Жизнь как приключение. Там выше уровень цивилизации, чем в Новой Гвинее
Марина Тимашева: Продолжая начатую в прошлой программе тему антропологии – настоящей антропологии, как уточнил бы мой собеседник – мы представляем книгу о человеке, который стал основоположником и олицетворением этой науки в России. Институт этнологии и антропологии имени Миклухо- Маклая и издательство ""Восточная литература"" выпустили книгу Даниила Тумаркина ""Белый папуас. Николай Николаевич Миклухо-Маклай на фоне эпохи"". Итак, перед нами фундаментальная – 600 страниц – биография ученого и путешественника, который, впрочем, и раньше не был обделен вниманием. Его именем назван профильный институт, день рождения стал профессиональным праздником , да не только коллеги – дети знали, кто это такой. В предисловии сегодняшней книги я читаю, что образ его ""окутан легендами … Для литературы о нем характерны его идеализация и мифологизация"" (3) – и хотелось бы уточнить у нашего рецензента Ильи Смирнова: что, новое исследование как-то существенно изменило представление о Миклухо-Маклае, сформированное еще черно-белым экраном и детскими книжками?
Илья Смирнов:
Если Вы имеете в виду повесть ""Человек с Луны"" , отвечу честно: принципиально не изменило. Обогатило дополнительной информацией, уточнило детали, исправило кое-какие ошибки в анкете. Например. Шотландский предок Маклай, якобы попавший в 17 веке к казакам в плен и подаривший Миклухам вторую половину фамилии, не имеет никакого достоверного подтверждения (79). Впрочем, таких генеалогических фантазий про ""знатна мужа"" откуда-нибудь из-за рубежа довольно в родословных и более именитых персон, вплоть до августейших
Герой книги был сыном железнодорожного инженера, богатства и власти так и не нажил (как и его отец), а славу себе создавал сам. Жизнь его короткая (1846 – 1888) и удивительная.
Как правило, ученые изучают мифы, но не становятся их героями. А на Новой Гвинее записаны предания о белокожем – цвета Луны – пришельце, который научил людей пользоваться железными орудиями (вместо каменных) и еще много чему полезному
Марина Тимашева: Культурный герой.
Илья Смирнов:
Да, вроде Прометея. Но ведь и на родине он стал своего рода культурным героем. Несколько поколений воспитывалось на его примере – ""делать жизнь с кого"". Помните, у Высоцкого про детские книги. Дай Бог и следующим поколения читать в детстве нужные книги о настоящих людях. Миклухо-Маклай - ""один из последних в истории мировой науки известных натуралистов широкого профиля, который поставил в центр своих исследований человека и проявления его культуры в рамках географической среды, но и активно работал в отраслях естествознания, непосредственно не связанных с этой проблематикой (океанография, геология и др.)"" (563). Например, ему мы обязаны знакомством с замечательным существом по имени кускус . ""13 июня. Небольшой кускус, которого я приобрел несколько недель тому назад, живет и растет у меня отлично. Ест все: рис, аян, бау, кокосовые орехи, сладкий картофель и очень любит бананы. В продолжение дня он обыкновенно спит, свернувшись, но все-таки ест, если ему дадут; ночью же немилосердно грызет дерево ящика, куда я его сажаю""
Но правильно понять ""белого папуаса"" невозможно без учета того, что в его собственной формулировке звучит так: ""Единственная цель моей жизни – польза и успех науки на благо человечества"" (49). Вот эти составляющие – научная и нравственная – неразделимы. Как писал о нем французский профессор Габриэль Моно, ""он служит науке, как иные служат религии… Самый искренний и последовательный идеалист, которого мне довелось встречать"" (435).
Марина Тимашева: Получается, современным антропологам есть, с кого брать пример.
Илья Смирнов: Безусловно. И Даниил Давыдович Тумаркин -тоже коллега Миклуха-Маклая, проводил этнографические исследования (212) в тех же самых краях – а в книге он продолжает традицию, которая идет к нам от русской демократической интеллигенции Х1Х века через весь ХХ век. Биография, действительно, подробнейшая. Разобраны все спорные вопросы, нюансы взаимоотношений героя с коллегами и родственниками, с начальством разного ранга, от которого зависело финансирование экспедиций. Собственные слова Миклухо-Маклая: ""Глупо зависеть от такой дряни, как от денег!"" (129). И дальше я выделил бы несколько сюжетных линий. Во-первых, общественные взгляды будущего ученого – а ведь он еще гимназистом оказался за решеткой в Петропавловской крепости как участник демонстрации (29) – этот фактор не был случайным и посторонним по отношению к его основной специальности. Вообще прогресс и реакция в книге четко разведены (109, 422, 442 и др.)
Марина Тимашева: Кажется, сейчас эти слова – ""прогресс"", ""реакция"" - совсем не модные. Даже в ученых сочинениях их иногда ставят в кавычки. Так называемый прогресс.
Илья Смирнов:
Но автор книги не боится их произносить. Да и как иначе? Ведь взгляды героя книги были основаны на ""убеждении в равной способности всех народов… двигаться по пути прогресса"" (422). В этой формуле важны обе составляющие. ""Научную критику расизма он попытался дополнить практическими действиями на благо угнетенных народов"" (287). Сохранился фрагмент рукописи: молодой Миклухо-Маклай переводил ""Естественную историю миротворения"" своего учителя, крупнейшего биолога Эрнста Геккеля. ""Истинное познание самых общих законов природы, высочайшее торжество человеческого ума должно не оставаться частной собственностью привилегированной ученой касты, но стать общим достоянием всего человечества"" (83). Издание этой работы было запрещено в России за ""колебание основ религии"". А Миклухо-Маклая, уже когда он сам стал знаменит, прицельно травила ""шовинистическая газета ""Новое время"" (496).
Впрочем, реакция бывает не только средневековая, монархическая и на Востоке. Мировоззрение русского ученого формируется в полемике с именитыми западными коллегами, включая его учителя, Геккель считал ""папуасов ""недостающим звеном"" между человеком и их животными предками… Николай Николаевич не мог согласиться с такой постановкой вопроса"" (125). Прекрасно показано, что даже передовая наука, если она независима от морали, может стать обоснованием деграданса. В данном случае это массовые убийства и работорговля.
Марина Тимашева: Подождите. Кажется, к тому времени рабство было уже запрещено во всех главных мировых державах.
Илья Смирнов: На бумаге именно так, а фактически в том регионе, где работал Маклай, оно процветало, прикрытое фиговым листком ""контрактов"", когда человеку давали на подпись непонятно что на неизвестном языке, после чего отнимали его землю, детей, а самого загоняли в лагерный барак (415, 389). ""Г-н Маклай, посетив одну из таких шхун (работорговцев – И.С.) на рейде Нумеи, увидел группу негритят в возрасте от 10 до 15 лет. Он спросил капитана, а потом государственного комиссара, как случилось, что были завербованы мальчики, слишком юные для того, чтобы с пользой трудиться. Оба отвечали: ""Видите ли, о вкусах не спорят"" (389). Происходил, цитирую У. Гладстона, ""торг людьми, неправильно называемый торговлей свободным трудом"" (467). То есть, в ХIХ веке английский премьер понимал, а в ХХI приходится выслушивать разглагольствования о том, что если жители разорённых стран, которым буквально нечего есть, продают себя за гроши в услужение ""торгово-развлекательной биомассе"", то это делается якобы ""свободно"" и ""добровольно"", и современные рабы еще должны быть благодарны за то, что их ""кормят"". И вот один из парадоксов реальной истории. Союзниками неверующего натуралиста Маклая, который ну очень скептически отзывался о миссионерах (423), могли оказаться не его ученые коллеги, а например, Джеймс Чалмерс, ""выходец из бедной семьи (сын каменщика)"", который защищал туземцев от работорговцев и земельных спекулянтов, руководствуясь ""церковными догматами о сотворении всех человеческих рас небесным Творцом"" (395).
Марина Тимашева: Я Вас перебью, чтобы уточнить: что же, эти ученые коллеги совсем не понимали того, что понимал Миклухо-Маклай?
Илья Смирнов:
Мода была на т.н. ""научный расизм"". Как сейчас мода – объяснять поведение ""генами"". А самое главное… Лучше я Вам отвечу словами самого героя книги, который в демократичнейшем Квинсленде очень точно сформулировал связь между мнением и интересом. ""…Очень немногие желают видеть настоящее положение дел, которое для них самих или друзей их выгодно… Большинство не хочет знать правду, что не помешает, однако же, этому большинству, когда будет уже слишком поздно, притворяясь, уверять, что никогда и не подозревало… и негодовать против торга человеческим мясом и варварского насилия"" (415).
Например, вышеупомянутый ""Гладстон отмежевался от некоторых колониальных авантюр, начатых Дизраэли. Но его кабинет тоже проводил политику в интересах английской буржуазии, а последняя требовала новых захватов. Миролюбивые предвыборные обещания Гладстона были отброшены уже в 1882 г., когда под нажимом британских финансовых кругов он пошел на оккупацию Египта"" (424)
При этом сам Миклухо-Маклай вовсе не был политкорректненькой амёбой. Да, он заключал с капитаном договор, запрещавший в случае его гибели расправы с туземцами под предлогом ""наказания"" (373). Но, когда нужно, мог сам взяться за оружие (278) и, судя по приведенным в книге эпизодам, он вовсе не считал, что представителям угнетенных народов всё дозволено. Равные права предполагают и равные обязанности, правда? Но отвечать должны конкретные преступники, а не целые племена (419). Во Франции ведь не сжигали всю деревню за то, что ее житель кого-то ограбил или даже убил.
Маклай предстает, с одной стороны, конечно, дон Кихотом (564) и утопистом. Ну, не могли тогдашние папуасские племена, даже под его руководством, создать независимое государство. С другой стороны, чтобы насколько возможно отдалить их колониальное закабаление и свести к минимуму разрушительные последствия – ради этой исторической отсрочки он довольно ловко лавировал между правителями великих держав (501), использовал всю свою популярность, подписывал письма (454), которые можно было бы поставить в вину, если не знать, что просил-то не за себя. За людей, которые ему доверились, и он стал действительно одним из них.
Еще одна сюжетная линия, которая проходит через всю книгу – невероятная сила воле. Ведь путешественник был тяжело больным человеком. Как ему после исключения из Петербургского удалось попасть в Гейдельбергский университет? Оказывается, после освидетельствования ""комиссией из 9 врачей в полицейском управлении"" (39) ему выдали загранпаспорт именно для лечения. Всю жизнь его мучила малярия (211). ""Он был героем, себя преодолевающим"" (188). И при этом … ну, чтобы не произносить грубого слова ""бабник"", имел большой успех у прекрасного пола, будь то полуодетые аборигенки или европейские аристократки.
А вот что касается исследовательской методологии: поскольку островитяне ""на расспросы об их обычаях ""отвечали большею частью только из вежливости"", Миклухо-Маклай ""почти не прибегал к расспросам, … предпочитал все видеть собственными глазами"" (223). Урок современным социологам, которые поступают в точности наоборот.
В общем, 600-страничный труд мне не пересказать. Поблагодарю автора еще за то, что история славного путешественника в его версии становится объемнее и живописнее. Например, лично мне было интересно узнать, что Александр Третий, к которому отношение в серьезной исторической литературе, прямо скажем, не лучшее, имел, по крайней мере, одно достоинство: он симпатизировал Миклухо- Маклаю, защищал его от нападок и, видимо, искренне хотел поддержать его новогвинейские утопические проекты (454). Но, как говорится, не всё могут и короли.
Марина Тимашева: Что же, у Вас получается, с практической точки зрения герой книги – неудачник?
Илья Смирнов:
Как об этом судить? На какой странице закрывать учебник истории и подводить итог? Александр Македонский – удачник, если сразу после его смерти империя рухнула? Ленин – удачник? Вроде, построил. Но не совсем то, чего хотел. Судьба избавила Миклухо-Маклая от разочарования второго рода: сбывшимися мечтами. Но сейчас мы можем оценить тот факт, что жители Новой Гвинеи не разделили судьбу австралийских аборигенов или тасманийцев.
В заключение позволю себе не согласиться с автором книги ""Белый папуас"" в том, что касается современных читателей. По-моему, он их несколько недооценивает. Во всяком случае, ту часть, которая читает толстые книги про ученых. ""Читатели, вероятно, ждут не дождутся рассказа о развитии отношений Миклухо-Маклая с дамами из семейства Лаудон…"" (290) Ориентируясь на этот гипотетический запрос, автор ""оживляет"" и без того авантюрную биографию пикантными подробностями, вроде фотографии ""Нагая подружка Николая Миклухи. Йена"" (63) и обрывками записей, в которых путешественник, действительно, позволял себе с естественнонаучной прямотой комментировать сюжеты, для тогдашнего викторианского общества наглухо табуированные. Наше общество, слава Богу, не викторианское, мы вправе обсуждать любые темы, но поскольку все равно не можем с достоверностью реконструировать личную жизнь героя, его отношения с женщинами, то, может быть, не стоит и давать повода для двусмысленных толкований (например, 399). На мой взгляд, лучше было бы подробнее рассказать о происхождении тех народов, с которыми сталкивался Миклухо-Маклай в своих экспедициях. Может быть, приложить к книге специальную справочную таблицу. Тем более, именно в этой области сделано много важных открытий.
Марина Тимашева: Илья Смирнов познакомил нас с новой фундаментальной биографией Миклухо – Маклая – человека, который на Новой Гвинее стал героем мифов, а в мировой науке – одним из создателей учения о единстве человечества и равенстве всех рас и народов.
Цикл научно-популярных фильмов «По следам великих путешественников» радует зрителей все лето на «Первом канале». Однако выпуск, посвященный легендарному путешественнику Николаю Миклухо-Маклаю, вызвал возмущение у научного сообщества. В редакцию «Собеседника» позвонил известный ученый-исследователь и автор серии книг о Миклухо-Маклае Даниил Давыдович Тумаркин.
– В фильме на «Первом» показали даже не те деревни, где жил и работал Миклухо-Маклай! – негодовал этнограф. – Папуа – Новая Гвинея – это огромные территории, около 700 племен. «Маклаевские места», которые показаны в этом документальном кино, на самом деле таковыми не являются. Ложь даже в мелочах! Автор показал, будто папуасы жили на деревьях, но это совсем не так – они обитают в хижинах на сваях. Зачем вводить зрителей в заблуждение?!
– Я сам бывал в деревне Бонгу, где жил Маклай, и даже подхватил там тропическую малярию, еле выжил, – продолжал наш собеседник уже спокойнее. – Папуасы жили в каменном веке. Миклухо-Маклай брал спирт, поджигал его – и аборигены в страхе разбегались: думали, он поджигает воду, а значит, он – бог. Путешественник лечил местных жителей лекарствами – те выздоравливали и проникались к нему глубоким уважением и благодарностью. Ему даже подарили жену в знак особого расположения – 13-летнюю девочку. И с ней – ее звали Мира – некоторое время он даже жил. В этом не было ничего предосудительного – в Папуа девочка в этом возрасте считается уже половозрелой женщиной. Впрочем, и стареют женщины в тех краях довольно рано, в 20–25 лет.
Личная жизнь легендарного путешественника до сих пор вызывает много споров. Он успел стать фигурантом крупного скандала, закрутив лав-стори одновременно и с женой, и со старшей дочкой генерал-губернатора Нидерландской Индии (современная Индонезия). В доме высокопоставленного чиновника Миклухо-Маклай жил в перерывах между своими путешествиями. Любопытно, что супруге генерал-губернатора, матери шестерых детей, было за сорок, а ее дочери Сюзанне – 16. Когда правда о двойном романе всплыла наружу, любимцу папуасов пришлось в спешном порядке уехать из города.
Влюбилась и отказалась от наследства
Женился путешественник через несколько лет на вдове богатого шотландца. Любопытный факт: умирая, муж завещал ей все свои деньги, но с условием, что она больше не выйдет замуж. Но дама влюбилась в Николая, вышла за него – и потеряла все наследство. Она родила своему русскому супругу двоих сыновей.
– Есть версия, что Миклухо-Маклай оставил потомство и в Папуа – Новой Гвинее, – говорит Тумаркин. – Немецкие путешественники, прибывшие в те края уже после Маклая, впоследствии писали: в деревнях видели с десяток рыжеволосых мальчиков со светлой кожей (коренное население – темноволосые, а кожа у них смуглая).
Задавались вопросом: Миклухо-Маклай «виноват»? Или все же не он? Ведь дважды туда приплывали русские корабли: когда привозили нашего исследователя, а затем – когда его забирали. Моряки, за месяцы плавания соскучившиеся по женщинам, по несколько дней проводили на берегу и вполне могли «напроказничать».
/ Russian Look
– А ведь Россия могла владеть экзотическими землями в Папуа – Новой Гвинее, – замечает наш собеседник. – Потому что Николай Николаевич первым из белых людей ступил на острова в 1871 году.
– Неужели его открытия оказались не нужны стране?
– К сожалению, это так. Царь Александр III собрал комиссию в Петербурге, заседали с министрами, решали, делать ли острова российской колонией. В итоге постановили: нет, слишком далеко, не нужно, лучше осваивать Дальний Восток. А вот немцы быстро сориентировались. Дипломат Отто Фиш навязался к Маклаю в друзья, выманил у него условленные слова-пароль, которые должен был произнести белый человек на острове, чтобы его приняли. И Фиш в 1884 году прибыл к папуасам, подарил им несколько топоров – и поднял немецкий флаг. Земли стали принадлежать Германии.
Маклай был фантазер, немножко авантюрист, – рассказывает Тумаркин. – Многие считали его чудаком. Но были и те, кто ценил и уважал, например Лев Толстой писал ему: «Вы первым показали, что общаться надо умением и разумом, а не пушками и порохом. Везде, на всех континентах человек остается человеком». Толстой называл его мучеником науки. Ходила легенда, будто Миклухо-Маклай – потомок казака, с которого Николай Гоголь писал своего знаменитого Тараса Бульбу. Это байка! Придумали ее такие же любители дутых сенсаций, как и те, кто снимал лживый фильм на «Первом».
Николай Несправа может претендовать на звание самого креативного православного священника в мире. Более десяти лет назад он построил на северной окраине Днепропетровска византийский храм. В нем установил иконостас, на который пошло более 200 квадратных метров полудрагоценного камня оникс. Вокруг храма в честь иконы Божьей матери "Иверская" разбил ландшафтный парк, в котором растут сакуры, магнолии, африканские кактусы и другие редкие растения. Десятки тысяч детей со всей страны приезжали в лорри-парк при соборе, чтобы полюбоваться коллекцией экзотических птиц и животных. К сожалению, весной этого года лорри-парк подожгли и все они погибли.
Николай Несправа - инструктор по дайвингу международного уровня. За пятнадцать лет совершил более тысячи погружений. Он - член байк-клуба "Angels". Минувшим летом совершил заезд "Варяжский путь", посвященный 1025-летию Крещения Руси. В течение нескольких лет Несправа реализует миссионерский проект "Пилигрим".
Чем ваши путешествия отличаются от аналогичных экспедиций, о которых потом выходят передачи на каналах "BBC" или "Дискавери"?
Николай Несправа: Я хотел сделать проект "Пилигрим" в формате научно-популярной программы Юрия Сенкевича "Клуб путешественников". Сейчас этот формат утрачен, и его нужно обязательно возродить. Хотелось бы, чтобы у зрителя не просто возникало праздное желание увидеть зарубежную экзотику. Чтобы, созерцая мир вокруг себя, человек задавал себе важные вопросы: "Кто я? В чем цель моей жизни? Как мне ее достичь?" Я неслучайно так назвал проект. Пилигримы - это путники, паломники, ведомые смыслом и целью. Внешне наши программы мало отличаются от зарубежных проектов. Но цели у нас иные, чем у "Дискавери". Наша концепция основана на том, что мир одинаков. Однако в нем можно найти прекрасное, важное, нужное, переработать все это и дать хорошую пищу для души и ума. А можно потратить время, деньги и не получить никакого результата. Современный человек разучился видеть, слышать, думать. Мы хотим помочь нашим современникам оторваться от цивилизационного покоя, лишить себя комфорта, погрузиться в среду адреналина, экстрима, сложностей.
Почему вы решили отправиться к людоедам?
Николай Несправа: Два года назад я почти в шутку объявил: нужно съездить пообщаться с людоедами, чтобы понять все жизненные процессы. Через два часа мне перезвонили из Москвы. На следующий день утром я уже был в прямом эфире радио "Эхо Москвы". Мое первое интервью перепостили шесть тысяч раз. Новость о себе я нашел даже в Монголии. Эта поездка действительно кардинально изменила мой взгляд на все жизненные ценности - человека, дружбу, необходимое или ненужное. Здесь у меня есть определенные титулы и звания. Там я был просто человеком. Нужно было выстраивать взаимоотношения не с помощью докторской степени, а посредством других коммуникативных средств. Мы разговаривали на разных языках, но чувствовали друг друга.
Не боялись, что вас съедят?
Николай Несправа: После поездки я написал книгу, которая называется "Мы все - немного папуасы". То, что там едят людей - жестокая правда. Папуа - единственная в мире страна, где есть департамент полиции, который расследует каннибализм. Любые стычки заканчиваются кровопролитием. У папуасов очень низкая этическая планка, поэтому им ничего не стоит убить человека. Людей едят с голода, по сложившейся традиции, по религиозным причинам, чтобы запугать и показать свое превосходство. Едят на выборах, едят во время восстаний, едят заблудившихся. Но есть одна особенность: как и у нас, едят только своих. Тот, кто приезжает, для них небожитель. В одном из селений не было ни одного старика. Мы пытались найти кладбище, чтобы посмотреть на погребальные маски. Никто не смог нам его показать. Местный проводник потом пояснил, что стариков просто съедают.
Путешествие было очень сложным?
Николай Несправа: Сейчас многие путешествуют в Папуа, но они видят только внешнюю сторону. Там выстроены целые поселки, предназначенные для туристов с фотокамерами. В них народ ходит голышом в национальных раскрасках. Мы были в этнозоне, куда можно попасть только по специальному разрешению. Там люди живут в естественных условиях так, как и много тысячелетий назад. Это малопроходимые джунгли с непрекращающимися ливнями и полным отсутствием дорог. В первые дни передал по спутниковому телефону на родину слова о том, что это врата ада. Мы еле спасли съемочную технику. Постоянно шли дожди. Когда вошли в джунгли, вода была по щиколотку, через час - по колено, а еще через час - по пояс. Иногда поднималась до груди. Тогда приходилось взбираться на поваленные деревья, чтобы спастись от потопа. Земли как таковой там не было. Все переплетено корнями растений. Я все время думал, как бы не сломать ногу. Нужно было или прыгать с ветки на ветку, или перешагивать с бревна на бревно. Один раз я поскользнулся и полетел с пятиметровой высоты. Чтобы не разбить технику, убрал ее в сторону и при падении сломал ребро. Достал аптечку, уколол себе обезболивающее, наложил компресс. Это заметили проводники, стали подходить и совать прямо в лицо свои руки и ноги. Я промывал им раны, заливал йодом, наклеивал пластырь. Потом ежедневно папуасы шли за медицинской помощью, пока не закончилось содержимое аптечки. Даже большую пачку активированного угля съели.
Вы брали с собой какие-нибудь подарки для папуасов?
Николай Несправа: Еще на большой земле мы поинтересовались у проводников, что можно подарить папуасам. Нам посоветовали купить побольше "Мивины" (пищевые полуфабрикаты - ред.). Она и стала нашей валютой. Мы раздавали эти подарки детям и вождям. Там "Мивина" деликатес, хрустят с большим удовольствием. Там любая еда на вес золота, с ее помощью для нас открывались любые коридоры. Алкоголь запрещен. Однако папуасы постоянно жуют орешки. После пяти минут такого жевания, этот орех превращается в кроваво-красное месиво с легким наркотическим действием. Так что они постоянно в веселом состоянии.
В прошлом году вы отправились к племени Майя, чтобы проверить прогнозы о конце света?
Николай Несправа: В первую очередь я решил исследовать колыбель цивилизации. Побывав в Океании, планировал ехать в Африку, но там началась межплеменная война. Пришлось переформатировать поездку и отправиться в Мексику на Юкатан. Это совпало с ажиотажем о конце света. Мне было интересно исследовать религию и мифологию индейцев. Общался с представителями древнейшей культуры Майя.
Там выше уровень цивилизации, чем в Новой Гвинее?
Николай Несправа: Не сказал бы. Люди живут в соломенных селениях, где нет электричества, спят в гамаках. Социальный уровень очень низкий. Все как много сотен лет назад. Очень смеялись, когда я спросил о конце света. Они сразу уточнили: "Вы - русский?" У них только русские спрашивают об этом. В Мексике каждый год в определенный день собираются на праздник Камня Солнца. Календарь Майя для них то же, что для нас календарь садовода и огородника. Там дается периодизация: когда что сеять и когда собирать урожай. Никаких пророчеств в нем нет. Так что ажиотаж и психоз по поводу конца света был создан здесь.
Какие путешествия планируете?
Николай Несправа: Сейчас я заканчиваю научную работу и готовлюсь защитить докторскую диссертацию по экономике. Докторская степень по философии у меня уже есть. Так что следующее путешествие будет после защиты. Думаю поехать в Африку, куда я не попал в прошлом году. Планирую побывать в южной области Эфиопии, где много проявлений древней цивилизации.
У каждого народа есть свои культурные особенности, исторически сложившиеся обычаи и национальные традиции, некоторые или даже многие из которых не понять представителям других наций.
Представляем вашему вниманию шокирующие факты о обычаях и традициях папуасов, которые, мягко говоря, поймет далеко не каждый.
Папуасы мумифицируют своих вождей
Папуасы по-своему демонстрируют уважение к умершим вождям. Они не хоронят их, а хранят их в хижинах. Возраст некоторых жутких, искаженных мумий достигает 200-300 лет.
В некоторых папуасских племенах сохранился обычай расчленения человеческого тела
За самым крупным папуасским племенем востока Новой Гвинеи Хули закрепилась дурная слава. В прошлом они были известны как охотники за головами и поедатели человеческого мяса. Сейчас считается, что ничего подобного уже не происходит. Однако отдельные свидетельства указывают на то, что расчленение человека время от времени происходит во время магических ритуалов.
Многие мужчины в племенах Новой Гвинеи носят котеки
Папуасы, живущие в высокогорных районах Новой Гвинеи, носят котеки – футляры, надеваемые на их мужские достоинства. Котеки изготавливаются из местных сортов тыквы-калебаса. Они заменяют папуасам трусы.
Теряя родственников, женщины отрубали себе пальцы
Женская часть папуасского племени дани часто ходила без фаланг пальцев. Они сами себе их отрубали, когда теряли близких родственников. Сегодня в деревнях еще можно увидеть беспалых старушек.
Папуаски выкармливают грудью не только детей, но и звериных детенышей
Обязательный выкуп за невесту измеряется в свиньях. При этом семья невесты обязана заботиться об этих животных. Женщины даже выкармливают поросят своей грудью. Впрочем, их грудным молоком питаются и другие животные.
Почти всю тяжелую работу в племени выполняют женщины
В папуасских племенах всю основную работу выполняют женщины. Очень часто можно увидеть картину, когда папуаски, будучи на последних месяцах беременности, рубят дрова, а их мужья отдыхают в хижинах.
Некоторые папуасы живут в домах на деревьях
Еще одно племя папуасов короваи удивляют своим местом жительства. Они строят свои дома прямо на деревьях. Иногда, чтобы добраться в такое жилище, нужно вскарабкаться на высоту от 15 до 50 метров. Любимое лакомство короваев – личинки насекомых.
April 27th, 2015Очень логично начать рассказ о нашей поездке в Папуасию с рассказа о самих папуасах.
Не было бы папуасов - и половины проблем в походе к Пирамиде Карстензс тоже не было бы. Но не было бы и половины очарования и экзотики.
В общем, сложно сказать, было бы лучше или хуже... Да и не зачем. По крайней мере сейчас - пока от папуасов в экспедиции на Пирамиду Карстензс никуда не деться.
Итак, наша экспедиция Карстензс 2015 началась, как и все подобные экспедиции: аэропорт Бали - аэропорт Тимика.
Куча баулов, бессонная ночь. Тщетные попытки хоть как-то поспать в самолете.
Тимика - это еще цивилизация, но уже Папуа. Это понимаешь с первых же шагов. Или с первых объявлений в туалете.
Но наш путь лежит еще дальше. Из Тимики на маленьком чартерном самолете нам нужно перелететь до деревни Сугапа. Раньше экспедиции ходили от деревни Илага. Путь там попроще, немного короче. Но последние три года в Илаге обосновались так называемые сепаратисты. Поэтому экспедиции стартуют из Сугапы.
Грубо говоря, Папуа - регион оккупированный Индонезией. Папуасы себе индонезийцами не считают. Раньше им правительство платило деньги. Просто так. За то, что они папуасы. Последние лет пятнадцать деньги платить перестали. Но жители Папуа привыкли, что белые (относительно) люди должны им давать деньги.
Сейчас вот это "должны давать" отображается в основном на туристах.
Уже не такие бодрые после ночного перелета мы со всем нашим скарбом переехали в соседний с аэропортом домик - откуда вылетают маленькие самолеты.
Этот момент можно считать отправной точкой экспедиции. Все определенности заканчиваются. Никто никогда не говорит точную информацию. Все может случится через пять минут, или через два часа, или через день.
И ты ничего не можешь сделать, от тебя ничего не зависит.
Ничто не учит так терпению и смирению, как дорога к Карстензсу.
Три часа ожидания, и мы выдвигаемся в сторону самолета.
И вот они - первые настоящие папуасы, ожидающие вылет в свои деревни.
Им очень не нравится, что их фотографируют. Да и вообще приход толпы чужаков не вызывает у них никаких положительных эмоций.
Ну и ладно, нам пока не до них. У нас дела поважнее.
Сначала взвешивают наш багаж, а потом и всех нас с ручной кладью. Да-да, это не шутка. В маленьком самолете вес идет на килограммы, поэтому вес каждого пассажира тщательно фиксируется.
На обратном пути при взвешивании живой вес участников мероприятия значительно уменьшился. Да и вес багажа тоже.
Взвесились, багаж сдали. И снова ждать. На этот раз в самом лучшем аэропортовом отеле - Папуа холидей. По крайней мере нигде так сладко не спится, как там.
Команда"пора на посадку" выдергивает нас из сладких снов.
Вот наш белокрылый птиц, готовый отнести в волшебную страну Папуасию.
Пол часа полета, и мы оказываемся в другом мире. Здесь все непривычно, и как-то экстремально.
Начиная от супер короткой взлетно-посадочной полосы.
И заканчивая внезапно набежавшими папуасами.
Нас уже ждали.
Банда индонезийцев-мотоциклистов. Они должны были отвезти нас до последней деревни.
И папуасы. Очень много папуасов. Которые должны были решить, пускать ли нас вообще до этой деревни.
Они быстро подхватили наши сумки, оттащили в сторону и занялись дебатами.
Женщины сели отдельно. Поближе к нам. Посмеяться, пообщаться. Даже немного пококетничать.
Мужчины в отдалении занялись серьезными делами.
Ну вот наконец я дошла до нравов и обычаев папуасов.
В Папуасии царит патриархат.
Здесь принято многоженство. Практически у каждого мужчины две-три жены. У жен - пять-шесть-семь детей.
В следующий раз я покажу папуасскую деревню, дома и как они там все живут такой большой веселой толпой
Так вот. Вернемся к семьям.
Мужчины занимаются охотой, защитой дома и решением важных вопросов.
Всем остальным занимаются женщины.
Охота случается далеко не каждый день. Дом защищать тоже особо не от кого.
Поэтому обычный день мужчины проходит так: проснувшись, он выпивает чашку чая или кофе или какавы и идет по деревне, чтобы посмотреть, что новенького. К обеду возвращается домой. Обедает. Продолжает свои прогулки по деревне, общаясь с соседями. Вечером ужинает. Потом судя по количеству детей в деревнях, занимается решением демографических проблем, и ложится спать, чтобы с утра продолжить свои тяжелые будни.
Женщина просыпается рано утром. Готовит чай, кофе и прочий завтрак. А потом занимается домом, детьми, огородом и прочими глупостями. Целый день с утра до вечера.
Все это мне рассказали индонезийские ребята в ответ на мой вопрос: почему мужчины практически ничего не несут, а женщины тащат тяжелые сумки.
Мужчины просто не приспособлены для тяжелой ежедневной работы. Как в анекдоте: придет война, а я уставший...
Итак. Наши папуасы занялись обсуждением, пускать нас через Сугапу или нет. Если пускать, то на каких условиях.
Собственно все дело в условиях.
Время шло, переговоры затягивались.
Все было готово, чтобы отправиться в экспедицию. Сапоги, зонтики, оружие и прочие нужности.
Пара часов прошла в беседах.
И вдруг новая команда: по мотоциклам! Ура, первый этап пройден!
Вы думаете это все? Нет. Это только начало.
С нами отправляются в путь старейшины деревни, два военных, два полицейских, сочувствующие папуасы.
Зачем столько?
Для решения возникающих вопросов.
Вопросы возникли буквально сразу.
Как я уже написала, где-то с семидесятых годов индонезийское правительство выплачивало папуасам деньги. Просто так. Все что нужно было делать - раз в месяц придти в банк, отстоять очередь и получить кучку денег.
Потом деньги давать перестали. А вот ощущение, что деньги должны быть просто так, осталось.
Способ получать деньги нашелся достаточно быстро. Буквально с приходом первых туристов.
Так появилось любимое развлечение папуасов - род блоки.
Посреди дороги кладется палочка. И переступать через нее нельзя.
Что будет, если переступить палку?
По словам индонезийских ребят - могут камнями закидать, могут еще чего, в общем, пожалуйста, не надо.
Это вызывает недоумение. Ну не убьют же...
А почему нет?
Человеческая жизнь тут ничего не стоит. Формально на территории Папуа действуют индонезийские законы. В действительности преимущество имеют законы местные.
По ним, если ты убил человека, достаточно по согласованию с родственниками убитого выплатить небольшой штраф.
Есть подозрение, что за убийство белого чужака не только штраф не возьмут, еще и благодарность вынесут.
Сами же папуасы вспыльчивы. Быстро отходят, но в первый момент в гневе себя не сильно контролируют.
Видели мы как они за женами своими с мачете гонялись.
Рукоприкладство у них в порядке вещей. Под конец путешествия жены отправившиеся в путь с мужьями ходили разукрашенные синяками.
Так вот, будут камнями кидать или из лука в спину выстрелят - экспериментировать никто не хотел.
Поэтому у каждой палки положенной на землю начинались переговоры.
Сначала это похоже на театрализованное действие.
Нелепо разряженные люди в шортах и майках, украшенные цветными пластиковыми бусами и перьями встают посередине дороги и начинают произносить пламенную речь.
Речи произносят исключительно мужчины.
Выступают по одному. Говорят пылко, звонко. В самые драматичные минуты кидая шапки об землю.
Женщины иногда вступают в перепалку. Но как-то всегда хором, создавая немыслимый гвалт.
Обсуждение то разгорается, то затихает.
Переговорщики прекращают выступления и расходятся в разные стороны, посидеть, подумать.
Если перевести диалог на русский язык, выглядело бы это приблизительно так:
- Мы не пустим этих белых людей через нашу деревню
- Вы должны пропустить этих милых людей, - это уже проплаченные старейшины других племен.
- Хорошо, но пусть они нам заплатят, и возьмут наших женщин портерами
- Конечно они вам заплатят. А про портеров мы решим заврта.
- Договорились. Давайте нам пять миллионов
- Да вы офигели
И тут начинается торг... И снова летят шапки на землю и голосят женщины.
Ребята, видящие это все в первый раз, тихо фигеют. И совершенно искренне говорят: "А вы точно им не заплатили за этот спектакль?"
Уж больно не по настоящему это все выглядит.
А главное, что и местные жители особенно ребятишки воспринимают это все, как театральное шоу.
Сидят, глазеют.
Проходит полчаса, час, в самом тяжелом случае - два часа. Переговорщики доходят до общепринятой суммы в миллион индонезийских тугриков. Палка отодвигается и наша кавалькада устремляется дальше.
Первый раз это даже забавно. Второй - все еще интересно.
Третий, четвертый - и вот уже все это начинает немного напрягать.
От Сугапы до Суангамы - конечной цели нашей поездки - 20 километров. На преодоление их у нас ушло больше семи часов.
Всего было шесть роад блоков.
Вечерело. Все уже промокли под дождем. Начинало темнеть и становилось откровенно холодно.
И вот тут от моей доблестной команды стали поступать все более настойчивые предложения перейти к товарно-денежным отношениям и заплатить уже папуасам денег, сколько они хотят, чтобы нас только побыстрее пропустили.
А я пыталась объяснить, что все. Эти самые товарно-денежные отношения не действуют.
Все законы закончились где-то в районе Тимики.
Один раз заплатить можно. Но уже в следующий раз (а нам ведь и обратно возвращаться) попросят заплатить гораздо больше. И будет уже не шесть а шестнадцать блоков.
Такова логика папуасов.
Где-то в начале путешествия у меня недоуменно спрашивали: "Ну они же нанялись к нам на работу, они же должны выполнять обязательства". И от этих слов мне хотелось смеяться и плакать одновременно.
У папуасов нет понятия "обязательства". Сегодня одно настроение, завтра другое... И вообще, с понятием морали у папуасов как-то напряженно. То есть оно отсутствует напрочь.
Последний блок мы преодолевали уже в темноте.
Затянувшиеся переговоры начинали напрягать не только нас. Мотоциклисты активно стали намекать, что им нужно возвращаться в Сугапу. С нами или без нас.
В итоге в темноте по горной дороге под дождем на мотоциклах без фар мы добрались до последней деревни перед джунглями - Суангами.
На следующий день предстояло еще одно шоу под названием "портеры нанимаются в экспедицию". А как это происходит, почему этого нельзя избежать и чем все это заканчивается, я расскажу в следующий раз.
