Бой на калиновом мосту русская народная. Сказка "Бой на Калиновом мосту": сюжет, иллюстрации и план
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Была у царицы любимая подружка – попова дочь, была у царицы любимая служанка – Чернавушка. Вот скоро ли долго ли, родилось у каждой по сыну молодцу. У царицы – Иван Царевич, у Поповны – Иван Попович, у Чернавки – Ванюшка – крестьянский сын. Стали ребятки расти не по дням, а по часам. Выросли богатырями могучими.
Вот раз возвращались они с охоты, выбежала царица из горенки, слезами заливается:
Сыны мои милые, напали на нашу страшные враги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост. Всех людей кругом в плен взяли, землю разорили, огнём пожгли.
Не плачь, матушка, не пустим мы змея через Калинов мост.
Словом-делом, собрались - поехали.
Приезжают к реке Смородине, видят - всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, - тут нам и жить и сторожить, не пускать врагов через Калинов мост. В черед караул держать.
В первую ночь стал сторожить Иван-царевич. Надел он золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился. Ждёт — пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-царевич под ракитовый куст, да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится. Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородине и видит — под кустом Иван-царевич спит-храпит.
Вдруг в реке воды заволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - шестиглавый змей. Как подул на все стороны - на три версты все огнём пожёг! Вступил его конь ногой на Калинов мост. Вскочил тут Ванюшка, размахнулся дубинкой железной - три головы снёс, размахнулся ещё разок - ещё три сшиб. Головы под мост положил, туловище в реку столкнул. Пошёл в избушку да и спать лёг.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:
А что, царевич, как ночь прошла?
Тихо, братцы, мимо меня и муха не пролетела. Сидит Ванюшка, помалкивает.
На другую ночь пошёл в дозор Иван-попович. Ждёт — пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошёл на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - девятиглавый змей. Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Рассердился девятиглавый змей:
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
Есть на свете тебе противник - русский богатырь, Иван - крестьянский сын.
Иван - крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились - только земля кругом застонала. Чудо-юдо - девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкой - три головы змея, как кочны капусты, снёс.
Стой, Иван - крестьянский сын, дай мне, Чудо-юдо, роздыху!
Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов - у меня одна!
Размахнулся Иванушка - ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил Ивана - по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил Змею в глаза.
Пока Змей глаза протирал, брови прочищал, Иван - крестьянский сын сшиб ему последние три головы. Головы под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
А что, попович, как ночь прошла?
Тихо, братцы, только комар над ухом пищал.
Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
Братья милые, я на страшный бой иду, лежите - спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля Русская. Прошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах. Шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал Змей на Калинов мост. Тут под ним конь споткнулся, ворон встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона - по перьям, пса - по ушам.
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван - крестьянский сын здесь? Да если он народился, да и на войну сгодился, я только дуну - от него прах останется!
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил Змею три головы, а Змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем - все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнём - на три версты всё поджёг кругом. Видит Ванюшка - плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку - братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись - спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубиной - сбил Змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил. Дыхнул огнём - на шесть вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюша пояс кованый, бросил в избушку - братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, подкатились ступеньки дубовые - спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб Змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнём - на двенадцать вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку - братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой. Чудо-юдо огнём палит, дымом дымит. Иван-царевич мечом бьёт, Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет.
Изловчился Ванюшка и отсёк Змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли Змею все двенадцать голов, туловище в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.
Сказка ложь да в ней намёк, добрым молодцам урок.
Быстро сказка сказывается, да не быстро дело делается.
Если сказку не понять, страшное случится - Побеждает вражья рать и чернеют лица..
Змей-Горыныч! На реке! - Мостик переходит... Сатана! - Да на коне! - Смерть несёт, городит*... Смерть России - в городах**, губящих народы... Оборвалась связь в Родах***, рубящих Природу...
"Сатанеют города", в них темнеют лица...
Связь оборвана в Родах... - Мрак царит в столицах... Превращается Наш Род в племена Изгоев... Триста(тридцать) лет из года в год от Любви уходит...
Дует "Ветер Перемен" - Рай нам обещают... - Коммунизм - не то, айда!(куда?) - Запад лучше знает... В Демо(н)- кратию войдём - станем "пацанами"... Де-мон тут и Ди-мон вот... только между нами... А.В. Козак
***
29.04.2017г
Тридцать с лишком лет прошло,
Спит народ - спят братья...
Спит Емеля на печи - Богатырь Евпатий...
Илья-Муромец лежит - Ноги леденеют,
Сатанеют**** на Руси! - Жидо-иудеи...
У Калинова - моста, у реки - Смородины,
Нет! - Ни одного поста, для защиты Родины...
Змеи жалят, Правит Тать - по своим законам,
Исчезает БлагоДать! - Родников - Поконов...
Сын крестьянский - Младший сын - Землю защищает,
Остальные, Братья спят - А народ - сгорает(нищает)...
Бой последний! - Смертный бой! - Всё ведёт Ванюша,
Сын крестьянский! - Сын родной! - Просыпайтесь, Души!...
Помогите! - Братья, в том! - Род поганый выбить,
За калиновым кустом! - Родину увидеть...
Чудо-ЮДО*****! - Победить! - Род Родной! - Прославить...
Разогнать! - Змеину рать! - БлагоДать! - Оставить...
А.В. Козак
Если, Миром! - Всем Нам Вместе
Крест поэма.
Сон.
Страна - захвачена врагами...
Заграничная столица...
(Русская народная сказка.)
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Всем хорошо жили, только не было у них детей. Вот раз царице приснилось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, а в том пруду - ёрш с золотым хвостом. Снится царице, что если она этого ерша съест, то родится у неё сын.
Наутро рассказала она царю про свой сон. Позвал царь рыбаков, велел разыскать тихий пруд, закинуть в него шёлковый невод. Закинули рыбаки невод, и попался им ёрш с золотым хвостом. Обрадовалась царица, кликнула свою любимую подружку, попову дочь, и говорит:
Вели, подружка, приготовить ерша к обеду да смотри, чтоб никто к нему не притронулся.
Стала девушка-чернавка ерша варить, а попова дочь всё у печки вертится.
«Что за рыба такая диковинная?» - думает. Оторвала золотое пёрышко с левого бока да съела.
Тут и девушка-чернавка не вытерпела - оторвала пёрышко с правого бока да и в рот. А потом царица ерша съела, тарелочку хлебцем почистила.
Вот, скоро ли, долго ли, родилось у каждой по сыну-молодцу: у царицы - Иван-царевич, у поповны - Иван-попович, у чернавки - Иван - крестьянский сын.
Стали ребята расти не по дням, а по часам. Как хорошее тесто на дрожжах поднимается, так они вверх тянутся. К десяти годам богатырями стали - никому с ними не управиться. Силушка по жилушкам бежит могучая, кого за руку хватят - рука прочь, кого за ногу потянут - нога вон. Только друг с другом играть и могли.
Вот пошли они раз гулять по саду, увидали громадный камень. Упёрся в него руками Иван-царевич - чуть пошевелил. Взялся за него Иван-попович - на палец поднял. Ухватился Иван - крестьянский сын - загудел камень, покатился, деревья в саду поломал.
Под тем камнем - дверь железная за семью замками, за десятью печатями, а за дверью - подвал. В подвале - три коня богатырских, по стенам оружие ратное развешано. Вывели молодцы коней, стали себе оружие выбирать. Каждый себе по сердцу оружие взял. У Ивана-царевича на коне сбруя золочёная, в руках меч золотой. У Ивана-поповича у коня сбруя посеребрённая, в руках копьё серебряное. А у Ванюшки - крестьянского сына сбруя у коня мочальная, в руках дубинка железная.
Только подъехали они ко дворцу, ко тесовому крыльцу, выбежала царица, слезами заливается:
- Сыны мои милые, напали на нашу страну вороги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост. Всех людей окрест в плен взяли, землю разорили, ближние царства огнём пожгли.
Не плачь, матушка, отстоим мы речку Смородину, не пустим змея через Калинов мост. Слово-дело, собрались - поехали.
Приезжают к реке Смородине, видят - по всему берегу кости лежат человечьи, всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, - тут нам и жить, и дозор нести, не пускать врагов через Калинов мост. Давайте по очереди караул держать.
Кинули жребий. Досталось первую ночь дежурить Ивану-царевичу, вторую - Ивану-поповичу, а третью - Ванюшке.
Вот ночь настала. Надел Иван-царевич золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился. Ждёт-пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-царевич под ракитовый куст да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится, седло под головой вертится. Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородине. А у Калинова моста под кустом Иван-царевич спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды заволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - шестиглавый змей. Как дыхнёт на все стороны - на три версты все огнём пожёг! Вступил его конь ногой на Калинов мост. Рассердился тут Иван - крестьянский сын:
- Ты куда со своей лапой на чистый Калинов мост?
Размахнулся Ванюшка дубинкой железной - три головы, как кочны, снёс; размахнулся ещё разок - ещё три сшиб. Головы под мост положил, туловище в реку столкнул. Пошёл в избушку да и спать лёг.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:
- А что, царевич, как ночь прошла?
- Тихо, братцы, мимо меня и муха не пролетела.
Сидит Ванюшка, помалкивает.
На другую ночь пошёл в дозор Иван-попович. Ждёт-пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошёл на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - девятиглавый змей.
Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился.
Рассердился девятиглавый змей:
- Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
- Есть на свете тебе противник - русский богатырь, Иван - крестьянский сын.
- Иван - крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
- Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились - только земля кругом застонала. Чудо-юдо - девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкой - три головы змея, как кочны капусты, снёс.
- Стой, Иван - крестьянский сын, дай мне, Чудо-юдо, роздыху!
- Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов - у меня одна!
Размахнулся Иванушка - ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил Ивана - по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил Змею в глаза. Пока Змей глаза протирал, брови прочищал, Иван - крестьянский сын сшиб ему последние три головы. Головы под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
- А что, попович, как ночь прошла?
- Тихо, братцы, только комар над ухом пищал.
Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
- Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
- Братья милые, я на страшный бой иду, лежите - спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля Русская. Прошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах. Шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал Змей на Калинов мост.
Тут под ним конь споткнулся, ворон встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона - по перьям, пса - по ушам.
- Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван - крестьянский сын здесь? Да если он народился да и на войну сгодился, я только дуну - от него прах останется!
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
- Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил Змею три головы, а Змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем - все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнём - на три версты всё поджёг кругом. Видит Ванюшка - плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку - братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись - спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубиной - сбил Змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил. Дыхнул огнём - на шесть вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюша пояс кованый, бросил в избушку - братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, подкатились ступеньки дубовые - спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб Змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнём - на двенадцать вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку - братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой.
Чудо-юдо огнём палит, дымом дымит. Иван-царевич мечом бьёт, Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет.
Изловчился Ванюшка и отсёк Змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли Змею все двенадцать голов, туловище в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.
Бой на Калиновом мосту. - Символическое значение
1."Почему же тот мост звался Калиновым?
Приезжают к реке Смородине, видят - по всему берегу кости лежат человечьи, всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках…
В русских народных сказках не раз встречается Калинов мост на реке Смородине, где происходит бой героя с чудовищем: «Бой на Калиновом мосту», «Иван Быкович», «Иван, крестьянский сын и мужичок сам с перст, усы на семь верст» и др.
С легкой руки талантливого и скрупулезного исследователя сказок В. Я. Проппа повелось считать, что река Смородина представляет собой границу между мирами. Стало быть, мост через нее - переход из одного мира в другой.
Одна из версий символики и географических координат этого места уже описывалась в нашем журнале. В частности, была приведена точка зрения, согласно которой этимология Калинова моста связана со словами «калить» (сильно нагревать) или «калеть» (коченеть, цепенеть от жара или стужи).
Впервые она была высказана еще в XIX в. знатоком русских сказок А. А. Потебней, ссылавшимся на неслучайные эпитеты к калине, по значению близкие к огню: красная, жаркая и т. п. Правда, впоследствие автор отказался от собственной догадки, выдвинув другую версию, что, мол, Калинов мост был металлическим.
Академик Б. А. Рыбаков объясняет исходную сущность понятия «калинов мост» следующим образом: «Мост, по которому пойдет массивное мифическое чудище изготовлен из калины, мелкого и крайне непрочного кустарника, абсолютно непригодного для каких бы то ни было построек. Ветками калины можно только прикрыть, забросать что-либо, но не строить из них…
Не думаю, что будет большой натяжкой признать в этих сказочных приметах чудища обрисовку древнего мамонта (или мамонтов), загнанного огненной цепью загонщиков в ловчую яму, в подземелье, замаскированное ветками кустарников калины».
Но если так, то почему о калиновом мосте поется в свадебных песнях, в невестинских причитаниях, девичьих напевах? И в опере П. И. Чайковского «Евгений Онегий» в качестве образа народной женской песни звучит:
Уж как по мосту - мосточку, по калиновым досочкам! Вай-ду, вай-ду, вай-ду, вай-ду, По калиновым досочкам…
Чтобы разобраться в этом, стоит обратиться не к этимологии, а к символике калины.
Много народных сказаний повествует о калине. Украинцы из века в век передают историю о том, как татаро-монгольское войско взяло в проводники девушек, которые завели их то ли в непроходимую чащу, то ли в болото. Закололи саблями супостаты героинь, и на месте их гибели выросла калина с ягодами-кровинками.
В общем, было у кого поучиться Ивану Сусанину. Другое предание рассказывает, как в галицких землях покончила собой Оленочка, которую брат хотел продать туркам, те с досады порубили ее тело на куски, и тогда калиновые рощи расколыхались от великой печали.
Существует легенда, что когда-то ягоды калины были слаще малины. Но однажды юная красавица полюбила гордого кузнеца, который не замечал ее и часто бродил по лесу. От отчаяния она решила сжечь тот лес, и когда жестокосердый наведался туда, все уже сгорело. Лишь под кустом калины сидела заплаканная девушка.
Глянул на нее кузнец и полюбил, и до самой смерти видел в жене красавицу, потому что одарила его калина умением отвечать на любовь и ценить ее. Но ягоды ее с тех пор и стали горчить - как слезы неразделенной любви.
Калина с самых древних времен олицетворяла красоту и девственную любовь. Ее выращивали возле хаты - на счастье. Она была непременным атрибутом свадебных ритуалов, начиная с украшения ветками, венками и ягодами горницы и обрядовых калачей и кончая оглашением доказательств невинности новобрачной.
Обряды похорон калины означали принесение девственности в жертву при замужестве во имя продолжения рода. Брокгауз и Эфрон, исходя из исследований того же А. А. Потебни, утверждают, что «Калиновые мосты - обычное, постоянное общее место в свадебных песнях (мост - соединение, связь)».
Позднее это дерево стало символом женщины и любви вообще. С другой стороны, оно было погребальным, памятным и высаживалось на могилах воинов, павших в боях за Родину, или безвременно погибших возлюбленных. Считалось, что калина способна видеть, слышать и думать.
Наши предки верили, что она помогает от сглаза и нечистой силы, успокаивает и облегчает душу. «Если тебе тяжело, горько от судьбы своей, обними калину-матушку, проведи несколько раз рукой по ее стволу, поведай-открой все тайны свои горькие, прижмись к ней осторожно, не поломав веточек, сразу станет легче на душе» (любопытно, что настой из ягод калины применяют в том числе и в качестве успокаивающего средства при неврозах).
Вот как относился народ к калине. И мост неслучайно был назван в ее честь. И в бою богатыря с чудовищем на границе миров Жизни и Смерти, и при переходе из девичества в замужество происходило умирание прежнего состояния и рождение нового.
И ратный подвиг, и свадьба - инициация, посвящение. Калина при этом выступает защитницей, заступницей, помощницей. Во всяком случае, основанием для подобной версии является символическое значение глубоко почитаемого древними славянами дерева. Теги: калина, ягоды, традиции, символика, история, фольклор"
2. Художественный мир сказки «Бой на Калиновом мосту»
Материал для проведения урока в школе 5-й класс:
Урок проводится, когда у учеников уже есть начальные сведения о поэтике фольклора и в частности сказки, когда сказка уже прочитана ребятами. У каждого ученика должен быть листочек с начерченным на нём кругом, такой же круг начерчен на доске. Кроме того, отдельная группа пятиклассников приготовила рисунки, которые мы будем прикреплять на доске во время анализа сказки.
Из учащихся класса сформированы группы художников, лингвистов, теоретиков.
I. Сообщение темы и цели урока:
Сегодня мы будем исследовать художественный мир фольклорной сказки «Бой на Калиновом мосту». Главная наша задача - посмотреть, как в этой сказке действуют законы жанра. Давайте для начала вспомним, что нам известно о фольклорной сказке.
II. Повторение:
1. Записать на доске схему возможного построения любой сказки
2. Скажите, что такое фольклорная сказка.
(Сказка - это занимательный устный рассказ о невероятной, но поучительной истории. Это эпический жанр, имеющий специфические черты. В нём, как и в других фольклорных произведениях, отразился народный идеал.)
3. Мы уже не раз говорили о слове идеал. Вспомним, что оно обозначает.
Идеал - (Образец, то, к чему надо стремиться.)
4. У нас на уроке работает лингвистическая группа, которая выписывала из толкового словаря значения некоторых слов. В течение урока ребята будут давать их объяснение. Сейчас они нам скажут, каково значение слова идеал.
(Идеал - высшая цель, совершенный образец, воплощение каких-либо достоинств.)
5. А. С. Пушкин сказал о сказках: “Что за золото, что за прелесть эти сказки!” Наверное, он имел в виду и художественное совершенство их. Мы можем сказать, что в них звучит поэтическое, художественное слово. Что же такое поэтическое слово?
(Оно воздействует на чувства и воображение в первую очередь.)
6. Мы будем говорить о художественном мире сказки. Что такое художественный мир и что включает в себя это понятие?
(Художественный мир - вымышленный писателем мир. В данном случае это вымышленный народом мир. Включает художественное время, пространство, персонажей и т. д.)
III. Определение задач для учащихся:
Ребята, у каждого из вас есть листочки с начерченным на них кругом. Сейчас мы будем их заполнять, а на доске это сделают теоретики. (Теоретики кратко записывают на доске основные законы построения сказки, которые мы в процессе работы будем называть. Все остальные не только рисуют схему, но и самостоятельно записывают на этом же листочке основные черты характера героя и антигероя.)
IV. Работа по теме:
1. Мы сказали, что художественный мир любого произведения включает в себя художественное пространство. С него и начнём. Одна из особенностей волшебной сказки - двоемирие. Докажите это.
(Действие начинается там, где живёт герой, а затем он переносится в иной мир - мир антигероя. Значит, мы можем сказать, что есть мир героя и мир антигероя.)
2. Что разделяет эти два мира в сказке «Бой на Калиновом мосту»? Где происходят основные события?
(На границе - Калинов мост.)
(Дети на схемах отмечают: мир героя, чужой мир, проводят границу между ними и делают соответствующую надпись.)
3. Как называется такой художественный приём в построении художественного пространства сказки?
(“Антитеза в построении художественного пространства” - записывают теоретики.)
4. Что можете сказать о построении системы персонажей в сказке?
(Используется антитеза. Всегда есть главный герой, вокруг него разворачивается действие. Главным героем является или младший брат, или глупый, или бедный. Здесь - крестьянский сын.)
(Теоретики продолжают запись: и в системе персонажей. Главный герой - бедный человек.)
5. Посмотрим на схему построения сказки на доске. Правильна ли она? Дайте пояснение.
(Сюжет в любой сказке развивается последовательно, то есть события развиваются по цепочке, как бы следуют за героем. Не допускается нарушение последовательности.)
(Теоретики записывают: сюжет сказки развивается последовательно.)
6. Какова же экспозиция сказки? Перескажите кратко.
7. Какой ещё закон начинает действовать уже в начале сказки?
(Закон троичности - записывают теоретики.)
8. Что же мы отметим в схеме там, где изображается “свой” мир героя?
(Иван-царевич, Иван-попович, Иван - крестьянский сын.)
9. Найдите цитату, обозначающую завязку основного конфликта сказки.
(“Сыны мои милые…”)
10. Так что же нужно, чтобы герой покинул свой мир?
(Событие, беда - обозначим в схеме её крестиком. Причина здесь: известие о змеях, напавших на Русь.)
11. Забегая вперёд, скажем, что же увидели персонажи на границе - Калиновом мосту.
(Земля сожжена, много лежит костей человеческих, земля пропиталась русской кровью.)
12. Итак, герой выезжает из своего мира, имея определённую цель. Какова же она? Прочитайте.
(“Не плачь, матушка, отстоим мы речку Смородину, не пустим змея через Калинов мост” - то есть защита Родины от врагов. Задача благородная, патриотическая.)
13. Вопрос к лингвистической группе: кто такой патриот?
(Патриот - человек, любящий своё отечество, преданный своему народу.)
14. Только ли Иван - крестьянский сын поставил перед собой цель защитить родину?
(Все обещают отстоять государство, не пустить врага через Калинов мост.)
15. Кто, как правило, является пограничником на границе двух миров? Есть ли он в этой сказке?
(Только упоминается избушка на курьих ножках. Рисуем её в схеме, а на доске прикрепляем рисунок.)
16. Как продолжает действовать закон троичности?
(Герою приходится выдержать три сражения.)
17. Расскажите о первом сражении и сделайте вывод.
(Сражение трудное, но Иван победил.)
18. Обозначим его маленьким крестиком в схеме и сделаем соответствующую надпись.
19. Перечитаем в лицах описание второго сражения. Подумаем, какое качество характера помогло герою победить на этот раз.
(Дракон более страшный, сильный, хвастливый, а Иван проявил не только силу, но и хитрость.)
20. Какой момент является кульминационным?
(Сражение с двенадцатиголовым змеем.)
21. Почему Иван рассказал Ивану-поповичу и Ивану-царевичу о своих победах только перед третьим сражением? Какая черта характера ему свойственна?
(Во-первых, не хотел хвастаться, во-вторых, понимает, что настал решительный момент, когда нужна помощь.)
22. Какие поэтические приёмы запишут теоретики?
(Повтор ситуаций. Приём градации в изображении событий.)
23. Прочитаем, как изображён третий противник Ивана. Почему он так страшен?
(Доказать, во-первых, что Ивану нужна помощь; во-вторых, чем сильнее, опаснее, страшнее противник, тем более почётен подвиг победителя, то есть увеличивается ценность очередной победы, испытания.)
24. Перечитаем эпизод, где братья действуют сообща, и подумаем, как передаётся напряжённость обстановки, быстрота действия.
(Короткие, нераспространённые предложения. Допускается перестановка слов - инверсия.)
25. Докажите, что в этой сказке, как и в других, граница между миром природы и миром людей отсутствует.
(Иван - крестьянский сын превращается в мушку и летит в змеиное царство узнать, нет ли ещё каких врагов.)
26. Не забудьте записать, какая черта характера Ивана здесь проявляется. Если забыли, как она называется, посмотрите на доску, где нашими лексикологами записаны слова.
(Предусмотрительность - умение предвидеть возможные события в будущем.)
27. Сколько же испытаний ещё ждёт Иванов? Зачем герои прошли и через них?
(Прикалываем рисунки к доске, ученики делают запись в схеме. В свой мир герои должны возвратиться изменившимися, набравшимися опыта, преодолевшими соблазны.)
28. Докажите текстом, что Иван-царевич и Иван-попович кое-чему научились в это время.
(“Братья так и ахнули…” Когда были два соблазна, они сердились, злобились. Понимали опасность, только когда Иван уничтожил яблоню и колодец. Теперь они тоже действуют.)
29. Враги побеждены, убиты, их помощники тоже. Но почему сказка на этом не заканчивается? Что ещё должны сделать герои?
(Надо уничтожить зло до основания. Поэтому сжигают змеев дворец, а потом возвращаются в свой мир. Все делают обозначения в схеме, теоретики пишут, что в сказках добро побеждает зло.)
V. Подведение итогов
1. Какова же главная тема сказки?
2. Какова её главная мысль?
(Человек должен любить и защищать родину.)
3. О каких приёмах создания художественного мира сказки мы сегодня говорили? (Проверим записи теоретиков).
4. Какие приёмы не назвали, но знаем о них?
(Одушевление предметного мира, словесные повторы, особенности языка сказки.)
5. Какими же чертами характера наделён главный герой сказки? Что вы записали?
(Ум, хитрость, самоотверженность, патриотизм, предусмотрительность, осторожность, инициативность, благородство, скромность, стойкость.)
6. Эти черты свойственны только герою этой сказки?
(Нет, они типичны для героя любой фольклорной сказки.)
7. Соответствует ли этот народный идеал глубокой древности современному, вашему идеалу?
(Существуют ценности вечные, которые человечество практически не меняет.)
8. Каковы черты отрицательных персонажей?
(Жестокость, злоба, хвастовство, самонадеянность, хитрость, коварство, мнимая сила.)
9. Каков же народный идеал, воплощённый в сказке?
(Всегда будут на Руси люди, которые смогут дать отпор, победить любого врага, - воины, защитники.)
VI. Домашнее задание. Придумать продолжение сказки, изменив сюжетный ход: Братья Иваны поехали ко дворцу, не узнав о замысле жён змеев.
В конце урока у нас должна появиться схема, которой учащиеся пользуются в дальнейшем при анализе фольклорных сказок. Она же помогает нам сравнить фольклорные сказки с литературными.
3. Кали;нов мост - мост через реку Смородину в русских сказках и былинах, соединяющий мир живых и мир мёртвых. За Огненной рекой жил Змей Горыныч и находилась избушка Бабы Яги.
Происхождение названия:
Название «Калинов мост» происходит не от растения калина; названия обоих - однокоренные и происходят от древнерусского слова «кали;ть», которое означает разогрев твёрдого материала (напр. металла)докрасна; и/или добела;.
«Река Смородина» также называется Огненной; потому мост через неё и представлялся докрасна раскалённым. Таким образом это - эпитет, лирико-эпическая фигура речи. В современном русском языке существуют также слова «накали;ть», «раскалё;нный», «ока;лина», происходящие от того же корня.
В русских былинах также был (омонимический) персонаж Калин-царь.
Местоположение:
Калинов мост перекинут над рекой Смородиной, разделяющей мир живых и мир мёртвых. Мост, являющийся границей, охраняется Трёхглавым Змеем. Именно по этому мосту души переходят в царство мёртвых. И именно здесь герои (витязи, богатыри) сдерживают угрожающие добру силы зла (в лице различных змеев).
Представления славян:
Образ Калинова моста, как некоего рубежа, встречается во многих легендах, сказаниях, а также обрядах и заговорах. И нередко значения этого символа были совершенно противоположны.
Так, в одно время фраза Перейти Калинов мост - означала смерть, а в другое время фраза Встречаться с кем-либо на Калиновом Мосту - означала любить, так как замужество невесты символически осмысляется как смерть в прежнем качестве и рождение в новом.
По верованиям украинцев, душе после смерти предстоит перейти по кладочке через огонь, и если она оступится, то не дойдёт до Царства Божия. Белорусы Гомельской области полагали, что душа умершего переходит по мостику над водой.
Мифология:
Существует множество былин и легенд, по сюжету которых на Калиновом мосту происходит единоборство героя (витязя, богатыря) со змеем, что является олицетворением битвы добра и зла.
К ним можно отнести:
Русскую народную сказку «Бой на калиновом мосту» (иначе «Иван-крестьянский сын и чудо-юдо»), где трое Иванов (Иван-царевич, Иван-попович и Иван-крестьянский сын) бьются на Калиновом мосту, защищая Русь, с Чудо-Юдами (шести-, девяти- и двенадцатиголовыми змеями).
Русскую народную сказку «Иван-Быкович» (иначе «Иван - коровий сын»), которая является лишь интерпретацией предыдущей. Здесь Иван всего один, а вот Чудо-Юд столько же.
Известна загадка с упоминанием Калинова моста:
"Бежали овечки по калинову мосту: увиделю зорю (грозу, огонь), кинулись в воду." (Пельмени.)
Замужество:
Образ Калинова моста использовался в свадебных обрядных песнях, где являлся символом перехода из одной ипостаси в другую: переход из девичества в замужество. Часто использовались в песнях на девичнике и во время причитаний невесты.
Да от этой баенки до горенки
Да есть и мостики калиновы
Перекладины малиновы,
Да есть и столбики точеные,
Да есть головки золоченые
Да на этих-то головочках
Да там сидят да птицы-пташицы.
Они поют да жалобнешенько,
Ой, жалки песенки да с горючими слезами.
Н. П. Колпакова, «Лирика русской свадьбы»
Сюжет с Калиновым мостом использовался и во время обрядового обхода молодых, когда исполнялись вьюницкие песни:
Благословляй-ко ты нас, хозяин со хозяюшкою,
Нам на двор взойти да по двору пройти,
По двору пройти, на часту лесенку вступить.
На часту лесенку вступить, да по частой пройтить,
По частой пройтить, на калинов мост взойти.
На калинов мост взойти, да по калинову пройти,
По калинову пройти, да на дубовы скамьи сесть.
В польских свадебных песнях сваты, наломав калины, мостят из неё мост, по которому поедут гости на свадьбу.
Калиной называлась красная лента, «красота» невесты (Волынь), девушка, невеста (укр., чаще в песнях), рубашка невесты со следами дефлорации - свидетельство её невинности, целомудрия.
Похоронные обряды:
Подробнее по этой теме см. Похороны у славян.
Во время похорон, процессия, под причитания плакальщиц, должна была перейти символический Калинов мост, тем самым облегчить доставку души покойного в другой мир, и усложнить возможность её возвращения. Например, в сказке Алексея Ремизова «Кострома» (часть «Весна-Красна» в сборнике «Посолонь»), воспроизводится процесс похорон, с переходом Калинова моста.
В Белоруссии существовал обычай делать в память об умершем мостик через канаву или ручей. На следующий день после поминок на могиле мужчины ставили крест, а в память о женщине делали кладку через какое-нибудь мокрое, топкое место или же перекидывали мостик через канаву либо ручей; вырезали на дереве, срубленном для моста, дату смерти и серп; затем садились на дерево, выпивали, закусывали и поминали умершую. Каждый, кто переходил по такому мостику, также должен был её помянуть.
Иногда, переход по Калинову мосту означал лишь расставание с молодостью (замужество).
См. также Смородина (река)
Баба-яга - охранительница границ царства Смерти.
Примечания:
; Пропп. В. Я. Русская сказка. - М.: Лабиринт, 2000. - С. 232.
; Амельченко В. М. Золото амазонок, героев и царей привело к Атлантиде - Ростов-на-Дону: Новая книга, 2007 - 365 с. - ISBN 5-86692-169-3 - С. 220
; Калить // Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. - 2-е изд. - СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880-1882.
; Вакуров В. Н. Калина жаркая // Русский язык за рубежом: Журнал. - 1990. - № 4.
; Гура, 2004, с. 381.
; Перейти к: 1 2 Топорков, 1995, с. 267.
; Причитания / Колпакова Н.. - Лирика русской свадьбы. - Л: Наука, 1973. - 323 с. - (Литературные памятники). - 30 000 экз.
; Жекулина, Розов, 1989, с. 217.
; Усачёва, 1999, с. 446.
Литература:
Невеста / Гура А. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. - М. : Межд. отношения, 2004. - Т. 3: К (Круг) - П (Перепёлка). - С. 381–388. - ISBN 5-7133-1207-0.
Обрядовая поэзия / Сост., предисл., примеч., подгот. текстов В. И. Жекулиной, А. Н. Розова. - М.: Современник, 1989. - 735 с. - (Классическая б-ка «Современника»). - ISBN 5-270-00110-1.
Топорков А. Л. Мост // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. - М.: Эллис Лак, 1995. - С. 267–268. - ISBN 5-7195-0057-X.
Калина / Усачёва В. В. // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / под общ. ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. - М. : Межд. отношения, 1999. - Т. 2: Д (Давать) - К (Крошки). - С. 446–448. - ISBN 5-7133-0982-7.
Ссылки:
Текст сказки «Иван - крестьянский сын и Чудо-юдо».
Русская народная сказка «Бой на калиновом мосту».
Мифологемы «Калинов мост» и «речка Смородина» в устном народном творчестве и произведениях писателей XX века.
4. О реке Смородине и Калиновом мосте:
"Приезжают к реке Смородине, видят -
по всему берегу кости лежат человечьи,
все кругом огнем сожжено,
вся земля Русская кровью полита.
У Калинова моста стоит
избушка на курьих ножках..."
Русская народная сказка:
В русских народных сказках не раз встречается Калинов мост на реке Смородине, где происходит бой героя с чудовищем:
- “Бой на Калиновом мосту”,
- “Иван Быкович”,
- “Иван крестьянский сын и мужичок сам с перст, усы на семь верст” и др.
К ним не раз обращались серьезные и авторитетные исследователи, решая вопросы скрытого в них смысла, но исчерпывающего ответа пока нет, и вовсе не вследствие недостаточности приложенных усилий, а по причине сложности и древности сказочной символики, значения которой теряются в глубине веков, так и норовя ускользнуть от понимания. Поэтому изучение и осмысление образов необходимо продолжать.
Река Смородина:
Благодаря исследованиям талантливого ученого В.Я. Проппа в науке утвердилось мнение, что река эта представляет собой рубеж жизни и смерти, границу между мирами, между явью и навью.
Вовсе не собираясь с этим спорить, рискну предложить для обсуждения вопрос: почему именно так она называлась и каковою силой обладала? Наиболее распространены следующие смыслы: огненная, дымная, смрадная, зловонная, наполненная нечистотами. Кроме того, корень связывается с понятием мора, смерти.
Сторонники такого подхода подчеркивают, что никакого отношения к растительной “тезке” река Смородина не имеет. С одной стороны, действительно, описывая “смород”, В. Даль отмечает в первую очередь значение “сильная духота, вонючий, удушливый запах, гарь, угар, чад, смердячий дух, особенно пригорелый”.
Однако, с другой - он называет и смородину как куст/ягоду (прозванную так “от удушливого запаху ее”), а с третьей - и вовсе отсылает к понятию пчелиной матки (!).
В связи с этим нелишне заметить, что пчела в традиции наших предков связана, в частности, с образом Мирового чрева и происхождением людей (согласно мифологии, богиня Лада породила русичей от вибраций Небесного Пчельника).
Она же являлась символом души (в том числе имела отношение к культу мертвых), а в христианской символике олицетворяет воскрешение и бессмертие души, сопровождает образы почитаемых в народе святых Егория и Ильи.
Кроме того, тот же Даль в другой словарной статье называет смородину ягодой -поречкой, то есть растущей по берегам рек. Вот к этой статье давайте и обратимся, тем более что речь в ней идет о самородности.
Известно, что в древней письменности славян гласные опускались, поэтому вполне резонно предположить, что изначально смородина могла быть самородиной. Тогда одноименная река могла означать поток древний, ведущий отсчет своего существования от первичных сил мироздания.
При этом совершенно отчетливо просматривается смысловая близость слова к понятию самородок, под которым с давних пор понималось природное в противопоставление искусственному, а также обозначался носитель особых талантов и качеств.
Что и говорить, русло Смородины - место необычное, знаковое, и не зря же именно здесь сражались с чудовищами, угрожавшими Руси святой, былинные богатыри и сказочные герои.
С конца XIX века и до наших дней энтузиасты-исследователи отыскивают легендарную водную артерию на карте европейской части России, Кавказа и Украины.
Топонимические ориентиры, то есть географические названия, близкие упоминавшимся в сюжетах былин и сказок, находят, в частности, в Курской, Смоленской, Ленинградской областях, в Приэльбрусье и в Москве.
Любопытно, например, что название реки Сестры, протекающей в окрестностях Петербурга, имеет финское происхождение. Оно образовано от Систерйоки (“систер” - смородина, “йоки” - река). Заметьте, имеется в виду смородина растительная.
А согласно “Пантеону российских государей”, князь Олег в 880 году прибыл на Москву-реку, которая звалась тогда Смородиной (или Самородиной). И по сию пору на юго-западе столицы, в Тропаревском лесопарке, протекает речка, название которой имеет две транскрипции: Смородинка и Самородинка.
Вовсе не для того, чтобы настаивать на “московитском” приоритете, а для характеристики образа мифической реки стоит привести фрагменты из старинных исторических песен.
Так, в записи Кирши Данилова (XVIII в.) герой песни “Молодой солдат утонул в Москве-реке, Смородине”, отправляясь на службу царскую, воинскую, прибывает на берег реки и обращается к ней так:
А и ты, мать быстра река,
Ты быстра река Смородина!
Ты скажи мне, быстра река,
Ты про броды кониные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые!
И получает от нее такой ответ:
Провещится быстра река
Человеческим голосом,
Да и душой красной девицей:
“Я скажу те, быстра река,
Добрый молодец,
Я про броды кониные,
Про мосточки калиновы,
Перевозы частые:
Со броду кониного
Я беру по добру коню,
С перевозу частого -
По седелечку черкесскому,
Со мосточку калинову -
По удалому молодцу,
А тебя, безвремянного молодца,
Я и так пропущу”.
Благополучно достигнув другого берега и отъехав на пару верст, незадачливый путник стал “своим глупым разумом” похваляться тем, как удачно переправился, а вместо благодарности сравнил Смородину, имевшую славу неприступного препятствия, с дождевою лужей.
Позвала тогда река хвастуна обратно, сославшись на недостаточное его вооружение и предрекая скорую встречу с врагом, а когда он стал возвращаться, оказался в омуте…
Взмолился бедолага и услышал в ответ:
Не я тебя топлю,
Безвремянного молодца,
Топит тебя, молодец,
Похвальба твоя, пагуба!
Этот сюжет явно демонстрирует не только волшебные свойства реки, но и ее полномочия в решении вопроса о жизни и смерти, а также показывает великодушие, с одной стороны (при первой переправе), и строгость наказания за проступок - с другой. Заметьте, герой ничуть не усомнился в предсказательных способностях собеседницы, да и обращался к ней уважительно, называя “мать быстра река”.
В ряде повествований к Смородине обращаются за предсказанием. Так, в эпическом сюжете “Князь Роман и братья ливики” описывается обряд:
Собирал он силы девять тысячей,
Приходил он ко реке ко Смородине.
Сам говорил таковы слова:
“Ай же вы, дружинушка хоробрая!
Делайте дело повеленое:
Режьте жеребья липовы,
Кидайте на реку на Смородину…
Которой силе быть убитой”.
Стало быть, вещей была та река. Она упоминается и в ряде былин (“Первый бой Ильи Муромца”, “Илья Муромец и Соловей-разбойник)”, но нигде не говорится об огненной природе. Судите сами: “река Смородина бурливая, болота, топи глубокие…”; “Так дошел Илья до речки Смородиной. Течет река широкая, бурливая, с камня на камень перекатывается”. И в сказках “Иван Быкович”, “Иван - крестьянский сын и чудо-юдо” нет огненной характеристики.
Все это свидетельствует о том, что смрадность /огненность как ведущие характеристики образа Смородины, какими бы устойчивыми ни представлялись, все-таки не могут считаться единственной версией, претендующей на истину. По крайней мере, стоит допустить многозначность древнего символа.
Такое допущение уместно хотя бы потому, что с течением времени не раз случалось, что образы, изначально бывшие самостоятельными, смешивались.
Подобное имело место еще в античные времена: в поздний период греки и римляне стали путать реку Стикс (через которую переправлялись души умерших) с двумя другими, вытекавшими из Аида: Летой (рекой забвения) и Ахероном (рекой скорби).
Вот и Смородину иногда называют то Забыть-рекой, то Пучай-рекой, хотя достаточных доказательств того, что все эти названия относятся к одной и той же реке, нет."
Из сборника А.Н. Афанасьева «Народные русские сказки»
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Была у царицы любимая подружка – попова дочь, была у царицы любимая служанка – Чернавушка.
Вот скоро ли долго ли, родилось у каждой по сыну молодцу. У царицы – Иван Царевич, у Поповны – Иван Попович, у Чернавки – Ванюшка – крестьянский сын. Стали ребятки расти не по дням, а по часам. Выросли богатырями могучими.
Вот раз возвращались они с охоты, выбежала царица из горенки, слезами заливается: - Сыны мои милые, напали на нашу страшные враги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост.
Всех людей кругом в плен взяли, землю разорили, огнём пожгли.
Не плачь, матушка, не пустим мы змея через Калинов мост.
Словом-делом, собрались - поехали.
Приезжают к реке Смородине, видят - всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич,
Тут нам и жить и сторожить, не пускать врагов через Калинов мост. В черед караул держать.
В первую ночь стал сторожить Иван-царевич. Надел он золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился.
Ждёт - пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-царевич под ракитовый куст, да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится.
Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородине и видит - под кустом Иван-царевич спит-храпит. Вдруг в реке воды заволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - шестиглавый змей.
Как подул на все стороны - на три версты все огнём пожёг! Вступил его конь ногой на Калинов мост. Вскочил тут Ванюшка, размахнулся дубинкой железной - три головы снёс, размахнулся ещё разок - ещё три сшиб. Головы под мост положил, туловище в реку столкнул.
Пошёл в избушку да и спать лёг. Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:
А что, царевич, как ночь прошла?
Тихо, братцы, мимо меня и муха не пролетела. Сидит Ванюшка, помалкивает. На другую ночь пошёл в дозор Иван-попович. Ждёт, пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном.
Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошёл на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - девятиглавый змей. Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Рассердился девятиглавый змей:
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
Есть на свете тебе противник - русский богатырь, Иван - крестьянский сын.
Иван - крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились - только земля кругом застонала.
Чудо-юдо - девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкой - три головы змея, как кочны капусты, снёс.
Стой, Иван - крестьянский сын, дай мне, Чудо-юдо, роздыху!
Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов - у меня одна!
Размахнулся Иванушка - ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил Ивана - по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил Змею в глаза. Пока Змей глаза протирал, брови прочищал, Иван - крестьянский сын сшиб ему последние три головы.
Головы под мост положил, туловище в воду бросил. Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
А что, попович, как ночь прошла?
Тихо, братцы, только комар над ухом пищал. Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
Братья милые, я на страшный бой иду, лежите - спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля Русская. Прошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались.
Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах. Шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал Змей на Калинов мост. Тут под ним конь споткнулся, ворон встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона - по перьям, пса - по ушам.
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься?
Али вы думаете, Иван - крестьянский сын здесь? Да если он народился, да и на войну сгодился, я только дуну - от него прах останется!
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь! Размахнулся Ванюшка, сбил Змею три головы, а Змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем - все головы приросли, будто век не падали.
Дыхнул на Русь огнём - на три версты всё поджёг кругом. Видит Ванюшка - плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку - братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись - спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубиной - сбил Змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил.
Дыхнул огнём - на шесть вёрст Русскую землю сжёг. Снял Ванюша пояс кованый, бросил в избушку - братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, подкатились ступеньки дубовые - спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб Змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по пояс в землю вогнал.
Дыхнул огнём - на двенадцать вёрст Русскую землю сжёг. Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку - братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает.
Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой. Чудо-юдо огнём палит, дымом дымит. Иван-царевич мечом бьёт, Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет. Изловчился Ванюшка и отсёк Змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли Змею все двенадцать голов, туловище в воду бросили. Отстояли Калинов мост.
Сказка Бой на Калиновом мосту. Интересные факты
1. В древности речку Смородину называли Огненной, а мост называли Калиновым, потому, что он представлялся раскаленным докрасна. Река разделяла два мира: живых и мертвых, а страшные змеи охраняли мост.
2. Бой на Калиновом мосту - сказка, совпадающая полностью по сюжету со сказкой Иван-крестьянский сын и чудо-юдо, но школьной программой предлагается к прочтению именно вариант Калинового моста.
Бой на Калиновом мосту – сказка о подвиге трех русских богатырей. Совпадает по сюжету со сказкой Иван-крестьянский сын и чудо-юдо. В настоящем сюжете, помимо Ивана-крестьянского сына, появляются еще два русских богатыря – Иван-царевич и Иван Попович. Собрались они вместе и пошли против трех чудовищных змеев биться на Калинов мост…
Бой на Калиновом мосту читать
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь с царицей. Была у царицы любимая подружка – попова дочь, была у царицы любимая служанка – Чернавушка. Вот скоро ли долго ли, родилось у каждой по сыну молодцу. У царицы – Иван Царевич, у Поповны – Иван Попович, у Чернавки – Ванюшка – крестьянский сын. Стали ребятки расти не по дням, а по часам. Выросли богатырями могучими.
Вот раз возвращались они с охоты, выбежала царица из горенки, слезами заливается:
Сыны мои милые, напали на нашу страшные враги, змеи лютые, идут на нас через речку Смородину, через чистый Калинов мост. Всех людей кругом в плен взяли, землю разорили, огнём пожгли.
Не плачь, матушка, не пустим мы змея через Калинов мост.
Словом-делом, собрались - поехали.
Приезжают к реке Смородине, видят - всё кругом огнём сожжено, вся земля Русская кровью полита. У Калинова моста стоит избушка на курьих ножках.
Ну, братцы, - говорит Иван-царевич, - тут нам и жить и сторожить, не пускать врагов через Калинов мост. В черед караул держать.
В первую ночь стал сторожить Иван-царевич. Надел он золотые доспехи, взял меч, в дозор отправился. Ждёт — пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-царевич под ракитовый куст, да и заснул богатырским сном. А Ванюшке в избушке не спится, не лежится. Встал Ванюшка, взял дубинку железную, вышел к речке Смородине и видит — под кустом Иван-царевич спит-храпит.
Вдруг в реке воды заволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - шестиглавый змей. Как подул на все стороны - на три версты все огнём пожёг! Вступил его конь ногой на Калинов мост. Вскочил тут Ванюшка, размахнулся дубинкой железной - три головы снёс, размахнулся ещё разок - ещё три сшиб. Головы под мост положил, туловище в реку столкнул. Пошёл в избушку да и спать лёг.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-царевич. Братья его и спрашивают:
А что, царевич, как ночь прошла?
Тихо, братцы, мимо меня и муха не пролетела. Сидит Ванюшка, помалкивает.
На другую ночь пошёл в дозор Иван-попович. Ждёт — пождёт - тихо на речке Смородине. Лёг Иван-попович под ракитов куст и заснул богатырским сном. Среди ночи взял Ванюшка железную палицу, пошёл на речку Смородину. А у Калинова моста, под кустом, Иван-попович спит-храпит, как лес шумит.
Вдруг в реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались: выезжает Чудо-юдо - девятиглавый змей. Под ним конь споткнулся, ворон на плече встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Рассердился девятиглавый змей:
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Нет для меня на всём свете противника!
Отвечает ему ворон с правого плеча:
Есть на свете тебе противник - русский богатырь, Иван - крестьянский сын.
Иван - крестьянский сын не родился, а если родился, то на войну не сгодился, я его на ладонь посажу, другой прихлопну, только мокренько станет.
Рассердился Ванюшка:
Не хвались, вражья сила! Не поймав ясного сокола, рано перья щипать, не побившись с добрым молодцем, рано хвастаться.
Вот сошлись они, ударились - только земля кругом застонала. Чудо-юдо - девятиглавый змей Ивана по щиколотку в землю вбил. Разгорячился Ванюшка, разошёлся, размахнулся дубинкой - три головы змея, как кочны капусты, снёс.
Стой, Иван - крестьянский сын, дай мне, Чудо-юдо, роздыху!
Какой тебе роздых, вражья сила! У тебя девять голов - у меня одна!
Размахнулся Иванушка - ещё три головы снёс, а Чудо-юдо ударил Ивана - по колена в землю вогнал. Тут Ванюшка изловчился, захватил горсть земли и бросил Змею в глаза.
Пока Змей глаза протирал, брови прочищал, Иван - крестьянский сын сшиб ему последние три головы. Головы под мост положил, туловище в воду бросил.
Утром-светом вернулся с дозора Иван-попович, спрашивают его братья:
А что, попович, как ночь прошла?
Тихо, братцы, только комар над ухом пищал.
Тут Ванюшка повёл их на Калинов мост, показал им змеиные головы.
Эх вы, сони непробудные, разве вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается в дозор Ванюшка. Обувает сапоги яловые, надевает рукавицы пеньковые, старшим братьям наказывает:
Братья милые, я на страшный бой иду, лежите - спите, моего крика слушайте.
Вот стоит Ванюшка у Калинова моста, за ним земля Русская. Прошло время за полночь, на реке воды взволновались, на дубах орлы раскричались. Выезжает Змей Горыныч, Чудо-юдо двенадцатиглавое. Каждая голова своим напевом поёт, из ноздрей пламя пышет, изо рта дым валит. Конь под ним о двенадцати крылах. Шерсть у коня железная, хвост и грива огненные.
Въехал Змей на Калинов мост. Тут под ним конь споткнулся, ворон встрепенулся, сзади пёс ощетинился. Чудо-юдо коня плёткой по бёдрам, ворона - по перьям, пса - по ушам.
Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешь, ты, пёсья шерсть, щетинишься? Али вы думаете, Иван - крестьянский сын здесь? Да если он народился, да и на войну сгодился, я только дуну - от него прах останется!
Рассердился тут Ванюшка, выскочил:
Не побившись с добрым молодцем, рано, Чудо-юдо, хвастаешь!
Размахнулся Ванюшка, сбил Змею три головы, а Змей его по щиколотку в землю вогнал, подхватил свои три головы, чиркнул по ним огненным пальцем - все головы приросли, будто век не падали. Дыхнул на Русь огнём - на три версты всё поджёг кругом. Видит Ванюшка - плохо дело, схватил камешек, бросил в избушку - братьям знак подать. Все окошечки вылетели, ставенки в щепы разнеслись - спят братья, не слышат.
Собрал силы Ванюшка, размахнулся дубиной - сбил Змею шесть голов. Змей огненным пальцем чиркнул - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по колена в землю вбил. Дыхнул огнём - на шесть вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюша пояс кованый, бросил в избушку - братьям знак подать. Разошлась крыша тесовая, подкатились ступеньки дубовые - спят братья, храпят, как лес шумит.
Собрал Ванюшка последние силы, размахнулся дубинкой, сшиб Змею девять голов. Вся сыра земля дрогнула, вода всколебалася, орлы с дубов попадали. Змей Горыныч подхватил свои головы, чиркнул огненным пальцем - приросли головы, будто век не падали, а сам Ванюшку по пояс в землю вогнал. Дыхнул огнём - на двенадцать вёрст Русскую землю сжёг.
Снял Ванюшка рукавицу пеньковую, бросил в избушку - братьям знак подать. Раскатилась избушка по брёвнышку. Проснулись братья, выскочили. Видят: вздыбилась речка Смородина, с Калинова моста кровь бежит, на Русской земле стон стоит, на чужой земле ворон каркает. Бросились братья на помощь Ванюшке. Пошёл тут богатырский бой. Чудо-юдо огнём палит, дымом дымит. Иван-царевич мечом бьёт, Иван-попович копьём колет. Земля стонет, вода кипит, ворон каркает, пёс воет.
Изловчился Ванюшка и отсёк Змею огненный палец. Тут уж стали братья бить-колотить, отсекли Змею все двенадцать голов, туловище в воду бросили.
Отстояли Калинов мост.
* В древности речку Смородину называли Огненной, а мост называли Калиновым, потому, что он представлялся раскаленным докрасна. Река разделяла два мира: живых и мертвых, а страшные змеи охраняли мост.
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Бой на калиновом мосту
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь с царицею; детей у них не было. Стали они бога молить, чтоб создал им детище во младости на поглядение, а под старость на прокормление; помолились, легли спать и уснули крепким сном.1
Это один из вариантов сказки «Бой на калиновом мосту». В сборнике А. Афанасьева он называется «Иван Быкович».
Во сне им привиделось, что недалеко от дворца есть тихий пруд, в том пруде златоперый ерш плавает, коли царица его скушает, сейчас может забеременеть. Просыпались царь с царицею, кликали к себе мамок и нянек, стали им рассказывать свой сон. Мамки и няньки так рассудили: что во сне привиделось, то и наяву может случиться.
Царь призвал рыбаков и строго наказал поймать ерша златоперого.
На заре пришли рыбаки на тихий пруд, закинули сети, и на их счастье с первою ж тонею попался златоперый ерш. Вынули его, принесли во дворец; как увидала царица, не могла на месте усидеть, скоро к рыбакам подбегала, за руки хватала, большой казной награждала; после позвала свою любимую кухарку и отдавала ей ерша златоперого с рук на руки.
– На, приготовь к обеду, да смотри, чтобы никто до него не дотронулся.
Кухарка вычистила ерша, вымыла и сварила, помои на двор выставила; по двору ходила корова, те помои выпила; рыбку съела царица, а посуду кухарка подлизала.
У царицы родился Иван-царевич, у кухарки – Иван, кухаркин сын, у коровы – Иван Быкович.
Стали ребятки расти не по дням, а по часам; как хорошее тесто на опаре поднимается, так и они вверх тянутся. Все три молодца на одно лицо удались, и признать нельзя было, кто из них дитя царское, кто – кухаркино и кто от коровы народился. Только по тому и различали их: как воротятся с гулянья, Иван-царевич просит белье переменить, кухаркин сын норовит съесть что-нибудь, а Иван Быкович прямо на отдых ложится. По десятому году пришли они к царю и говорят:
– Любезный наш батюшка! Сделай нам железную палку в пятьдесят пудов.
Царь приказал своим кузнецам сковать железную палку в пятьдесят пудов; те принялись за работу и в неделю сделали. Никто палки за один край приподнять не может, а Иван-царевич, да Иван, кухаркин сын, да Иван Быкович между пальцами ее повертывают, словно перо гусиное.
Вышли они на широкий царский двор.
– Ну, братцы, – говорит Иван-царевич, – давайте силу пробовать; кому быть большим братом.
– Ладно, – отвечал Иван Быкович, – бери палку и бей нас по плечам.
Иван-царевич взял железную палку, ударил Ивана, кухаркина сына, да Ивана Быковича по плечам и вбил того и другого по колена в землю. Иван, кухаркин сын, ударил – вбил Ивана-царевича да Ивана Быковича по самую грудь в землю; а Иван Быкович ударил – вбил обоих братьев по самую шею.
– Давайте, – говорит царевич, – еще силу попытаем: станем бросать железную палку кверху; кто выше забросит – тот будет больший брат.
– Ну что ж, бросай ты!
Иван-царевич бросил – палка через четверть часа назад упала, Иван, кухаркин сын, бросил – палка через полчаса упала, а Иван Быкович бросил – только через час воротилась.
– Ну, Иван Быкович, будь ты большой брат.
После того пошли они гулять по саду и нашли громадный камень.
– Ишь какой камень! Нельзя ль его с места сдвинуть? – сказал Иван-царевич, уперся в него руками, возился, возился – нет, не берет сила.
Попробовал Иван, кухаркин сын, – камень чуть-чуть подвинулся. Говорит им Иван Быкович:
– Мелко же вы плаваете! Постойте, я попробую.
Подошел к камню да как двинет его ногою – камень ажно загудел, покатился на другую сторону сада и переломал много всяких деревьев. Под тем камнем подвал открылся, в подвале стоят три коня богатырских, по стенам висит сбруя ратная: есть на чем добрым молодцам разгуляться!
Тотчас побежали они к царю и стали проситься:
– Государь-батюшка! Благослови нас в чужие земли ехать, самим на людей посмотреть, себя в людях показать.
Царь их благословил, на дорогу казной наградил; они с царем простились, сели на богатырских коней и в путь-дорогу пустились.
Ехали по долам, по горам, по зеленым лугам и приехали в дремучий лес; в том лесу стоит избушка на курячьих ножках, на бараньих рожках, когда надо – повертывается.
– Избушка, избушка, повернись к нам передом, к лесу задом; нам в тебя лезти, хлеба-соли ести.
Избушка повернулась. Добрые молодцы входят в избушку – на печке лежит Баба-Яга костяная нога, из угла в угол, нос в потолок.
– Фу-фу-фу! Прежде русского духу слыхом не слыхано, видом не видано; нынче русский дух на ложку садится, сам в рот катится.
– Эй, старуха, не бранись, слезь-ка с печки да на лавочку садись. Спроси: куда едем мы. Я добренько скажу.
Баба-Яга слезла с печки, подходила к Ивану Быковичу близко, кланялась ему низко:
– Здравствуй, батюшка Иван Быкович! Куда едешь, куда путь держишь?
– Едем мы, бабушка, на реку Смородину, на калиновый мост; слышал я, что там не одно чудо-юдо живет.
– Ай да Ванюша! За дело хватился; ведь они, злодеи, всех приполонили, всех разорили, ближние царства шаром покатили.
Братья переночевали у Бабы-Яги, поутру рано встали и отправились в путь-дорогу. Приезжают к реке Смородине; по всему берегу лежат кости человеческие, по колено будет навалено! Увидали они избушку, вошли в нее – пустехонька, и вздумали тут остановиться.
Пришло дело к вечеру. Говорит Иван Быкович:
– Братцы! Мы заехали в чужедальную сторону, надо жить нам с осторожкою; давайте по очереди на дозор ходить.
Кинули жеребий – доставалось первую ночь сторожить Ивану-царевичу, другую – Ивану, кухаркину сыну, а третью – Ивану Быковичу.
Отправился Иван-царевич на дозор, залез в кусты и крепко заснул. Иван Быкович на него не понадеялся; как пошло время за полночь – он тотчас готов был, взял с собой щит и меч, вышел и стал под калиновый мост.
Вдруг на реке воды взволновалися, на дубах орлы закричали – выезжает чудо-юдо шестиглавое; под ним конь споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился. Говорит чудо-юдо шестиглавое:
– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, а ты, песья шерсть, ощетинилась? Аль вы думаете, что Иван Быкович здесь? Так он, добрый молодец, еще не родился, а коли родился – так на войну не сгодился; я его на одну руку посажу, другой прихлопну – только мокренько будет!
Выскочил Иван Быкович:
– Не хвались, нечистая сила! Не поймав ясна сокола, рано перья щипать; не отведав добра молодца, нечего хулить его. А давай лучше силы пробовать: кто одолеет, тот и похвалится.
Вот сошлись они – поравнялись, так жестоко ударились, что кругом земля простонала. Чуду-юду не посчастливилось: Иван Быкович с одного размаху сшиб ему три головы.
– Стой, Иван Быкович! Дай мне роздыху.
– Что за роздых! У тебя, нечистая сила, три головы, у меня всего одна; вот как будет у тебя одна голова, тогда и отдыхать станем.
Снова они сошлись, снова ударились; Иван Быкович отрубил чуду-юду и последние головы, взял туловище – рассек на мелкие части и побросал в реку Смородину, а шесть голов под калиновый мост сложил. Сам в избушку вернулся. Поутру приходит Иван-царевич.
– Ну что, не видал ли чего?
– Нет, братцы, мимо меня и муха не пролетала.
На другую ночь отправился на дозор Иван, кухаркин сын, забрался в кусты и заснул. Иван Быкович на него не понадеялся; как пошло время за полночь – он тотчас снарядился, взял с собой щит и меч, вышел и стал под калиновый мост.
Вдруг на реке воды взволновалися, на дубах орлы раскричалися – выезжает чудо-юдо девятиглавое; под ним конь споткнулся, черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился. Чудо-юдо коня по бедрам, ворона по перьям, хорта по ушам:
– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься? Аль вы думаете, что Иван Быкович здесь? Так он еще не родился, а коли родился – так на войну не сгодился: я его одним пальцем убью!
Выскочил Иван Быкович:
– Погоди – не хвались, прежде богу помолись, руки умой да за дело примись! Еще неведомо – чья возьмет!
Как махнет богатырь своим острым мечом раз-два, так и снес у нечистой силы шесть голов; а чудо-юдо ударило – по колена его в сыру землю вогнал.
Иван Быкович захватил горсть земли и бросил своему супротивнику прямо в очи. Пока чудо-юдо протирало свои глазища, богатырь срубил ему и остальные головы, взял туловище – рассек на мелкие части и побросал в реку Смородину, а девять голов под калиновый мост сложил.
Наутро приходит Иван, кухаркин сын.
– Что, брат, не видал ли за ночь чего?
– Нет, возле меня ни одна муха не пролетала, ни один комар не пищал!
Иван Быкович повел братьев под калиновый мост, показал им на мертвые головы и стал стыдить:
– Эх вы, сони, где вам воевать? Вам бы дома на печи лежать!
На третью ночь собирается на дозор идти Иван Быкович; взял белое полотенце, повесил на стенку, а под ним на полу миску поставил и говорит братьям:
– Я на страшный бой иду; а вы, братцы, всю ночь не спите да присматривайтесь, как будет с полотенца кровь течь: если половина миски набежит – ладно дело, если полна миска набежит – все ничего, а если через край польет – тотчас спускайте с цепей моего богатырского коня и сами спешите на помочь мне.
Вот стоит Иван Быкович под калиновым мостом; пошло время за полночь, на реке воды взволновалися, на дубах орлы раскричалися – выезжает чудо-юдо двенадцатиглавое; конь у него о двенадцати крылах, шерсть у коня серебряная, хвост и грива – золотые. Едет чудо-юдо; вдруг под ним конь споткнулся; черный ворон на плече встрепенулся, позади хорт ощетинился. Чудо-юдо коня по бедрам, ворона по перьям, хорта по ушам:
– Что ты, собачье мясо, спотыкаешься, ты, воронье перо, трепещешься, ты, песья шерсть, щетинишься? Аль вы думаете, что Иван Быкович здесь? Так он еще не родился, а коли родился – так на войну не сгодился, я только дуну – его и праху не останется!
Выскочил Иван Быкович:
– Погоди – не хвались, прежде богу помолись!
– А, ты здесь! Зачем пришел?
– На тебя, нечистая сила, посмотреть, твоей крепости испробовать.
– Куда тебе мою крепость пробовать? Ты муха передо мной!
Отвечает Иван Быкович:
– Я пришел с тобой не сказки рассказывать, а насмерть воевать.
Размахнулся своим острым мечом и срубил чуду-юду три головы.
Чудо-юдо подхватило эти головы, черкнуло по ним своим огненным пальцем – и тотчас все головы приросли, будто и с плеч не падали! Плохо пришлось Ивану Быковичу; чудо-юдо стало одолевать его, по колена вогнало в сыру землю.
– Стой, нечистая сила! Цари-короли сражаются, и те замиренье делают; а мы с тобой ужли будем воевать без роздыху? Дай мне роздыху хоть до трех раз.
Чудо-юдо согласилось; Иван Быкович снял правую рукавицу и пустил в избушку. Рукавица все окна побила, а его братья спят, ничего не слышат. В другой раз размахнулся Иван Быкович сильней прежнего и срубил чуду-юду шесть голов; чудо-юдо подхватило их, черкнуло огненным пальцем – и опять все головы на местах, а Ивана Быковича забило оно по пояс в сыру землю.
Запросил богатырь роздыху, снял левую рукавицу и пустил в избушку. Рукавица крышу пробила, а братья все спят, ничего не слышат.
В третий раз размахнулся он еще сильнее и срубил чуду-юду девять голов; чудо-юдо подхватило их, черкнуло огненным пальцем – головы опять приросли, а Ивана Быковича вогнало оно в сыру землю по самые плечи.
Иван Быкович запросил роздыху, снял с себя шляпу и пустил в избушку; от того удара избушка развалилася, вся по бревнам раскатилася.
Тут только братья проснулись, глянули – кровь из миски через край льется, а богатырский конь громко ржет да с цепей рвется. Бросились они на конюшню, спустили коня, а следом за ним и сами на помочь спешат.
– А, – говорит чудо-юдо, – ты обманом живешь; у тебя помочь есть.
Богатырский конь прибежал, начал бить его копытами; а Иван Быкович тем временем вылез из земли, приловчился и отсек чуду-юду огненный палец. После того давай рубить ему головы: сшиб все до единой, туловище на мелкие части разнял и побросал все в реку Смородину.
Прибегают братья.
– Эх вы, сони! – говорит Иван Быкович. – Из-за вашего сна я чуть-чуть головой не поплатился.
Поутру ранешенько вышел Иван Быкович в чистое поле, ударился оземь и сделался воробышком, прилетел к белокаменным палатам и сел у открытого окошечка. Увидала его старая ведьма, посыпала зернышков и стала сказывать:
– Воробышек-воробей! Ты прилетел зернышков покушать, моего горя послушать. Насмеялся надо мной Иван Быкович, всех зятьев моих извел.
– Не горюй, матушка! Мы ему за все отплатим, – говорят чудо-юдовы жены.
– Вот я, – говорит меньшая, – напущу голод, сама выйду на дорогу да сделаюсь яблоней с золотыми и серебряными яблочками: кто яблочко сорвет – тот сейчас лопнет.
– А я, – говорит середняя, – напущу жажду, сама сделаюсь колодезем; на воде будут две чаши плавать: одна золотая, другая серебряная; кто за чашу возьмется – того я утоплю.
– А я, – говорит старшая, – сон напущу, а сама перекинусь золотой кроваткою; кто на кроватке ляжет – тот огнем сгорит.
Иван Быкович выслушал эти речи, полетел назад, ударился оземь и стал по-прежнему добрым молодцем. Собрались три брата и поехали домой.
Едут они дорогою, голод их сильно мучает, а есть нечего. Глядь – стоит яблоня с золотыми и серебряными яблочками; Иван-царевич да Иван, кухаркин сын, пустились было яблочки рвать, да Иван Быкович наперед заскакал и давай рубить яблоню крест-накрест – только кровь брызжет!
То же сделал он и с колодезем и с золотою кроваткою. Сгибли чудо-юдовы жены.
Как проведала о том старая ведьма, нарядилась нищенкой, выбежала на дорогу и стоит с котомкою. Едет Иван Быкович с братьями; она протянула руку и стала просить милостыни.
Говорит царевич Ивану Быковичу:
– Братец! Разве у нашего батюшки мало золотой казны? Подай этой нищенке святую милостыню.
Иван Быкович вынул червонец и подает старухе; она не берется за деньги, а берет его за руку и вмиг с ним счезла. Братья оглянулись – нет ни старухи, ни Ивана Быковича, и со страху поскакали домой, хвосты поджавши.
А ведьма утащила Ивана Быковича в подземелье и привела к своему мужу – старому старику.
– На тебе, – говорит, – нашего погубителя!
Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Позвал он двенадцать могучих богатырей и стал им приказывать:
– Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей?
Богатыри подняли ему брови и ресницы вилами; старик взглянул:
– Ай да молодец Ванюша! Дак это ты взял смелость с моими детьми управиться! Что ж мне с тобою делать?
– Твоя воля, что хочешь, то и делай, я на все готов.
– Ну да что много толковать, ведь детей не поднять; сослужи-ка мне лучше службу: съезди в невиданное царство, в небывалое государство и достань мне царицу – золотые кудри, я хочу на ней жениться.
Иван Быкович про себя подумал: «Куда тебе, старому черту, жениться, разве мне, молодцу!»
А старуха взбесилась, навязала камень на шею, бултых в воду и утопилась.
– Вот тебе, Ванюша, дубинка, – говорит старик, – ступай ты к такому-то дубу, стукни в него три раза дубинкою и скажи: «Выйди, корабль! Выйди, корабль! Выйди, корабль!» Как выйдет к тебе корабль, в то самое время отдай дубу трижды приказ, чтобы он затворился; да смотри не забудь! Если этого не сделаешь, причинишь мне обиду великую.
Иван Быкович пришел к дубу, ударяет в него дубинкою бессчетное число раз и приказывает:
– Все, что есть, выходи!
Вышел первый корабль; Иван Быкович сел в него, крикнул:
– Все за мной! – и поехал в путь-дорогу.
Отъехав немного, оглянулся назад – и видит: сила несметная кораблей и лодок! Все его хвалят, все благодарят. Подъезжает к нему старичок в лодке:
– Батюшка Иван Быкович, много лет тебе здравствовать! Прими меня в товарищи.
– А ты что умеешь?
– Умею, батюшка, хлеб есть.
Иван Быкович сказал:
– Фу, пропасть! Я и сам на это горазд; однако садись на корабль, я добрым товарищам рад.
Подъезжает в лодке другой старичок:
– Здравствуй, Иван Быкович! Возьми меня с собой.
– А ты что умеешь?
– Умею, батюшка, вино-пиво пить.
– Нехитрая наука! Ну да полезай на корабль.
Подъезжает третий старичок:
– Здравствуй, Иван Быкович! Возьми и меня.
– Говори: что умеешь?
– Я, батюшка, умею в бане париться.
– Фу, лихая те побери! Эки, подумаешь, мудрецы!
Взял на корабль и этого; а тут еще лодка подъехала; говорит четвертый старичок:
– Много лет здравствовать, Иван Быкович! Прими меня в товарищи.
– Да ты кто такой?
– Я, батюшка, звездочет.
– Ну, уж на это я не горазд; будь моим товарищем.
Принял четвертого, просится пятый старичок.
– Прах вас возьми! Куды мне с вами деваться? Сказывай скорей: что умеешь?
– Я, батюшка, умею ершом плавать.
– Ну, милости просим!
Вот поехали они за царицей – золотые кудри. Приезжают в невиданное царство, небывалое государство; а там уже давно сведали, что Иван Быкович будет, и целые три месяца хлеб пекли, вино курили, пиво варили. Увидал Иван Быкович несчетное число возов хлеба да столько же бочек вина и пива, удивляется и спрашивает:
– Что б это значило?
– Это все для тебя наготовлено.
– Фу, пропасть! Да мне столько в целый год не съесть, не выпить.
Тут вспомнил Иван Быкович про своих товарищей и стал вызывать:
– Эй вы, старички-молодцы! Кто из вас пить-есть разумеет?
Отзываются Объедайло да Опивайло:
– Мы, батюшка! Наше дело ребячье.
– А ну, принимайтесь за работу!
Подбежал один старик, начал хлеб поедать: разом в рот кидает не то что караваями, а целыми возами. Все приел и ну кричать:
– Мало хлеба, давайте еще!
Подбежал другой старик, начал пиво-вино пить, все выпил и бочки проглотил.
– Мало, – кричит. – Подавайте еще!
Засуетилась прислуга, бросилась к царице с докладом, что ни хлеба, ни вина недостало.
А царица – золотые кудри приказала вести Ивана Быковича в баню париться. Та баня топилась три месяца и так накалена была, что за пять верст нельзя было подойти к ней. Стали звать Ивана Быковича в баню париться; он увидал, что от бани огнем пышет, и говорит:
– Что вы, с ума сошли? Да я сгорю там!
Тут ему опять вспомнилось:
– Ведь со мной товарищи есть! Эй вы, старички-молодцы! Кто из вас умеет в бане париться?
Подбежал старик:
– Я, батюшка! Мое дело ребячье.
Живо вскочил в баню, в угол дунул, в другой плюнул – вся баня остыла, а в углах снег лежит.
– Ох, батюшки, замерз, топите еще три года! – кричит старик что есть мочи.
Бросилась прислуга с докладом, что баня совсем замерзла, а Иван Быкович стал требовать, чтоб ему царицу – золотые кудри выдали. Царица сама к нему вышла, подала свою белую руку, села на корабль и поехала.
Вот плывут они день и другой; вдруг ей сделалось грустно, тяжко – ударила себя в грудь, оборотилась звездой и улетела на небо.
– Ну, – говорит Иван Быкович, – совсем пропала! – Потом вспомнил: – Ах, ведь у меня есть товарищи. Эй, старички-молодцы! Кто из вас звездочет?
– Я, батюшка! Мое дело ребячье, – отвечал старик, ударился оземь, сделался сам звездою, полетел на небо и стал считать звезды; одну нашел лишнюю и ну толкать ее! Сорвалась звездочка со своего места, быстро покатилась по небу, упала на корабль и обернулась царицею – золотые кудри.
Опять едут день, едут другой; нашла на царицу грусть-тоска, ударила себя в грудь, оборотилась щукою и поплыла в море. «Ну, теперь пропала!» – думает Иван Быкович, да вспомнил про последнего старичка и стал его спрашивать:
– Ты, что ль, горазд ершом плавать?
– Я, батюшка, мое дело ребячье! – Ударился оземь, оборотился ершом, поплыл в море за щукою и давай ее под бока колоть. Щука выскочила на корабль и опять сделалась царицею – золотые кудри.
Тут старички с Иваном Быковичем распростились, по своим домам пустились; а он поехал к чудо-юдову отцу.
Приехал к нему с царицею – золотые кудри; тот позвал двенадцать могучих богатырей, велел принести вилы железные и поднять ему брови и ресницы черные. Глянул на царицу и говорит:
– Ай да Ванюша! Молодец! Теперь я тебя прощу, на белый свет отпущу.
– Нет, погоди, – отвечает Иван Быкович, – не подумавши сказал!
– Да у меня приготовлена яма глубокая, через яму лежит жердочка; кто по жердочке пройдет, тот за себя и царицу возьмет!
– Ладно, Ванюша! Ступай ты наперед.
Иван Быкович пошел по жердочке, а царица – золотые кудри про себя говорит:
– Легче пуху лебединого пройди!
Иван Быкович прошел – и жердочка не погнулась; а старый старик пошел – только на середину ступил, так и полетел в яму.
Иван Быкович взял царицу – золотые кудри и воротился домой; скоро они обвенчались и задали пир на весь мир. Иван Быкович сидит за столом да своим братьям похваляется:
– Хоть долго я воевал, да молодую жену достал! А вы, братцы, садитесь-ка на печи да гложите кирпичи!
На том пиру и я был, мед-вино пил, по усам текло, да в рот не попало; тут меня угощали: отняли лоханку от быка да налили молока; потом дали калача, в ту ж лоханку помоча. Я не пил, не ел, вздумал утираться, со мной стали драться; я надел колпак, стали в шею толкать!
