Главная > Болезни и лекарства > Церковный суд русской православной церкви. Церковный суд, милость и вера

Церковный суд русской православной церкви. Церковный суд, милость и вера

Представляет собой человеческое общество, в котором, как и во всяком общественном организме, могут возникать спорные случаи; члены Церкви – люди грешные – могут совершать преступления против заповедей Божиих, нарушать церковные установления; поэтому в земной Церкви есть место для осуществления ею самою судебной власти над своими чадами. Судебная деятельность Церкви многогранна. Грехи, открываемые на исповеди, подлежат тайному суду духовника; преступления клириков, связанные с нарушениями своих служебных обязанностей, влекут за собой публичные прещения. Наконец, в зависимости от характера взаимоотношений Церкви и государства, в компетенцию церковного суда в разные периоды истории входили тяжбные дела между христианами, и даже дела уголовные, суд по которым, в общем-то, не соответствует природе церковной власти.

Господь, проповедуя любовь к ближним, самоотречение и мир, не мог одобрять споры между учениками. Но сознавая человеческую немощь Своих последователей, Он указал им средства к прекращению тяжб: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним: если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего; если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово. Если же не послушает их, скажи Церкви, а если и Церкви не послушает, то да будет от тебе как язычник и мытарь» ().

Апостол Павел укорял Коринфских христиан: «Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых?.. Разве не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в Церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судится, и притом пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбы между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? Для чего бы вам лучше не терпеть лишения?» ().

Следуя наставлениям апостола, христиане первых веков избегали языческих судов и представляли в связи с этим свои споры на суд епископов. Они делали это потому, что если б христиане судились между собой в судах языческих, они бы роняли в глазах язычников нравственную высоту своей веры. К тому же римское судопроизводство предполагало совершение идолопоклоннической церемонии – воскурение фимиама богине правосудия Фемиде. В особенности недопустимо было для клириков обращаться со своими спорами в гражданский языческий суд. Для мирян епископский суд имел характер полюбовного разбирательства, или третейского суда. Однако если бы недовольная сторона стала искать своего права в гражданском суде, она тем самым подвергалась бы в глазах христианской общины нареканиям в поругании святыни и кощунстве.

Церковный суд в Византии

В эпоху гонений приговоры епископов, недействительные в государственном праве, не имевшие исполнительной силы в гражданском обществе, опирались исключительно на их духовный авторитет. После издания Миланского эдикта обычай христиан судиться у своих епископов получил государственную санкцию, а судебные решения архиереев стали опираться на исполнительную силу государства. Константин Великий предоставил христианам право переносить любые тяжбные дела на суд епископов, приговор которых признавался окончательным. Причем для такого переноса достаточно было желания одной стороны. Безапелляционный епископский суд, наделенный официально-государственным статусом, по мере христианизации империи с успехом стал конкурировать с юрисдикцией гражданских магистратов. Это привело к тому, что епископы оказались перегруженными массой дел, весьма далеких от духовной области. Архиереи тяготились этим. И позднейшие императоры, чтобы сузить судебные права Церкви, обусловили компетенцию епископского суда в решении гражданских тяжбных дел обоюдным согласием сторон. Но помимо дел, по которым епископский суд имел характер полюбовного разбирательства, по взаимному согласию сторон, некоторые дела уже по самому характеру своему подлежали в Византии архиерейскому церковному суду.

Исключительно церковному суду подлежали гражданские тяжбы между клириками, т.е. когда истец и ответчик были духовными лицами. Отцы Халкидонского Собора по этому поводу изрекли в 9-м правиле: «Аще который клирик с клириком же имеет судное дело, да не оставляет своего епископа, и да не перебегает к светским судилищам. Но сперва да производит свое дело у своего епископа, или, по изволению того же епископа, избранные обеими сторонами да составят суд. А кто вопреки сему поступит, да подлежит наказаниям по правилам. Аще же клирик со своим, или со иным епископом имеет судное дело, да судится в областном соборе». Все определения Халкидонского Собора были утверждены императором Маркианом и тем самым получили статус государственных законов.

В Византийской империи подсудность клириков своим архиереям по гражданским делам признавалась безусловной канонической нормой. Но по характеру своему такие дела могли бы разбираться и государственными судебными инстанциями. Иначе обстоит дело с делами собственно церковными, которые, хотя и имеют тяжбный характер, но по самой природе своей не могут быть подсудны нецерковным судебным учреждениям. Например, споры епископов о принадлежности прихода к той или иной епархии, тяжбы клириков о пользовании церковными доходами. Византийские императоры неоднократно подтверждали, что юрисдикция по этим делам принадлежит исключительно Церкви, и такие подтверждения с их стороны не носили характер уступки, а были лишь признанием неотъемлемого права Церкви.

Тяжбы между клириками и мирянами подлежали юрисдикции церковной и светской судебной власти. До императора Юстиниана мирянин мог учинить иск клирику и в светском, и в гражданском суде. Но Юстиниан предоставил клирикам привилегию отвечать по гражданским искам только пред своим архиереем. Если же одна из сторон выражала недовольство судебным решением епископа, она могла перенести дело в гражданский суд. При согласии гражданского суда с решением епископа, оно уже не подлежало пересмотру и приводилось в исполнение. В случае же иного решения гражданского суда допускалась подача апелляций и пересмотр дела на суде у митрополита. Патриарха или на Соборе. В 629 году император Ираклий издал новый закон, по которому «истец следует подсудности ответчика», то есть мирянин подает иск на клирика в духовный суд, а клирик на мирянина – в гражданский. «В позднейших памятниках византийского законодательства, – по словам профессора Н.С. Суворова, – не видно устойчивости по данному вопросу. «Эпанагога» высказалась вообще за неподсудность духовенства светским судам, а Вальсамон в своем толковании на 15-е правило Карфагенского Собора сообщает, что даже и епископы в его время привлекаемы были к гражданскому суду» . Что касается брачных дел, то вопросы о действительности заключенных браков, о расторжении браков в поздневизантийскую эпоху подлежали духовному суду, а определение гражданских, имущественных последствий брака или его расторжения преимущественно входило в компетенцию суда светского.

Церковный суд в Древней Руси

На Руси, в эпоху ее Крещения, действующее гражданское право не вышло еще за рамки обычного народного права, оно несравнимо было с филигранно разработанным римским правом, которое лежало в основе юридической жизни Византии, поэтому церковная иерархия, пришедшая к нам из Византии после Крещения Руси, получила в свою юрисдикцию много таких дел, которые в самой Византии были подсудны гражданским магистратам. Компетенция церковного суда в Древней Руси была необычайно обширна. По уставам князей св. Владимира и Ярослава, все отношения гражданской жизни, которые касались и нравственности, были отнесены к области суда церковного, епископского. Это могли быть дела, по византийским юридическим воззрениям, чисто гражданские. Уже в Византии брачные дела подлежали ведению по преимуществу церковного суда; на Руси Церковь получила в свое исключительное ведение все дела, связанные с супружескими союзами. Святительскому суду подлежали и дела, касающиеся взаимоотношений между родителями и детьми. Церковь своим авторитетом защищала как родительские права, так и неприкосновенность личных прав детей. В Уставе князя Ярослава говорится: «Аще девка не выходит замуж, а отец и мати силою отдадут, а что сотворит над собою, отец и мати епископу в вине, такожде и отрок» .

Дела по наследству тоже были подсудны Церкви. В первые века христианской истории Руси такие дела случались часто, поскольку весьма много было «невенчальных», незаконных, с церковной точки зрения, браков. Права детей от таких браков на отцовское наследство подлежали усмотрению церковных судов. Русская практика, в отличие от византийской, склонялась к признанию за детьми от таких браков прав на часть наследства. Все споры, которые возникали по поводу духовного завещания, тоже подлежали ведению церковных судов. Правовые нормы уставов св. Владимира и Ярослава сохраняли полную силу вплоть до Петровской реформы. В Стоглаве приводится полный текст церковного Устава св. Владимира как действующего закона.

В XVII веке церковная юрисдикция по гражданским делам расширилась в сравнении с более ранней эпохой. В «Выписке о делах, находившихся в патриаршем Разряде», сделанной для Большого Московского Собора 1667 г., перечислены такие гражданские дела, как:

споры по действительности духовных завещаний;

тяжбы о разделе наследства, оставленного без завещания;

о неустойках по брачным сговорам;

споры между женой и мужем о приданом;

споры о рождении детей от законного брака;

дела об усыновлениях и о праве наследования усыновленных;

дела о душеприказчиках, которые женились на вдовах умерших;

дела по челобитьям господ на беглых холопов, принявших постриг или женившихся на свободных.

По этим делам все лица – и клирики, и миряне – на Руси были подсудны церковному, епископском суду.

Но ведению церковной власти подлежали и все гражданские дела духовенства. Только архиереи могли рассматривать тяжбы, в которых обе стороны принадлежали духовенству. Если же одной из сторон был мирянин, то назначался суд «смесный» (смешанный). Бывали случаи, когда духовные лица сами искали суда у гражданских, то есть княжеских, а впоследствии царских судей. Противодействуя таким поползновениям, Новгородский архиепископ Симеон в 1416 году запретил монахам обращаться к светским судьям, а судьям принимать такие дела на рассмотрение – тем и другим под страхом отлучения от Церкви . Митрополит Фотий повторил это запрещение в своей грамоте. Но и белое духовенство, и монастыри далеко не всегда предпочитали судиться у архиереев. Часто они домогались права обращаться в княжеский суд, и правительство выдавало им так называемые несудимые грамоты, по которым духовенство освобождалось от подсудности епархиальным архиереям по гражданским делам. Чаще всего такие грамоты давались духовенству княжеских и царских вотчин, но не исключительно ему – выдавались они и монастырям. Стоглавый Собор 1551 г. отменил несудимые грамоты как противоречащие канонам. Царь Михаил Феодорович в 1625 г. дал своему отцу, Патриарху Филарету, жалованную грамоту, по которой духовенство не только в тяжбах между собой, но и по искам мирян должно было судиться в Патриаршем Разряде.

При царе Алексее Михайловиче все гражданские дела духовенства были переданы в ведомство учрежденного в 1649 г. Монастырского Приказа, против существования которого энергично, но тщетно протестовал Патриарх Никон. Большой Московский Собор, осудивший Патриарха Никона, тем не менее подтвердил постановление Стоглава об исключительной подсудности духовенства архиереям, и вскоре после Собора указом царя Феодора Алексеевича Монастырский Приказ был упразднен.

Своеобразие церковного судопроизводства на Руси в допетровскую эпоху заключалось еще и в том, что в ведение святительских судов входили и некоторые уголовные дела . По уставам князей св. Владимира и Ярослава церковному суду подлежали преступления против веры и Церкви: совершение христианами языческих обрядов, волшебство, святотатство, осквернение храмов и святынь; а по «Кормчей Книге» также – богохульство, ересь, раскол, отступничество от веры. Епископский суд разбирал дела, связанные с преступлениями против общественной нравственности (блуд, изнасилование, противоестественные грехи), а также браки в запрещенных степенях родства, самовольный развод, жестокое обращение мужа с женой или родителей с детьми, неуважение детьми родительской власти. Святительскому суду подлежали и некоторые случаи убийства; например, убийство в кругу семьи, изгнание плода, или когда жертвами смертоубийства были лица бесправные – изгои или рабы, а также личные обиды: оскорбление целомудрия женщины грязной бранью или клеветой, обвинение невинного в еретичестве или волшебстве. Что касается духовенства, то оно в допетровскую эпоху по всем уголовным обвинениям, кроме «смертоубийства, разбоя и татьбы с поличным», отвечало перед святительскими судьями. Как пишет профессор А.С. Павлов, «в древнем русском праве заметно преобладание принципа, по которому юрисдикция Церкви определялась не столько существом самых дел, сколько сословным характером лиц: лица духовные, как по преимуществу церковные, и судились у церковной иерархии» . В Судебниках Ивана III и Ивана IV так прямо и сказано: «а попа, и диакона, и чернеца, и черницу, и старую вдовицу, которые питаются от Церкви Божией, то судит святитель» .

Церковный суд в синодальную эпоху

С введением синодальной системы управления юрисдикция церковных судов решительно сужается. Что касается церковного суда по гражданским делам, то, по «Духовному регламенту» и резолюциям Петра Великого на доклады Святейшего Синода, в ведомстве церковного суда оставлены были только дела бракоразводные и о признании браков недействительными. Положение это в основных чертах сохранилось до конца синодальной системы. Сокращена была и компетенция церковных судов по гражданским делам духовенства. Практически весь этот разряд дел отошел к светскому суду. По Уставу Духовных Консисторий, суду епархиального начальства подлежали лишь дела, связанные с тяжбами между клириками из-за пользования церковными доходами и с жалобами на духовных лиц, будь то со стороны клириков или мирян, на неуплату бесспорных долгов и на нарушение иных обязательств. С учреждением Синода почти все те уголовные дела, которые прежде входили в юрисдикцию святительских судов, были переданы судам гражданским.

Сокращение криминальной компетенции церковных судов продолжалось и впоследствии. Некоторые из преступлений подлежали двойственной подсудности; преступления против веры (ересь, раскол), преступления против брачного союза. Но участие церковной власти в производстве таких дел сводилось к возбуждению дела по этим преступлениям и к определению церковного наказания за них. А светская власть проводила расследование, и гражданский суд назначал наказание по уголовным законам.

Исключительно духовному суду подлежали в синодальную эпоху те преступления, за которые уголовные кодексы не налагали уголовного наказания, а предусматривали только церковное покаяние: например, уклонение от исповеди по нерадению, соблюдение новообращенными инородцами прежних иноверных обычаев, покушение на самоубийство, отказ в помощи погибающему, принуждение родителями своих детей к вступлению в брак или к постригу. Хотя деяния эти значились в уголовном кодексе, но государство все-таки сознавало, что тут речь идет не об уголовных преступлениях в собственном смысле слова, а о преступлениях против религиозного и нравственного закона.

Что касается уголовных преступлений духовенства, то в синодальную эпоху все они стали предметом разбирательства судов светских. В Синод или к епархиальным архиереям виновные клирики направлялись только для снятия с них сана. Исключение оставлено было лишь за преступлениями клириков против своих служебных обязанностей и благочиния, и за делами по жалобам о личных обидах, наносимых духовными лицами и клириками мирянам. Такие дела оставались в юрисдикции духовных судов. Основанием для того, чтобы церковный суд судил клириков за нанесение обид, заключается в том, что такого рода преступления оскорбляют самый священный сан. 27 Апостольское правило гласит: «Повелеваем епископа, или пресвитера, или диакона, биющаго верных согрешающих, или неверных обидевших, и чрез сие устрашати хотящаго, извергати от священного чина. Ибо Господь отнюдь нас сему не учил; напротив того. Сам быв ударяем, не наносил ударов, укоряем, не укорял взаимно, «страдая, не угрожал» .

Церковный суд в новейший период истории. Русской Православной Церкви

В наше время, после издания Декрета об отделении Церкви от государства, духовенство, естественно, подлежит общей со всеми гражданами подсудности по уголовным и гражданским делам судам светским. Не входит в компетенцию духовного суда ныне и рассмотрение каких бы то ни было гражданских дел мирян, тем более не обременены они делами уголовными. Лишь преступления клириков против их служебных обязанностей по самому их характеру остаются в юрисдикции церковной судебной власти, хотя, разумеется, такие преступления сами по себе не считаются преступлениями с точки зрения гражданского законодательства. Но уголовные преступления клириков, подсудные судам светским, могут, конечно, быть поводом и для привлечения виновных к ответственности перед церковной властью.

В компетенцию церковной власти входит также разбирательство духовной стороны тех гражданских дел, которые, хотя в гражданско-правовом отношении и получают разрешение в судах светских, тем не менее для сознательного члена Церкви не могут быть разрешены без санкции церковной власти, например, дела бракоразводные. Хотя, естественно, решения по таким делам церковной власти не имеют гражданско-правовых последствий.

И наконец, вся область церковной покаянной дисциплины, связанная с тайной исповедью и тайно назначаемой епитимией, по самой природе своей всегда была исключительно и преимущественно предметом компетенции духовной власти: епископов и уполномоченных ими на духовничество пресвитеров.

Церковно-судебные инстанции

В отличие от светских судов, которые в современных государствах всюду отделены от административной и законодательной власти, каноническому праву этот принцип чужд. Вся полнота судебной власти в епархии, по канонам, сосредоточивается в лице ее верховного пастыреначальника и правителя – епархиального архиерея. По 32-му Апостольскому правилу: «Аще который пресвитер, или диакон от епископа во отлучении будет, не подобает ему в общение прияту быти иным, но точию отлучившим его, разве когда случится умрети епископу, отлучившему его». Но епископ, имея полноту судебной власти над клириками и мирянами, вверенными Богом его попечению, ведет расследование не единолично, а опираясь на помощь и советы своих пресвитеров.

В синодальную эпоху в России все судебные дела разбирались Консисториями, однако решения Консистории подлежали утверждению со стороны архиерея, который мог и не согласиться с суждением Консистории и вынести самостоятельное решение по любому делу.

На постановления епископского суда Каноны допускают апелляции к областному Собору, т.е. Собору митрополичьего округа (14 прав. Сард. Соб.; 9 прав. Халкид, Соб.). Собор митрополичьего округа – не только апелляционная инстанция, он еще является и первой инстанцией для суда по жалобам клириков и мирян на своего епископа или по жалобе одного епископа на другого. Начало 74 Апостольского правила гласит: «Епископ, от людей вероятия достойных обвиняемый в чем-либо, необходимо сам должен быть призван епископами; и Аще предстанет и признается, или обличен будет, да определится епитимия…». А в 5 каноне I Никейского Собора после ссылки на 32 Апостольское правило, говорящее о том, что отлученные одним епископом не должны приниматься другими, сказано далее: «Впрочем да будет изследываемо, не по малодушию ли, или распре, или по какому-либо подобному неудовольствию епископа, подпали они отлучению. И так, дабы о сем происходи могло приличное изследование, за благо признано, чтобы в каждой области дважды в год были соборы».

На решения митрополичьего собора апелляции могут подаваться собору всей поместной Церкви, на суд Поместного Собора идут и жалобы на митрополита. Отцы Халкидонского Собора в заключении 9 правила изрекли: «Аще же на митрополита области епископ, или клирик, имеет неудовольствие, да обращается или к екзарху великия области, или к престолу царствующаго Константинополя, и пред ним да судится».

Суду Архиерейского Собора во второй инстанции подлежат разногласия между архиереями и все судебные дела, переданные Собору Священным Синодом. Архиерейский Собор правомочен также в первой инстанции рассматривать догматические и канонические отступления в деятельности Патриарха.

Второй судебной инстанцией по обвинениям Патриарха является Поместный Собор, который во второй и последней инстанции судит также все вообще дела, переданные ему Архиерейским Собором для окончательного решения.

Члены святой, соборной и апостольской Церкви в той или иной степени подвержены греху, они могут совершать преступления против заповедей, нарушать церковные установления. Церковь должна выносить свой властный суд по отношению к этим поступкам. Этой цели служит и устанавливающаяся сегодня в России система церковных судов.

Отец Владислав, в нашей Церкви в настоящее время складывается система судопроизводства. Всегда ли в Православной Церкви существовали церковные суды?

Надо сказать, что как самостоятельные органы церковной власти церковные суды стали возникать в Православных Церквях лишь в XX столетии. В 1890 году в Сербской Церкви был образован Великий церковный суд, рассматривавший дела клириков и мирян, но не архиереев, чуть позже суд появился и в Элладской Церкви. Церковная власть всегда рассматривалась как неделимая, то есть правящему архиерею в своей епархии принадлежит высшая и судебная, и законодательная, и административная власть. На поместном уровне такой властью обладает архиерейский собор. Но возникла многими обстоятельствами обоснованная мысль о целесообразности выделения церковно-судебных учреждений как самостоятельных учреждений. При этом, естественно, канонический принцип сохранения полноты судебной власти за архиереем остается неизменным.

Когда решение о создании церковных судов было принято в Русской Православной Церкви?

Архиерейский собор 2000 года принял новый Устав Русской Православной Церкви, который предусматривает существование церковных судов на уровне как епархий, так и всей Церкви в целом. В то же время образование общецерковного суда было отложено до принятия положения о деятельности таких судов. В 2004 году Священный Синод принял только временное положение о церковном суде для судопроизводства на епархиальном уровне, а образование общецерковного суда было опять отложено. Итак, сложившаяся фактически система находится в некотором противоречии с Уставом 2000 года, который предусматривает существование общецерковного суда. Вероятно, предстоящий Архиерейский собор эту проблему должен решить: либо образовать общецерковный суд, либо принять иное решение, зафиксировав его в Уставе.

Временное положение предоставляет архиереям возможность выбора: либо образовывать специальный орган церковного суда в своей епархии, либо, в соответствии с более ранним Уставом 1988 года, сохранить судебные полномочия за епархиальным советом.

Епархиальный суд

Что находится в компетенции епархиального суда?

В таком суде рассматриваются дела по обвинению клириков и мирян епархии. Правящий архиерей решает, рассматривать ли дело единолично или передать его для рассмотрения церковному суду. Как правило, он рассматривает его сам, когда оно предельно ясное. Например, клирик вступил во второй брак: здесь не требуется исследования, достаточно документального подтверждения факта, чтобы лишить такого клирика сана. Если же все-таки требуется выяснение факта совершения церковного преступления, то дело рассматривается в судебном порядке епархиальным судом или епархиальным советом.

Епархиальный церковный суд не выносит приговора по делу. Он устанавливает факт совершения церковного преступления и лицо, совершившее это преступление, а также дает каноническую справку по делу. На основании принятого епархиальным судом или епархиальным советом постановления решение принимает правящий архиерей. Иногда окончательное решение по делу принимает Святейший Патриарх - в тех случаях, когда речь идет об отлучении мирянина от Церкви, пожизненном запрещении клирика в служении или извержении его из сана.

Если дело передается в епархиальный суд, то правящий архиерей все равно участвует в судебных заседаниях?

Правящий архиерей может сам возглавить епархиальный суд, либо назначить председателем такого суда викарного архиерея или пресвитера. Архиерей также назначает его заместителя и секретаря суда из пресвитеров. Двух других членов суда, также из пресвитеров, выбирает епархиальное собрание. Конечно, желательно, чтобы члены суда, включая и председателя, имели юридическое образование, высшее богословское образование, были канонистами, но прямым, непременным условием это не является. Таким образом, правящий архиерей участвует в судебном заседании, если он берет на себя должность председателя. Он, естественно, может участвовать в заседании и в том случае, если сочтет такое участие целесообразным.

Отец Владислав, в материалах Поместного собора 1917-1918 годов встречаются положения о том, что и миряне также могут участвовать в составе церковного суда. Почему это не предусмотрено сейчас?

Я бы тут сделал такое уточнение: прямо о церковном суде Собор постановления не вынес. Материалы, выработанные соответствующим отделом, не были приняты на пленарном заседании Собора, и тогда церковных судов как самостоятельных отдельных органов образовано не было. Возможность существования отдельных церковных судебных учреждений поддерживалась большинством, но не всеми членами Собора. Это были лишь идеи Собора, но не окончательное соборное решение.

На последних Соборах было сочтено, что иерархический церковный порядок не совсем совместим с возможностью рассмотрения обвинений клириков мирянами. По действующему Уставу Русской Православной Церкви архиереи могут быть судимы лишь коллегией архиереев. Стоит ли полагать другой принцип для пресвитеров? Поэтому и клирики, и миряне предстают перед коллегией, включающей пресвитеров под председательством, возможно, архиерея.

На настоящий момент положение об общецерковном суде не разработано и не принято. В соответствии с Уставом РПЦ от 1988 года функции этого судебного органа исполняет Священный Синод.

Правящий архиерей принимает решение об образовании церковного суда в своей епархии. Если такой суд не образован, то судебные дела рассматриваются епархиальным советом в соответствии с более ранним Уставом РПЦ от 1988 года и временным положением.

В вопросах об апелляции по делам пресвитеров, диаконов и мирян дело может быть передано на рассмотрение Архиерейскому собору, но только в том случае, если общецерковный суд (сейчас Священный Синод) сочтет это необходимым.

Рассматриваемые дела

Какие вопросы сейчас преимущественно рассматриваются в епархиальных судах?

Это в основном дела клириков, потому что практика совершенного отлучения мирян от Церкви или даже отлучения от причастия на длительные сроки сравнительно редка. Клириков же извергают из сана, либо, что чаще бывает, запрещают в служении на определенный срок или пожизненно. За что? Как за деяния, совершенные умышленно, так и за неумышленные - например, за неумышленное убийство. В наше время такое чаще всего случается на дорогах. По канонам, это влечет за собой десятилетнее отлучение от причастия мирянина или извержение из сана клирика.

Другое дело, что практика церковных судов гораздо более снисходительна, икономична, чем это предусматривают каноны и по отношению к клирикам и, в особенности, по отношению к мирянам. Во многих случаях вместо извержения из сана практика ограничивается пожизненным или только временным запрещением в служении.

Входят ли бракоразводные дела в компетенцию епархиальных судов?

Этот вопрос широко обсуждался, но во временном положении бракоразводные дела не обозначены. Все-таки, при настоящей сфере компетенции, церковные суды созываются при экстренных обстоятельствах. Если бы через них проходили бракоразводные дела, они бы работали непрерывно и были бы перегружены. Бракоразводные дела рассматриваются лично правящим архиереем на основании подаваемых прошений.

Кто может обращаться в церковный суд? Зависит ли это от его вероисповедования?

Это вопрос решен определенно: по делам, связанным с вероисповедованием, свидетелями, а значит и обвинителями, возбуждающими дело, могут быть лишь лица православного исповедования, не замешанные в церковных преступлениях сами, не обвинявшиеся ранее в расколах и в расколах не участвующие, то есть безукоризненного исповедования православные христиане. Если же речь идет о преступлениях нравственного характера, то тогда свидетелем может быть любой человек, независимо от вероисповедования. Скажем, речь идет об уголовном преступлении, которое вменяется клирику, или же о дорожно-транспортном происшествии, в котором виновен клирик - свидетелем здесь может быть любое лицо без ограничений.

Гражданский и церковный суд

Каково соотношение гражданского и церковного суда? Скажем, в Дании заявляющий о своем неверии священник не может быть лишен сана из-за апелляций к гражданским государственным законам. Возможно ли такое в России?

Невозможно. Дело в том, что в Дании Церковь не отделена от государства, и поэтому государственная компетенция распространяется на внутрицерковные отношения. У нас же Церковь от государства отделена. Церковное наказание в России не лишает наказанного никаких гражданских прав, и у него нет основания обращаться в светский суд. Хотя казусы подобного рода случались. Миряне подавали жалобы в гражданские суды в связи с отлучением их от причастия, и даже принимались решения на этот счет, но, разумеется, это было грубой ошибкой, не имеющей канонических и юридических оснований. Другое дело, что совершение уголовных преступлений во многих случаях является совершением и церковных преступлений, и церковные суды на основании вынесенных гражданскими судами обвинительных заключений, но не автоматически, а все-таки через рассмотрение дел, могут принимать решение о лишении сана. Но в данном случае приговор гражданского суда является просто отправной точкой для рассмотрения дела. Он не связывает церковный суд.

Почему, в отличие от гражданского, заседания церковного суда носят закрытый характер?

Для церковных судов публичность неуместна, потому что предметом исследования на таких судах являются часто поступки, имеющие особенно сильный нравственный аспект. Надо сказать, что некоторые дела уголовного характера, но связанные с семейными отношениями, с личной нравственностью, в порядке исключения гражданскими судами рассматриваются также закрыто. Если делать суд открытым, кто на него придет? И православные, и неправославные, и враждебно относящиеся к Церкви. Не будем же мы, пропуская в помещение, где происходят судебные заседания, требовать: "Предъявите свидетельство Вашего православия". Есть и другие соображения, которые делают нецелесообразным открытое публичное рассмотрение дел.

Чем вызвано отсутствие в церковных судах института адвокатов?

Из самой природы Церкви вытекает, что член Церкви не нуждается в какой-то массированной защите своих интересов. Церковь его скорее побуждает к покаянию, чем к тому, чтобы отстаивать свои права. Все-таки адвокаты часто защищают обвиняемых, действительно совершивших преступление, но имеющих шансы довести дело до такой ситуации, когда обвинение остается недоказанным. В Церкви подобный исход дела крайне нежелателен. Именно на доверительных, откровенных отношениях, уместных между христианами, должна основываться деятельность церковного суда.

Беседовал Сергей Казаринов,
3 курс МДС

http://vstrecha-mpda.ru/archive/26/tserkovnyjj_sud_milost_i_vera/

Отец Владислав, в нашей Церкви в настоящее время складывается система судопроизводства. Всегда ли в Православной Церкви существовали церковные суды?

Надо сказать, что как самостоятельные органы церковной власти церковные суды стали возникать в Православных Церквях лишь в XX столетии. В 1890 году в Сербской Церкви был образован Великий церковный суд, рассматривавший дела клириков и мирян, но не архиереев, чуть позже суд появился и в Элладской Церкви. Церковная власть всегда рассматривалась как неделимая, то есть правящему архиерею в своей епархии принадлежит высшая и судебная, и законодательная, и административная власть. На поместном уровне такой властью обладает архиерейский собор. Но возникла многими обстоятельствами обоснованная мысль о целесообразности выделения церковно-судебных учреждений как самостоятельных учреждений. При этом, естественно, канонический принцип сохранения полноты судебной власти за архиереем остается неизменным.

- Когда решение о создании церковных судов было принято в Русской Православной Церкви?

Архиерейский собор 2000 года принял новый Устав Русской Православной Церкви, который предусматривает существование церковных судов на уровне как епархий, так и всей Церкви в целом. В то же время образование общецерковного суда было отложено до принятия положения о деятельности таких судов. В 2004 году Священный Синод принял только временное положение о церковном суде для судопроизводства на епархиальном уровне, а образование общецерковного суда было опять отложено. Итак, сложившаяся фактически система находится в некотором противоречии с Уставом 2000 года, который предусматривает существование общецерковного суда. Вероятно, предстоящий Архиерейский собор эту проблему должен решить: либо образовать общецерковный суд, либо принять иное решение, зафиксировав его в Уставе.

Епархиальный суд

- Что находится в компетенции епархиального суда?

В таком суде рассматриваются дела по обвинению клириков и мирян епархии. Правящий архиерей решает, рассматривать ли дело единолично или передать его для рассмотрения церковному суду. Как правило, он рассматривает его сам, когда оно предельно ясное. Например, клирик вступил во второй брак: здесь не требуется исследования, достаточно документального подтверждения факта, чтобы лишить такого клирика сана. Если же все-таки требуется выяснение факта совершения церковного преступления, то дело рассматривается в судебном порядке епархиальным судом или епархиальным советом.

- Если дело передается в епархиальный суд, то правящий архиерей все равно участвует в судебных заседаниях?

Правящий архиерей может сам возглавить епархиальный суд, либо назначить председателем такого суда викарного архиерея или пресвитера. Архиерей также назначает его заместителя и секретаря суда из пресвитеров. Двух других членов суда, также из пресвитеров, выбирает епархиальное собрание. Конечно, желательно, чтобы члены суда, включая и председателя, имели юридическое образование, высшее богословское образование, были канонистами, но прямым, непременным условием это не является. Таким образом, правящий архиерей участвует в судебном заседании, если он берет на себя должность председателя. Он, естественно, может участвовать в заседании и в том случае, если сочтет такое участие целесообразным.

На настоящий момент положение об общецерковном суде не разработано и не принято. В соответствии с Уставом РПЦ от 1988 года функции этого судебного органа исполняет Священный Синод.
Правящий архиерей принимает решение об образовании церковного суда в своей епархии. Если такой суд не образован, то судебные дела рассматриваются епархиальным советом в соответствии с более ранним Уставом РПЦ от 1988 года и временным положением.
В вопросах об апелляции по делам пресвитеров, диаконов и мирян дело может быть передано на рассмотрение Архиерейскому собору, но только в том случае, если общецерковный суд (сейчас Священный Синод) сочтет это необходимым.

Рассматриваемые дела

- Какие вопросы сейчас преимущественно рассматриваются в епархиальных судах?

Это в основном дела клириков, потому что практика совершенного отлучения мирян от Церкви или даже отлучения от причастия на длительные сроки сравнительно редка. Клириков же извергают из сана, либо, что чаще бывает, запрещают в служении на определенный срок или пожизненно. За что? Как за деяния, совершенные умышленно, так и за неумышленные — например, за неумышленное убийство. В наше время такое чаще всего случается на дорогах. По канонам, это влечет за собой десятилетнее отлучение от причастия мирянина или извержение из сана клирика.

- Входят ли бракоразводные дела в компетенцию епархиальных судов?

Этот вопрос широко обсуждался, но во временном положении бракоразводные дела не обозначены. Все-таки, при настоящей сфере компетенции, церковные суды созываются при экстренных обстоятельствах. Если бы через них проходили бракоразводные дела, они бы работали непрерывно и были бы перегружены. Бракоразводные дела рассматриваются лично правящим архиереем на основании подаваемых прошений.

- Кто может обращаться в церковный суд? Зависит ли это от его вероисповедования?

Это вопрос решен определенно: по делам, связанным с вероисповедованием, свидетелями, а значит и обвинителями, возбуждающими дело, могут быть лишь лица православного исповедования, не замешанные в церковных преступлениях сами, не обвинявшиеся ранее в расколах и в расколах не участвующие, то есть безукоризненного исповедования православные христиане. Если же речь идет о преступлениях нравственного характера, то тогда свидетелем может быть любой человек, независимо от вероисповедования. Скажем, речь идет об уголовном преступлении, которое вменяется клирику, или же о дорожно-транспортном происшествии, в котором виновен клирик — свидетелем здесь может быть любое лицо без ограничений.

Гражданский и церковный суд

- Почему, в отличие от гражданского, заседания церковного суда носят закрытый характер?

Для церковных судов публичность неуместна, потому что предметом исследования на таких судах являются часто поступки, имеющие особенно сильный нравственный аспект. Надо сказать, что некоторые дела уголовного характера, но связанные с семейными отношениями, с личной нравственностью, в порядке исключения гражданскими судами рассматриваются также закрыто. Если делать суд открытым, кто на него придет? И православные, и неправославные, и враждебно относящиеся к Церкви. Не будем же мы, пропуская в помещение, где происходят судебные заседания, требовать: «Предъявите свидетельство Вашего православия». Есть и другие соображения, которые делают нецелесообразным открытое публичное рассмотрение дел.

- Чем вызвано отсутствие в церковных судах института адвокатов?

Из самой природы Церкви вытекает, что член Церкви не нуждается в какой-то массированной защите своих интересов. Церковь его скорее побуждает к покаянию, чем к тому, чтобы отстаивать свои права. Все-таки адвокаты часто защищают обвиняемых, действительно совершивших преступление, но имеющих шансы довести дело до такой ситуации, когда обвинение остается недоказанным. В Церкви подобный исход дела крайне нежелателен. Именно на доверительных, откровенных отношениях, уместных между христианами, должна основываться деятельность церковного суда.

Беседовал Сергей Казаринов

Итак, отвлеченные размышления.

Отвлеченные от буквы (церковных канонов, мирских законов, постановлений, положений, суждений, комментариев, прецедентов, «с занесением» и без), от окружающих нас реалий этого лучшего из миров, но все же падшего и суетного, тленного. Так вот, если отвлечься от всего, что связано с обусловленностью церковной жизни удобопреклонностью ее членов ко греху - настолько «удобо-», что зачастую святость Церкви, исходящая от ее Главы и составляющая Ее сущность, сквозь грехи, пороки да немощи человеческие почти что уже и не просвечивает - следует признать, что словосочетание «церковный суд» не может не резать слух.

Этому есть несколько причин. Во-первых, так исторически сложилось, что на постсоветском пространстве к суду отношение опасливо-настороженное. Это слово настолько обросло негативными коннотациями, что сути его просто не разобрать. Делай, что хочешь, а со словом «суд» неразрывно ассоциируется глаголы «осудить», «засудить», «посадить», «расправиться». В суд не «приходят», а «попадают», и не в него, а «под». Как под каток, под танк, под обвал… К сожалению, такого рода ассоциации небеспочвенны.

В лучшем случае суд воспринимается как зло, призванное наказать другое зло. В суд обращаются, чтобы избавиться от какого-то худшего зла, чтобы наказать своего обидчика, но никак не за советом, не за рассуждением, не за помощью в решении недоуменных вопросов. Обращение истца в суд воспринимается ответчиком как нападение, да и сам истец так это понимает. Между тем, это в корне неверно. Суд - не карательная инстанция. Вернее, не должен ею быть, если говорить о сущности явления. Ведь почему Суд, на который явимся мы все по Воскресении, называется «Страшным»?

Для кого он страшен? - Для грешников. Потому он и страшен нам, что совесть нас зазирает. Но кому он по-настоящему страшен? - Тем, кто «подружился» с грехом. И мы не знаем, относится ли это к нам. Совесть наша неспокойна. Но в тот день все станет ясно. Кому-то Суд и в самом деле будет страшен, когда они себя обнаружат (уверен, многие с удивлением) по левую руку от Пастыря, а кому то, кто обнаружит себя среди «возлюбленных Отца» (причем еще более неожиданно для тех, кто по левую, ну и для себя самих) - не страшен ни разу.

К сожалению, земные суды и в самом деле бывают страшны порой не для преступников, а для их жертв, потому что в них заседают… люди. И как все люди, судьи тоже бывают разными. Они могут быть честными, неподкупными, умными, проницательными, а могут быть и наоборот, глупы, порочны, продажны или, как нынче принято говорить, коррумпированы. Горе тому, чья судьба зависит от судей неправедных, которые ни Бога не боятся, ни людей не стыдятся (Лк. 18; 2).

Но если суд не карательная инстанция, тогда что он есть?

Он есть инстанция обличающая . Опять же, не в том смысле обличения, как это принято понимать, из-за распространенной подмены в обыденном словоупотреблении. Обличение - это не оскорбление, не обвинение и не выставление на позор. Бывает, что это все с обличением совмещается, но сущности обличения не составляет. Обличение - это высвечивание, выявление, прояснение, становление доступным для познания и понимания.

А вот суд-то, что совершается по обличении, когда невидимое стало видимым, различимым полностью, а не какими-то отдельными фрагментами, то есть, осуществляемое на основании рассмотренного, изученного, исследованного. Суд по-гречески - κρίσις <крисис> . Это слово переводится еще как решение, приговор, осуждение, решительный исход, спор, состязание, а так же как толкование. Суд - обличение действительности, толкование сущности ее. Причем, что важно, Божий суд ориентирован не на взвешивание «за» и «против», не на верховенство писаного закона и даже не на торжество справедливости, тем более, не на юридически оформленную расправу, но на поиск законных оснований или хотя бы повода для оправдания ответчика.

«Тогда придите - и рассудим, говорит Господь. Если будут грехи ваши, как багряное, - как снег убелю; если будут красны, как пурпур, - как волну убелю» (Ис. 1; 18). Но с чего такая милость, каков повод? При каком условии, когда это «тогда»? «Омойтесь, очиститесь…» - говорит Господь. И, чтобы укоряемые Им не подумали, будто речь идет о водных процедурах, тут же поясняет: «…удалите злые деяния ваши от очей Моих; перестаньте делать зло; научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову» (Ис. 1; 16–17).

Вот оно как… Не возмездие или формальный расчет по конкретным статьям закона, не бредовая «сатисфакция», а принесение ответчиком плодов покаяния (μετάνοια <метания> - перемена ума; от μετανοέω <метаноэо>, что значит «переменять свой образ мыслей», изменять видение, понимание смысла жизни и ее ценностей) - основа для судебного решения по делу. А плоды покаяния - не просто те или иные добрые дела, но внутреннее изменение, преображение личности, формирование в душе таких качеств, которые с одной стороны порождаются этой умопеременой, с другой способствуют ей, потому что покаяние - процесс, только начинающийся осознанием греха, раскаянием в нем и его исповеданием, но продолжающийся всю жизнь. Плоды покаяния - духовные и душевные добродетели, свидетельствуемые соответствующими делами.

Возможно, читающему эти строки на первый взгляд, может показаться, что мы смешали понятия суда Божия и суда земного. Нет, просто, говоря о сущности суда истинного, справедливого, пусть и земного, неизбежно соотносишь его с Божиим судом. Правда издревле считалась обитательницей небес, а мораль - даром Божиим, потому что если не по сверхъестественному Откровению, то, как минимум, интуитивно во все времена люди понимали, что любые возвышенные ценности преходящего мира только тогда могут оберегаться от подмен и злоупотреблений, когда они возводятся к своим духовным, неизменным, вечным источникам, к их Первоисточнику - Богу. Насколько это осуществимо в земных реалиях и как осуществляется - вопрос отдельный. Опять же, о каких реалиях речь? Одно дело - суд в государстве языческом или секулярном (что, по сути, одно и то же), другое - в государстве, претендующем называться христианским. Одно - государственный суд в христианской стране, другое дело (в ней же или вне ее) - суд церковный.

И вот тут мы сталкиваемся с одной важной проблемой: какова концептуальная основа церковного суда? Существует ли она, или просто есть специфические условия, в которых сформировался церковно-канонический корпус, и есть наша реальность, к которой он применяется в зависимости от практической надобности? Это подчинение церковной жизни римскому праву или не более чем его применение в церковной ограде? Должно ли церковное судопроизводство делать не более, чем поправку (и должно ли вообще) на объективное положение дел в церковной среде, общий уровень нравственности, церковно-правовой грамотности, на заимствованные из мира, распространенные и укоренившиеся стереотипы сознания, в том числе и в области корпоративной этики, а также на этно-культурную, историческую (в том числе церковно-историческую) и политическую специфику региона, или толерантно (в медицинском, наихудшем, смысле) приспосабливаться ко всему этому?

Разумеется, особая концептуальная основа у церковного суда есть. Это новозаветное христианское мировоззрение. Я не случайно сказал «новозаветное», а не только «христианское», потому что последнее время христианству начинают приписывать весьма странные черты. Так вот, в качестве уточнения: не чье-то там «христианство» («сиволапое», «босяцко-цорионовское» и пр.), а то самое апостольское, православное - запечатленное в новозаветных книгах и в святоотеческом наследии, которое, слава Богу, нынче доступно и полезно (если, конечно, не вырывать фразы из контекста) для чтения и руководства по жизни.

Тем не менее, как бы это кого ни напрягало, но к тому, что церковно-судебная система стала в Русской Православной Церкви реальностью, надо бы уже привыкнуть (а желательно еще и поблагодарить Бога и всех, чьими усилиями она была разработана и функционирует). Словосочетание «церковный суд» одним кажется оксюмороном (о каком суде, о каких законах может идти речь, когда мы все под благодатью, ведь, когда начинают говорить о законе, значит, оскудела любовь… ну и прочие безумные глаголы), другими оно воспринимается в качестве какого-то рудимента то ли глубокой древности, то ли античного правового сознания, вплетенного в устроение церковной жизни.

В самом деле, чего там собираться, совещаться? - Надо клирика проучить и канонически это оформить? Так вот она - Книга Правил: открой наугад и ткни пальцем. Хотя лучше даже и не открывать ее, а сразу отпечатать указ о запрещении за «досаждение» по 55-му Апостольскому Правилу… Впрочем, нет. Три с лишним года назад был создан судебный прецедент, в ходе которого было разъяснено, что не всякое «причинение досады», то есть не всякое действие или слово, огорчающее архиерея, следует рассматривать как «досаждение», но только явное оскорбление, хулу, клевету, брань. Вот, опять же, аргумент против: церковный суд лишь осложняет поддержание дисциплины среди клириков. Это ж подумать только! Если каждый запрещенный или извергнутый поп, несогласный со своей печальной долей изблеванного из преосвященных уст, станет искать правды в церковно-судебной системе, ссылаясь на каноны и взывая к икономии - это что ж тогда начнется (впрочем, уже началось несколько лет как)?..

Получается, уже пальцем наугад не ткнешь, да и 55 АП уже не используешь, как прежде, в качестве универсальной дубины, не думая.

Хорошо это или плохо - тут с какой стороны посмотреть, какие приоритеты выстраивать. С точки зрения той самой вышеупомянутой концептуальной основы, по-видимому, хорошо. С точки зрения удобства в управлении… не знаю, наверное, зависит от того, как смотреть на цели и задачи управления клиром и мирянами. Если целью является строить всех, кто ниже по рангу, чтобы доить их и стричь, тогда, конечно, развитие церковно-правового сознания - это все лишнее, потому как «осложняет процесс» и «создает предпосылки для нестроений».

Если же целью управления церковного является взаимодействие всех членов Церкви (каждого согласно своему призванию и положению) в свободном и осознанном устроении христианской жизни ко спасению, то удобней это осуществлять именно так: основываясь на заповедях Христовых и руководствуясь святыми канонами таким образом, чтобы они не подменяли любви во Христе, а ограждали ее от злоупотреблений. Так что, получается, при уважительном отношении к людям, если видеть в них собратьев во Христе, носителей образа Божия, церковно-судебная система не только не воспринимается как законническая колода для церковного управленца, но еще и помогает ему в пастырском и архипастырском служении.

Проблема церковного правосознания в каждом индивидуальном случае состоит в том, как христианин осмысливает Церковь и, соответственно, церковную жизнь во всей ее многоаспектности. Каноническому мышлению предшествует экклезиологическое, которое и определяет правоприменительную практику. Если Церковь мыслится как «государственная скрепа» или военизированное ритуально-досуговое предприятие, тогда понимание сущности и значимости церковных правил, и, соответственно, их применение будет обеспечивать эксплуатацию Православия в качестве суррогата общенациональной идеологии и как инструмента национально-ритуальной самоидентификации, или банальное самоутверждение и деспотизм в худшем смысле этого слова.

Если же под Церковью понимается богочеловеческий организм, тогда и корпус канонического права видится принципиально иначе, и отношение к церковно-судебной системе - в корне иное.

Суд, как уже было сказано выше, инстанция, в которой разбираются: тщательно, в контексте церковного веро- и нравоучения и с учетом разнообразных условий (в том числе и общего уровня нравственности и благочестия) исследуются обстоятельства дела, заслушиваются все стороны, взвешиваются аргументы и не просто подбирается применимый канон - самое главное - ищутся пути для уврачевания как болезненной ситуации в целом, так и ее участников.

Это важнейший, принципиальнейший момент церковного судопроизводства, без которого оно теряет смысл как церковное, потому что Церковь - Ковчег спасения, а спасение это не просто избавление от какого-то бедствия, это - исцеление, оздоровление (слово σωτηρία <сотирия>, которое традиционно переводится на русский как «спасение», происходит от σώζω <созо> (спасать, сохранять), последний же одного корня с прилагательным σῶς <сос> - целый, здоровый, невредимый, неповрежденный).

Слово «наказание» переводится со славянского языка на русский как «научение». Если наказание не учит, не вразумляет, более того, если оно не преследует именно воспитательную цель, вразумляющую и исцеляющую, спасительную, или если оно претендует на это, но не адекватно декларируемой цели, то никакое это не наказание, а кара, месть, расправа (вероятно, показательная), но не наказание.

Задача церковного суда не только в том, чтобы расследовать дело, выявить церковное правонарушение и доказать его, а затем вынести приговор. И это есть, но не главное. Главное - всесторонне изучить дело и не только доказать событие преступления, но еще понять, что, а главное, почему к нему привело, чтобы, по возможности, ликвидировать породившую его почву и продумать исцеляющие и профилактические меры для оздоровления как церковной жизни в целом, так и конкретных личностей, и только в крайнем случае прибегать к «хирургическим» мерам, применяя каноны по всей строгости.

Это все была теория, теперь - практика.

Поводом к написанию данной статьи послужила дискуссия вокруг активности возлюбленного во Христе миссионера-камикадзе протодиакона всея Руси о. Андрея Кураева, развернутой в адрес, как он выразился, «голубого лобби». Я, в отличие от него, не берусь утверждать, существует оно или нет, потому, что не располагаю доказательствами. Вероятно, о. Андрей таковыми располагает, поэтому совершенно спокойно называет конкретные имена, не опасаясь, что кто-то из названных им лиц, подаст на него в Церковный суд за нарушение 6 правила II Вселенского Собора, согласно которому клеветник несет наказание, которому подпал бы оклеветанный, если бы интрига удалась.

В полемике, развернувшейся на просторах русского сегмента Всемирной паутины, не раз задавался вопрос о том, почему с этой информацией он обратился к немаленькой аудитории своего ЖЖ, а не в Церковный суд. В частности, Игорем Гасловым о. Андрею была напрямую предложена помощь в подготовке документально аргументированных обращений в . Ответа на это предложение не последовало. Возможно, причина в том, что о. Андрей, как он сам неоднократно объяснял, не видит в Положении о церковном суде Русской Православной Церкви (далее - Положение ) формальных оснований для таких заявлений со своей стороны. При этом о. Андрей ссылается на статью 34-ю Положения, в которой сказано, что на архиерея может подавать в суд только его клирик.

Охотно готов согласиться с о. Андреем, что текст Положения не идеален. Так оно и не претендует на статус 28-й книги Нового Завета. Но для того, чтобы этот документ был конструктивно доработан, необходимо сначала как следует обкатать его на практике. А правоприменительная практика, вскрывает богатое разнообразие канонических коллизий в церковной жизни, одновременно давая толкование тому, что не вполне доходчиво для простых смертных сформулировано в этом нормативном документе. Единственно, в чем я с о. Андреем не могу согласиться, так это в том, что текст Положения не позволяет ему инициировать дела, по конкретным персоналиям, о которых он сообщил нам в Интернете.

Кроме 34-й статьи, есть еще и 33-я, во второй части которой говорится, что дело передается в Общецерковный суд первой инстанции распоряжением Патриарха Московского и всея Руси или Священного Синода на основании заявления о церковном правонарушении, а также на основании сообщения о совершенном правонарушении, полученного из иных источников. «Обратите внимание на второе основание, - комментирует Игорь Гаслов. - Т. е. для передачи дела в Общецерковный суд не нужно даже заявление. Достаточно сообщения о совершенном церковном правонарушении, например опубликованного в СМИ. Естественно это должны быть не анонимные рассказы, не намеки, не сообщения типа „это и так всем известно“, „это у него на лице написано“».

Так что механизм решения проблем есть. Другое дело, что можно понять и тех, кто опасается обращаться в Общецерковный суд. Пока будет тянуться время с подачи заявления до передачи дела в производство (а вдруг и до этого не дойдет?), а потом до самого заседания (а собирается Общецерковный суд нечасто), этого клирика по месту канонической прописки раз десять успеют заставить пожалеть о своем опрометчивом поступке и отозвать жалобу. Рычагов для этого достаточно. Да и откуда истец знает, какое в Патриархии к нему будет отношение, когда он туда явится, да и чего ему ждать хорошего, если его жалобу на своего правящего архиерея или апелляцию на утвержденное им решение Епархиального суда, или на лично им наложенное прещение будут рассматривать тоже архиереи? Где гарантия, что у них не возобладает корпоративная солидарность?.. Уверяю вас, что еще и не такие мысли у него будут вертеться в голове. И что же ему тогда делать?

В 2010 г. мне пришлось обратиться в Общецерковный суд с апелляцией на архиерейский указ о моем запрещении в священнослужении. Ситуация интересна как раз тем, что если читать Положение поверхностно, может показаться, что подавать апелляцию в Общецерковный суд можно лишь на решение Епархиального суда, но не на указ архиерея, а у меня именно такая ситуация и была: Синод ЭПЦ МП не вынес никакого постановления по моему вопросу (отцы между собой решили, что не все так просто и необходимо, прежде чем что-то решать, со мной еще поговорить), и тогда архиерей запретил меня своей властью.

Я незамедлительно съездил в Москву и подал апелляцию на имя Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, который, спустя некоторое время, направил ее в Общецерковный суд.

С момента вручения мне указа о запрещении до судебного заседания прошло полгода. Что такое запрещение в священнослужении и как это пережить - тема особая и сейчас нам на нее отвлекаться не по формату, но скажу одно: если бы не поддержка добрых людей, я вполне мог бы свихнуться или познать сладость диабетических осложнений. За эти полгода мне неоднократно советовали отозвать апелляцию, признать все, что угодно и как угодно, только добиться снятия запрета, потому что если дело таки дойдет до суда, это может вообще закончиться для меня лишением сана.

Надо отметить, что уговаривали меня не какие-нибудь недоброжелатели, а наоборот, люди очень хорошо ко мне относящиеся, да еще к тому же и хорошо информированные, поэтому предостережение о перспективе лишиться сана я принял всерьез и с трудно подавляемым ужасом. Более того, чем ближе к суду, тем настойчивее звучали эти голоса. Даже Игорь Гаслов, который, спасибо ему, помогал в составлении апелляции, и тот изо всех сил убеждал меня отступить, считая дело безнадежным.

За несколько дней до судебного заседания мне надлежало явиться на прием к руководителю Контрольно-аналитической службы Управления делами Московской Патриархии (далее - КАС УДМП) игумену (ныне архимандриту) Савве (Тутунову). Ничего особо хорошего для себя я не ждал. Во-первых, я вообще не люблю всяческий официоз, не ориентируюсь в нем, а потому чувствую себя, мягко говоря, некомфортно в «коридорах власти» и на всевозможных мероприятиях с участием ВИП-персон. Во-вторых, я отдавал себе отчет, что иду на допрос, что само по себе радовать не может. Так вот, это двойное напряжение было снято в один момент, как только появился о. Савва.

Он каким-то непостижимым образом умудряется сочетать братскую любовь с чиновничьей деловитостью. Формально это был допрос, но осуществлялся он с такой доброжелательной недемонстративной корректностью и сосредоточенным вниманием, с настолько неподдельно искренним стремлением вникнуть, разобраться и установить истину; при этом он вел беседу не только в спокойном настроении, ровно, обстоятельно, без лишних эмоций, но именно в мирном Христовом духе… Это было неожиданно.

Выходил я из его кабинета с надеждой, что и судьи проявят такое же понимание, хотя прекрасно отдавал себе отчет, что им это будет сделать нелегко. Дело не только в корпоративной солидарности, которой могут быть не чужды судьи в архиерейском сане, но еще и в том, что их решения, как я понимаю, не должны быть слишком тревожными для собратьев-архипастырей. Между тем, всякое судебное решение, вынесенное ими в пользу священника, конфликтующего со своим владыкой - это (как минимум) тревожный звонок для тех архиереев, которые привыкли чувствовать себя абсолютными хозяевами душ и телес подвластных им клириков. Поэтому от судей, кроме объективности (не говоря уже о мудрой и милосердной справедливости), требуется изрядная, скажем так, дипломатичность и немалое мужество.

Надежды мои, в основном, оправдались. Обвинение в нарушении 55-го Апостольского Правила было признано обоснованным, но в отношении 39-го я был частично оправдан (со всеми решениями Общецерковного суда, в том числе по упоминаемому делу /http://www.patriarchia.ru/db/text/1331729. html /, можно ознакомиться на сайте Московской Патриархии). Принимая во внимание, сделанное в самом начале заседания, мое покаянное заявление (в котором я выражал сожаление о скорби, причиненной своему архиерею, и о вынужденности ряда своих действий), а также полугодовой период нахождения под запретом (в государственном судопроизводстве это называется «зачесть срок нахождения под стражей»), судьи постановили снять с меня запрещение в служении. Спустя менее двух недель это решение было утверждено Патриархом и вступило в силу.

Итоги.

Не вдаваясь в подробности дальнейших событий, начнем подводить итоги в виде нескольких замечаний и выводов.

Апелляция на архиерейский указ о запрещении? Как можно?..

Что священнослужитель может подавать в Общецерковный суд первой инстанции жалобу на своего правящего архиерея (как, например, в случае с в 2010 г.), это ясно следует из текста Положения; что может подавать апелляцию на решение Епархиального суда - об этом тоже предельно ясно сказано. А вот может ли он подавать апелляцию на указ своего правящего архиерея?

«Вопрос, конечно, интересный», так как бытует мнение, что нет, якобы в Положении такой вариант не предусмотрен. Так я потому и описал свой случай, что он как раз из этой категории. Я ведь не подавал в суд на своего архиерея, но всего лишь опротестовал его указ. Как уже упоминалось выше, если читать Положение поверхностно и вне контекста Священного Предания, вне православной экклезиологии, то вполне может показаться, что моя апелляция была принята в нарушение соборно утвержденного документа.

Что ж, давайте разбираться. Для начала предлагаю обратить внимание на фрагмент интервью о. Саввы обозревателю газеты «Известия» Борису Клину, опубликованного на сайте Московской Патриархии /http://www.patriarchia.ru/db/text/1249515. html /: «Очень часто священники сетуют на свое полное бесправие в отношениях с архиереем, который может просто запретить в служении», - говорит журналист. - «Всякий священник, считающий, что с ним поступили несправедливо, - отвечает о. Савва, - имеет право направить апелляцию на имя Предстоятеля. Патриарх Кирилл дал четкую установку: любая жалоба на его имя должна быть изучена, и на нее должен быть направлен обстоятельный ответ».

Обратите внимание на контекст: речь об апелляциях на архиерейские личные указы.

Чтобы ни у кого не закралось сомнение, что это административный произвол, попирающий соборно принятое Положение, вчитаемся в содержание 3-ей статьи:

1. Полнота судебной власти в Русской Православной Церкви принадлежит Архиерейскому Собору Русской Православной Церкви, именуемому в дальнейшем тексте настоящего Положения „Архиерейский Собор“. Судебная власть в Русской Православной Церкви осуществляется также Священным Синодом Русской Православной Церкви, именуемым в дальнейшем тексте настоящего Положения „Священный Синод“, и Патриархом Московским и всея Руси.

Осуществляемая Общецерковным Судом судебная власть проистекает из канонической власти Священного Синода и Патриарха Московского и всея Руси, которая делегируется Общецерковному суду.

2. Полнота судебной власти в епархиях принадлежит епархиальным архиереям.

Епархиальные архиереи самостоятельно принимают решения по делам о совершении церковных правонарушений в случае, если данные дела не требуют исследования.

Если дело требует исследования, епархиальный архиерей передает его в епархиальный суд.

Причем делегирование делегированию - рознь. Одно дело, когда Патриарх или Синод делегируют судебную власть Общецерковному суду, состоящему из архиереев, и совсем другое, когда архиерей делегирует свою судебную власть Епархиальному суду, состоящему из священников, не обладающих полнотой судебной власти даже в рамках своих приходов. Если Общецерковный суд - это как малый архиерейский собор, то суд епархиальный - что-то вроде консультативного совета при правящем архиерее.

Самое главное, в контексте поставленного вопроса, то, что архиерей передает дело в епархиальный суд лишь тогда, когда оно, по его мнению, «требует исследования». А если он, допустим, недооценивает сложность дела? Или мало ли еще какие уважительные или неуважительные причины побуждают его решить дело самостоятельно? Даже если дело не рассматривалось коллегиально, архиерейское решение - это такое же решение церковного суда епархиального масштаба, просто вынесенное в упрощенном порядке. И правоприменительная практика показывает, что Общецерковный суд второй инстанции не ограничен рассмотрением лишь коллегиально вынесенных судебных решений, но существенным признаком судебного решения епархиального уровня признает архиерейское решение, будь то в виде утверждения постановления епархиального суда, будь то в виде собственного указа.

Думаю, все предельно ясно.

Судебный процесс.

Следующее, что надо иметь в виду: производство в Общецерковном суде закрытое не только от любопытствующей публики, но и от сторон, каждая из которых дает показания отдельно. Это сделано в интересах уязвимой стороны, но содержит некоторое неудобство: каждая сторона не в курсе, что о ней говорит противная, и не может опровергнуть ложь, если кто-то из судей не сочтет нужным прямо задать соответствующий вопрос. Кстати, не надо тушеваться, если вопрос будет задан в риторической форме и в обвинительном тоне.

Из того, что судья архиерей, еще не следует, что он страдает комплексом власти, и аргументированное, корректное парирование высказанного им обвинения воспримет как личное оскорбление. Все владыки, заседающие в Общецерковном суде - доброжелательные, опытные и мудрые архипастыри, способные внимательно выслушивать и анализировать информацию. Не надо путать строгость с жестокостью, цепенеть и терять дар речи, но если по какой-то причине судья что-то понял превратно, соберитесь, помолитесь, успокойтесь и внесите ясность. Главное, сами не бойтесь переспрашивать, если не все поняли или не расслышали что-нибудь.

А что потом?

Потом все может быть очень разнообразно. Хорошо, если не только вы настроены миротворчески, но и ваш архиерей тоже. А если нет? Именно это и останавливает многих пострадавших клириков от апелляций: они прекрасно понимают, что если архиерей останется на кафедре (а он на ней останется 100%, если речь идет всего лишь о жалобе на указ о запрете, а не о железобетонно доказанных обвинениях в каком-либо тяжком преступлении), он сумеет сделать так, чтобы вы пожалели не только об апелляции, но и сам факт своего рождения начали бы рассматривать как злостное недоразумение, обусловленное роковым стечением обстоятельств. При этом все будет сделано так, что формально никаких претензий вы уже предъявить не сможете. Будете ходить как по минному полю, опасаясь дать повод для нового запрета, и радоваться возможности служить хотя бы за пределами своей епархии. Хорошо, если у вас появится возможность устроиться в другой епархии, а владыка отпустит. Если же вы связаны какими-то обязательствами, не позволяющими уехать… «Черный сценарий» можно было бы расписывать еще долго.

Так стоит ли?..

А вот это уже вопрос не столько здравого смысла, сколько совести. В любом случае, предпочтительней всего примирение в досудебном порядке. И для этого надо сделать все… нравственно приемлемое. Если же ничего из этого не получается, возможны варианты: апеллировать или нет. Если репрессированный клирик предпочитает ждать, что ситуация сама изменится к лучшему, или надеется преклонить архиерея на милость, стараясь не раздражать его, кажущимися безнадежными попытками искать правды в Москве - это его личный выбор, если речь идет об апелляции на судебное решение, и он будет прав, что бы ни решил.

Если же мы говорим о целесообразности обращаться в Общецерковный суд первой инстанции по причинам, затронутым , то вопрос уже не в том, удастся ли до суда дожить и после него выжить, а в том, кто ты, если можешь что-то предпринять против мерзости, но, по малодушию, пассивно в ней соучаствуешь, помалкивая о фактах, покрывая растлителей и насильников, попустительствуя укоренению порока, карьерному возвышению его носителей, а также их размножению путем кадрового почкования?

Стоит ли?! Что чего стоит? Стоит ли страдать за Церковь Христову и за ближних, за «малых сих», чьи души калечатся соблазном? Что ж, дело совести.

Введение

Судебная система Русской Православной Церкви (Московского Патриархата), именуемой в дальнейшем тексте настоящего Положения «Русская Православная Церковь», устанавливается Уставом Русской Православной Церкви, принятым Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 16 августа 2000 г., именуемым в дальнейшем тексте настоящего Положения «Устав Русской Православной Церкви», а также настоящим Положением и основана на священных канонах Православной Церкви, именуемых в дальнейшем тексте настоящего Положения «священные каноны».

Тема моей работы “Церковные суды”. Цель работы: изучение и рассмотрение церковных судов. Имея свои законы и самостоятельно устанавливая внутренний порядок своей жизни, Церковь имеет право, посредством своего суда, охранять эти законы и порядок от их нарушения ее членами. Совершать суд над верующими - есть одна из существенных функций церковной власти, основанной на божественном праве, как показывает Слово Божие.

Общие положения в церковном суде

Церкомвный сумд -- система органов, находящихся в юрисдикции той или иной Церкви, осуществляющая функции судебной власти на основании церковного законодательства (церковного права). Православной Церкви принадлежат, в пределах ее границ, три ветви власти : 1) законодательная, издающая законы для осуществления успешной евангельской миссии Церкви в этом мире, 2) исполнительная, пекущаяся о реализации этих законов в жизни верующих и 3) судебная, восстанавливающая нарушенные правила и уставы Церкви, разрешающая разного рода споры между членами Церкви и нравственно исправляющая нарушителей евангельских заповедей и церковных канонов. Таким образом, последняя ветвь власти, судебная, содействует охранению святости церковных установлений и богоучрежденного порядка в Церкви. Функции этой ветви власти на практике осуществляет церковный суд.

1. Судебная власть в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами посредством церковного судопроизводства.
2. Судебная система в Русской Православной Церкви устанавливается священными канонами, настоящим Уставом и «Положением о церковном суде».
3. Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается:
- а) соблюдением всеми церковными судами установленных правил церковного судопроизводства;
- б) признанием обязательности исполнения каноническими подразделениями и всеми членами Русской Православной Церкви судебных постановлений, вступивших в законную силу.
4. Суд в Русской Православной Церкви осуществляется церковными судами трех инстанций:
- а) епархиальными судами, имеющими юрисдикцию в пределах своих епархий;
- б) общецерковным судом, с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви;
- в) высшим судом -- судом Архиерейского Собора, с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви.
5. Канонические прещения, такие как пожизненное запрещение в священнослужении, извержение из сана, отлучение от Церкви, налагаются Патриархом Московским и всея Руси или епархиальным архиереем с последующим утверждением Патриархом Московским и всея Руси.
6. Порядок наделения полномочиями судей церковных судов устанавливается священными канонами, настоящим Уставом и «Положением о церковном суде».
7. Судебные иски принимаются к рассмотрению церковным судом в порядке и на условиях, установленных «Положением о церковном суде».
8. Вступившие в законную силу постановления церковных судов, а также их распоряжения, требования, поручения, вызовы и другие предписания являются обязательными для всех без исключения клириков и мирян.
9. Разбирательство дел во всех церковных судах закрытое.
10. Епархиальный суд является судом первой инстанции.
11. Судьями епархиальных судов могут быть священнослужители, наделенные епархиальным архиереем полномочиями осуществлять правосудие во вверенной ему епархии.

Председатель суда может быть либо викарным архиереем, либо лицом в пресвитерском сане. Членами суда должны быть лица в пресвитерском сане.

12. Епархиальный суд состоит не менее чем из пяти судей, имеющих епископский или священнический сан. Председателя, заместителя председателя и секретаря епархиального суда назначает епархиальный архиерей. Епархиальное собрание избирает по представлению епархиального архиерея не менее двух членов епархиального суда. Срок полномочий судей епархиального суда - три года, с возможностью переназначения или переизбрания на новый срок.
13. Досрочный отзыв председателя или члена епархиального суда осуществляется по решению епархиального архиерея.
14. Церковное судопроизводство осуществляется в судебном заседании при участии Председателя и как минимум двух членов суда.
15. Компетенция и процедура судопроизводства епархиального суда определяются «Положением о церковном суде».
16. Решения епархиального суда вступают в законную силу и подлежат исполнению после их утверждения епархиальным архиереем, а в случаях, предусмотренных пунктом 5 настоящей главы, -- с момента утверждения Патриархом Московским и всея Руси.
17. Епархиальные суды финансируются из епархиальных бюджетов.
18. Общецерковный суд рассматривает в качестве суда первой инстанции дела по церковным правонарушениям архиереев и руководителей Синодальных учреждений. Общецерковный суд является судом второй инстанции по делам по церковным правонарушениям клириков, монашествующих и мирян, подсудных епархиальным судам.
19. Общецерковный суд состоит из Председателя и не менее четырех членов в архиерейском сане, которые избираются Архиерейским Собором сроком на 4 года.
20. Досрочный отзыв Председателя или члена общецерковного суда осуществляется решением Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода с последующим утверждением Архиерейским Собором.
21. Право назначать временно исполняющего обязанности Председателя или члена общецерковного суда в случае образовавшейся вакансии принадлежит Патриарху Московскому и всея Руси и Священному Синоду.
22. Компетенция и процедура судопроизводства общецерковного суда определяются «Положением о церковном суде».
23. Постановления общецерковного суда подлежат исполнению после их утверждения Патриархом Московским и всея Руси и Священным Синодом.

В случае несогласия Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода с решением общецерковного суда в силу вступает решение Патриарха Московского и всея Руси и Священного Синода.

В таком случае для окончательного решения дело может быть передано на суд Архиерейского Собора.

24. Общецерковный суд осуществляет в предусмотренных «Положением о церковном суде» процессуальных формах судебный надзор за деятельностью епархиальных судов.
25. Общецерковный суд финансируется из общецерковного бюджета.
26. Суд Архиерейского Собора является церковным судом высшей инстанции.
27. Судопроизводство осуществляется Архиерейским Собором в соответствии с «Положением о церковном суде».
28. Обеспечение деятельности церковных судов осуществляется аппаратами этих судов, которые подчинены их председателям и действуют на основании «Положения о церковном суде».

Становясь членом Церкви, человек свободно принимает на себя все права и обязанности по отношению к ней. Так, в частности он должен сохранять в чистоте ее догматическое и нравственное учение, а также следовать и подчиняться всем ее правилам. Нарушение этих обязанностей и составляет непосредственный предмет церковного суда. Из этого следует, что церковному суду подлежат преступления членов Церкви против веры, нравственности и церковных уставов. Церкви, как человеческому обществу усваивается судебная власть по отношению к своим членам. Во время судопроизводства, епископу помогали рассматривать жалобы уполномоченные лица из церковного клира. Однако и здесь мог проявить себя фактор падшего человеческого естества. Судебная система Русской Православной Церкви включает следующие церковные суды:

· епархиальные суды, в том числе епархий Русской Православной Церкви Заграницей, Самоуправляемых Церквей, Экзархатов, входящих в состав Русской Православной Церкви, -- с юрисдикцией в пределах соответствующих епархий;
· высшие церковно-судебные инстанции Русской Православной Церкви Заграницей, а также Самоуправляемых Церквей (при наличии в данных Церквах высших церковно-судебных инстанций) -- с юрисдикцией в пределах соответствующих Церквей;
· Общецерковный Суд -- с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви;
· Архиерейский Собор Русской Православной Церкви -- с юрисдикцией в пределах Русской Православной Церкви.

Особенности церковного судоустройства и судопроизводства в пределах Русской Православной Церкви Заграницей, а также в пределах Самоуправляемых Церквей могут определяться внутренними установлениями (правилами), утвержденными уполномоченными органами церковной власти и управления данных Церквей. В случае отсутствия вышеуказанных внутренних установлений (правил), а также их несоответствия Уставу Русской Православной Церкви и настоящему Положению церковные суды Русской Православной Церкви Заграницей и Самоуправляемых Церквей должны руководствоваться Уставом Русской Православной Церкви и настоящим Положением. Церковные суды предназначены для восстановления нарушенного порядка и строя церковной жизни и призваны способствовать соблюдению священных канонов и иных установлений Православной Церкви. Осуществляемая Общецерковным Судом судебная власть проистекает из канонической власти Священного Синода и Патриарха Московского и всея Руси, которая делегируется Общецерковному суду. Епархиальные архиереи самостоятельно принимают решения по делам о совершении церковных правонарушений в случае, если данные дела не требуют исследования. Если дело требует исследования, епархиальный архиерей передает его в епархиальный суд.Осуществляемая в данном случае епархиальным судом судебная власть проистекает из канонической власти епархиального архиерея, которую епархиальный архиерей делегирует епархиальному суду. Единство судебной системы Русской Православной Церкви обеспечивается:

· соблюдением церковными судами установленных правил церковного судопроизводства;
· признанием обязательности исполнения всеми членами и каноническими подразделениями Русской Православной Церкви решений церковных судов, вступивших в законную силу.

Лицо, обвиняемое в совершении церковного правонарушения, не может быть подвергнуто каноническому прещению (наказанию) без достаточных доказательств, устанавливающих виновность данного лица. При наложении канонического прещения (наказания) следует учитывать причины совершения церковного правонарушения, образ жизни виновного лица, мотивы совершения им церковного правонарушения, действуя в духе церковной икономии, предполагающей снисхождение к виновному лицу в целях его исправления, либо в подобающих случаях -- в духе церковной акривии, допускающей применение строгих канонических прещений в отношении виновного лица в целях его покаяния. В случае подачи клириком явно клеветнического заявления о совершении епархиальным архиереем церковного правонарушения заявитель подвергается тому же каноническому прещению (наказанию), которое было бы применено в отношении обвиняемого лица, если бы факт совершения им церковного правонарушения был доказан. Епархиальный совет осуществляет церковное судопроизводство в порядке, предусмотренном настоящим Положением для епархиальных судов. Решения епархиального совета могут быть обжалованы в Общецерковный суд второй инстанции либо пересмотрены Общецерковным судом в порядке надзора по правилам, предусмотренным настоящим Положением для решений епархиальных судов. В отношении клириков и иных лиц, назначенных решением Священного Синода или указом Патриарха Московского и всея Руси на должность руководителей Синодальных и иных общецерковных учреждений, Общецерковный суд рассматривает исключительно те дела, которые связаны с должностной деятельностью данных лиц в соответствующих учреждениях. По иным делам указанные лица подсудны соответствующим епархиальным судам. По поручению Патриарха Московского и всея Руси заместитель председателя Общецерковного суда может временно исполнять обязанности Председателя Общецерковного суда. Архиереи, временно исполняющие обязанности председателя или судей Общецерковного суда, имеют права и несут обязанности, предусмотренные настоящим Положением, соответственно, для председателя или судей Общецерковного суда. Дела по обвинению архиереев в совершении церковных правонарушений Общецерковный суд рассматривает в полном составе. Иные дела Общецерковный суд рассматривает в составе не менее трех судей во главе с председателем Общецерковного суда или его заместителем. Решение епархиального суда по делу должно быть принято не позднее одного месяца со дня вынесения епархиальным архиереем распоряжения о передаче дела в епархиальный суд. При необходимости более тщательного исследования дела епархиальный архиерей может продлить данный срок по мотивированному ходатайству председателя епархиального суда. Патриарх Московский и всея Руси или Священный Синод определяют сроки рассмотрения дела в Общецерковном суде первой инстанции. Продление данных сроков осуществляется Патриархом Московским и всея Руси или Священным Синодом по мотивированному ходатайству председателя Общецерковного суда. В случае обвинения лица, подсудного Общецерковному суду первой инстанции, в совершении особо тяжкого церковного правонарушения, влекущего за собой каноническое прещение в виде извержения из сана или отлучения от Церкви, Патриарх Московский и всея Руси или Священный Синод вправе до принятия Общецерковным судом первой инстанции соответствующего решения временно освободить обвиняемое лицо от должности или временно запретить в священнослужении. В случае, если дело, поступившее в Общецерковный суд, подлежит ведению епархиального суда секретарь Общецерковного суда сообщает сведения о церковном правонарушении епархиальному архиерею той епархии, в юрисдикции которого находится обвиняемое лицо.

Статьи по теме:

Ликёр Шеридан (Sheridans) Приготовить ликер шеридан

Ликер "Шериданс" известен во всем мире с 1994 года. Элитный алкоголь в оригинальной двойной бутылке произвел настоящий фурор. Двухцветный продукт, один из которых состоит из сливочного виски, а второй из кофейного, никого не оставляет равнодушным. Ликер S

Значение птицы при гадании

Петух в гадании на воске в большинстве случаев является благоприятным символом. Он свидетельствует о благополучии человека, который гадает, о гармонии и взаимопонимании в его семье и о доверительных взаимоотношениях со своей второй половинкой. Петух также

Рыба, тушенная в майонезе

Очень люблю жареную рыбку. Но хоть и получаю удовольствие от ее вкуса, все-таки есть ее только в жареном виде, как-то поднадоело. У меня возник естественный вопрос: "Как же еще можно приготовить рыбу?".В кулинарном искусстве я не сильна, поэтому за совета

Программа переселения из ветхого и аварийного жилья

Здравствуйте. Моя мама была зарегистрирована по адресу собственника жилья (сына и там зарегистрирован её внук). Они признаны разными семьями. Своего жилья она не имеет, признана малоимущей, имеет право как инвалид на дополнительную жилую площадь и...

2024-04-14 01:54:42	Об утверждении требований к формату документов, предоставляемых в электронной форме для получения государственной услуги по государственной экспертизе проектной документации, ре
2024-04-12 01:53:05	Гадание на кофейной гуще: Женщина (Дама) — Значение
2024-04-11 01:52:53	Что означает имя Дарья для ребенка: полная характеристика
2024-04-09 01:50:26	Кто руководит мчс в настоящее время
2024-04-07 01:51:32	Стихотворение "айболит" чуковский корней иванович Корней Чуковский — Айболит читать
2024-04-06 02:00:18	Икра из запеченных баклажанов на зиму — рецепт пальчики оближешь Икра из баклажан из печеных овощей
2024-04-06 02:00:18	Томатный соус с базиликом на зиму
2024-04-04 01:56:28	Значение карт при гадании: что выпало
2024-04-04 01:56:28	Что значит увидеть пену во сне
2024-04-03 01:53:34	Онлайн тесты гиа по русскому языку

2024-04-03 01:53:34	Во сколько начинается егэ по русскому
2024-04-01 01:50:30	Художественная культура Индии – "страны чудес" Художественная культура индии индии страна чудес презентация
2024-03-30 02:19:32	Художественное образование в чешской республике
2024-03-29 01:52:43	Изобразительное искусство Древнего Рима
2024-03-28 05:59:15	Казанская епархия Татарстанская митрополия официальный
2024-03-25 01:50:13	Женщина-Козерог, рожденная в год Обезьяны: характеристика личности и совместимость с другими знаками Тигр – Рак
2024-05-11 01:58:16	Ликёр Шеридан (Sheridans) Приготовить ликер шеридан
2024-04-26 01:46:35	Значение птицы при гадании
2024-04-20 02:02:32	Рыба, тушенная в майонезе
2024-04-14 01:54:42	Программа переселения из ветхого и аварийного жилья
2024-04-14 01:54:42	Об утверждении требований к формату документов, предоставляемых в электронной форме для получения государственной услуги по государственной экспертизе проектной документации, ре
2024-04-12 01:53:05	Гадание на кофейной гуще: Женщина (Дама) — Значение