ехавшая сзади конвойных, надвинулась на повозку конвойных и пробила ее дышлом. Несколько солдат с разных сторон сбежались к повозке; одни били по головам лошадей, запряженных в карете, сворачивая их, другие дрались между собой, и Пьер видел, что одного немца тяжело ранили тесаком в голову.
Казалось, все эти люди испытывали теперь, когда остановились посреди поля в холодных сумерках осеннего вечера, одно и то же чувство неприятного пробуждения от охватившей всех при выходе поспешности и стремительного куда то движения. Остановившись, все как будто поняли, что неизвестно еще, куда идут, и что на этом движении много будет тяжелого и трудного.
С пленными на этом привале конвойные обращались еще хуже, чем при выступлении. На этом привале в первый раз мясная пища пленных была выдана кониною.
От офицеров до последнего солдата было заметно в каждом как будто личное озлобление против каждого из пленных, так неожиданно заменившее прежде дружелюбные отношения.
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.
Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
Пьер вернулся, но не к костру, к товарищам, а к отпряженной повозке, у которой никого не было. Он, поджав ноги и опустив голову, сел на холодную землю у колеса повозки и долго неподвижно сидел, думая. Прошло более часа. Никто не тревожил Пьера. Вдруг он захохотал своим толстым, добродушным смехом так громко, что с разных сторон с удивлением оглянулись люди на этот странный, очевидно, одинокий смех.
– Ха, ха, ха! – смеялся Пьер. И он проговорил вслух сам с собою: – Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня. В плену держат меня. Кого меня? Меня! Меня – мою бессмертную душу! Ха, ха, ха!.. Ха, ха, ха!.. – смеялся он с выступившими на глаза слезами.
Какой то человек встал и подошел посмотреть, о чем один смеется этот странный большой человек. Пьер перестал смеяться, встал, отошел подальше от любопытного и оглянулся вокруг себя.
Прежде громко шумевший треском костров и говором людей, огромный, нескончаемый бивак затихал; красные огни костров потухали и бледнели. Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам.В первых числах октября к Кутузову приезжал еще парламентер с письмом от Наполеона и предложением мира, обманчиво означенным из Москвы, тогда как Наполеон уже был недалеко впереди Кутузова, на старой Калужской дороге. Кутузов отвечал на это письмо так же, как на первое, присланное с Лористоном: он сказал, что о мире речи быть не может.
Вскоре после этого из партизанского отряда Дорохова, ходившего налево от Тарутина, получено донесение о том, что в Фоминском показались войска, что войска эти состоят из дивизии Брусье и что дивизия эта, отделенная от других войск, легко может быть истреблена. Солдаты и офицеры опять требовали деятельности. Штабные генералы, возбужденные воспоминанием о легкости победы под Тарутиным, настаивали у Кутузова об исполнении предложения Дорохова. Кутузов не считал нужным никакого наступления. Вышло среднее, то, что должно было совершиться; послан был в Фоминское небольшой отряд, который должен был атаковать Брусье.
По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
совокупность личностных качеств индивида, отвечающих социальным ожиданиям, предъявляемым обществом преимущественно к лицам, занятым умственным трудом и художественным творчеством, в более широком аспекте - к людям, считающимся носителями культуры. Первоначально интеллигентность - производное от понятия интеллигенции, означающего условную группу, объединяющую представителей свободных профессий - ученых, художников, писателей и пр. К числу основных признаков интеллигентности относится комплекс важнейших интеллектуальных и нравственных качеств:
1) обостренное чувство социальной справедливости;
2) приобщенность к богатствам мировой и национальной культуры, усвоение общечеловеческих ценностей;
3) следование велениям совести, а не внешним императивам;
4) тактичность и личная порядочность, исключающая проявления нетерпимости и вражды в национальных взаимоотношениях, грубости в межличностных отношениях;
5) способность к состраданию;
6) идейная принципиальность в сочетании с терпимостью к инакомыслию. В ходе исторического развития произошла дивергенция понятий интеллигенции и интеллигентности. Под первым стала пониматься роль социальная, под вторым - особое качество, духовность личности. Это было обусловлено тем, что этико-психологические особенности, изначально присущие людям, принадлежащим лишь некоим сословиям и профессиям, со временем стали характерными и для представителей прочих слоев общества. Интеллигентность обычно приписывается лицам, имеющим формально понимаемую образованность. Но образованность не является ее необходимым, тем более - достаточным атрибутом: интеллигентность может быть присуща любому члену общества. Ныне закрепленность признаков интеллигентность за представителями некоих классов, "прослоек", профессий, специальностей, за обладателями различных дипломов и аттестатов - не более чем стереотип обыденного сознания.
В сталинский и после сталинский период отечественной истории в массовом сознании культивировались представления об индивидуализме и социальной ненадежности интеллигенции как "прослойки" между рабочим классом и крестьянством, недооценивалось ее культурное значение. Поэтому интеллигентность фактически не выступала как социально желаемое качество и образец для подражания. В период господства командно-административной системы при показном расположении к интеллигенции она неизменно вызывала опасения и неприязнь у бюрократического аппарата, видевшего в ней общность, способную осмыслить и осудить деформации общественного развития.
В связи с перестройкой всех сфер общественной жизни начали было складываться возможности для превращения интеллигентности в общезначимую ценность для сознания ее в качестве необходимого условия развития личности и общества; однако последующий ход перестройки, поставил интеллигенцию в гораздо худшее - по крайней мере, с материальной позиции - положение, так что ей может грозить буквально голодное вымирание или перерождение в нечто отличное от интеллигенции. Характерное для интеллигентного человека чувство социальной справедливости противоречит ожидаемому властями согласию с любыми приказами и решениями. Свойственный интеллигентности интернационализм и сходные качества шовинизма вступает в противоречие с националистическими устремлениями. Ориентация носителей интеллигентности на общечеловеческие ценности противоположна стереотипам антагонизма и вражды.
Интеллигентность
лат. intelligens - понимающий, мыслящий] - совокупность личностных качеств индивида, отвечающих социальным ожиданиям, предъявляемым передовой частью общества к лицам, являющимся носителями культуры. Первоначально И. - производное от понятия "интеллигенция", означающего условную группу, объединяющую представителей так наз. "свободных профессий" (ученых, художников, писателей и др.). К числу основных признаков И. относится комплекс важнейших интеллектуальных и нравственных качеств: обостренное чувство социальной справедливости; приобщенность к богатствам мировой и национальной культуры и усвоение общечеловеческих ценностей; следование велениям совести, а не внешним императивам; тактичность и личная порядочность, исключающая проявления нетерпимости и вражды в национальных взаимоотношениях, грубости в межличностных отношениях; способность к состраданию; идейная принципиальность в сочетании с терпимостью к инакомыслию. В ходе исторического развития произошла дивергенция понятий "интеллигенция" и "И.". Понятие "интеллигенция" ввел русский писатель П.Д. Боборыкин. Под первым стали понимать социальную роль, под вторым - особое качество, духовность личности. Это было обусловлено тем, что этико-психологические особенности, изначально присущие людям, принадлежащим лишь к некоторым сословиям и профессиям, с течением времени стали характерными и для представителей др. слоев общества. И. обычно приписывается лицам, имеющим формально понимаемую образованность. Однако эта черта имиджа И. не является ее необходимым и тем более достаточным атрибутом. И. может быть присуща любому члену общества. В настоящее время закрепленность признаков И. за представителями к.-л. классов, "прослоек", профессий, специальностей, за обладателями различных дипломов и аттестатов является не более чем стереотипом обыденного сознания. В сталинский и послесталинский период советской истории в массовом сознании культивировались представления об индивидуализме и социальной ненадежности интеллигенции как "прослойки" между рабочим классом и крестьянством, недооценивалось ее культурное значение. Поэтому И. фактически не выступала в качестве социально желаемого качества и образца для подражания. В период тоталитаризма при показном расположении к интеллигенции, последняя неизменно вызывала опасения и неприязнь у бюрократического аппарата государства, видевшего в ней общность, способную осмыслить и осудить деформации общественного развития. Характерное для интеллигентного человека чувство социальной справедливости противоречит ожидаемому властями согласию с любыми приказами и решениями. Свойственный И. интернационализм, презрение к проявлениям шовинизма не допускает при этом неуважительного отношения к развитию национального самосознания. Ориентация носителей И. на общечеловеческие ценности в корне противоположна стереотипам антагонизма и вражды. В настоящее время, в связи с перестройкой всех сфер общественной жизни, начинают складываться объективные возможности для превращения И. в общезначимую ценность, для осознания ее в качестве необходимого условия развития личности и общества. А.В. Петровский
Уникальное русское понятие «интеллигенция» - иностранное заимствование, почему-то оно закрепилось в языке и оказалось близко нашей ментальности, став столь важным для нашей культуры. Интеллигенты есть в любой стране, но лишь в России для них не только подобрали отдельное слово (которое, правда, часто путают с родственным «интеллектуал»), но и придали этому понятию особый смысл.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, -и, ж., собир. Люди умственного труда,
обладающие образованием и специальными знаниями
в различных областях науки, техники и культуры;
общественный слой людей, занимающихся таким трудом.
Толковый словарь русского языка
Интеллигенция - это о чем?
«Великая перемена совершилась в русском обществе — даже физиономии изменились, - и особенно изменились физиономии солдат - представь – человечески интеллигентными сделались», – писал в 1863 году литературный критик В. П. Боткин своему великому современнику И. С. Тургеневу. Примерно в это время слово «интеллигенция» стало приобретать смысл, близкий тому, который используется сейчас.
До 60-х годов XIX века в России «интеллигенция» употреблялось в значении «разумность», «сознание», «деятельность рассудка». То есть фактически речь шла об интеллекте – в сегодняшнем понимании. Именно так это понятие трактуется в большинстве языков по сей день. И не случайно: происходит оно от латинского intellego – «ощущать», «воспринимать», «мыслить».
Одна из наиболее авторитетных версий гласит, что слово «интеллигенция» было заимствовано из польского языка. На это, в частности, указывал языковед и литературовед В. В. Виноградов: «Слово интеллигенция в собирательном значении “общественный слой образованных людей, людей умственного труда” в польском языке укрепилось раньше, чем в русском... Поэтому есть мнение, что в новом значении это слово попало в русский язык из польского». Впрочем, переосмыслено оно было уже на русской почве.
Появление русской интеллигенции
Общая атмосфера в дворянской среде второй половины XIX века очень живо описана в «Воспоминаниях» Софьи Ковалевской: «От начала 60-х до начала 70-х годов все интеллигентные слои русского общества были заняты только одним вопросом: семейным разладом между старыми и молодыми. О какой дворянской семье ни спросишь в то время, о всякой услышишь одно и то же: родители поссорились с детьми. И не из-за каких-нибудь вещественных, материальных причин возникали ссоры, а единственно из-за вопросов чисто теоретических, абстрактного характера».
Не успело ещё новое слово адаптироваться, как у него начали появляться тихие и открытые ненавистники. В 1890 году филолог, переводчик, педагог, специалист по сравнительно-историческому языкознанию Иван Мокиевич Желтов в заметке «Иноязычие в русском языке» писал: «Помимо бесчисленных глаголов иноземного происхождения с окончанием -ировать, наводнивших нашу повременную печать, особенно одолели и до тошноты опротивели слова: интеллигенция, интеллигентный и даже чудовищное имя существительное - интеллигент, как будто что-то особенно высокое и недосягаемое. ...Эти выражения обозначают действительно понятия новые, ибо интеллигенции и интеллигентов у нас прежде не бывало. У нас были ”люди учёные“, затем ”люди образованные“, наконец, хотя и ”не учёные“ и ”не образованные“, но все-таки ”умные“. Интеллигенция же и интеллигент не означают ни того, ни другого, ни третьего. Всякий недоучка, нахватавшийся новомодных оборотов и слов, зачастую даже и круглый дурак, затвердивший такие выражения, считается у нас интеллигентом, а совокупность их интеллигенцией».
Дело, конечно, не просто в словах, но в самом явлении. Именно на русской почве происходит придание ему нового смысла.
Хотя ещё во втором издании словаря Даля от 1881 года слово «интеллигент» появляется со следующим комментарием: «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей», в целом это слишком академичное восприятие не прижилось. В России интеллигенция – не просто люди умственного труда, но определённых политических взглядов. « Есть в истории русской интеллигенции основное русло - от Белинского через народников к революционерам наших дней. Думаю, не ошибёмся, если в нём народничеству отведём главное место. Никто, в самом деле, столько не философствовал о призвании интеллигенции, как именно народники», - писал в своём эссе «Трагедия интеллигенции» философ Георгий Федотов.
Типичный интеллигент
Штамп, закрепившийся за многими писателями и мыслителями XIX – начала XX веков – «типичный русский интеллигент». Одним из первых образов в памяти выскакивает, как петрушка из бочонка, благообразное лицо с испанской бородкой в пенсне.
Антон Павлович укоризненно глядит на потомков, которые посмели сделать его символом интеллигентности. На самом деле Чехов, появившийся на свет в 1860 году, начал писать как раз тогда, когда слово «интеллигенция» уже вполне укоренилось. «Человек без селезенки» быстро почувствовал подвох... «Вялая, апатичная, лениво философствующая, холодная интеллигенция… которая непатриотична, уныла, бесцветна, которая пьянеет от одной рюмки и посещает пятидесятикопеечный бордель, которая брюзжит и охотно отрицает всё, так как для ленивого мозга легче отрицать, чем утверждать; которая не женится и отказывается воспитывать детей и т.д. Вялая душа, вялые мышцы, отсутствие движений, неустойчивость в мыслях…», - это не единственное антиинтеллигентское высказывание писателя. И критиков интеллигенции как явления в России хватало во все эпохи.
Интеллигенция и революция
- Красиво идут!
- Интеллигенция!
(к/ф «Чапаев, 1934 г.)
В русской предреволюционной культуре в трактовке понятия «интеллигенция» критерий умственной занятости был далеко не на первом плане. Основными признаками российского интеллигента конца XIX века стали не деликатные манеры или занятие умственным трудом, а социальная вовлечённость, «идейность».
«Новые интеллигенты» не жалели сил на отстаивание прав бедных, пропаганду идеи равенства, социальную критику. Интеллигентом мог считаться всякий развитый человек, который критически относился к правительству и текущему политическому строю – именно эта особенность подмечена авторами нашумевшего сборника 1909 года «Вехи». В статье Н. А. Бердяева «Философская истина и интеллигентская правда» читаем: «Интеллигенцию не интересует вопрос, истинна или ложна, например, теория знания Маха, её интересует лишь то, благоприятна или нет эта теория идее социализма: послужит ли она благу и интересам пролетариата… Интеллигенция готова принять на веру всякую философию под тем условием, чтобы она санкционировала её социальные идеалы, и без критики отвергнет всякую, самую глубокую и истинную философию, если она будет заподозрена в неблагоприятном или просто критическом отношении к этим традиционным настроениям и идеалам».
Октябрьская революция раздробила умы не только физически, но и психологически. Те, кто выжил, вынуждены были подстраиваться под новую действительность, а она перевернулась с ног на голову, и в отношении интеллигенции в особенности.
Хрестоматийный пример – письмо В. И. Ленина к М. Горькому, написанное в 1919 году: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно. ”Интеллектуальным силам”, желающим нести науку народу (а не прислуживать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережём. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат в Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт».
Революция пожирает своих родителей. Понятие «интеллигенция» оттесняется на обочину общественного дискурса, а слово «интеллигент» становится своего рода пренебрежительной кличкой, знаком неблагонадёжности, свидетельством едва ли не моральной ущербности.
Интеллигенция как субкультура
Конец истории? Вовсе нет. Пусть и серьёзно ослабленная социальными потрясениями, интеллигенция никуда не делась. Она стала основной формой бытия русской эмиграции, а вот в «рабоче-крестьянском» государстве сформировалась мощная интеллигентская субкультура, по большей части далёкая от политики. Её знаковыми фигурами стали представители творческой интеллигенции: Ахматова, Булгаков, Пастернак, Мандельштам, Цветаева, Бродский, Шостакович, Хачатурян… Их поклонники ещё в период хрущёвской оттепели создали свой стиль, который касался и манеры поведения, и даже одежды.
Cвитера, джинсы, бороды, песни под гитару в лесу, цитирование всё тех же Пастернака и Ахматовой, жаркие споры о смысле жизни… Кодовым ответом на вопрос: «Что читаешь?» стал ответ: «Журнал "Новый мир"», на вопрос о любимом кино, конечно, следовал ответ: «Феллини, Тарковский, Иоселиани…» и так далее. Представителей интеллигенции, по большому счету, уже не волновала политическая ситуация. Битлы и «Роллинг Соунз», перемежавшиеся с Высоцким и Окуджавой, уход в литературу – всё это было формой социального эскапизма.
Солженицын в статье «Образованщина» в 1974 году написал: «Интеллигенция сумела раскачать Россию до космического взрыва, но не сумела управлять её обломками ». Лишь совсем небольшая группа интеллигентов-диссидентов в лице А. Д. Сахарова, Е. Боннер, Л. Бородина и их соратников вели борьбу за новый «символ веры» - права человека.
«Интеллигенция нужна обществу, чтобы не забывало, что с ним было раньше, и понимало, куда идёт. Интеллигенция выполняет функцию болящей совести. За это её и прозвали в советское время «гнилой». Совесть и на самом деле должна болеть. Здоровой совести не бывает», - тонко заметил литературовед Лев Аннинский.
Так кто же такие интеллигенты в современном понимании этого уникального русского слова? Как в случае с другими исключительными словами, например португальским Saudade (которое в грубом переводе означает тоску по утраченной любви), cлово «интеллигент» останется понятно только русским. Тем, кому небезразлично собственное культурное наследие. И кто, в то же время, готов к его переосмыслению.
Возможно, интеллигенты XXI века найдут себе и своим уникальным качествам применение. А может быть, это слово попадёт в «красную книгу» русского языка, и на смену ему появится что-то качественно иное? И тогда кто-то скажет словами Сергея Довлатова: «Я обратился к вам, потому что ценю интеллигентных людей. Я сам интеллигентный человек. Нас мало. Откровенно говоря, нас должно быть ещё меньше».
российская интеллигенция социологический
Интеллигенция -- от латинского intelligens, что означало «понимающий, мыслящий, разумный». Интеллигенция -- понятие введенно в научный оборот в России в 60-х гг. 19 в., в 20-е гг. 20 в. вошло в англоязычные словари.
В российской научной мысли сложилось два различных подхода к определению интеллигенции. С одной точки зрения, под интеллигенцией понимают социальную группу, профессионально занимающихся умственным трудом , развитием и распространением культуры, обычно имеющих высшее образование. Но есть и иной подход, наиболее популярный в русской социальной философии, согласно которому к интеллигенции причисляют тех, кого можно считать нравственным эталоном общества, вне зависимости от их социальной принадлежности. Википедия (Электронный ресурс): Свободная энциклопедия / текст доступен по лицензии. дата обращения 16.11.12.http://wikipedija.ru
Интеллигенция -- один из самых популярных и расплывчатых терминов как в науке, так и в общественной практике России. Не случайно ее называют “самым таинственным персонажем российской истории”, который окружен “ореолом противоречивых мифов, гипотез, контроверз и плохо совместимых фактов”. Трудно найти категорию населения, на которую бы в нашем отечестве обрушивались столько похвал и осуждения одновременно. Особенно острой становится дискуссия о ее роли и судьбах в бурные, переломные для страны периоды истории.
В приближенном варианте к современным трактовкам слово было употреблено русским прозаиком, критиком и публицистом П. Д. Боборыкиным. В 1875 г. он подал термин в значении философском -- «разумное постижение действительности». Он же осознавал интеллигенцию и в социальном значении, а именно как «самый образованный слой общества». Это определение из статьи автора под названием «Русская интеллигенция», в которой, кстати говоря, П. Д. Боборыкин объявил себя «крестным отцом» понятия. Автор, надо отметить, несколько слукавил в отношении своей роли первооткрывателя термина, хотя даже размышлял над ним и ранее. В 1870 г. в романе «Солидные добродетели» Боборыкин пишет: «Под интеллигенцией надо разуметь высший образованный слой общества как в настоящую минуту, так и ранее, на всем протяжении XIX в. и даже в последней трети XVIII в.» В глазах главного героя романа русская интеллигенция должна устремляться в народ -- в этом находить свое призвание и нравственное оправдание. Однако уже в 1836 г. к слову «интеллигенция» в своих дневниках прибег В. А. Жуковский -- там, где писал о петербургском дворянстве, которое, по его мнению, «представляет всю русскую европейскую интеллигенцию». Жуковский В.А. Из дневников 1827-1840 гг. // Наше наследие. М., 1994. N 32. С. 46. Не исключено, правда, что Боборыкин и не знал о высказываниях коллеги.
Термин «интеллигенция» можно охарактеризовать как довольно устойчивый в обыденном сознании и обиходном употреблении, хотя споры об определении понятия «интеллигенция» не утихают многие годы.
Все многообразие подходов к определению интеллигенции можно, свести к двум -- культурологическому и социологическому. Первый ставит на первое место неформальные, идейно-нравственные признаки. Второй, игнорируя эти признаки, выдвигает на первый план критерии формальные, прежде всего, социально-экономические.
Некоторые исследователи кладут в основу определения интеллигенции характер (умственный) труда. Однако этот критерий нельзя признать корректным, ибо научно-технический прогресс настолько увеличил разброс видов умственного труда -- от уникально-творческого до рутинно-подсобного, что у социологов, имеющих дело с вычленением в социуме определенных социальных групп и точным количественным анализом, возникла необходимость конкретизировать определение интеллигенции, указав на ее особое место в структуре работников, обслуживающих духовную жизнь общества.
Интеллигенция - сложное, многогранное и противоречивое явление российского народа и его культуры. Дискуссия о сущности этой социальной группы общества идет с момента ее возникновения. Слово "интеллигенция", впервые обретшее современное значение именно в русском языке, своим происхождением связано с латинским существительным intelligentia - понимание, разумение, способность разъяснить идеи и предметы; ум, разум. В средние века это понятие имело теологический характер. Оно рассматривалось как Ум Божий, как высший надмировой Разум, в самом себе творящий многообразие мира и отличающий в этом многообразии самое ценное, приводящее его к самому себе. В таком смысле это понятие употребляется и Гегелем в "Философии права": "Дух есть... интеллигенция".
В середине 50-х гг. Я. Щепаньский предложил социологическую модель, в соответствии с которой к собственно интеллигенции следовало бы отнести всех специалистов с высшим и средним специальным образованием (критерии образовательного ценза), вкладывающих в свой труд индивидуальные творческие и интеллектуальные усилия (критерий творчества). Данная совокупность дальше классифицируется по типу выполняемых в обществе функций (место в общественном разделении труда), в связи с чем выделились «творцы культуры» (научные работники, литераторы, актеры, художники, музыканты, архитекторы, научные работники библиотек); «организаторы социальной и экономической жизни» (инженеры, техники, работники гостиниц, директора институтов, высшие функционеры госадминистрации); «эксперты» (терапевты, стоматологи, фармацевты, учителя, духовенство, сельхозспециалисты, издательские работники). В поисках пути: Русская интеллигенция и судьбы России. - М., 1992.Неполнота профессионального перечня, подвижность границ между группами здесь очевидна. Предложенная рабочая социологическая модель была подвергнута критике, однако попытки заменить при изучении данной социальной группы понятие интеллигенция «работниками умственного труда» или «специалистами» не увенчались успехом, ибо использование понятия «работник умственного труда» в условиях интеллектуализации многих видов физической работы, затрудняло идентификацию многих промежуточных пограничных профессий. Определение же «специалист» позволяло подключать к данной категории и тех, кто достиг уровня необходимой компетентности путем традиционного профессионального обучения, и тех, кто добивался этого долголетним опытом, склонностью к изобретательству, рационализаторству и т.п. После длительной полемики социологи вернули в обиход исходный термин «интеллигенция», как адекватно обозначающий данную социальную общность, мобильность которой связана с любыми преобразованиями социальной структуры общества. История русской культуры IX - XX вв.: Пособие для вузов / Под. ред. Л.В. Кошман. - М.: Дрофа, 2003. - 80 c.
Если отталкиваться от культурологического подхода (в основе которого лежит понятие «интеллигентности», «интеллектуальности»), то ситуация становится еще запутаннее, так как операционально, на эмпирическом уровне невозможно выделить эту социальную группу. Вот какую характеристику группе интеллектуалов дает польский исследователь В. Маркевич: «К ней относятся наиболее выдающиеся ученые, не обязательно, впрочем, гуманитарной профессии, известные писатели, артисты, журналисты. Определить, хотя бы в грубом приближении структуру этой группы невозможно, ибо она в общественном мнении представлена как неформализованная разрозненная совокупность выдающихся индивидуальностей, осуществляющих самостоятельную деятельность, наделенных незаурядными знаниями, умом, огромным авторитетом и компетентно высказывающихся в вопросах, которые представляют большую важность для польского народа и всего человечества. Механизм воздействия на определенные социальные явления со стороны интеллектуалов весьма сложен. Он функционирует чаще всего таким образом: получившая широкую известность творческая личность выступает в общественном мнении как образец для народа и его культуры, в связи с чем данная личность начинает со временем считаться авторитетным представителем своего народа даже в областях, не охватываемых его профессиональной компетенцией. Таким образом, на данную личность ложится огромная ответственность (также и политическая) за свои поступки и слова, ибо ее голос получает, как правило, широкий общественный резонанс». Главацкий М.Е. История российской интеллигенции как исследовательская проблема// В кн.: Интеллигенция России в конце ХХ века: система духовных ценностей в исторической динамике. - Екатеринбург, 1998. - с. 5. Очевидно, что в основе подобного подхода лежат прежде всего неформальные, идейно-этические признаки..
А. Севастьянов выделяет внутри интеллигенции три основных группы или слоя. К первой, самой многочисленной группе относятся специалисты массовых профессий -- врачи, учителя, инженеры, юристы, офицеры, священники, некоторая часть творческой интеллигенции. Интеллигенция второго круга -- историки, философы, социологи, литературоведы, некоторая часть писателей, художников -- обеспечивает потребности самой интеллигенции. Наконец, интеллигенция третьего круга -- это фактически интеллектуальная элита, генераторы идей, определяющих деятельность всей интеллигенции в целом. В социологических исследованиях, на данные которых мы будем ссылаться ниже, речь идет, прежде всего, о первом, самом массовом круге интеллигенции, представителей которой в социологических анкетах, как правило, называют инженерно-техническими работниками, служащими-специалистами, специалистами с дипломом, управляющими специалистами и т.п. Но для нас основным критерием является критерий образовательного ценза, а именно обладание высшим образованием. Именно по этому признаку мы выделяем в социуме группу интеллигенции или специалистов с высшим образованием, и все количественные характеристики, изложенные ниже, будут касаться лиц с высшим образованием, независимо от сферы занятости, должности, обладания властью, уровня доходов и т.п.
Такой подход, несмотря на его ограниченность и уязвимость для критики, дает возможность количественного анализа процессов, происходящих как внутри этой социальной группы, так и тенденций изменения самой интеллигенции в условиях трансформирующейся социально-политической системы в России.
Мы уже отмечали структурную «слоистость» интеллигенции, наличие в ней разнообразных групп и слоев. Тем не менее, можно выделить ряд общих, «родовых», исторически неизменных признаков интеллигенции. К ним относится идейно-этическая неоднородность, проявляющаяся в отличии духовного мира, материальном и социальном положении, разных приоритетах и т.д. А поскольку интеллигенция -- самый идеологизированный слой общества, то противоречия внутри нее достигают особой остроты. Отсюда второй родовой признак -- внутригрупповой антагонизм, который является следствием первого. Третья особенность интеллигенции -- индивидуализм, поскольку, несмотря на поточный метод обучения в коллективе, процесс созревания интеллигента индивидуален, так как знания, навыки и др. не столько ему даются, сколько берутся, творчески и индивидуально.
Наконец, четвертая особенность (следствие предыдущей) -- обостренная любовь к свободе, тяга к независимости. «Но полная свобода проявления собственной личности -- это такое требование, исполнение которого очень жестко ограничено общественными условиями, и осознание этого факта с неизбежностью приводит интеллигента к общественной борьбе за демократические свободы. Но ведь стремление к свободе и борьба за нее требуют единения, которого нет внутри интеллигенции. В этом диалектическое противоречие, оплодотворившее историю интеллигенции, но и сообщившее этой истории, особенно в условиях России, трагический характер». Терехов А.С. Российская интеллигенция и ее ответственность за судьбы отечества // Введение в культурологию: Учебное пособие / Под общ. ред. В.А. Сапрыкина. - М.: МГИЭМ, 1995. с. Часть II .56 с.
Интеллигенция формируется не стихийно, этот процесс имеет свои закономерности. По мере становления новой системы с ее особым политико-экономическим и социокультурным укладом пришедшие к власти сословия или классы создают свою интеллигенцию, которая вскоре претендует на роль общественного и культурного лидера. Еще Антонио Грамши, сравнивая опыт русской революции с европейской историей, отмечал в 1930 г., что всякая социальная группа, зарождаясь на почве экономического производства, создает себе один или несколько слоев интеллигенции, «которые придают этой группе однородность и сознание ее собственной специфической роли» как в экономике, так и в социально-политической области. «Организаторами новой культуры» называет А. Грамши эту новую интеллигенцию, которая выводит вслед за собой на общественную арену новый социальный класс. Осознает это выходящий на историческую арену класс (слой) или нет, но поступает так потому, что без освоения сферы культуры, без освоения в этой сфере определенного пространства он не в состоянии осознать ни самого себя в качестве субъекта в историческом процессе, своей роли в нем, ни убедить общество в правомерности и необходимости исполнения указанной роли.
Любая политическая власть, какие бы нравственные ценности она ни провозглашала, не может следовать им, ибо действия ее представляют реализацию ценностей определенной социальной группы, которая привела субъекта к власти. Даже при развитой демократии народ следует за наиболее значимыми для него группами или личностями. Зарождающаяся же демократия отягощена привязанностями к прошлому или полным анархическим отрицанием его, что не может не отразиться на формировании групповых интересов, на их приоритетности в процессе выбора субъекта власти, ее системы и форм. Стремящиеся к власти определенные группы или их представители, сориентированные на интересы выдвигающих их групп, вынуждены при получении власти эти интересы реализовывать, подавляя в той или иной мере оппозиционные им группировки.
Может ли какая-либо политическая власть в своей деятельности ставить во главу угла общечеловеческие ценности? История свидетельствует, что пока этого не удавалось сделать ни одной социальной группе, пришедшей к власти. Не потому ли реализацию гуманистического принципа: человек -- цель, а не средство,-- человечество связывает или с царством Божьим на небе, или с утопическими представлениями о царстве справедливости на земле? Невозможность реализации гуманистических идеалов во всей полноте приводит к концепции «меньшего зла», идеи достаточно опасной из-за субъективности трактовки добра и зла, степени зла.
Исходя из сказанного, особый интерес представляет анализ того, какой класс, слой (классы, слои, группы) выходят на первый план в посттоталитарной России, какую интеллигенцию вызывают эти слои к жизни, к социально-политической активности, какая культура выходит на первый план. Ответы на эти вопросы требуют специального многопрофильного исследования. Мы же остановимся на некоторых процессах, затронувших российскую интеллигенцию в условиях трансформирующегося общества.
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
Социальная группа, состоящая из образованных людей, обладающих большой внутренней культурой и профессионально занимающихся умственным трудом (от латинского intelligens - ‘понимающий, мыслящий, разумный’).
В России активное употребление слова интеллигенция началось в 1860-е гг. и связано с именем писателя и журналиста П.Д. Боборыкина. Он считал, что это чисто русский морально-этический феномен и определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», сочетающих в себе образованность и высокие моральные качества.
Русская интеллигенция была преимущественно дворянского (см. ) происхождения. Выходцы из других, низших, слоев общества составляли исключение, так как, прежде всего, были лишены возможности получения образования и не имели доступа к культурным ценностям. Только во второй половине ХIХ в., после отмены крепостного права и демократизации системы образования, в России появилась так называемая разночинная интеллигенция - выходцы из недворянских слоев общества (см. чин*), получившие высшее образование и зарабатывающие себе на жизнь профессиональным умственным трудом.
Оторванность дворянской и разночинной интеллигенции от народа, особенно от крестьян (см. ), родила в среде русских интеллигентов идею вины и долга перед народом. В 1860-х гг. ХIХ в. это стало идеологической основой движения и философии народничества (см. ). В конце ХIХ - начале XX вв. часть интеллигенции обратилась к либеральным и социалистическим идеям. Представители интеллигенции составили ядро революционных организаций, а затем партий. Одной из острых и самых обсуждаемых в обществе стала проблема «интеллигенция и революция». Благодаря группе русских философов «серебряного века» , авторов нашумевшего сборника «Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции» (1909 г.), интеллигенция стала определяться в первую очередь через противопоставление официальной государственной власти.
После Октябрьской революции 1917 г. поставила для себя задачу формирования новой интеллигенции , стоящей на идеологических позициях марксизма, выражающей интересы рабочего класса и крестьянства. Новую советскую интеллигенцию предполагалась формировать из молодых рабочих (см. ) и крестьян, получивших доступ к бесплатному высшему образованию и культурному наследию страны. С другой стороны, в эти годы часть представителей так называемой старой интеллигенции подверглась политическим репрессиям, связанным часто лишь с ее дворянским происхождением, и была вынуждена покинуть Россию. Эти люди составили так называемую первую волну эмиграции (см. , ). Ненависть ко всем представителям дворянства как класса-угнетателя, в том числе и к дворянской интеллигенции, выражалась и в языке. Появились выражения гнилая интеллигенция и вшивая интеллигенция - так некоторые политики, стремясь завоевать симпатии «простого» народа, называли интеллигентов, не признававших советскую власть.
В последующие десятилетия советской истории России под интеллигенцией было принято понимать социальную прослойку , всех работников умственного труда . Выделялись техническая и творческая интеллигенция . Этот вариант значения близок к западному понятию «интеллектуалы» (intellectuals ), то есть люди, профессионально занимающиеся интеллектуальной (умственной) деятельностью, не претендуя, как правило, на роль носителей «высших идеалов».
Деятельность интеллигенции, особенно гуманитарной и творческой, находилась под строгим контролем и государства. Советских интеллигентов обязывали пропагандировать коммунистическую идеологию, в творчестве придерживаться принципов социалистического реализма . Отсюда новое значение получили такие выражения, как придворный поэт или придворный художник . Так стали называть деятелей культуры, своим творчеством обеспечивающих идеологическую поддержку власти и ее лидеров. Наряду с этим в стране по-прежнему существовала и оппозиционная часть интеллигенции, в среде которой в 1960-е гг. возникло диссидентское движение (см. ). В конце 1980-х - начале 1990-х гг. интеллигенция поддержала, а в области науки, культуры и образования возглавила движение за перестройку , а затем и начавшиеся либеральные реформы. Однако резкое понижение уровня жизни многих представителей интеллектуального и творческого труда привело вновь к усилению критических настроений и стало причиной явления, получившего в разговорной речи название - утечка мозгов . Так стали называть массовый отъезд на Запад ученых и деятелей культуры, лишенных возможности на Родине заниматься наукой и творчеством, в основном по материальным причинам.
В конце ХIХ в. в русском языке появляются определение интеллигентный и производное от него устойчивое сочетание интеллигентный человек (впервые использовано в публицистике В.Г. Короленко ). Возникает обозначение интеллигент , которое народное сознание постепенно наполнило своим особым, чисто русским содержанием: «это - по словам В.М. Шукшина , - неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется - для созвучия - «подпеть» могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса «что есть правда?», гордость... И - сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке - он интеллигент».
Со времени появления слова интеллигенция до сегодняшнего дня существует и другая точка зрения на то, какого человека можно отнести к интеллигенции, назвать интеллигентом или интеллигентным ; это связано не с уровнем образования и сферой деятельности человека, а преимущественно с его этической культурой, открытой и активной гражданской и нравственной позицией, неравнодушием к судьбе Отечества, способностью нравственно сопереживать «униженным и оскорбленным». Поэтому в современной русской речи слова интеллигент и интеллигенция не могут быть средством самоидентификации - нельзя самого себя объявить интеллигентом.
В обыденном представлении русских интеллигент - это человек «культурный», образованный, много читающий, умеющий поддержать разговор на любую тему и хорошо себя вести в обществе; опрятно, но скромно одетый, часто в очках, неспортивного телосложения. Интеллигентная женщина, кроме того, всегда в меру модно одета, ее макияж - изысканный, скромный или отсутствует вообще. Интеллигенты - основная аудитория концертов классической музыки, посетители музеев и художественных выставок, театров и библиотек.
Вечными вопросами русской интеллигенции считаются «Что делать?» и «Кто виноват?» .
В современном русском языке существует выражение чеховский интеллигент . Так могут назвать интеллигентного человека, напоминающего своей скромностью и бескорыстностью героев чеховских пьес и рассказов.
Слова интеллигент и интеллигенция вошли в ряд европейских языков как русские слова и русские понятия.
Россия. Большой лингвострановедческий словарь. - М.: Государственный институт русского языка им. А.С. Пушкина. АСТ-Пресс . Т.Н. Чернявская, К.С. Милославская, Е.Г. Ростова, О.Е. Фролова, В.И. Борисенко, Ю.А. Вьюнов, В.П. Чуднов . 2007 .
Синонимы :Смотреть что такое "ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ" в других словарях:
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - (лат. intelligentia, intellegentia понимание, познавательная сила, знание; от intelligens, intellegens умный, знающий, мыслящий, понимающий) в современном общепринятом (обыденном) представлении общественный слой образованных людей … Энциклопедия культурологии
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - Слово интеллигенция в значении, близком к современному, появляется в русском литературном языке 60 х годов XIX столетия. В. И. Даль помещает это слово во втором издании «Толкового словаря», объясняя его таким образом: «разумная, образованная,… … История слов
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - (лат. intelligentia, intellegentia понимание, познавательная сила, знание, от intelli geiis, intellegens умный, понимающий, знающий, мыслящий), обществ. слой людей, профессионально занимающихся умств. (преим. сложным) трудом и обычно… … Философская энциклопедия
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - (лат. intelligentia, от inter между, и legere выбирать). Образованная, умственно развитая часть общества. Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. Чудинов А.Н., 1910. ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ [лат. intelligens (intelligentis) знающий,… … Словарь иностранных слов русского языка
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ Современная энциклопедия
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - (от лат. intelligens понимающий мыслящий, разумный), общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко и… … Большой Энциклопедический словарь
Интеллигенция - (от лат. intelligens понимающий, мыслящий, разумный) 1) общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным, творческим трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко и… … Политология. Словарь.
Интеллигенция - (от латинского intelligens понимающий, мыслящий, разумный), общественный слой людей, профессионально занимающихся умственным, преимущественно сложным творческим, трудом, развитием и распространением культуры. Понятию интеллигенция придают нередко … Иллюстрированный энциклопедический словарь
ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ - ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ, интеллигенции, мн. нет, жен. (от лат. intelligentia понимание). 1. Общественный слой работников умственного труда, образованных людей (книжн.). Советская интеллигенция. « Ни один господствующий класс не обходился без своей… … Толковый словарь Ушакова
